Броня
– Кольчугу возьмете?
– Да лучше сразу доспехи.
Продавщица обреченно смотрит на меня.
– М-м-м… вашего размера… н-наверное нн-нет…
– А давайте посмотрим.
Смотрим. Меряем. Качаю головой. Нет, быть не может, чтобы моего размера не было, одни эти кольчужки дешевенькие на меня налезут…
– М-м-м… а броня какая покрепче есть?
– Есть… только дорого…
Смотрю на девушку. С ненавистью. Тебя не спросили, дорого не дорого, если не на ламборджини сюда приехал, или как его там, это не значит, что я нищий.
– Ну вот, например… титановая…
– Не пробьет?
– Что вы, непробиваемая.
Задаю коронный вопрос:
– А сами-то вы ею… пользуетесь?
– Не для нашей зарплаты.
Теперь уже в словах продавщицы слышится укор. Ну что ты на меня как на врага народа смотришь, я, что ли, виноват, я, что ли, магазином вашим заведую, зарплату начисляю…
– Мм-м… а попробовать броню где-нибудь… можно?
– Ну… можете залог оставить, на улицу выйти… там сейчас самое то…
Выхожу…
…возвращаюсь, восхищенный.
– То, что надо… Даже ничего не почувствовал. Слушайте, я бы раньше эту броню нашел, я бы ничего другого и не брал…
Продавщица подобострастно улыбается, мол, рады стараться, все для вас, и все такое…
…ное самоубийство в Московской области, подросток выбросился из окна семнадцатого этажа. По предварительным данным причиной поступка стала ссора с любимой девушкой. У пятнадцатилетнего ученика 47-й гимназии не было достаточно крепкой брони, зарплаты матери еле хватило на броню первого уровня.
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ
Правильно, вот так вот про детей забывают, потом на тебе. Себе, поди, мамаша броню получше поставила, а ребенку и что поплоше сойдет…
Я своей доче самую лучшую броню купила, в кредиты залезла, не поскупилась. Даром, что ей только двенадцать, шестой класс, в шестом классе черт знает что творится, сама помню школьные годы чудесные, черт их бы драл.
Правильно, на броне экономить нельзя, самим потом дороже выйдет…
Медленно-медленно открываю дверь. Прислушиваюсь. Никого ни чего в подъезде. Если бы кто-то был, я бы назад кинулся. Опрометью. Медленно выхожу. Дверь закрываю на три оборота. Прислушиваюсь. Черт, шаги… нет, это мои собственные, ничего…
Кубарем скатываюсь по лестнице, долго жду у закрытой двери, пока пройдут все прохожие, туда-сюда, чесслово, видеть никого не могу, ни знакомых, ни незнакомых…
Никогда не был таким беззащитным.
Просачиваюсь в дверь ближайшего магазина, молюсь, чтобы здесь отказалось то, что надо, чесслово, сил нет что-то искать…
– Что-то подсказать?
Вздрагиваю. Ну, я теперь от всего вздрагиваю. Даже от девушки с лучезарной улыбкой.
– Это… у меня броня… трещину дала.
Сейчас покрутит пальцем у виска, так не бывает.
– Что же… бывает.
Вздрагиваю.
– Хотите сказать… я не один такой?
– Конечно. Броня, она же не вечная…
Чуть не ору – да что ж вы сразу-то не сказали…
– Ну ничего, мы вам сейчас другую подберем…
– Такую же долговечную?
– Ну а как вы хотели, они все такие сейчас…
Продавщица смущенно улыбается. Я тоже смущенно улыбаюсь. Смотрим друг на друга, конечно, через броню, прямого взгляда мы бы не выдержали. Говорят, душа от человеческого взгляда умирает…
Еду в пазике, слушаю новости. Конечно, через броню. Не через броню новости наши слушать невозможно, даром, что передают их тоже через броню. Теракт в Кении. Ураган смел половину Сан-Франциско. В связи с дефицитом бюджета правительство в наступающем году…
Тьфу.
Встречаемся взглядами. С ней. Еще думаю, ба, знакомые все лица. Смотрим, конечно, через броню. За пределами магазина она кажется живее, интереснее…
Она подсаживается ко мне первая. Растягивает губы в улыбке.
– Я к вам… делегатом. От моей души.
– Вот оно как…
– Мне кажется… наши души друг другу нравятся.
Снова улыбаюсь:
– Похоже на то.
Её ладонь ложится мне на руку.
– Может… у тебя попробуем?
– …выбросился из окна. Экспертиза установила, что его душа была защищена примитивной броней класса двадцать один, которая признана неэффективной еще со времен…
Стараюсь не слушать бормотание диктора на экране. Мне в детстве повезло больше, родители как-то сразу подсуетились насчет брони, я вообще не помню, чтобы я что-то чувствовал. О чем только нынешние думают, вообще не знаю…
Лежим в темноте, в тусклом свете экрана. Еще обнимаем друг друга, еще боремся с подступающим сном. Вика – так она себя назвала – сонно жмурится.
– Может… попробуем?
– Давай…
Бережно-бережно открываем броню. Открываем одновременно. Чтобы без обмана.
Чувствую, что не могу посмотреть на свою душу, не могу решиться. За много лет я уже забыл, какая она, а может, никогда и не обращал внимания.
Заглядываю под свою броню.
Смотрю.
Не понимаю.
Кажется, моя душа выглядела как-то иначе. Неважно. Вынимаю из-под брони истлевший скелет, усаживаю в кресло. Вика делает то же самое, вынимает из своей брони полурассыпавшиеся кости, усаживает рядом с моими.
Дальше мы не нужны, дальше наши души сами разберутся. Устраиваемся каждый за своим компом, ждем.
Души не шевелятся.
Ладно, им виднее.
Набираю в поисковике – душа. Один миллион картинок. Никто не знает толком, как должна выглядеть душа… ну-ну… Еще раз смотрю, нет, душа должна выглядеть как-то не так…
Минутная стрелка делает круг.
Встаем. Пакуем свои души обратно в броню. Пожимаем друг другу руки, говорим протокольные слова вежливости. Расходимся.
Кажется, нашим душам было хорошо…