Вы здесь

Дом в небе. Глава 5. Стрижка на озере (Сара Корбетт, 2013)

Глава 5. Стрижка на озере

На обратном пути в долину Джеми споткнулся, упал и сломал ногу, что вынудило нас прервать наше большое путешествие по Южной Америке. Не могло быть и речи о том, чтобы я продолжала его одна. Мы, парочка городских ребятишек, отмечающих праздник непослушания, боялись сделать хоть шаг в одиночку. Мы вернулись в Канаду с чувством усталости. И пусть мы выдержали еще целый год и даже совершили второе путешествие – по Южной Азии, – наше расставание было предопределено. Мы оба понимали, что для серьезных отношений мы пока слишком молоды. Наш разрыв проходил медленно и мучительно. Когда наконец в один весенний вечер 2003 года после очередной ссоры взбешенный Джеми хлопнул дверью, объявив, что он уходит навсегда. Самое сильное чувство из тех, что я в этот миг испытала, было облегчение.

Я старалась быть постоянно занятой. У меня была новая работа в баре «Сейлиз», престижном заведении для корпоративных вечеринок, косящем под ирландский паб: деревянные полы, джиги и шанти. Платили там больше, чем в «Дринке». Я старалась брать две смены подряд, чтобы поскорее накопить на новое путешествие.

Впервые в жизни я жила одна – снимала маленькую квартиру с минимумом необходимой мебели в центре Калгари. Между сменами я успевала заскочить в букинистический магазин – купить рассказы о путешествиях и старые журналы, вдохновляющие меня на новые планы. Также я купила новейший путеводитель по Центральной Америке и брала его с собой на работу, чтобы полистать в перерыве.

На работе я подружилась с девушкой по имени Келли Баркер с острова Ванкувер. Келли была миниатюрная брюнетка с горящими зелеными глазами, настолько яркая, что встречные на улице часто останавливались, засмотревшись. Еще у нее были шикарные густые волосы длиной до пояса. Чаевые она получала самые щедрые и всегда была бодра, будто совсем не уставала.

Однажды летом мы с Келли во время обеденного перерыва зашли в ресторан «Эрлз». Там, как и у нас, был мертвый час. Мы заказали артишок с соусом и охлажденный зеленый чай. Я вынула из сумки путеводитель и стала показывать Келли фотографии Коста-Рики, куда мечтала поехать. Келли ребенком несколько раз была в Европе и ездила в Мексику по программе школьного обмена, но ей никогда не приходилось путешествовать с палаткой.

– А давай поедем вместе? – вдруг предложила она.

– Конечно, давай! – обрадовалась я.

Мы тут же принялись подсчитывать, в какую сумму нам обойдется путешествие и сколько нужно времени, чтобы ее заработать. Мы решили, что три недели, как планировалось вначале, – это мало, а шесть – в самый раз. Я читала вслух о Гватемале, а Келли слушала, поигрывая соломинкой.

– Три канатных моста над водопадом, сад бабочек, кофейные плантации. – Я перевернула страницу. – Знаешь, в этом месте можно научиться медитации и всяким таким штукам.

– Похоже, – кивнула Келли. – А еще в этой Гватемале должны быть парни.

Когда нам принесли счет, план был готов. Мы летим в Коста-Рику, пешком пересекаем Гватемалу и Никарагуа, потом снова садимся на самолет и летим в Сент-Томас, где, по мнению Келли, можно найти подходящую работу – например, разносить напитки на пляже. Ну а дальше… Кто его знает? Что-нибудь придумаем.

Мы ворвались в офис турбюро «Адвенча Трэвел» за пять минут до закрытия, веселые и опьяненные решимостью быстрее осуществить свою мечту. Нахмурившись, чтобы выглядеть солиднее, я облокотилась на стойку и сказала:

– Нам два билета в Коста-Рику, вылетом через шесть недель от сегодняшней даты.

Келли стояла рядом и криво улыбалась.

Сотрудница турбюро была всего на пару лет старше, чем мы, но в черном деловом блейзере и с короткой практичной прической. Она молча переводила взгляд с меня на Келли и обратно с таким видом, будто сейчас позвонит нашим родителям.

– Вы не подумайте чего, мы не шутим, – добавила я.


Келли оказалась права – парни в Гватемале были. Пять недель спустя, побывав в Панаме, Коста-Рике, Никарагуа и Гондурасе, мы несколько часов ехали на желтом автобусе, на старом школьном американском автобусе, что колесят по Центральной Америке, с багажником на крыше, полным рюкзаков и продукции местных фермеров. Мы вышли в неприветливом индейском городке Тодос-Сантос, и там, в сыром кафе, с желтыми стенами и низким потолком, нам встретились Дэн Хэнмер и Ричи Баттеруик. Да, Дэн и Ричи, как герои любимых мной в детстве комиксов про Арчи и Веронику. Но только эти были англичане. Светловолосый и голубоглазый Дэн Хэнмер учился в Экстерском университете, Ричи Баттеруик был практикующим юристом. Оба они были бронзовые от загара – типичные бродяги-путешественники, разве что без бороды и шевелюры, в отличие от большинства парней, которые чуть за порог сразу бросаются бриться и стричься. Таких мы с Келли прозвали троллями за неухоженный, отталкивающий вид. Говорили они с непередаваемым аристократическим британским акцентом. Едва представившись, мы стали рассказывать о своих приключениях, а они слушали, смеялись и отпускали ехидные шуточки, чем еще больше раззадоривали нас. Мы рассказали им про экзамен по подводному плаванию с аквалангом в Гондурасе, про укусы песчаных мух на пляже в Панаме и про ужасную бурю, что застала нас в кратере вулкана в Никарагуа.

Мы стали повсюду ходить вчетвером. Вместе мы месили грязь в колеях, что оставляют на грунтовой дороге тракторы местных фермеров, смотрели лошадиные скачки на ежегодном фестивале в честь Дня Всех Святых, лезли в горы к горячим источникам среди зарослей цветущего гибискуса. И все время хохотали – Ричи Баттеруик и Дэн Хэнмер были большие весельчаки. Ночью у себя в комнате в хостеле мы с Келли продолжали хохотать. Мы дурачились, передразнивали британский акцент наших спутников, на все лады повторяли их имена. Но в общем они были хорошие, умные ребята. И джентльмены – всегда протягивали руку, помогая забраться в кузов попутного грузовика.

Как-то раз мы сели в автобус и поехали на озеро Атитлан, находившееся неподалеку. Там мы первым делом решили подкрепиться – расположились в заросшем патио вегетарианского кафе, заказали суп из черной фасоли и соленый гуакамоле, который подавали здесь огромными порциями. И вот, пока я и Ричи за дружеской болтовней потягивали пиво, Келли и Дэн Хэнмер стали многозначительно переглядываться.

– Ты что, втюрилась в Дэна Хэнмера? – спросила я, когда мы вечером валялись в гамаках на террасе.

С самого начала путешествия мы с Келли вели себя целомудренно. Не то чтобы шарахались от мужчин, но никогда не позволяли себе ничего, кроме флирта. Я просто дразнила ее, одно его имя вызывало у нас смех. Потом мы часто вспоминали его, и всегда он был именно Дэн Хэнмер, не Дэн и не тот парень из Гватемалы.

– Нет, я не втюрилась в Дэна Хэнмера, – отвечала Келли безо всякой, впрочем, уверенности, – и не задавай мне больше дурацких вопросов.

Озеро Атитлан – это блестящая черно-синяя водная гладь, зажатая между тремя вулканами. Там заросли тростника, стелящийся туман и куча молодоженов и хиппи, живущих в симпатичных домиках на берегу. Деревня, где мы остановились, была анклавом нового века, с центром медитации, с курсами по водному массажу и метафизике, с букинистическим магазином, где продавались потрепанный Керуак и Камасутра. Все, кого мы встречали, собирались остаться на пять – десять дней, но оставались на месяц, поскольку чем дольше вы бродите по берегам озера Атитлан, тем дальше от вас становятся ваши дела и обязанности, повседневные реалии обычной жизни. Вы забываете о билете на самолет, который должен доставить вас домой, о кредитах, требующих оплаты, и о людях, что ждут вас где-то на другом конце света. Для вас не существует ни прошлого, ни будущего, лишь одно умиротворенное настоящее. Что служит хорошим поводом делать все, что вам хочется.

Дэн Хэнмер и Келли теперь всюду ходили рука об руку. А мы с Ричи Баттеруиком продолжали пить пиво и даже пару раз поцеловались, но оба понимали, что это не всерьез, что мы просто убиваем время. Через несколько дней он улетал обратно в Англию. Мы проводили его до автостанции в Сан-Педро, а затем я оставила Келли и Дэна Хэнмера, позволив им провести оставшиеся до его отъезда сорок восемь часов нирваны, вдвоем. А сама переселилась в соседний лагерь, к девушке, с которой мы познакомились ранее.


Одна из лучших вещей на свете – это уверенность, что в мире всегда есть кто-то, о ком стоит тосковать. Два дня спустя я взяла водное такси и поехала в Сан-Педро, чтобы забрать Келли, и нашла ее на каменной лестнице, ведущей в город. Она и впрямь, хоть и ненадолго, влюбилась в Дэна Хэнмера. А теперь Дэн Хэнмер уехал.

– Ну перестань, – сказала я, обнимая ее за плечи, – пойдем лучше выпьем пива.

Она дулась всю дорогу до нашей деревни и плакала, когда мы сидели в ресторане у озера с моей американской подругой, веснушчатой поклонницей йоги по имени Сара. Едва глаза Келли наполнялись слезами, мы с Сарой спаивали ей бутылку пива «Галло». Дэна Хэнмера мы решили не упоминать, но Келли долго не выдержала.

– Он слушал Боба Марли на плеере, – с тоской говорила она, будто ничего более романтичного в ее жизни не случалось. И начинала плакать. Потом хихикать. Или наоборот – сначала хихикать, потом плакать. Затем мы все втроем вздыхали. Дэн Хэмнер уже превратился в легенду.

Вечером мы вышли на шаткий деревянный пирс, принадлежащий нашей гостинице, сидели и слушали, как плещется вода и шумят вдалеке моторные лодки, – это рыбаки возвращались домой. Красивое лицо Келли совсем опухло от слез, но она, кажется, успела выплакать все без остатка. Мы с Сарой говорили о том, сколько еще жить в городе и не пройти ли нам трехдневный курс по «прозрачным сновидениям» в центре медитаций, когда вдруг раздался голос Келли.

– Я хочу, чтобы вы меня подстригли, – сказала она.

– Что-что?

Мы обернулись.

Келли небрежно подбросила свои длинные шикарные волосы вверх – будто это не предмет черной зависти каждой встречной женщины, не драгоценный камень ее красоты, а старая ненужная тряпка.

– Я хочу все это обрезать.

– Ни за что, – ужаснулась я, – ты с ума сошла!

Но мысль об этом вызывала у Келли улыбку, и эта улыбка была мне знакома. Где-то внутри у нее зажегся огонек. С полминуты мы играли в гляделки, затем я пожала плечами и согласилась.

– Ладно. Но если ты пожалеешь, то я не виновата.

Это я запомнила навсегда. Я вспоминала этот эпизод, когда пять лет спустя в Сомали меня держали в набитой крысами каморке, когда я умирала от голода и моя прошлая жизнь казалась мне волшебной сказкой. Казалось, что я выдумала тот теплый вечер на мерцающем озере в Гватемале. Возвращаясь к нему памятью, я отчаянно пыталась припомнить мельчайшие подробности, приблизиться, подтянуться поближе. Келли и Сара сидели, свесив ноги, на пирсе, освещенные оранжевым закатным солнцем. Я сбегала босиком в гостиницу и принесла деревянный стул из вестибюля и тупые канцелярские ножницы, позаимствованные у регистраторши. Последний раз спросила Келли, уверена ли она. В воздухе витал призрак Дэна Хэнмера, оплакивая красивый роман, прервавшийся в самом расцвете. Первые пряди темных волос Келли тяжело упали на доски. Горы стояли вокруг, точно зеленый занавес позади искрящегося озера. Когда это началось, мы так и прыснули со смеху. Мы смеялись, как не смеялись все три месяца путешествия. Крепко сжав ножницы в дрожащей руке, я отхватывала прядь за прядью. Сара, которую мы потом больше не встречали, держалась за живот. По щекам ее текли слезы. А Келли, забыв о своих страданиях, по-прежнему красивая, несмотря на короткую клочковатую стрижку, наклонилась и смахнула остатки волос в воду.