Про мышей
спросила старенькая-старенькая дама в шляпке-«таблетке» и с палочкой. Наверное, ей лет девяносто. И говорит она таким тоненьким дребезжащим голоском. Она просто прозрачная от дряхлости, словно из паутинки соткана. «Молодой человек, извините за грубый вопрос. Вы имеете что-нибудь от мышей?». Продавцу лестно, что его молодым человеком назвали – ему лет пятьдесят, крупный такой, лысый мужчина. И он любезно ответил: мол, есть мышеловки. И есть яд. Мышеловки отличные, пружина сразу напополам разрубает мыша. И яд замечательный. Похож на сыр. Мышь сожрет и сдохнет сразу! Старушка даже пошатнулась. И робко спросила: «а мышка сразу умрет или мучиться будет?». Продавец засмеялся и сказал, что это очень отличный яд. Даже крыса сразу умрет. Даже кошка сдохнет или собака, если съест этот яд, похожий на сыр. Берите, бабуля! Старушка широко открытыми прозрачными глазами посмотрела на продавца и сказала: «Вы знаете, извините меня, я передумала. Мне мышь не так уж мешает. Я могу ей насыпать крупы или дать настоящего сыру. Не ядовитого. Знаете, все хотят жить. И кошечке, и собачке, и старушке – все хотят жить и кушать неотравленный сыр. Простите меня за необдуманную просьбу! И дайте мне семена, чтобы я не отнимала даром время!». И старушка тихонько пошла к выходу с пакетиком семян. Думаю, за сыром. И мне доверительно повторила: «все хотят жить. И кошечке, и собачке, и мышке, милая девушка!». И я чуть не расплакалась; не потому, что меня девушкой назвали. А потому, что я тоже думаю именно так – все хотят жить…