Глава 11
Максим окинул взглядом в зеркале заднего вида стайку длинноногих школьниц и, хмыкнув каким-то одному ему ведомым мыслям, не торопясь поехал по проспекту. Где-то здесь должна была быть сейчас эта психованная. Во всяком случае, соседи сказали, что она помчалась именно в эту сторону. Вот ведь лишняя заморочка на его бедную голову. Как убеждал супругу, как уговаривал – все бесполезно. Подруга, видите ли, она ей! А ему что с этого? Лишние напряги…
– Тварь неблагодарная! – Макс вполголоса выругался.
Ей бы ему руки целовать, а она мерзавцем величает. А за что, спрашивается?
– Дура баба! – вновь не стерпел он, вспомнив, как всякий раз при встрече прожигала его Ксения взглядом. – Как есть дура!..
Он с силой сжал в руках руль и отчаянно мотнул головой. Ну зачем ему все это?! За что?! Ведь его женой является Людмила, а не эта черноглазая стервозина. Ведь это Милочке поклялся он в вечной любви и верности, а не ее подруге! Езди вот теперь, ищи ее, эту ведьму полоумную. Пусть не верит он ей, пусть порой противна она ему до невыносимости, но предупредить и предостеречь ее от неверного шага он просто обязан. Иначе как потом в глаза Милке смотреть? И хотя та сделала вид и даже попыталась убедить его в том, что не будет больше волноваться по этому поводу и приставать к нему с просьбами, он-то хорошо знал, что это всего-навсего уловка…
– Ага, а вот и она! – обрадовался он, углядев знакомую точеную фигурку, склонившуюся над парапетом набережной. – Чаек кормит, мать твою…
Приближение Максима Ксения почувствовала еще издали. Никакого толкового объяснения этому феномену она дать не могла. Но когда чувствовала странный холодок в области шейных позвонков, то знала наверняка – кто-то ищет с ней встречи. И этот кто-то ей не совсем приятен.
Максима она терпеть не могла. Не то чтобы люто и безнадежно, но чувство презрительной непереносимости его присутствия прочно укоренилось в ее сердце, и поделать с этим она ничего не могла.
Милочка, заламывая ручки, часто пыталась пробить эту стену неприятия и сблизить их немного, если подружить не удалось. Но ее попытки не увенчались успехом. При встречах Максим и Ксения непременно начинали обмениваться колкостями, превосходя друг друга в искусстве пикировки.
– Ну почему, Ксюша?! – расстраивалась всякий раз подруга. – Ну объясни, почему?!
Ну как ей, дурочке, объяснить? Соврать – она сразу поймет. Сказать правду – не поверит. Пусть уж остается все как есть: он – хороший, она – опустившаяся дрянь…
– Птичек кормим? – ехидно поинтересовался Максим, отстояв за ее спиной минуты четыре.
– Тебе что? – не поворачиваясь, отрезала Ксюша, но внутренне напряглась – неспроста этот дружок ее разыскал, ох неспроста…
– Мне-то ничего. Крошек, что ли, хлебных жалко? – Он несколько секунд помолчал и без перехода зашипел ненавидяще: – Ты что же, сука, мне опять головной боли прибавляешь?! Сколько мне можно из-за тебя от дерьма очищаться?!
– Комментарии последуют, или мне стоять и ждать, пока ты на меня весь свой яд выплюнешь? – перебила его Ксюша, поморщившись.
– Сядь в машину! – рыкнул Максим, не оставляя ей никаких шансов для отказа.
Он пошел прочь от нее к машине и уже через минуту втискивал свое крупное тело на заднее сиденье. Отстояв положенные пять минут для того, чтобы собраться с мыслями и унять клокочущее негодование внутри себя, Ксюша не торопясь двинулась к его «Ситроену».
– Ну и что на этот раз? – вальяжно откинулась она на заднем сиденье. – Кто настучал на меня сегодня? Или, быть может, у кого-то по моей вине вновь пропала эрекция?
– Ох, господи! – простонал Макс, обхватив голову руками. – Ты не представляешь, как велико искушение придушить тебя! Взять твою хрупкую смуглую шейку вот этими руками и сдавить. Слушать хруст твоих позвонков и наслаждаться.
– И что, это вызвало бы большое наслаждение? – не дрогнула от такого откровения Ксения. – Неужели осознавать, что меня никогда не будет рядом с тобой, настолько приятнее, чем ощущать мое тело в непосредственной близости? Что молчишь, господин маньяк?
Он вытянул перед собой обе ладони, широко раздвинув при этом пальцы, и несколько минут беззвучно шевелил губами.
Ксюша не перебивала. Ну, хочется ему вернуть утраченное самообладание, почему бы не помочь парню? Она вытащила из кармана пачку сигарет, зажигалку и с удовольствием затянулась…
– Сто десять, – выдохнул наконец Максим и уже почти спокойно начал: – В общем, слушай, Ксюха… Я долго терпел твои выходки. Ты знаешь, из-за кого я смотрел на все это сквозь пальцы. Но теперь ты перешла все границы.
– Можно узнать – чьи? – выпустила она ему прямо в лицо клуб дыма.
– Не знаю! – Он снова начал закипать. – Но мне совсем не нужно, чтобы из-за тебя на меня наезжали большие ребята! Чтобы ко мне в офис среди бела дня вваливалась толпа и, бряцая оружием, мне начинала грозить! У меня легальный бизнес. Кому надо, я исправно плачу…
– А вот не надо было свое влияние утрачивать, – ловко ввернула Ксюша, припоминая, как, вернувшись из изгнания, Макс рассказывал всем, что отказался от всех титулов и постов, которые ему прочила братва. – И не платил бы сейчас, а тебе бы платили…
Она, конечно же, знала, что он врет. В глубине души презирала его и за это тоже. Но не признаваться же ему в этом прямо сейчас, когда он на пределе?
– Ты же, сука, прекрасно знаешь, из-за кого я это сделал! – Голос его зазвенел от напряжения. – Я люблю ее! И хочу, чтобы она была счастлива! Мы – прекрасная семья!
– О!.. – Она поперхнулась дымом и отчаянно закашлялась. – Твою любовь и преданность я успела оценить по достоинству!
– Ты чего городишь?! – Он схватил ее за блузку и, почти не понимая, что делает, рванул на себя. – В общем, я тебя предупреждаю: сидеть тихо, никуда не соваться, ни под кого не копать. Иначе…
– Что?
– Иначе следующая дырка в твоей башке будет последней. – Он отшвырнул оторопевшую Ксению от себя и тоном, не терпящим возражений, приказал: – Не дай бог куда сунешься без моего ведома – убью сам! А теперь иди…
Неторопливо поправив блузку, помятую грубой рукой Максима, Ксюша вызывающе вздернула подбородок и с достоинством королевы вышла из машины.
Ох как велик был соблазн наговорить этому твердолобому мужику дерзостей. Дать понять, что она не какая-нибудь трусиха, способная испугаться его выпученных гневных глаз. Но дурой Ксюша тоже никогда не была. Поэтому, молниеносно раскинув мозгами, решила, что для подобных откровений момент не самый подходящий.
Максим между тем уселся на свое водительское место и, опустив стекло, еще раз пригрозил:
– Не смей рыпаться!
– Ох, ох, ох, какие мы важные, – скорчила она ему вслед препротивную гримасу. – Только нужно по-настоящему знать женщин, осел…