3. Лимесса. Руфаберро
Как же он ненавидел этот мерзкий город Даргалион, да и Лигерхальд тоже, хотя ни разу там не был. Ему были противны все эти огромные города, где все было настолько не естественно, где каждая сторона горизонта была захламлена громадными зданиями, царапающими небо, где даже поведение людей было искусственным, где даже парки и сады тоже казались ненастоящими. И это несмотря на то, что он родился и вырос в Даргалионе – городе-великане, городе насквозь пропитанном духом новаторства и открытий. Как жителю большого города Соуму еще с детства нравилось выбираться на просторы, на загородные луга, где можно побыть с друзьями и насладиться бескрайними пасторальными пейзажами. Но, увы, это было так редко в его городской и суетной жизни. Да и те луга, на которых он когда-то бывал, усиленно осваивались и теперь там можно было увидеть либо плантации фруктовых деревьев, либо злаковые нивы. Но как только он освобождался от обязанностей, то сразу выезжал к родственникам в Руфаберро, несмотря на то, что до этого городка по времени было более трех парсов пути.
Руфаберро – самая северная точка Лимессы. Это был относительно небольшой городок, который жил за счет рыбного промысла и разведения аквакультур. С растительностью в этих широтах было достаточно бедно. На обширных полях попадались несколько видов полевых цветов, кустарники, которые могли выстоять сезон ветров и небольшие карликовые деревья с очень мощными корнями. О таких пышных полях, как в окрестностях Лигерхальда, местные жители могли только мечтать, но урожай с этих полей на столах у руфаберрийцев был не редкостью, а обычным явлением.
Вот и в этот раз Соуму удалось закончить все рабочие проекты и выбраться в этот городок, чтобы встретить первый день Сезона Цветения, первый день хода Ювы. Ему не нравились обычаи Лигархальда, где на это золотой пепел из ллув Астор съезжались все окрестные города. И тогда и без того населенный город превращался в оплот хаоса. Когда он был маленький, он уже тогда не понимал, зачем его каждый раз привозили в Лигерхальд. Ведь эти ллувы были очень хрупкими, домой их нести было нельзя – никчемная примета, к тому же через несколько дней от них не оставалось и следов. Да и вообще, просто глазеть на летящие золотые хлопья представлялось ему скучным занятием.
Первое посещение Руфаберро, где жил его дядя, было для него настолько мощным, в эмоциональном плане, событием, что после него пригородные пасторали казались старомодной забавой. Первое, что повергло его в восторг – это сама жизнь морского городка. Жители селились в небольших домиках из белого камня, которые напоминали вытянутые полусферы. Весь городок напоминал панель управления с хаотично разбросанными круглыми выпуклыми кнопками разной величины. Приезжающие сюда впервые могли подумать, что данные строения очень малы для семей. Но после посещения таких домиков все догадки рассыпались в прах. Дома были многоуровневыми и большая часть жилых комнат находилась под землей. При входе в такой дом человек оказывался в холле, который перетекал в небольшую кухню. Как правило, верхняя часть дома была одноэтажной, но имелись и исключения, как например, у его дяди Имеда и еще нескольких жителей, где верхняя часть была двухуровневой, да еще и с небольшим балконом. Спальни, чуланы, детские, прачечные находились в подземных ярусах и имели окна в потолке, что казалось необычным для городского жителя. Модель такого жилища напоминала айсберг, который был не редким явлением в северных водах.
Соум спрашивал дядю о причине строительства таких сооружений, ведь Лигерхальд, Эйзулур и Даргалион имели совсем иную архитектуру. Дядя Имед говорил о том, что сезон ветров не редко провоцирует штормы и чудовищные порывистые ветры, поэтому в целях безопасности выбор был отдан именно такому типу жилья.
Большое удивление для Соума было, то что главным местом в доме каждого руфаберрийца был гадиорий – небольшая комнатка, в которой рос гадиор. Гадиор являлся символом и неотъемлемой частью семьи – небольшое деревце, цветущее раз в три-четыре индикта и, которое не росло на открытой местности. С ним у руфаберрийцев было связано много семейных ритуалов и они берегли и ухаживали за ним, как за собственным ребенком.
Для Соума пребывание в этом городе – словно очутиться в другом мире. Он с завистью смотрел на этот городок с окрестного холма, куда уходил один, чтобы собраться с мыслями. С холмов, поросших травой и северными мелкими желтыми цветами, он часто любовался океанским пейзажем, уходящим до горизонта; вдыхал соленый воздух океанского бриза. Даже солнце тут грело по-другому. Его очень привлекал тот уют и простота, которая наполняла этот городок. Большие города Лимессы не шли ни в какое сравнение с Руфаберро. Конечно, были и другие прибрежные городишки со своей архитектурой и традициями, но Руфаберро был вне конкуренции.
В это солнечное утро первого дня хода Ювы он стоял на балконе с бокалом фриггового напитка, который его дядя готовил настолько отменно, что Соум мог выпить несколько бокалов зараз. Он смотрел в океанскую даль. Океан был спокойным. Воздух был полон различных запахов. Люди постепенно начинали выходить на узкие улочки и готовили снасти к празднику, украшали набережную связками разноцветных ярких лент и масками парсианских героев. Скудная растительность Руфаберро, которую составляли небольшие кустарники и цветы и, которая еще не совсем понимала, что пришла пора цветения, была разбросана по улицам серыми клочками. Вдалеке виднелась гладь океана, которая играла бликами на солнце, иногда ослепляя взгляд Соума. Вдоль береговой линии за городком располагались фермы, на которых выращивали аквакультуры: водоросли, морские травы и руфаберрийские пряности.
На балкон вышел дядя Имед. Это был мужчина достаточного возраста, чтобы носить бороду, которая уже почти вся белела от седины. Борозды морщинок ничуть не старили его, а наоборот придавали некую солидность его внешнему виду. Он был тем человеком, о котором можно было сказать, что он создан для жизни у моря. Имед имел достаточно нордический характер, подкрепляя это бархатным басистым голосом. Мощные жилистые руки и крепкий торс не раз приносили ему большие уловы. Большие голубые глаза, как для себя заметил Соум, не смотрели, а осматривали все, что им попадется. Они смотрели как бы с некой надменностью. Но Соум любил этот взгляд, потому что ему говорили, что у него такие же глаза, как у его матери.
– Хороший денек для ловли горячих жемчужин, – подходя к перилам балкона, пробасил дядя. На нем сегодня был одет свитер грубой вязки, закрывавший горло. – Это не только заработок для жителей, но и возможность забыть все обиды и недомолвки.
После ловли клеофаммов, как знал Соум, местные жители выбирали счастливчика, которому удалось поймать больше всего горячих жемчужин и вручали ему именной значок в виде мантабира – круг с выходящими из него крючковатыми лучами. Этот значок давал право на строительство собственного судна для независимого рыбного промысла, что было в свою очередь, как шкатулка с сокровищами для любой семьи Руфаберро. Чем больше значков, тем больше суден разрешалось иметь. Благодаря такому обычаю, в Руфаберро уже сложились мощные рыбацкие кланы.
Имед и Соум стояли бок о бок облокотившись на перила балкона и наблюдали за городком.
– Дядя, а какие сегодня будут события в городе? Кроме заплыва?
– Награждение победителя, большой ужин, танцы. Вообщем все как всегда, но каждый год этот праздник пополняется чем-то новым: кто песню придумает, кто игру, а кто и вообще рожает в этот день.
– Сколько я к тебе не ездил, мне никогда не удавалось побывать на этом празднике. Либо пропускаю, либо дела не дают приехать.
– Ну что ж, в этот раз ты приехал как раз вовремя. – Имед похлопал племянника по плечу. – Эх, видела бы твоя мать тебя сейчас…
Дядя Имед в первый раз заговорил о его матери. Эта тема была закрыта для Соума. На все тщетные попытки узнать, что случилось с его матерью, он получал лишь невнятные ответы от его родственников, у которых он находился на воспитании. Ему говорили, что с ней случился несчастный случай и она погибла, прибавляя к этому рассказу пару карточек с ее изображением. Погибла? Но как? Какой случай? Почему нельзя рассказать об этом во всех подробностях? Эти вопросы часто вертелись в голове Соума, вызывая чувство обиды на близких. Ему постоянно казалось, что истина ускользает от него.
– Дядя, ну хоть ты не начинай! – тусклым неуверенным голосом проговорил Соум.
– Теперь уже можно тебе все рассказать. Это раньше наша семья опасалась вводить тебя в курс этого страшного события. Все боялись, что ты можешь закрыться в себе и переживать это событие много раз и, что тебе может понадобится лечение специалиста.
– Но я уже давно был готов выслушать все это, – с возмущением ответил парень.
Несколько рыбаков прошли по улице, неся снасти.
– Ты уже готов, я вижу, – Имед тяжело вздохнул. – Прошу прими это как историю, которая была уже давным-давно, чтобы не было так больно.
– Говорю же, дядя, я готов все выслушать.
– В этот день нужно говорить только правду. Быть не прощенным в этот день – это очень большое наказание, которое может сократить жизнь.
Имед осмотрел с балкона ближайшие окрестности и заговорил:
– Лария была замечательной женщиной. Она родилась здесь в Руфаберро вместе со мной. После того как закончили базовое обучение, мы с ней поехали в Даргалион. Там мы снимали небольшую комнатку в районе университетского парка. Начало учебы далось мне очень тяжело – множество заданий, лекции, самостоятельная работа в информационных базах, – все это было не для меня. У меня в голове постоянно был шум океана. Вскоре я вернулся в Руфаберро и стал строителем. А Лария с успехом закончила обучение и с таким же с успехом познакомилась с твоим отцом.
– Про отца мне рассказывали, – с грустью произнес парень. – Он погиб, сорвавшись вниз при строительстве дома.
– Это было не совсем так. – Имед смотрел на него с глазами полными сожаления. – Стройка всего лишь прикрытие. На самом деле твой отец возглавлял экспедицию на хребет Гаримида, или как еще его называют Великие горы. Это была первая целевая экспедиция в горы после схождения Великого Огня. Хотя сейчас Великий Огонь и все истории, которые вокруг него крутятся, стали мифом. Твой отец собрал группу людей, которая хотела выяснить причины этого бедствия. В то время Лария была уже беременна тобой. Экспедиция оказалась не совсем удачной. Часть экипажа погибла, сорвавшись с гор. А часть, включая твоего отца, пропала без вести. Официального подтверждения того, что он мертв нет. Но вся наша семья твердит, что он погиб…
– Но почему все говорят, что он погиб при строительстве домов в Даргалионе? – перебил его Соум.
– Ты знаешь, тема, связанная с Великим Огнем и Великими горами, в обществе не очень то и приемлема. Схождение Великого Огня спалило всю Лимессу, в прямом смысле этого слова. После этой катастрофы, которая унесла жизни всей страны, тема огня и то, что с ним связано табуированы. Нашему народу пришлось восстанавливать всю страну по крупицам. – Имед хлебнул фриггового напитка.
– Но горы уходят на много парсанов в небо, – начал Соум. – Мы их не всегда то и видим. Почему отец решил, что может перемахнуть через них?
– Все это было сделано ради разгадки тайны схождения Великого огня. Ты бы знал сколько человек сгубила эта забава. Много людей уходили в горы за правдой, но ни одного ответа так и не было принесено. Было много организаций и движений в городах, которые хотели любой ценой узнать правду об Огне. Но проработав продолжительное время, всем им пришел конец, так как энтузиазм в обществе угас, а людей, которые хотели жертвовать своими жизнями, почти не стало…
– Расскажи про маму? – перебил его Соум.
Имед посмотрел на Соума с тяжелой грустью в глазах, от которой солнечное утро немного померкло.
– Эх, Лария! – с горечью произнес он и повернулся в сторону моря, устремляя свой взгляд вдаль. – После твоего рождения, Лария стала работать на производстве, где вся работа заключалась во взаимодействии с горячими жемчужинами. Вся наша семья о ее работе мало знала. Однажды она рассказала мне немного о том, чем она там занимается. Там ставили опыты на горячих жемчужинах. Их исследовали на прочность, твердость, проводимость и многое другое. И в один день там произошел инцидент, который нам рассказали только через несколько дней. Из-за неосторожности в проведении исследования одна из жемчужин сдетонировала и поглотила взрывом всю лабораторию, – с тяжестью в голосе сказал дядя. – Мы даже не могли поехать на место трагедии, так как лаборатория была засекречена и допуск к ней имели только специальные люди. И когда мы попытались…
Вдруг Имеда прервал мужской голос раздавшийся откуда-то справа снизу.
– Имед! Имед!
– Да тут я! – наклоняясь за перила балкона, пробурчал дядя.
– Наконец-то… – ответил небольшого роста пухловатый мужчина с розовыми щеками. Он тяжело дышал. Его и без того крупные глаза были широко открыты, и напоминали глаза какого-нибудь ночного животного. – Тут беда случилась! На акваферме нашли лодку с Коллом. Видок у него такой, скажу я тебе, как будто он в шаккамской бойне побывал.
Не успел тот договорить, как Имед резко вбежал с балкона в дом, быстро спустился по лестнице и выбежал на улицу к пухлому человеку. Они начали говорить между собой вполголоса и Соум, стоящий на балконе, не мог услышать сути дела.
Продолжая разговор с розовощеким, Имед послал ментальный сигнал Соуму: «Собирайся!».
Через несколько мгновений Соум уже шел по направлению к аквафермам вместе с дядей и с тем, кто принес весть. Как оказалось позже, это был один из самых влиятельных производителей специй и пряностей в Руфаберро. Его звали Яох.
– Яох, когда ты заметил лодку? – спросил Имед.
Яох старался успевать за резвыми шагами Имеда, быстро перебирая маленькими ножками.
– На утреннем обходе, – запыхаясь, отвечал аквафермер высоким мужским голосом. – Как только я увидел лодку Колла, сразу же подумал, что-то неладное случилось. Колл настолько плохо выглядел, что мне стало жутко на душе. Я сразу же побежал к тебе.
Пройдя пару кварталов и несколько огромных складских помещений, они вышли к лагуне Рогирн. Океанский воздух – смесь запахов рыбы, соленой воды и водорослей – здесь был особо резок. Сделанные из голубого стекла куполообразные здания располагались как на берегу, так и на воде и были связанные между собой плавучими мостиками. Они подошли к металлическим заграждениям с электронным замком и остановились.
– Я его заметил на окраине, – показывая вдаль левой рукой, сказал Яох, а второй достал чип из кармана штанов. – Почти на выходе из лагуны.
Пройдя через заграждения, они оказались на небольшом пирсе. Затем последовали переходы по маленьким мостикам от одного купала к другому. Следуя за Яохом и Имедом, Соум посматривал за борты мостиков. Он вглядывался в растущие водоросли, которые имели четкие очертания и легко просматривались сквозь прозрачную воду. Имед и Яох шли болтая о своем. По маленьким мостикам, переходя от купола к куполу, они все дальше уходя от берега. Соуму уже не в первой было бродить по здешним надводным переходикам. Много индиктов назад, когда его первый раз привезли в Руфаберро и дядя повел его на экскурсию на аквафермы, это место представлялось ему огромным плавучим городом.
Подходя к одному из куполов аквафермы, Соум увидел рабочих. Их было человек десять. Все были в желтых комбинезонах с радостными лицами, так как почти весь солнечный день они проводили либо под водой, либо в куполах аквафермы.
Яох ускорил шаг и подался вперед, говоря рабочим следовать за ним. Теперь они шли уже толпой к месту, куда вел за собой розовощекий аквафермер.
Дойдя по мостикам до окраины фермерского хозяйства, Соум увидел пирс, уходивший в океан. К пирсу были пришвартованы рыбацкие лодки разной величины, а также небольшие корфы для транспортировки улова.
Вся группа вышла на пирс.
– За тем! – сказал Яох, указывая на корфайдер темно-зеленого цвета.
Имед подался вперед, ведя за собой толпу. Соум и Яох следовали за парнями в ярко-желтых комбинезонах. Пройдя указанный Яохом корфайдер все увидели малоприятное зрелище.
В рыбацкой лодке лежал Колл с широко открытыми глазами уставленными в небо. Его комбинезон и лицо были заляпаны каплями крови. В руках он держал капсулу, как оказалось потом, это была капсула с охлаждающим гелем и жемчужинами внутри. Его губы чуть слышно шевелились.
Все, подошедшие к лодке, остолбенели. Яох начали бубнить какие-то слова, которые напоминали молитвы.
Имед, осмотрев все своим спокойным взглядом, сделал первый шаг к несчастному. Парни с аквафермы помогли ему спуститься в лодку.
Имед, удерживая равновесие на качающиеся лодке, приблизился к лежачему Коллу и заметил, что все его тело пробивает мелкая дрожь, а его губы еле слышно что-то повторяют. Он буквально вырвал из окровавленных рук парня капсулу и передал ее парням на пирс. Имед обернулся к Коллу.
– Колл, проклятый океанский дух, что случилось? – спросил Имед, держа парня за грудки и тряся его. Но Колл не подал никакого знака, а лишь чуть слышно шевелил губами.
Имед обернулся к толпе на пирсе.
– Кажется он находится в шоке или типа того.
– Да он всегда такой, – сказал один из парней, чем вызвал смех у всех его товарищей.
Имед жестом оборвал их смех и вновь приблизился к Коллу, и поднес левое ухо к его сухим губам и услышал повторяющихся два слова:
– Я выжил, я выжил, я выжил…