Александр Васильев. Русский и французский историк моды, коллекционер, театральный художник
Котик
Как-то раз моя коллега Надежда Бабкина пригласила меня на свидание. Свидание было развлекательно-деловым, и я приехал туда со своей собачкой, с черным мопсом, которого зовут Котик. Надежда раньше Котика не видела, посмотрев на него, она сказала:
– Сашка, ну, у тебя и псина, одна рожа с хозяином.
Продавщица
Когда я был маленьким, мама меня часто просила сделать покупки. Как-то раз отправила меня в продуктовый магазин, который был под нашим домом на Фрунзенской набережной. Магазин назывался «Диета». В 60-е годы мы так его и прозвали: «Голодная диета», потому что там было шаром покати. Привезли колбасу. Это была такая редкость. Мне сказали, что надо купить 300 граммов. Я 300 граммов и купил, заплатил в кассе, выбил чек, принес продавщице. Она мне дала пакетик, я принес домой, а там были только одни тухлые обрезки от старых колбасок. Мама сказала:
– Саня, больше я тебя одного в магазин отправлять не буду.
Вот так в советское время продавщицы любили детей.
Прогульщики
Когда я учился в школе, я очень не любил химию, физику, алгебру и геометрию и чаще всего прогуливал эти уроки, потому что они были неинтересные. Педагоги были скучные, и занятия мне в жизни никогда не пригодились. Я даже не знаю, зачем я это изучал? Вот сейчас деньги считаю хорошо, все остальное нет. Как-то с моей школьной подругой Леной Шевченко мы решили пойти в кино вместо двух пар по алгебре. Поехали на автобусе до следующей остановки. Бац – при входе в кинотеатр мы встретили нашего педагога по физике. Он нас и заложил. Нам поставили двойки. Так неприятно вышло.
Клава, больше не разбавляй
В советское время, сметана продавалась в разлив, только на вес, и в магазин «Молоко» меня отправили с литровой баночкой. Я пришел в этот магазин, мне налили чего-то, что напоминало больше кефир, а не сметану. Крышечек не было, они закрыли бумажкой сверху, резинок тоже не было. Надо было это аккуратно нести домой. Когда мама открыла баночку и перевернула бумажку, то там было написано: «Клава, сметану больше кефиром не разбавляй, я уже два раза разбавляла».
Я вас узнал
Как-то во Франции, пересаживаясь с поезда на поезд, когда я отправляюсь в свое имение, я хожу по пустынным станциям, где почти никого нет. Я вижу афрофранцуза, который улыбается во все белые зубы и смотрит на меня пристально. Я думаю – что случилось? Одет как-то странно или какая другая ситуация? Он мне сказал:
– Я вас узнал, вы телеведущий Первого канала.
Так что даже афрофранцузы, и те смотрят «Модный приговор».
Таксист
Однажды в такси в Екатеринбурге таксист долго и пристально на меня смотрел. Он мне сказал:
– Я вас узнал.
– Не может быть?! Ну и кто же я?
– Вы этот.
– Какой?
– Модельер Юдашкин. Дайте, пожалуйста, автограф для моей жены.
– С удовольствием.
Он мне протянул открытку, я так и написал: «Юдашкин». Ведь она же любит Валентина Абрамовича! Ну и получила его автограф.
Это этот пошел
Когда-то во Франции, гуляя по променаду на Лазурном Берегу, где очень много русских миллионерш, дамы, часто с красивым говором, кричат мне вслед:
– Это этот, этот пошел.
Я думаю: «Какой?»
– Ну этот, мой любимый, Александр Васильевич Зайцев.
Теперь я знаю, как меня зовут.
Икона
Когда мне было лет восемь и я учился во втором классе школы, я уже начал ходить по помойкам. В советское время выкидывали на помойку все то, что представляло собой наследие старого мира: альбомы с фотографиями, старинные кружевные блузки, зонтики, чугунные утюги. И вот как-то на помойке дома, где жил знаменитый клоун и актер Юрий Никулин, стояла доска, прикрытая половой тряпкой. Я ее отвернул. Это была икона Николая Чудотворца XVII века. Так в советское время относились к наследию прошлого. Эта вещь до сих пор у меня в коллекции, наверное, она чудотворная.
Черепаха
В советское время были зоомагазины, наверное, и сейчас они есть. Я просто туда не хожу. И там продавались так называемые степные черепашки. Это были черепашки, которых привозили откуда-то из степей Казахстана. Их сваливали в аквариум очень безжалостно, и они, барахтаясь друг на дружке, старались оттуда вылезти. Наша прислуга в Литве Полька никогда не знала и не могла выговорить слово черепаха, она называла это «чепараха». Но не в этом смысл.
В институте я был довольно хулиганистый, и когда нам преподавали историю русского театра, я всегда приносил черепашку, прятал ее в парту, она медленно ходила и шуршала. Педагог никогда не могла понять, кто же раздражает ее так сильно. Это было весело.
Диван
Как-то в Стамбуле на антикварном рынке, куда я часто езжу, я увидел очень красивый петербургский диванчик в стиле ампир. Этот диванчик был вывезен из Грузии и продавался там в очень непотребном виде. Он был черный, очень непривлекательный, но зато на нем была этикетка «Комиссионный магазин № 61, Тбилиси, проспект Шота Руставели». Я его потерял. Ровно через пять лет я его нашел, но уже отреставрированным и красивым. Я его купил, и сейчас эта обретенная вещь находится у меня дома в Париже. Я очень горжусь этим приобретением со стамбульского рынка.
Розыгрыш
Меня все время разыгрывают. Меня разыграть очень просто. Обычно разыгрывают меня злые люди. Они, например, звонят мне и говорят:
– Саша, у тебя сгорел дом. Саша, твою квартиру залило.
Я лично никогда никого не разыгрывал. Я даже боюсь подходить к телефону 1 апреля. Если подойдешь к телефону, то точно что-то будет. Я доверчивый человек, и самый веселый розыгрыш моего детства – это «у вас вся спина белая». Потом тот, кто разыграл, кричал: «Первое апреля!».
Я вам расскажу очень смешную историю, которую мне поведал один советский приятель.
Он сильно выпивал. Его жена никогда не пускала домой в пьяном виде. Ему приходилось сидеть и ждать на лестничной клетке. Жена была очень строгая. Какой-то друг-забулдыга ему посоветовал:
– А ты сделай так: разденься, позвони в дверь, вбрось всю одежду, она же тебя на холоде не оставит помирать?!
Он так и сделал. Разделся, позвонил в дверь. Дверь открылась, он вбросил всю одежду, а ему говорят:
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Библиотека имени Ленина».
Так этот человек оказался совсем голым в московском метро. Он перепутал метро и собственную квартиру.
Матильда
У меня никогда не было бабушек, а у моей сестры были. И вот эти древние старушки, родившиеся еще в далеком XIX веке, разговаривали между собой в 60-е годы. Одна другой говорит:
– Вера, отчего ты мне никогда не покупаешь шоколадные конфеты «Матильда»?
А другая ей отвечает:
– Шура, это все оттого, что с 18-го года их больше не производят.
Так бывает. Люди не помнят, сколько лет прошло.
Лошадка
Когда случилась революция, к нам домой пришли большевики с обыском, искать бриллианты. К счастью, ничего не нашли. А мой папа был тогда маленьким ребенком, ему было шесть лет, он подошел к ним и сказал:
– Большевики, я никогда вам не скажу, что спрятано в моей лошадке.
Им пришлось разбить лошадку и отнять наши бриллианты. Очень обидно.
Попугай
В Стамбуле в отеле, где я часто останавливаюсь, живет старый попугай. Он говорит на всех языках, изображает звонок мобильного телефона, но больше всего он любит мяукать, потому что в Стамбуле много котов, и он разучил мяуканье разных котов и подражает им.
Коты бесятся, особенно в марте, они ищут, где же та самая кошечка, которая их подзывает. А это старый, облезлый попугай, он сидит в клетке и говорит: «Мяу. Мяу».
Ослик
Когда я выезжаю со своей выездной школой, то мы придумываем много слов, чтобы избежать банальностей. Например, когда дамы должны отправиться в туалет, я говорю:
– Не писанные красавицы превратятся в красавиц писанных.
Им очень весело, и они этому действительно очень рады. Когда мне надо сходить в маленький уголок, я говорю обычно следующее:
– Сейчас я пойду обнять моего очень старого друга, с которым я вас сегодня, дамы, знакомить не собираюсь.
Дамам это очень нравится. На одной из остановок в Литве, где мы были с моей группой, был мини-зоопарк, в котором жил ослик. Он был очень кусачий. Он покусал очень многих студенток, в том числе маленькую студентку Люсю. И когда она услышала это от меня, она сказала:
– Не ходите туда, он кусается.
Она перепутала значение.
Комсомолец
Когда меня принимали в комсомол, я не знал ответы ни на один вопрос и за меня поручились три человека в театре «Современник», где я работал. Это были: Константин Райкин, Настя Вертинская и Стас Садальский. Он был тогда комсорг. Меня привели в райком ВЛКСМ и сказали:
– Товарищ Васильев, вы ведь у нас пролетариат?
– Типичный.
Почему они так решили? Потому что я работал бутафором.
– У нас к вам вопрос. Сколько орденов на знамени ВЛКСМ?
Я сказал:
– Четыре, – потому что не знал, что ответить.
– Нет, шесть, но вы хорошо подготовились, не волнуйтесь, сейчас мы пройдем в комиссию.
Эта дама с пучком-халой – там были спрятаны нейлоновые чулки, в такой красивой юбке-карандаш, привела меня к двери и ускользнула туда. Трое важных мужчин, наверное, комсомольских работников, спросили меня:
– Товарищ Васильев, сколько орденов на знамени ВЛКСМ?
– Шесть.
– Очень хорошо подготовились, – и выдали мне комсомольский билет.
Когда я его открыл, они с перепугу записали дату вступления – год моего рождения. Получилось, что комсомольцем я был еще в чреве моей матери. У меня огромный стаж.
Советская мода
В советское время мода постоянно подвергалась гонениям. Запрещали все, то мини, то макси, то брюки. Это считалось абсолютно недостойным образа советской женщины. И вот мини, которое в Лондоне пришло в 1961 году, в нашей стране появилось очень поздно, после 1967 года. Женщин в мини долгое время не пускали в присутственные места, на телевидение, на работу, в школу. Это считалось порочащим. В начале 70-х годов в моду вошли брюки клеш. Это совсем поразило долдонов из Советского Союза, они вообще не могли поверить, как это так получается – баба в штанах. К таким брюкам всегда полагался жакет, довольно длинный, приталенный, на пуговках. Одна моя приятельница пришла в Останкино на телевидение в брюках клеш и в жакете. Милиционер сказал:
– В таком виде не пущу. У нас запрет товарища Лапина, в брюках в «Останкино» никак нельзя.
Тогда она зашла в туалет, сняла брюки и осталась в коротеньком жакете, мини уже разрешили. Он посмотрел на нее и сказал:
– Вот это другое дело.
Парик
В конце 60-х годов в моду вошли парики. Очень многие женщины отдавали кучу денег, от 90 до 130 рублей при зарплате в 100 за этот нейлоновый корейский паричок. Считалось, что если у вас парик, то вы похожи на знаменитую звезду. А тогда кинозвезды советской эпохи тоже были в париках. Татьяна Доронина носила парик, и Светлана Светличная, и многие другие звезды фотографировались в них. Это считалось очень престижным. В Париже жила очень известная русская поэтесса серебряного века – Ирина Одоевцева. Она тоже в те годы стала носить парик и больше его не снимала до старости лет. Парик стал для нее любимым кошельком. Все свои бумажные деньги она хранила в парике. Снимет его, сложит туда франки, а сверху наденет парик. Вот вам и тайничок.
Дед Мороз
Моя мама была одной из первых советских Снегурочек. Она играла елки в Большом Кремлевском дворце. Дедом Морозом был пожилой актер много старше ее. Атак как елок игралось по несколько штук в день, то Дед Мороз к вечерней программе сильно уставал и немножко поддавал коньячку для смелости, а уже совсем к вечеру был окончательно пьян. Лишь борода скрывала его нетрезвое состояние. И вот что произошло. Дети – школьники, октябрята – радовались этой елке как великому счастью. Они прыгали вокруг елки и кричали:
– Дедушка Мороз!
А пьяный дедушка сидел на пеньке и говорил:
– Дедушка, дедушка… заболел ваш дедушка.
Модник
Я с детских лет интересовался модой. Всегда старался одеться, насколько это было возможно. Мой папа часто ездил за границу, привозил мне много вещей. Я очень хотел быть в тренде. У меня было много модных подруг. Одна из них Лена Ульянова, дочь знаменитого актера Михаила Ульянова, была тоже отчаянной модницей. И вот как-то вечером мы отправились на Ленинградский вокзал провожать кого-то на поезд. После того как мы проводили друзей и стали выходить из вокзала, к нам подошли два милиционера и сказали:
– Ваши документы!
Нам было по 16 лет, и у нас уже были паспорта. Лена была в замшевой зеленой шубе с ламовым воротником, сапоги-казаки на шпильках, это считалось гипермодно. Я в афганской дубленке, вышитой шелком, джинсы клеш, длинные волосы. Я был маленького роста и очень щупленький в ту пору. И нас почему-то повели в отделение милиции. Хотя вроде документы все есть, прописка московская.
– Что вы здесь делаете?
– Проводили друга, идем в метро.
– Сейчас будем разбираться.
Отправили нас в какую-то комнату, мы сидим. Они смотрят на красавицу Лену Ульянову и говорят:
– Парень, ты можешь домой идти, а девушка с нами остается на ночь.
Как я вскипел:
– Это моя сестра! Я без нее не пойду.
– А у вас фамилии разные, она тебе не сестра.
– У нас только разные отцы, а мать одна.
Я отстоял честь этой молодой прекрасной девушки.
Случай в театре
Когда я был маленьким, моя мама была актрисой в Центральном детском театре в Москве, на Театральной площади, рядом с Большим театром. Она играла героические роли. Однажды на худсовете театра обсуждался спектакль, если я не ошибаюсь, «Терем-теремок», где все актеры играли разных зверюшек. Кто играл крота, кто белочку, кто зайчика, кто лисичку, кто козочку, кто козла. Режиссер театра, разбирая роли актеров, сказал:
– Вот у актрисы Натальи Сальниковой роль козы выходит драматичнее и сочнее.
А ее дублерша артистка Нелли Терновская вспылила и сказала:
– Зато у меня молоко лучше.