Утро
«И ответил им Иисус: Не ищите Закона в вашем Писании, ибо Закон – это жизнь, а в Писании мертво. Поистине говорю Я вам: Моисей не получал свои законы от Бога написанными, а от Живого Слова.
Закон – это Слово Жизни, изречённое Богом Жизни, переданное живым пророком для живых людей. Во всём сущем записан Закон. Вы найдёте его в траве, в дереве, в реке, в горе, в птицах, в небе, в рыбах, в озерах и морях, но особенно ищите его в самих себе».
Иисус Христос
Опять этот голос, он говорит: «ты должен смотреть без идей, просто наблюдать. Быть наблюдателем без мыслей». Да что наблюдать! Да как без мыслей? Я же писатель! Писатель, черт тебя дери! Выйди из моей головы. Кто ты?
Я – это ты. Я часть тебя. Наблюдай меня тоже, наблюдай себя, наблюдай свои мысли. Ты просто должен знать, что это возможно. Ты сам все увидишь и поймешь. Ты должен знать, что мы – воспринимающие существа. Мы ни чего не генерируем, ни какие мысли не генерируем. Мы наблюдаем и воспринимаем, то что наблюдаем. Тебе этого достаточно.
Черт, я сойду с ума, похмелье это такая гадость. Рассол, хорошо есть волшебный огуречный рассол, настоящий, по бабушкиному рецепту, купил вчера у старушки на рынке, она знает видимо толк в похмелье. Я налил стакан, и уставился тупым, отсутствующим взором на этот стакан. И застыл, зрение помутнело, расфиксировалось, расфокусировалось, стакан раздвоился, я, я, я… но, что за я? Кто за я? Кто находится за я? что-то щелкнуло, я испугался увидев блеск тьмы и пустоты без богов, людей и чертей. Включился в реальность, выпил залпом стакан и закурил дорогих сигарет. Какой я отвратительный дурак, денег нет, а я ведусь на эти понты, и взял дорогие сигареты, мне пожрать толком нечего.
Что ты делаешь со мной, ты идиот живущий в моей голове, а-а-а-а! что это сейчас было? Со стаканом? Нет, не думай об этом. Нет, думай, думай наоборот, черт, я чуть не обосрался. Думал вот щас концы то и отброшу, вот так безвестным, и помру с похмелуги. Спросить бы у кого, что это за херня. Белая горячка? Нет. Она не такая, там белочка должна появиться. Ха-ха. Юмарю, значит не все так плохо, значит – жив еще. Да и дым этот… какой-то отвратительный стал, раньше я испытывал удовольствие, а сейчас что? Отвращение! Хотя после пьянки, всегда хочется курить бросить.
«Он потушил сигарету, единственным смятым бычком в чистой стеклянной пепельнице, и шлепая сланцами, пошел к чайнику, заварить свой любимый зеленый китайский чай с жасмином, плевать что он дорогой, зато вкусный», – подумал он. Подумал Я. Кто подумал? Подумал мой герой. Герой моей книги, моего дневника, но я же герой своего дневника? Ладно. Этот голос – это Аку-аку, такой как был у Тура Хейердала, его помощник. Он тоже мой внутренний писатель.
Подумал Я. Кто подумал? Подумал мой герой. Герой моей книги, моего дневника, но я же герой своего дневника? Ладно. Этот голос – это Аку-аку, такой как был у Тура Хейердала, его помощник. Он тоже мой внутренний писатель.
Кажется, я повторяюсь, повторяюсь… меня два, два… вообще-то писателя должно быть еще больше. Но остальные герои, а этих два, два…