Люблю Дворцовую. Но странною любовью…
Окно в Европу мы в 1990-е рубили заново. Но сегодня из него предательски дует… Может, нужен капитальный ремонт? И тогда мы обойдемся без простуд и приступов весенней депрессии.
Однажды весенним воскресным утром под мокрым снегом и дождем я вышла из дома. Ну, в деревне “Гадюкино”, как известно, всегда дожди, мы люди привыкшие, закаленные зимами и холодами, весенне-осенними депрессиями и прочими милыми пустяками. “А мы такие зимы знали, вжились в такие холода…”, – написал когда-то Илья Эренбург. Как будто сегодня написал.
Цели у меня были простые, незатейливые – постричься и сходить в Эрмитаж. Мне показалось, что это здорово: привести голову и мысли в порядок, а затем красивой и нарядной встретиться с прекрасным. Если конкретно – побывать на выставке, которую давно мечтала посетить.
В салоне меня приняли с почестями, вполне адекватными сумме, которую я собралась там оставить. Девушка на ресепшн выглядела счастливой.
Мастер долго выбирала со мной оттенки, красила, стригла и параллельно поила чаем. В общем, я расслабилась и решила, что пусть у нас тут снег, дождь и протекающие крыши, зато сервис местами на высоком уровне, потому как окно в Европу все-таки было прорублено раз и навсегда. Иногда из него дует, но в целом все не так и плохо. Девяностые, с их стремительной приватизацией и немалыми жертвами, прошли не напрасно, и теперь за некоторую сумму с тобой будут разговаривать как с родной, и ты в отношениях с обслуживающим персоналом выступаешь не просителем, а нормальным человеком – прежде всего, с правами и лишь потом с обязанностями. Рано я радовалась.
В общем, провозились со мной чуть дольше, чем я предполагала. К Эрмитажу я уже продвигалась бегом, хотя бегом это назвать трудно – по Дворцовой площади, покрытой брусчаткой, под мокрым снегом не разбежишься – под ногами скользкая грязь.
Конец ознакомительного фрагмента.