Серьезно. Не серьезно
Пожалуй, самое ужасное – это когда ты хочешь от чего-то сбежать, отдохнуть, но тебе совершенно некуда деть свое бренное тельце. Я сейчас вряд ли говорю о чем-то физическом, материальном – ну неужели это серьезно, когда ты просто устала и хочешь на море, но вместо этого приходится сидеть на офисном кресле и писать грустные статусы в сети? Нет, это не серьезно. А серьезно тогда, когда ты мечешься между одним и другим, но не можешь выбрать ни одно, ни другое, и отказаться от выбора тоже не можешь. Серьезно – это когда ты приходишь домой, а там сидит полупьяный двухгодовалый муж, окидывающий тебя засаленным жирно-похотливым взглядом, и это тот, который обещал тебя защищать, оберегать, веселить, поддерживать и понимать. Вот ты и хотела бы поделиться неприятностями и трудностями, переживаниями и мыслями, но вы слишком разные… Вроде как твой дом, а вроде как и не твой, ведь дом – это там, где тепло, уют, там, куда хочется сбегать снова и снова, если вдруг стало невыносимо плохо. Серьезно – это когда ты не можешь заснуть, потому что находишься в ожидании чего-то неприятного, что обязательно произойдет, но чего ты предотвратить не можешь. Серьезно – это когда ты хочешь услышать чей-то тихий и нежный голос, но вместо этого наблюдаешь за таксистом, приволокшим ее домой, пьяную в стельку. Серьезно – это когда вокруг тебя полным-полно народа, а людей нет. Серьезно – это когда все смеются с того, что ты плачешь.
Вы заметили, что люди стали жестче? Заметили, что большинство людей считает большинство людей плохими, но себя хорошими? Заметили, что люди стали глупее? Я бы похвалил вас, но не за что. Почему? Все просто: главное заметить в кого при этих замечаниях превращаетесь вы.
Я немного расскажу вам о себе, с вашего позволения, с моей наглости.
Я всю жизнь что-то писал, читал, о чем-то думал, чего-то хотел. Когда меня спрашивают, как я начал писать, я просто улыбаюсь, потому что для меня это то же самое, как для вас вопрос «а когда вы поняли, что вы дышите?». Немного смешно выходит, правда?
Первый раз я написал что-то умное, что-то длинное, и сразу же этим поделился в сети. Я излил душу и рассчитывал на такую же грандиозную, как мне казалось на момент написания, реакцию читателей. Ничего не произошло, абсолютно. Мне тогда стало не по себе, я стал проверять свой текст на наличие грамматических ошибок, стал гадать в чем же я умудрился сглупить, что не смог достучаться до людей, но я так и не нашел ошибок, как и не понял до сих пор, почему оставался и остаюсь невостребованным. Со мной любили и любят до сих пор, несмотря на мою истеричность и стервозность, общаться наедине, многие люди. Все они мне говорили и говорят о том, какой я интересный, как я виртуозно умею блистать интеллектом, как я отличаюсь от остальной серой массы, пророчили мне успех, великое будущее, а я развешивал и развешиваю уши, принимая не нужные мне комплименты, все больше и больше отталкиваясь от своей первоначальной цели – делать свое дело, идти вперед, словно несокрушимый викинг, снося все на своем пути. Хотя, для викинга я слегка хиловат, пожалуй. Знаете, я вот понял, вот совсем недавно понял, что глупостями занимался. Нет, я не назову глупостями то, что я делал, я называю глупостью то мое отношение к делу! Я уже однозначно понял, что никогда не стоит чего-то ждать от кого-то, какой-то отдачи или чего-то еще. В первую очередь нужно находить во всем смысл для себя самого, а далее как получится, так и хорошо. Понимаете? Вот нельзя вообще жить чьей-то критикой, чьим-то отношением, чьим-то мнением, чьим-то уважением, чьей-то лестью – все это отдаляет от заданного маршрута. Если что-то и делать для кого-то, то точно не стоит придавать значения содеянному, даже когда вы делаете что-то хорошее. Например, если вы решили заняться благодетельностью и стали переводить старушек через дорогу, то вам после каждой оказанной помощи стоит переключаться на что-то другое, нужно во что бы то ни стало отказаться от желания показывать на себя пальцем и говорить «Ах, какой же я молодец!». Просто делайте и не ждите абсолютно ничего, тогда вы будете счастливы, независимы от предрассудков, избежите камней преткновения и будете видеть стимул: перевести сто двадцать седьмую старушку с таким же энтузиазмом, как и первую. Насчет счастья шучу, конечно.
Я издал свою первую книгу. Я не поднял гордо голову, не стал думать о том, что я чего-то добился, я просто сделал то, что мог, то что у меня делать получалось, на мой взгляд. Я, как и раньше, ждал что вот-вот и мое творение «выстрелит», обретет популярность и изменит жизнь людей к лучшему. Я издал вторую. Стопка напечатанных книг по сей день лежит у меня дома и я совершенно не знаю, куда их деть.
А потом я просто понял, что занимаюсь не тем, если хочу популярности или известности. Но я тут же перебил себя, убеждая в том, что я занимаюсь именно своим ремеслом. Я с самим собой сошелся на том, что мне не нужна популярность. Я дописал эту строчку и признался самому себе в том, что не умею обманывать. Нет, я умею, конечно же, но не хочу. Скажите, вот какой вы мастер своего дела, если ваши труды никто не знает? Для чего вообще делать, если не для признания? Неужели для того, чтобы тешить свое эго? Или же может относиться к этому как к хобби?
Я уже понял, что вам это не интересно. Значит, нужно рассказать вам какую-нибудь историю. Было дело, гулял по городу с одной прекрасной мадам. Я рассказывал ей о том, о сем, веселил ее, гладил по ее широкой спинке, а она в ответ весело щебетала. Мы шли по пешеходной дорожке и в упор столкнулись с мужчиной в самом расцвете сил. Он был похож на колобка, но довольно-таки крепкого. От него явно разило алкоголем и он явно хотел излить свою душу. Грех не выслушать такого человека, особенно, если я никуда не спешу и он подходит с добрыми намерениями. Оказалось, что родственная душа – он писал в какую-то газету или журнал, я не смог понять, куда именно, да и неважно это было. Как оказалось, он бывал в горячих точках и за его спиной не одна боевая операция в Афганистане. Как оказалось, он уже был пенсионером. Жаловался на то, что платили за творчество не густо и пенсия была небольшая. Рассказывал, как соседнюю роту или какое-то подразделение вырезали, так называемые, «духи». Говорит, приходят они на место их расположения и головы ногами переворачивают: своих пытаются узнать. Несколько кучек голов лежит перед ним, подписанных вроде «Минск, Витебск, Брест». Негодовать начал мужчина, говорил, души изливает, а они ему копейки. Стал расценки на головы называть и подвел итог: «Лучше бы я поехал назад, я за две недели голов нарежу больше, чем тут за четыре месяца получу зарплат». Потом отошел, но вернулся, во весь голос спел песню какую-то, крепко пожал мне руку, взглянул в глаза и пожелал от души всего хорошего. Удалился.
Я долго думал над этой ситуацией. Вспоминал каждый раз эту историю, когда в своем городе видел лиц кавказской национальности – они арбузами торговали. Вспоминал, потому что он рассказывал, что эти самые кавказцы любили пообщаться по душам, когда к ним он подходил в роли покупателя. И каждый раз этот мужчина смотрел им в глаза и говорил о том, что ненавидит их и готов голыми руками душить, как душил каких-то —надцать- лет назад. Продавцы ему даром арбузы отдавали, но он говорил, что у него есть деньги заплатить и он никогда в жизни не возьмет подачек от тех, кто убивал его товарищей. Я бы и сам ему последнее отдал, после того, как в глаза ему посмотрел. Ничего особенного я там не увидел, если честно, это был обычный взгляд смерти. Но сколько ни смотри в них, все равно жутко.
И вот в какой-то момент я стал делить все на «серьезно» и «не серьезно». И каждая утрата теперь была не такой тяжелой, поскольку было с чем сравнивать – с прошлым ли, с возможным настоящим ли. То, чем я занимаюсь – серьезно. То, как на это реагируют – не серьезно. То, как я на это реагирую – серьезно. Не хочу ничему кого-либо учить, это стало не серьезно. Человек сам способен находить то, что ему нужно, видеть то, что он может и хочет видеть. Недавно мне подарили билет на концерт народного ансамбля, выступающего в моем городе. Дареному коню в зубы не смотрят – так у нас говорят, я и пошел. Посмеялся, погрустил, поразмышлял, через сорок минут вышел и, взглянув на стоимость билета, понял, что я не заплатил бы ни чуть-чуть за поход на такое мероприятие, поскольку все это не серьезно. Так же и понял то, что мой театр в принципе нравится далеко не всем и далеко не каждый сюда заглянет даже и с именным приглашением. Я бы обиделся конечно, как раньше, но не могу – это не серьезно.