Глава 3
Свадьба осталась далеко позади. Начались будни. Но каждый день приносил Натали только радость и спокойствие. Дэвид был заботливым, нежным, ласковым мужем, хорошим хозяином и прекрасным отцом для Ричарда.
Он с большим желанием принялся за работу: взял в свои руки все дела на фирме, следил за персоналом по уходу за домом, проверял работу садовника, и часто оставался с мальчиком дома, если Натали приходилось уезжать в город.
Сердце ее пело, когда она видела, как сын, сидя на коленках ее любимого мужчины, внимательно слушал сказку или интересный рассказ. Иногда у нее появлялось чувство ревности, когда она замечала, что молодой супруг больше времени проводит с малышом, чем с ней.
Дэвид и Ричи часто уходили в лес, гуляя там часами, или уезжали вдвоем в город. Возвращаясь с города, мальчик привозил кучу игрушек и сладостей. Но он никогда не рассказывал матери, что они делали в городе. У него на все вопросы был один ответ: «Это секрет мужчин» и с важным видом уходил к себе в комнату.
– Зачем ты балуешь его так? – спросила однажды Натали.
– Ммм, – промурлыкал в ответ мужчина, – он ведь такой сладкий.
Но больше всего Ричарду нравилось, когда папа Дэвид задирал его рубашечку под самое горлышко и начинал целовать по всему телу. Иногда он покусывал его, но от этого малыш смеялся еще громче.
Паркер любил забавляться с взрослыми мальчиками и молодыми мужчинами, но любовь к деньгам была у него сильнее. Поэтому позволить себе лишнее с Ричардом Дэвид боялся. Он часто целовал его, обнимал, кусал играючи, шарил по его телу руками, сажал к себе на колени, от чего получал неописуемое удовольствие.
Еще одной пагубной страстью этого мужчины было казино. Как он не пытался побороть эту зависимость, у него ничего не получалось. А сейчас, когда через его руки проходили большие деньги, соблазн был слишком велик, и Дэвид не мог устоять.
Он все больше времени проводил за рулеткой и карточным столом, спуская не малые суммы. В семье о его пристрастии к азартным играм никто даже и не подозревал. Только маленький Ричард видел несколько раз, как отчим играл в карты с «другими дядями». Но это был их с папой большой секрет, «про который нельзя было говорить никому, потому что мужчины друг друга не выдают».
Год за годом пролетели незаметно. Ричарду было 10 лет, когда у Натали родилась дочь. Родители были вне себя от счастья. А вот для него наступили тяжелые времена. С рождением Виктории мир маленького Ричи остановился. Теперь все внимание было направлено на маленький пищащий комочек.
Казалось, про малыша забыли все, включая его няню. У Ричарда почти не было друзей, только его школьные приятели, и частенько он в одиночестве сидел в своей комнате, забытый всеми.
Здесь, дома, он привык быть любимчиком всех окружающих его людей. Его любили, баловали, о нем заботились, дарили игрушки и сладости, позволяли делать все, что ему захочется.
И вдруг все это в одночасье рухнуло. Теперь никто не обращал на него внимания. Он часто стал слышать крики и упреки в свой адрес:
– Не мешайся под ногами.
– Не подходи близко к Виктории.
– Не кашляй на нее.
– Иди к себе в комнату.
От былой радости, что у него будет сестренка, остались только злость и разочарование. Он почти ненавидел ее и готов был на все, лишь бы вернуть любовь и внимание своей семьи.
Даже папа Дэвид почти перестал играть с ним в свои странные игры, которые нравились ему все больше и больше.
Эти непонятные игры взрослого мужчины и ребенка, чрезмерная любовь матери и всех женщин в доме, поцелуи, сюсюканье и так оставили за эти годы свой неизгладимый, непонятный след в душе ребенка, а нынешнее отношение всех членов семьи только делало это след еще глубже и больнее.
День ото дня Ричард становился все мрачнее и несчастнее. Он стал замкнутым, угрюмым и печальным. Иногда ему казалось, что весь мир перевернулся с ног на голову. Он был всеми брошен и почти забыт.
Однажды за оживленной беседой о том, как быстро растет Виктория, и какая она становится хорошенькая, мальчика даже забыли позвать к столу на ужин.
Он взрослел, но ему не с кем было даже поговорить и излить душу. Почти все время, кроме школьного, Ричард проводил дома. Он часто запирался в своей комнате, не выходил на улицу, не гулял по лесу, не играл с игрушками, и ни один человек даже и не подозревал, что творилось у него в душе.
Ему так не хватало любви, которой когда-то было в изобилии, общения, поцелуев матери, игр с отчимом и ласки. От недостатка всего этого он безумно страдал. Почти каждую ночь, не дождавшись вечернего поцелуя мамы и долгого поцелуя отчима, он рыдал, уткнувшись в подушку.
Со временем мальчик замкнулся, стал нервным, не общительным и перестал доверять людям.
Но у него осталась одна радость, которую никто в доме не мог отнять. Она время от времени появлялась в ночном небе и всегда заглядывала в окно мальчика. Глядя на большое желтое пятно, Ричард рассказывал луне о своих проблемах, страхах, делился с ней своими мыслями и тайнами и после этого всегда засыпал крепким сном.
Ричарду никогда не разрешалось одному входить в комнату, где спала Виктория. Да у него и не было особого желания возиться с ней.
Однажды до него донесся слабый писк из комнаты, где стояла ее кроватка. Поначалу он не обратил на это ни малейшего внимания, но писк продолжался и с каждой минутой становился все тише и тише.
– Что там такое и почему ей не закроют рот? Хотя бы соской, – думал мальчик.
Наконец любопытство взяло верх, и он заглянул в спальню. Из взрослых там никого не было, а в кроватке слабо пищала его сестренка. Когда он подошел ближе, то увидал на личике младенца маленькое одеяло. Виктория плакала, ей не хватало воздуха, она задыхалась, но сбросить с себя она его, естественно, не могла. Видимо, кто-то из взрослых положил одеяло на край кроватки, а оно каким-то образом свалилось на голову ребенка.
В тот момент, когда Ричард убирал одеяло, в комнату вбежала Натали и няня. Женщины подскочили к кроватке, и Натали с такой силой оттолкнула сына, что он отлетел метра на два.
– Ты что задумал? Ты хотел задушить ее? Зачем ты положил это ей на лицо? – кричала Натали.
Ее глаза потемнели от злости. Ричард никогда раньше не видел маму такой. – Признавайся, это твоих рук дело? – не унималась женщина.
Ричард замотал головой и в страхе попятился назад. Он смотрел на мать глазами, полными слез, и не мог понять, что происходит, что он опять сделал не так.
Натали одной рукой держала плачущую Викторию, а другой так впилась в руку сына, что у него тут же появился большой фиолетовый синяк.
– Мамочка, это не я, – пробовал оправдаться сын. Я зашел и увидел, то есть услышал, как Виктория плачет. Я хотел помочь ей.
Слезы крупными каплями стекали по его щечкам, он полными от страха глазами смотрел на мать. Ричард никак не мог понять, почему мамочка так рассердилась.
– Убирайся вон из этой комнаты. Неблагодарный мальчишка. Как ты мог так поступить? Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать.
Ричард как пуля выскочил из комнаты и побежал к себе.
– В чем я виноват, в чем? – рыдал малыш. – Что я сделал не так? Почему мама опять кричала на меня?
Слезы градом катились из его глазок, он кулачками растирал их по щекам, а в голове стучала одна мысль: «Почему? За что?»
Прошло еще довольно много времени, прежде чем он успокоился и перестал плакать.