Глава VIII
Путешественники продолжили свой путь по заросшим высоким камышом берегам кристально-чистой реки, в струях которой мелькали спины мелких рыбёшек. Артес всерьёз задумался о том, что избалованная принцесса может потребовать трёхразового питания, которым они не могли её обеспечить. Сами они питались хлебом, которым снабдили их Драконы, и кашей, которую Ладимир варил в котелке над огнём. Невзыскательность проводника доходила до крайности – он считал, что еда должна быть такой, чтобы насытить, и не более того. Артес не был привередой, но к этому спартанскому столу ещё не привык. Что уж говорить о принцессе…
Молодой человек бросал на уснувшую Аталэйнт подозрительные взгляды. Сейчас девушка выглядела очень кротко. Густые ресницы скрывали изумрудные глаза, длинные, ниже талии, волосы она заплела в толстую косу. Она настояла на том, чтобы Артес посадил её перед собой на лошадь. При этом девушка обняла его за талию, зарылась лицом в меховую оторочку плаща и спокойно уснула. Артес не был уверен, что Мадлен правильно оценила бы ситуацию, будь она с ними, но, с другой стороны, доверь он девицу Ладимиру, и та могла бы не проснуться вообще. Или… остался бы он без проводника, что было ещё хуже.
– Послушай, Ладимир, – начал он. – Кстати, у тебя, случайно, нет подобающего титула или звания вашего Братства? Не хотел бы быть нелюбезным.
Ладимир не обернулся, но всё же ответил:
– У нас нет ни титулов, ни званий. Существует лишь обращение «сударь» по отношению к князьям, а я только дружинник.
– Отлично. В чем причина такой ненависти к вам эльфов? Насколько я понял из твоих… многословных рассказов, то вы живете по своим законам и никого не трогаете. Что тогда надо эльфам?
Ладимир фыркнул.
– К его руке от слёз кровавых вернулась чистота. Лишь кровью кровь омыть возможно, и влага слёз чиста. («Баллада Рэдингской тюрьмы»).
Артес опешил, не представляя себе, как дальше вести разговор. Ответ это или очередной бред сумасшедшего?
– Не все эльфы нас ненавидят, но большинство, – как ни в чём не бывало, продолжал Ладимир. – Особенно эти, из клана Охотников за шкурами. Эльфы, как тебе известно, или отчаянные борцы со злом, или ярые сторонники добра. Тот эльфийский клан, который положил начало роду охотников, избрал для борьбы со злом оборотней как одно из многочисленных воплощений этого зла. Охотники развили традицию, так что их смертельными врагами стали не только оборотни, но и все Звероподобные и воины Братства заодно.
Артес сразу вспомнил, что он хотел попытаться выяснить у проводника.
– Братство… видимо, Чёрное Крыло? Но разве там не оборотни? Ты ведь оборотень, не так ли?
– Не так, – бросил Ладимир, – или, точнее, не совсем так. То, что обычно подразумевается под оборотнями – это люди, которыми завладела тёмная сила и сделала из них полуживотных. В подавляющем своём большинстве превращаются они в волков. Там есть чёткая граница, отделяющая человеческое от звериного. Таков и наш общий друг Джой – в той своей части, которая является оборотнем. Другое дело, что он маг и способен подчинить себе пантеру… до шут знает какой степени. Воины Братства иного склада. В их жилах течёт кровь тех животных, что когда-то, давным-давно, чтобы противостоять людям, научились в них превращаться. Их было очень мало, и многие из них действительно стали людьми. Но кровь других – тех, что оказались сильнее, – нет-нет, да и сказывалась в потомстве. От изначальных оборотней их раньше не отличали, да и не отличались они от них по сути. Другое дело, что при определённых условиях они приобретали сущность своих пра-пра-предков – не люди и не звери, но люди и звери одновременно, и настолько в них были перемешаны эти два начала, что разделить их было нельзя. Это понял только великий князь Див Ворон, и при создании Братства он подбирал себе только таких оборотней-демонов. И получилось в итоге… то, что получилось, – Ладимир самодовольно усмехнулся. – Но, конечно, охотникам не до подобных тонкостей. Оборотни для них – всего лишь злая сила, которую нужно уничтожить, ну, они и уничтожают. Теперь их главная задача – избавиться от Братства, потому что только наши воины могут им достойно противостоять. Впрочем, раньше и нам от них доставалось. Сейчас легче, и на моей памяти они никого из наших не убили. Никого… – Ладимир опять усмехнулся.
– В нашей стране есть варварский обычай охоты на диких животных, – задумчиво произнёс Артес. – Никогда не понимал прелести этого занятия. Оно крайне несправедливо. Если бы человек вышел с ножом на волка, один на один, чтобы шансы были равны, и вопрос стоял о выживании – это было бы честно. А группа вооружённых охотников со сворой собак против одной маленькой лисы… Варварство. Видимо, это те пережитки прошлого, которые со временем исчезнут. Человечество должно совершенствоваться, иначе ему придёт конец.
– Человечество не может совершенствоваться, – сухо сказал Ладимир. – Уничтожать всё живое ради собственного сомнительного блага – основа человеческой природы. Высшие силы жестоко просчитались, когда позволили людскому племени свободно хозяйствовать на планете. И, кстати говоря, особенно видно, как человечество совершенствуется, накануне очередной войны.
– Война – это неизбежное зло. Важно выбрать правильную сторону и защищать правых, даже отдав жизнь за это, – заявил Артес. – Интересно, смогу ли я, став магом, как-то помочь в победе над теми, кто хочет уничтожить полмира?
Ладимир пристально посмотрел на него.
– А на хрена? – грубо спросил он и повернулся к огромному дереву, упавшему прямо посреди дороги.
Артес давно для себя решил не спорить с Ладимиром – смысла в этом не было: переубедить его он не мог, да и не хотел – мрачная философия Ладимира не оказывала на него никакого действия. Он переместил Аталэйнт, отъехал немного назад, после чего конь играючи перескочил через поваленный ствол. Дух дерева, дремавший на плече, недовольно слетел на колени принцессы, которая даже не проснулась, и устроился поудобнее там.
Ладимир не торопился последовать за товарищем. Он настороженно втягивал ноздрями воздух, а Бешеный, хоть и стоял спокойно, стриг ушами. Наконец Ладимир послал коня вперёд, но, едва конь перелетел через ствол, резко осадил его и во всю глотку заорал:
– Берегись!
Артес растерянно обернулся к нему, и тут же с деревьев вокруг спустились непонятные, напоминающие обезьян существа. За секунду он вместе с лошадьми и Аталэйнт оказался опутанным белёсыми нитями, напоминающими паутину, которые мгновенно застывали. Бешеный, с обрывками паутины на задней ноге, бросился к обезьянам.
Ладимира в седле не было. Зато откуда-то сбоку прозвенел крик:
– Руби мечом!
Артес начал вращать меч, который успел выхватить перед нападением, в разные стороны, медленно, но верно освобождаясь от паутины, когда особенно крупная обезьяна с огромными, кривыми клыками, выступавшими изо рта, подошла к его лошади и примерилась уже разодрать беспомощному коню шею. В этот момент мирно лежавший на коленях Аталэйнт дух дерева резко взмыл вверх, разрывая паутину, засветился в воздухе и, бешено вращаясь, начал словно сошедший с ума мяч резко наносить удары по обезьянам. Началась паника, нападавшие пытались опутать дух паутиной, которую тот разрывал, или укусить его. Артес заметил, что светящийся шар легко проходил как через паутину, так и через пасти обезьян. Его удары не наносили сильного урона существам, но позволили Артесу освободиться. Артес хотел было начать уничтожать обезьян, но его внимание привлёк скинувшийся Ладимир.
Это была рысь, отличавшаяся от обычной рыси только чёрным цветом шкуры. Она неуловимой тенью мелькала между обезьянами, и всякое чудовище, рядом с которым она появлялась, падало с разорванным горлом или выпущенными внутренностями. Зрелище изящной рыси с плавными, по-змеиному быстрыми движениями завораживало какой-то дикой красотой, но Артес вскоре почувствовал, как по телу пробежала холодная дрожь. Слишком велико было противоречие между хрупкой некрупной кошкой и уроном, который она наносила обезьянам – Чёрная Рысь, грациозная и лёгкая, оказалась страшным противником.
Артес оторвался от схватки рыси с обезьянами, кинул проснувшуюся Аталэйнт на спину её коня и начал разить врагов своим мечом и кинжалами. Через пять минут дорога опустела. Часть обезьян осталась лежать неподвижно на земле, причём их тела быстро разлагались, оставляя после себя скользкую, мерзко пахнущую массу, а часть сбежала по кронам деревьев.
Аталэйнт подбежала к Артесу.
– О, мой благородный спаситель! Как ты? Не пострадал ли ты в этой кровавой битве? – заботливо спрашивала она, отряхивая плащ молодого человека от мусора и веточек.
– Благодарю, мы оба в целости, – деликатно отводя её руки от себя, ответил Артес. – Надеюсь, что и вы не пострадали, миледи.
Ладимир мрачно осматривал правое плечо. Шерсть на нём слегка дымилась. Он бросил неприязненный взгляд на духа дерева, вернувшегося к принцессе, скинулся и пошёл к лошадям. Бешеный подбежал к хозяину, высоко подняв голову и распустив хвост по ветру. В истреблении обезьян и он сыграл большую роль.
– Я в полном порядке, мой рыцарь, – застенчиво потупив глаза, ответила Аталэйнт. Она решила не упоминать о том, что со спины лошади, когда Артес не смотрел в ее сторону, ей удалось убить по крайней мере трёх обезьян, в которых она метала дротики с отравленными наконечниками. Аталэйнт не была уверена, что ее ловкость воина произведёт на Артеса хорошее впечатление. Ладимир, в свою очередь, прекрасно видел проделанную ею работу и счёл, что лучше бы она смирно сидела верхом и не лезла не в своё дело. Яду он не доверял.
Аталэйнт в этот самый момент кинулась на шею Артесу, решив дать ему шанс её поцеловать. К её удивлению, тот как-то не спешил воспользоваться идеальной возможностью для выражения любви, а просто слегка её обнял и сразу же отстранил. При этом раздалось насмешливое фырканье Ладимира, что не прибавило уверенности красавице в том, что её чары действуют.
Аталэйнт закусила губу и нахмурилась. Раньше ей не попадались мужчины, которые при виде неё не теряли самообладание и не становились рабами ее красоты. В родном городе принцессу почитали, преклоняясь перед её смелостью и очарованием. В этом и заключалась основная проблема. Все окрестные аристократы и принцы сватались к её отцу, который до поры до времени смотрел сквозь пальцы на капризы дочери и позволял ей отказывать претендентам на руку и сердце. Но пару месяцев назад в город приехал принц Фараель, сын главы соседнего поселения, с которыми их область вела войну последние пятьдесят лет. Война ослабляла оба поселения и помогала только нападавшим на них оркам, гоблинам и прочим тварям. Половина охотников на оборотней постоянно была занята в сражениях с войсками отца Фараеля и не могла активно участвовать в основной своей деятельности. Отец Аталэйнт, лорд Мирандил, решил выдать дочь замуж за Фараеля и положить тем самым конец войне. Аталэйнт не противилась этому браку до того момента, пока не увидела Фараеля: он оказался совершенно непривлекательным, очень худым, с точащим кадыком и мелкими бегающими глазками, и, о ужас, ниже ее ростом. Аталэйнт закатила истерику отцу, который в этот раз жёстко пресёк крики и слезы дочери, объявив, что ему совершенно не до её капризов и через неделю она станет женой Фараеля или отправится к жрицам-эльфийкам, изучающим тайну магии, которые все дни проводят в пещере и посвящают свою жизнь и естество служению богам. Аталэйнт промолчала и на следующую ночь сбежала с влюблённым в неё охотником на оборотней и его группой. Они планировали пересечь границы владений обоих поселений и уйти на юг. Там, около границы с орками, располагался богатый и известный город Сребролист, правителем которого был дядя по материнской линии Аталэйнт. Когда-то его сын, двоюродный брат принцессы по имени Бравур, сватался к ней, но в то время девушке не хотелось выходить замуж, и она ему отказала. Сейчас, представ перед выбором между красавцем Бравуром и Фараелем, она решила выйти замуж за кузена, хотя и не была в него влюблена.
По воле судьбы на её пути появился Артес, в лице которого принцесса обрела олицетворение всех своих девичьих мечтаний. Красавец-аристократ, с прекрасными манерами и лицом ангела должен был стать достойным мужем для принцессы. По недоразумению, Артес оказался ещё и застенчивым. Ничем иным объяснить его медлительность в проявлении чувств по отношению к ней девица не могла. Ей же было необходимо как можно скорее заставить его пасть под действием её чар, чтобы не ехать аж до Белых гор, а свернуть к городу дяди. Там бы их обвенчали, и отцу Аталэйнт пришлось бы смириться со свершившимся фактом. Женский инстинкт подсказывал Аталэйнт, что если бы Артес поддался соблазну и каким-то образом выразил свои чувства к ней, будь то поцелуй или что-то большее, врождённые благородство заставило бы его жениться на ней. А в качестве дара отцу они могли бы принести шкуру Ладимира. Впрочем, над последним пунктом стоило поработать. Видимо, Артес был привязан к своему зверю, и убедить его перерезать тому глотку было бы проблематично.
Все эти мысли вертелись в голове Аталэйнт и были прекрасно поняты Ладимиром, которому одного взгляда на девицу хватило, чтобы понять её тонкую игру. Артес в то же время был озабочен решением такого количества проблем, что принцесса едва затрагивала его мысли.
Он отвёл в очередной раз ее прекрасные руки от своего плаща, уже слегка раздражаясь, и подсадил Аталэйнт на её лошадь. Дух дерева спустился с веток деревьев, где отсиживался во время битвы, к нему на плечо.
– Мне надо как-то назвать тебя, приятель, – щекоча существо по маленькой рогатой голове, ласково сказал Артес. – Ты нам очень помог. Седутре? Нравится тебе такое имя?
Дух радостно засветился.
– Ладимир, – тихо позвал спутника Артес. – Видимо, этот малыш тоже будет ехать с нами. Имя ему – Седутре, или Кедр. Надеюсь, ты не возражаешь.
Ладимир, по-прежнему мрачный, осматривал то, что осталось от убитых обезьян.
– Я не люблю заложных, – буркнул он и добавил, в упор взглянув на Артеса: – Если тебе жизнь дорога, не лезь вперёд меня.
– Мне кажется, ты немного недооцениваешь мои навыки, – мягко сказал Артес, который прекрасно владел многими видами оружия. – Но ты прав – я слишком задумался и прозевал опасность.
– Я оцениваю твои навыки на столько, сколько они стоят, – отрезал Ладимир.
Настроение у него испортилось. «Сначала принцессу потащил с собой, – думал он, – а теперь ещё и… ладно, пусть будет это. Надо уважать чужие желания… Что ему вообще от нас надо? Точнее, я тут ни при чём. Оно прицепилось к Артесу. Заложное… к Артесу… Ага. Вот она, цепочка. Теперь всё ясно».
И Ладимир ухмыльнулся.
Они поехали дальше. Ладимир видел, как сильно влюбилась принцесса в Артеса, и прикидывал, какими неприятностями это может обернуться. Выходило, что не особенными – в сердце Артеса явно царила другая, и Аталэйнт рассчитывать было не на что. Возможно, ей стоило посмотреть в другую сторону… но попутчик английского лорда хоть и обладал броской внешностью, миловидностью не отличался. А если принимать в расчёт его оборотническую сущность, то, будь даже Ладимир писаным красавцем, принцесса никогда бы не обратила на него внимания.
Впрочем, даже если бы взбалмошной эльфийке пришло в голову очаровать оборотня из прихоти и любопытства, ей бы это не удалось. Ладимир не боялся девушек и не стеснялся их, но, с тех пор как вступил в Братство, довольствовался случайными связями. Сейчас ему было не до девушек – новые обязанности занимали все его мысли. Ладимир второй раз за свою жизнь отвечал за других, и это ему очень не нравилось.
Его размышления прервал окрик Артеса:
– Ладимир, постой… у тебя кровь на плече.
«Чудесно», – подумал Ладимир, сбросил плащ, стащил с себя рубашку и глянул на левое плечо. Какая-то тварь успела рвануть его зубами, и теперь там зияла мерзкого вида кровоточащая рана с рваными краями.
– Помочь? – спросил Артес.
– Не стоит, – буркнул проводник.
Он достал из сумы бинт, спешился и протянул один конец бинта Бешеному:
– Подержи.
К удивлению, Артеса, конь осторожно взял бинт зубами. Ладимир наложил повязку выше раны и затянул покрепче, чтобы кровь остановилась.
Всё это время он не обращал внимания на спутников, а те, в свою очередь, не сводили с него глаз. Артесу не приходило в голову, что под заношенной чёрной рубашкой могут скрываться стальные мускулы. Плечи и спина Ладимира были покрыты сетью шрамов, и глубокий безобразный рубец протянулся наискось через его живот. Ясно было, что Ладимир дрался много и отчаянно, и опыта ему было не занимать. Что оставалось загадкой – когда он успел приобрести этот опыт. На вид ему нельзя было дать больше двадцати трёх.
Аталэйнт же неожиданно поймала себя на том, что бессознательно любуется прислугой лорда. От каждого движения Ладимира веяло сдержанной силой, а силу она всегда ценила. И она увидела, что Ладимир красив – не яркой, утончённой красотой, присущей Артесу, но опасной, первозданной красотой хищника.
Аталэйнт поспешно перевела взгляд на Артеса. Определённо, Ладимира и сравнивать с ним было нельзя. И как только такое могло взбрести ей в голову – восхищаться оборотнем! Видимо, её утомило путешествие и схватка с обезьянами…
Артес в этот момент обдумывал то, как они достигнут Белых гор без Джоя. В глубине души он был уверен, что друг семьи рекомендовал бы им избавиться от принцессы как можно быстрее.
– Вот там уже видны горы, – поражённо заметил он, оглядевшись. – Как нам удалось так быстро преодолеть такое огромное расстояние?
– Лишнее подтверждение того, что я – многогранная личность, – бросил через плечо Ладимир. – Ну и правильно составленные карты – ценная вещь… Расстояния – одна из самых непостоянных вещей в этом мире.
– Послушайте, – заговорила Аталэйнт, которой надоела медленная однообразная езда. – Почему бы нам не заночевать в городе моего дражайшего дяди? Он окажет нам королевский приём. Город находится всего в паре миль отсюда!
– Отлично! – согласился Артес.
Вопреки обыкновению, Ладимир вполоборота покосился на него, увидел его выразительный взгляд и как ни в чём не бывало отвернулся. Видимо, у лорда родился какой-то план в голове.
Путешественники поехали дальше. Через некоторое время Артес пропустил лошадь Аталэйнт вперёд, а сам незаметно поравнялся с Ладимиром и тихо сказал ему по-русски:
– Отвезём ее к дяде и оставим там. Думаю, ты сам будешь рад избавиться от этой леди.
– Дорогой мой, позволь напомнить тебе, что это ты её взял. Я предлагал оставить её атроксам.
– Ну сам подумай, как можно было оставить её без защиты, одну! Они убили бы её, а то и… ещё того хуже.
Ладимир подавился хохотом и едва не упал с седла.
– В следующий раз предупреждай перед тем, как говорить такую ерунду, – просипел он. – Юдхиштхира покусился бы на честь этой девицы! Да он аскет почище любого вашего монаха! Ты знаешь, что Крылатые бы с ней сделали?
– Что? – тревожно спросил Артес. Ему начало казаться, что он совершил очередную глупость.
– Выпроводили бы пинками за пределы Холодных земель и приставили бы к ней соглядатая, который проследил бы, чтобы она поехала к отцу. Если бы она вздумала кочевряжиться и попыталась вернуться в Холодные земли, атрокс схватил бы её наподобие того, как орёл хватает ягнёнка, и отнёс отцу насильно.
Впервые за всё путешествие Артесу захотелось придушить проводника.
– Почему ты раньше этого не сказал? – ледяным тоном спросил он, ничем не выдавая своих чувств.
– Я говорю с теми, кто меня слушает. Тогда ты бы меня не послушал.
– Значит, теперь будешь расплачиваться за свою неосмотрительность. Избавиться от принцессы мы можем, только если отвезём её к дяде.
– Розы нежнее невеста была, строен, как тополь, жених молодой, – продекламировал Ладимир. – Чудесный план. Особенно, если ты решил оставить в Сребролисте не только принцессу, но и проводника заодно.
– Решу, если ты не перестанешь думать, будто я покушаюсь на твою жизнь.
– Прекрасно. Только есть парочка маленьких несообразностей. Первая – у меня на роже написано, что я оборотень. Вторая – на Бешеном так же ясно написано, что он из лошадей Братства. Смекаешь?
– Тогда и меня можно принять за одного из ваших, – заметил Артес. – Гнедой ведь тоже из лошадей Братства.
– Гнедой Вороновского завода, только и всего. Масть распространённая, экстерьер для потомков линии Серебряного Ворона нехарактерен. И, само собой, ухо не проколото. Кстати, у тебя тоже.
– Послушай, – твёрдо сказал Артес. – В Сребролист мы поедем. Нам надо освободиться от принцессы. Твои… опасения ничего в моём решении переменить не могут. Надо избавляться от этой обузы.
Ладимир улыбнулся своей странной улыбкой, которая так не нравилась Артесу.
– Я просто предупредил тебя, чтобы ты несильно удивился, когда с меня сдерут шкуру и торжественно понесут по городу.
– Кажется, есть такая поговорка: «Не следует умирать раньше смерти».
Ладимир посмотрел на него долгим взглядом и снова улыбнулся.
– Боюсь, ко мне её применить нельзя, – сказал он.
Спутники повернули на север от намеченной цели и двинулись в сторону города эльфов.