Глава XII
Около полудня путешественники выехали на небольшое плато. Ладимир немного покружил по нему, остановил Ваджру у самой скалы, огляделся, сверился со своей полурунической картой и спешился.
– Всё, – коротко сказал он. – Приехали.
Артес спрыгнул на камни. От радости и волнения у него слегка перехватило горло.
– Мы у алтаря Воздуха? Где же он?
– Здесь.
Артес оглядел безжизненное плато, на котором не росло ни одной травинки.
– Здесь? – переспросил он. – Не похоже…
Ладимир уселся на корточки возле скалы.
– Скорее всего, должен быть знак или ключ, открывающий его. Короче говоря, как туда попасть, твоё дело. Я своё уже выполнил.
Артес покосился на него и принялся исследовать маленькую каменистую площадку. Вскоре он наткнулся на большой камень, покрытый иероглифами и загадочными знаками, которые напомнили ему тайнопись средневековых магов и алхимиков.
– Кажется, я нашёл, – дрогнувшим от волнения голосом произнёс Артес. – Только… как же он открывается…
Он водил пальцами по грубым, полустёршимся от времени и ветра знакам. Они уже не казались такими непонятными: вскоре Артес сумел различить символы четырёх стихий и некоторые сопровождающие их обычно атрибуты. В колледже он увлекался древними языками. Несмотря на насмешки знакомых, он учил египетский, латинский, кельтский, старославянский. Языки ему давались очень легко, поэтому он рассматривал это в качестве развлечения, а не серьёзного занятия. Теперь полученные знания могли пригодиться.
Он коснулся высеченной в камне спирали – знака Воздуха, но ничего не произошло.
– Что же делать, – в раздумье прошептал он. – Наверняка, нужно прочесть заклинание, только какое? Джой ничего мне не говорил об этом…
Ладимир, насмешливо сощурившись, наблюдал за ним.
– Попробуй другие знаки, – посоветовал он. – Если бы алтарь Воздуха открывался знаком Воздуха, это было бы слишком просто.
Знаки Воды и Огня – две извилистые полоски и круг с лучами внутри, похожий на колесо, – ничего не дали. Не очень веря в успех этой затеи, Артес коснулся ромба с четырьмя точками.
– Нет, – сказал он, поворачиваясь к Ладимиру, – это бесполезно. Должен быть другой способ…
Не слушая, Ладимир медленно встал, пристально разглядывая что-то за его спиной. Артес обернулся и обомлел.
Вместо гладкой каменной стены чёрным провалом зиял вход в пещеру.
– Отлично, сработало! – Артес уверенным шагом пошёл в пещеру. Ему не терпелось скорее закончить ритуал и вернуться к возлюбленной Мадлен.
Ладимир переглянулся с насторожившимися лошадьми и пошёл за ним следом, озираясь и прислушиваясь.
Стены пещеры были гладкими, как стекло, и отливали фиолетовым. Прямой коридор вёл все глубже вниз, воздух был на удивление свежим и чистым.
– Странно, где же Джой? – спросил Артес, которому надоело молчание.
– Не жалуйся на то, что одинок, друг одиноких и заблудших – Бог, – сказал Ладимир. Его глаза светились в темноватом коридоре.
– Успокоил, – прошептал Артес и громко сказал: – Надеюсь, что Бог приведёт Джоя сюда, иначе ритуал нам не пройти.
Ладимир хмыкнул, но вместо обычной насмешки раздалось уже ни с чем не вяжущееся четверостишие: «И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть, и равнодушная природа Красою вечною сиять» (А.С.Пушкин, «Брожу ли я вдоль улиц шумных…»).
Спутники дошли до конца коридора и попали в величественный зал, вырубленный в скале. Своды его терялись высоко над головой, по стенам стекали струи прозрачной воды, на земле вились причудливые узоры мха и лишайника. В самом центре зала, на возвышении, стояла огромная каменная чаша. Окинув её опытным взглядом человека, который отлично разбирается в камнях, Артес понял, что она сделана из сапфира, рубина, алмаза и изумруда. Камни каким-то образом были слиты воедино.
– Потрясающе! – воскликнул он. Седутре засветился необычным светом, и над чашей появилась туманная фигура женщины.
Артес отступил назад. Ладимир не тронулся с места; он лишь сощурился, и губы его исказила недобрая ухмылка.
– Приветствую вас, путники, – звучным низким голосом заговорила фигура и вдруг замерла. Туман немного рассеялся, и молодые люди увидели красивую высокую женщину, одетую в длинную тогу. Ее чёрные волосы достигали пят, а большие, фиолетовые глаза пристально всматривались в незнакомцев.
– Вы не маги, – заявила женщина.
Ладимир усмехнулся ещё сильнее, и под сводами пещеры полетел звонкий голос:
«Там, где с землею обгорелой
Слился, как дым, небесный свод, —
Там в беззаботности весёлой
Безумье жалкое живёт.
Под раскалёнными лучами,
Зарывшись в пламенных песках,
Оно стеклянными очами
Чего-то ищет в облаках.
То вспрянет вдруг и, чутким ухом
Припав к растреснутой земле,
Чему-то внемлет жадным слухом
С довольством тайным на челе.
И мнит, что слышит струй кипенье,
Что слышит ток подземных вод,
И колыбельное их пенье,
И шумный из земли исход!».
(Ф.И.Тютчев, «Безумие»).
Артес посмотрел на товарища, убедился, что он явно говорил о себе, и попытался исправить ситуацию.
– Мы пришли с добрыми намерениями, благородная леди. Я желаю пройти ритуал и стать магом воздуха, – сообщил он.
– Воздуха? – фигура ещё пристальнее вгляделась в Артеса. – Ты, человек, хочешь стать магом Воздуха?
– Блаженны не ведающие – ибо они не знают, что творят, – произнёс Ладимир. Глаза его были пусты, и лицо приняло безучастное ко всему выражение.
– Ну хорошо, – усмехнувшись и игнорируя Ладимира, сказала женщина. – Я – Хранительница Времени. Все предопределено и решено. Ты пришёл в правильное время и в правильное место. Отсюда начнётся твой путь. Если алтарь отвергнет тебя, то пройдёт ещё одно столетие и один день до следующей попытки. Твой спутник должен уйти, – как только она произнесла последнюю фразу, Ладимир исчез из пещеры.
– Я готов начать ритуал. Я уверен, что преуспею, – решительно заявил Артес. – Ждать сто лет я не могу, как вы понимаете. Но ритуал должен был провести Джой, а сам я не могу справиться.
– Подойди к чаше, творение Богов. Я сама проведу ритуал. Чёрным магам не место около светлого алтаря, так что не грусти об отсутствии своего друга, – сказала Хранительница.
Она закрыла глаза и стала тихо шептать что-то на непонятном языке. Чаша начала светиться, из неё полезли корни растений, затем ветки с листьями, которые обвились вокруг замершего Артеса и в мгновение скрыли его, образовав подобие кокона. Он мерно светился, отражая мерцание стен.
Прошло уже около получаса, когда Седутре засеребрился и подлетел к кокону. Тот начал сиять интенсивнее, а в ветвях появились маленькие бутоны, которые на глазах набухали и распускались, превращаясь в прекрасные разноцветные цветы. С цветов вспархивали необычные бабочки и, размахивая золотистыми крылышками, медленно в танце поднимались к сводам пещеры.
– Свершилось, – произнесла Хранительница. – Итак, он и есть Избранный.
Одежда Артеса, лежавшего на земле, изменилась – она была покрыта чем-то вроде пушистого тонкого зелёного мха. Волосы молодого человека стали чуть темнее, глаза из синих приобрели странный зеленоватый оттенок. Казалось, что даже его тонкая гибкая фигура стала приземистее.
– Ты обрел способность воспринимать все, что связано с магией Земли, – произнесла Хранительница, которая до этого невозмутимо молчала.
– Земли? – переспросил Артес, окончательно приходя в себя. – Земли? Почему Земли?
– Ты получил магию Земли, потому что пришел к алтарю Земли, – холодно пояснила Хранительница. – Путь Избранного должен начаться с Земли. Она ближе всего к ЛЮДЯМ. Вы черпаете свои силы из земли, другие силы были бы тебе неподвластны с самого начала.
– Так почему мне все твердили, что я иду к алтарю Воздуха? – разгневано спросил Артес. – И что еще за Избранный?
Он хотел рассердиться по-настоящему, с чувством, но почему-то его больше тянуло сесть и начать размеренно думать о жизни. Он попытался стряхнуть с себя это нетипичное для него настроение, однако истинный, обжигающий гнев все равно не приходил.
– Я расскажу тебе легенду, – сказала Хранительница. – Её достоверность подтвердилась сегодня. Существует предание, где сказано, что придёт Избранный, который принесёт мир в кланы магов и сможет объединить их, тем самым спасая землю, даря покой и шанс на возрождение. Давным-давно Великие решили сойти на землю и принять человеческую форму. Время стало мужчиной, а Хаос женщиной. От их союза родился человек, который обладал уникальными способностями: он мог стать сосудом для всех четырёх стихий магии – Земли, Воздуха, Воды, Огня… или Тёмных сил. Он был словно чистый лист бумаги, на который магия наносила свои письмена. Эта способность передавалась из поколения в поколение, и, хотя род Человека хранился в тайне и маги так и не смогли узнать, кем именно он был, на всех десятых детях, рождённых от того Избранного, появлялся знак. Знак был весьма сомнительный – родимое пятно, расположенное на груди в области сердца, в форме напоминающее цветок лотоса.
Артес дёрнул камзол и распахнул рубашку. На груди молодого человека были ясно видно бледное родимое пятно, в котором, используя воображение, можно было различить форму цветка.
– Только такой человек может пройти ритуал всех пяти стихий, не умереть и стать Высшим магом, – продолжила Хранительница.
– Я не понимаю, почему надо было хранить в тайне всё это? – недоуменно спросил Артес, рассматривая под новым углом своё родимое пятно.
– Меня это не касается. Я не маг, не человек, не эльф, не зверь, – ответила Хранительница. – Я и так рассказала тебе много. Остальные вопросы ты можешь задавать магам. Но с этого дня ты должен опасаться их. Не доверяй никому, кроме тех, кому бы ты никогда не стал доверять. – Сказав это, Хранительница исчезла.
…Ладимир поднялся с земли и отряхнулся. «Эк меня вынесло, – подумал он. – Ну ничего. Я видел достаточно».