Диоптра, или Духовное зерцало: Сборник душеполезных поучений и благоговейных размышлений из древних аскетических сочинений, составленных по их руководству. Часть первая ( Сборник, 1899)

Никто не может служить двум господам (Мф. 6,24), – говорит Спаситель наш, Господь Иисус Христос. Божественное утешение должно быть вожделенно для всех, хотя не для всех возможно, а лишь для тех, кто презирает суету мира сего, ибо не может быть, чтобы тот, кто наслаждается Богом, вместе с тем суетно желал наслаждений этой временной жизни. Конечно, много есть таких людей, которые желали бы получить небесное блаженство, но мало из них таковых, которые бы вместе с тем хотели оставить свои земные частные выгоды и всею душою презреть земные блага. Бесспорно, всякий желает внутреннего мира души, но обычно лишь с тем, чтобы в то же время можно было исполнять и свои душевные прихоти. Но если ты хочешь последовать Христу, то должен прежде отречься самого себя. Если хочешь наслаждаться Богом, прежде удались от мира.

О развращенных самарянах Священное Писание повествует, что они хотя и боялись Господа, однако при этом служили и идолам (см. 4 Цар. 17, 33). С любовью сыновнею и истинною Бога бояться и с вожделением пред беззаконием преклоняться – вместе невозможно. Потому-то некогда Иаков повелел своим домашним: идолов низвергнуть, и поклоняться Богу, и Ему Единому приносить жертвы (см. Быт. 35, 2–4). Освободись прежде от любви к миру, если желаешь, чтобы Бог к душе твоей приблизился. Как ты можешь приобщиться Господу, если прежде того не возгнушаешься благами века сего и его сладострастными вожделениями? А когда ты все эти мирские греховные привязанности возненавидишь как исполненные горести, тогда ты, несомненно, убедишься, что душа твоя способна и достойна к восприятию спасительного утешения Христова. Ибо как невозможно одним оком взирать на небо, а другим смотреть на землю, так невозможно наслаждаться утешением духовным, когда своею любовью привязан к вещам земным.

Итак, если хочешь наслаждаться Богом, то ты должен презреть прежде земные человеческие пристрастия, препятствующие достижению блаженства небесного. Подобно тому как если бы ты хотел смотреть лишь на солнце, то должен был бы обратиться спиною к теневой стороне, – так точно лишь тогда насытишься солнцем правды – Иисусом Христом, когда презришь тень и суету мира сего. Человеческое земное благополучие тем более достойно презрения, что оно препятствует небесному блаженству в Боге. Не ищи Бога ни в вертоградах, ни на пажитях утех мира сего, когда обрел Его Моисей в тернии покаяния и тягостной жизни. Миролюбцы же – так как ищут Его в мирских утехах – по тому самому и обрести Его не могут. Удаляйся от всякого мирского утешения, и Бог утешит тебя. Исторгни из сердца твоего любовь к миру, дабы в нем освободилось место, где бы ты мог насадить и укоренить любовь Божию.

Вспомни: некогда Бог не попустил, чтобы для Него и для языческого бога Дагона был один и тот же жертвенник, и филистимляне не могли устроить сего, несмотря на все свои старания (см. 1 Цар. 5, 3). Так, Богу неугодно всегда, чтобы идол греха там имел место, где пребывает Его присносущная сила и Божество. Долготерпеливый Бог не терпит, чтобы в одно и то же время и Ему, и миру поклонение было воздаваемо. Если хочешь любить Бога, то необходимо должно, чтобы ты возненавидел суету и славу века сего.

Бог никогда не являлся Моисею, пока он пребывал в Египте, – так и ты не надейся узреть Бога во тьме века сего. Отрекись прежде двора фараонова презрением благ и сует настоящих – и тогда в пустыне жизни уединенной обрящешь, как второй Моисей, помощь Божию и утешение духовное. А до тех пор пока не оскудеет у тебя мука египетская, не вкусишь манны небесной. Истреби прежде всякую любовь к миру – и тогда получишь любовь к Богу. Но ты имеешь еще в устах своих горечь, от которой пища небесная тебе не нравится.

Если презришь от всей души все то, что только ни доставляет в мире тебе удовольствия, – то тогда только ты получишь возможность вознестись душою на Небо и восприять там хоть некую часть небесного блаженства.

Некогда бедная вдова по приказанию пророка Елисея влила в пустые сосуды, принесенные детьми, немного масла, и оно было Богом чудесно умножено и только тогда перестало течь, когда не хватило сосудов (см. 4 Цар. 4, 6). Так и ты, если хочешь, чтобы Бог влил в душу твою благодать, должен испразднить ее прежде от любви мирской. Когда же прекращается Божественное утешение, то это происходит оттого, что ты сам перестаешь подавать Ему праздный от любви мирской сосуд (то есть душу), в который могла бы вливаться Божественная благодать. Когда масло перестало течь (при Елисее), то причиною этого была не щедрость дарующего масло, но недостаток пустых сосудов. Поверь, что когда Бог не дарует тебе такой благодати, каковую даровал великим Своим друзьям (то есть апостолам и святым Божиим), то это происходит не оттого, что ты сам хотение свое не так располагаешь, как располагали они свое. Предай ты Ему всего себя, всячески освобождая себя от мира, – и увидишь, сколь великие блага дарует тебе Господь. Но мало таких, которые бы совершенно отверглись мира и себя самих. Многие хотят и то и другое вместе иметь и, посвятив себя Богу, все еще прилепляются к мирским наслаждениям. Не считай за тяжкое расстаться с родителями и друзьями, от которых ничего другого не получишь, как только то, что они заградят тебе путь к Небесам.

Не открывает Бог тайн Своих при свидетелях и не желает пребывать с человеком суетным, который связывает себя различными мирскими делами. Никого мир не любит, кроме тех, кто от Христа отстал; так и Христос любит лишь тех, кто презирает мир. Как некогда Давид принял раба египетского, прогнанного своим господином, – так и Бог приемлет изгнанных миром. И как скоро слышат глас Божий те, которых ничто не привлекает в сем мире! Невозможно любить Бога совершенно, если не будешь презирать самого себя и мир ради Бога, отрекся ли ты прежде от любви к миру или нет. Бог не хочет, чтобы сердце наше было разделено и раздроблено на многие части, но любит, чтобы оно было всё целым. И для того чтобы не потерять столь великого блага, презри то, что есть ложного, – и обрящешь совершенное духовное блаженство.

Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. 14, 27), – говорит Господь. Но, пока ты будешь служить миру, всегда будешь проводить свою жизнь в смятении. Любовь вещей плотских препятствует получению благ духовных. Миролюбцы живут в постоянном мучении. Мир как бы вращается в разные стороны, вверх и вниз, и своим непостоянством губит тех, кто его любит. Миролюбцы душевного спокойствия не получат. Возлюби Бога – и будешь иметь истинную жизнь; отвергни самого себя – и получишь истинное спокойствие. Кто приобретает истинное спокойствие? Кроткий и смиренный сердцем. Очисти сердце от всякой злобы – и получишь спокойствие. Оставь, что развлекает тебя, ибо наслаждения в том не найдешь, если сердца своего не обратишь. Истинного мира нет нигде, кроме как в Боге и в человеке добродетельном, который все делает для Бога, Которого он возлюбил. Потерпи немного – и Бог освободит тебя от всякого бремени и беспокойства. Добрая совесть в злостраданиях и смерти дарует упование на Бога, злая же всегда пребывает в страхе и борется сама с собою. Гневливый постоянно падает из одного зла в другое, терпеливый же и кроткий из врага делает друга и привлекает к себе милость Божию по причине того сострадания, которое он имеет к согрешающим: кто желает иметь мир, жительство того должно быть в Сионе истинном, в Иерусалиме Небесном, где мир обитает. Если Бог с тобою, тогда имеешь и мир, о котором воспел Симеон как об обретенном им, когда Иисуса носил на руках (см. Лк. 2, 28–32)[2]. Он один дарует мир, которого, как Сам говорит, мир дать не может (см. Ин. 14, 27). Поучайся во всем побеждать самого себя – и тогда будешь иметь этот мир внутренний. Сокруши необузданные свои страсти и удали от себя суетные желания мира сего, отжени наслаждения земные, да поживешь в мире и спокойствии. Тогда ничто не в состоянии будет привести тебя в смятение, ничто не причинит тебе скорби. Более того, тогда ты получишь блаженство духа, или, лучше сказать, будешь иметь рай на земле; по свидетельству Премудрого: не опечалит праведного всякое приключение (см. Притч. 12, 20–21).

Собственные твои страсти на тебя вооружаются, а когда имеешь врагов внутри себя, то и о врагах внешних жаловаться будешь. Великий властелин – тот, кто владеет собою. В том-то и заключается высшее, нежели власть царская в мире, владычество нашей воли, что она может быть свободной обладательницей своих желаний и своим хотением и из врагов может делать себе друзей, чего не в состоянии сделать цари мирские. Почему тебе так прискорбны обиды и заключения? Не потому ли, что ты их отвращаешься? Ты вооружаешься против них как против твоих врагов: может ли посему показаться странным, что они на тебя устремляются? Если бы ты их любил, то они не были бы для тебя прискорбны, а напротив того – вожделенны. Святой Андрей хвалился крестом[3], другие – немощами своими[4]. Почему же сии святые мужи хвалились о скорбях, которые тебе, напротив, так прискорбны? Потому, что для них вожделенно было то, что тебе так неприятно. Люби возлюбленное святыми, которое всегда при тебе (то есть скорби), – и обретешь утешение, которое они имели в скорбях. Если тебе прискорбно гонение, не ропщи на гонящего, а напротив – на себя самого. Зачем, когда в твоей власти – любить гонение, ты избегаешь его? Сообразуйся лучше Иисусу Христу и будь другом Креста и страданий. Посвяти Ему всего себя и люби то, что Он возлюбил, – и тогда увидишь, какую отраду и наслаждение почувствуешь в том, что теперь тебе так горько и прискорбно. Войди в самого себя и совсем отвергни страсти и желания мирские – и никогда не будешь иметь причины на что-либо жаловаться. Если что-либо покажется тебе мучительным, то восстань на самого себя, отмсти врагам твоим внутренним, тебя оскорбляющим, и не ропщи на врагов внешних, особенно когда они тебя без твоего хотения оскорбить не могут. Как моль поедает шерстяные материи, в которых она родилась, и червь точит дерево, на котором произошел, – так и сии бремена, которые тяготят твое сердце, происходят от твоего вожделения, в тебе питаются и, наподобие ехидны[5], прогрызают чрево своей матери, от которой они родились. О, как бы спокойна была твоя жизнь, если бы ты истинно себя умертвил и внешнее все откинул! Но доколе ты мирскими вещами будешь развлекаться и думою к ним прилепляться, до тех пор в сердце своем не будешь иметь ты покоя. Лишь тогда жизнь твоя будет добропорядочною, когда сам в себе жить будешь. Кто стремится быть везде, того нет нигде. Странники имеют много домов в путешествиях, но никакого покоя. А если ты отвергаешься всех внешних попечений, то приобрящешь наслаждение истинным блаженным покоем. Да и как могут тебе помочь или пользу принести привременные сей жизни заботы, когда Бог приидет для испытания твоей совести? Хочешь приобрести мир внутренний – не выходи из границ Царствия Божия. А ты о том, что внутри тебя, в сердце твоем, не печешься, а к суетным похотям и желаниям мира сего устремляешься и выходишь из себя. Между тем земные скорби тем меньше будут для нас чувствительны, чем больше мы будем стараться соблюдать в себе мир внутренний. Дух Святой живет только в сердце мирном; согласно слову Псалмопевца: И быстъ в мире место Его (Пс. 75, 3). Снедает грешника червь злой его совести, но, если у кого совесть покойна, тот наслаждается истинным миром. Обратись в глубь своего сердца, к внутренним своим состояниям: если там, внутри себя, ты не имеешь мира, то сколько бы ты ни искал мира в мире внешнем, в тварях, – не найдешь его для себя здесь и лишь понапрасну труд потеряешь. Но если сам с собою мир имеешь, то злоба другого не причинит тебе вреда. Справедливо замечает святитель Иоанн Златоуст, что «всякий вред получает от самого себя». Ты – сам себе враг. Истинно мудрый вреда не может получить, хотя бы другие и хотели ему вредить. Все счастие заключается в душевной добродетели, которой вредить никто не может, хотя бы кто отнял у человека свободу, честь и богатство, ибо гонения не приносят убытка, но исходатайствуют еще большее возмездие и награду. Итак, если слава христиан состоит в Кресте Господа нашего Иисуса Христа, то и возложи Крест сей на себя – и тогда ничто не в состоянии будет причинить тебе вреда. И не только это, но и спокойствие духовное получишь, и будешь жить в мире и веселии.

Подражайте Богу, как чада возлюбленные (Еф. 5,1), – говорит апостол. Ты должен прилагать всевозможные попечения, чтобы тебе сообразоваться с жизнью Спасителя. Если бы даже и не было какого-либо другого побуждения к осуждению суеты мирской, кроме одной жизни Господа нашего Иисуса Христа и достоподражательного примера, данного Им нам, то и сего одного достаточно было бы к посрамлению тех, которые суть христиане лишь по одному имени.

Больше премудрости и знания найдет неученый и невежда в жизни Христовой для презрения суеты мирской и познания козней врага, нежели высокоумный ученый – в познании сего мира, при созерцании его кажущегося величия. Мы научены подражать Христовой жизни и страданиям Спасителя. Следовательно, изучать видимые явления мира, оставив при этом воздавать славословие Богу, есть совершенное безумие. Мы стыдиться должны жить в роскоши, когда знаем, что наш Божественный Учитель и Руководитель проводил жизнь Свою в унижении и страданиях. Нет такого воина, достойного своего имени, который бы, видя вождя своего в опасности, не захотел положить за него душу (жизнь) свою, забыв сожалеть о своей жизни и ее радостях. И ты, если ищешь (суетной) чести, видя, что твой Вождь терпит бесчестие, этим явно показываешь, что воинствуешь не под Его знаменем. Если ты считаешь себя действительно христианином, то должен стыдиться, когда заметишь в себе любовь к мирской суете, которой ищут неверные.

Между тем хотя почти все называют себя христианами, но весьма редкие из них являются подражателями жизни Христовой. По имени христиане, многие по своим нравам и жизни являются противниками Христа. Если хотя бы отчасти сопоставить жизнь многих христиан с жизнью Искупителя нашего, то ясно бы изобличились внутренняя развращенность их сердца и упорное уклонение от того правильного пути, который им указан Богом, от того стремления к праведности, которая Им вложена в человеческую природу. Скажи мне: кто более премудр – Бог или мир? Но если ты веруешь, что Бог всеведущ и всепремудр, то обрати же при этом внимание, что Он избрал нищету и бесчестие, – и этого будет довольно для того, чтобы ты познал, как развращена твоя жизнь. Посредством воска печать может отпечатлеть различные искусные изображения, но стоит коснуться их солнечному лучу, и все они сольются и исчезнут. Подобно сему, хотя бы и были в сердце твоем изображены и начертаны богатства, почести и другие образы мирской суеты, но если тебя озарят лучи Солнца правды – Иисуса Христа, и ты воззришь на Его жизнь, то пребывающие в душе твоей безумие и суета мгновенно истребятся. Так исчезли те образы, которые мир начертал было на сердце святой Марии Магдалины[6].

От одного прикосновения сего Божественного луча Божественной благодати, озарившего сердце Матфея-мытаря[7] и проникшего в сердце Закхея[8], исчезли в них все пристрастия мирские, презрев которые они последовали за Христом.

В твоей воле отдавать сердце твое Божественному Солнцу правды, ибо оно всех озаряет и ни от кого не скрывается. Возлюби то, что возлюбил Христос, и предай презрению от Него, что Он презрел, если хочешь подражать по мере немощных сил твоих жизни Христовой. Если же ты безумно ищешь почестей и богатств мира сего, то ты уклонился от истинного пути. Если бы мир был хорош и почести и богатства его полезны, то не повелел бы Искупитель наш возлюбленным Своим ученикам, чтобы они его презирали. Но Он научает тебя, чтобы ты не имел пристрастия к земным вещам, но проводил жизнь скорбную. Бедные те ясли, в которые положен был Христос в день Своего рождения, осуждают роскошества мира сего; вертеп Рождества Христова, служивший ранее убежищем для скота, показывает, сколь суетны почести и благополучие настоящей жизни; те худые пелены, которыми повито было Тело Богомладенца, ясно свидетельствуют, как ничтожны удовольствия и пристрастия века сего. Рассмотри дальнейшее продолжение жизни Христа и Его смерть – и ты увидишь, что Сын Божий, вочеловечившись, всегда научал нас презирать мир сей как Своим житием, так и смертью. Нищета Его на Кресте была такова, что если бы Он, по совету фарисеев, сошел с него, то не имел бы чем одеть Себя, ибо воины уже метали жребий о Его одежде и разделили ее между собою.

Если ты христианин и веришь Евангелию, то к чему ищешь чести и богатства в сем мире? Господь твой висел на Кресте нищ и наг – и ты ли не живешь для роскоши? Все таинства жизни Христовой не нравятся тем, которые стремятся к внешним и суетным приобретениям. Одна любовь побеждает другую, и, кто вкушает духовные блага, тот легко презирает для Христа все земное. Сын Божий, будучи богат (ибо вся вселенная Ему принадлежит), ради тебя обнищал; для чего же ты, будучи нищ, ищешь почестей и богатств в сем мире? Если Тот, Который создал все, не восхотел быть царем, когда Его избрали было (см. Ии. 6, 15), и не желал ничего иметь в мире сем, – чего же ищешь ты? И не только примером Своей жизни, но и учением Своим наставлял нас Спаситель наш презирать мир и любить нищету, как то видим во многих местах Евангелия. Проповедуя на горе (Нагорная проповедь), Господь прежде всего похвалил презрение мира и земных пристрастий, говоря: Блажени нищие духом, яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5, 3). Иеремия-пророк в лице Спасителя говорит: Помяни нищету мою (Плач. 3,19). Стыд тебе, что ты изнуряешь свою жизнь в собирании богатств и сокровищ земных, когда видишь Иисуса Христа столь обнищавшего и слышишь, что нищета от Него столь похваляется. Тебе весьма должно страшиться, дабы Господь не сказал тебе, что сказал Он некоторым грешникам: Вы от мира сего (Ин. 8, 23). Сын Божий пришел не погубить тебя, но спасти. Если Христос не согрешал, а ты непрестанно грешишь и не страшишься сего; если Он творил доброе, а ты творишь только злое; если Он избрал чрез бесчестие и страдание войти в славу, а ты пристрастился к чести мирской и суете, – то несомненно ты идешь по дороге во ад. В великой опасности проводишь ты жизнь, сомнительно твое спасение, если ты не обратишься назад и не возгнушаешься тем, что ныне любишь, и если твердо не вознамеришься идти по стопам Того, Который один заблуждаться и погрешать не может. О безмерное злоупотребление: презреннейший земной червь хочет быть столь великим, когда Сам Бог умалил Себя (см. Флп. 2,7).

Итак, душа христианская, когда узришь жениха твоего, Исаака, грядущего к тебе пешим, – должна и та, по примеру Ревекки, покрыть себя хламидою. Стыд тебе видеть Иисуса Христа в бесчестии, а самому сидеть на высоком верблюде мирских почестей. Сойди же с него, как и она слезла с верблюда[9], презирая почести и суеты настоящего века, сообразуясь с жизнью Спасителя, – да с Ним в конце насладишься истинной чести и вечного богатства.

Суета суетствий, всяческая суета (Еккл. 1, 2), – говорит Премудрый. Видех всяческая сотворения сотворенная под солнцем: и се, вся суетство (Еккл. 1, 14). И по всей справедливости, мир сей именуется в Священном Писании «лицемером», так как он снаружи кажется весьма красивым, а внутри исполнен суеты и тления. В чувственных удовольствиях он представляется нам благим и привлекательным, а в самом существе своем исполнен лицемерия и лжи. Не укрепляй в море любви сего мира якоря твоего сердца. Цветущие растения увеселяют зрение, и глаза утешаются при виде зелени и красоты цветов, но если ты преломишь их, то найдешь их внутри пустыми и ничтожными. Так, да не прельщает тебя мир и да не соблазняет очи твои его суетное благолепие, рассмотревши внутренность которого ты не найдешь ничего, кроме суеты. И если бы можно было вскрыть мир ножом истины, то тотчас обнаружились бы его суета и лживость, ибо что не существует в мире, то – или прошедшее, или настоящее, или будущее. Что прошло, того уже нет; что имеет быть – то неизвестно; настоящее же непостоянно и мгновенно. Итак, тщетно на него надеяться, и великая суета – почитать за великое тленные приобретения века сего. Суетно ловить ветры похвал человеческих, суетны попечения, которые полагаются для услуг мира. И все, наконец, суетно, кроме как только любить Бога и Ему Единому работать. Слишком кратковременна и обманчива всяческая слава мира сего. Поистине суетны и несчастны те, которые проводят жизнь свою в богатстве, чести и роскоши, после которых вечные имеют быть рыдания. Напротив, счастливы те, кои для Христа все оставили и избрали к Небу тесный путь. Ничтожна (сама по себе) земная жизнь, ничтожны блага мира сего, ничтожно его великолепие, ничтожно всякое наслаждение жизни сей. Сосуд пустой, когда мы к нему прикасаемся, издает особенный звук, обнаруживая свою пустоту. Так, если бы весь сей видимый мир и его наслаждения рассмотрел ты, то, конечно, почувствовал бы по его отзвуку, сколь он суетен, скоротечен и обманчив. Давид-царь, будучи свят, назвал себя нищим и убогим (см. Пс. 69, 6) не потому, что не имел почестей и богатства, но потому, что все сие считал суетным и себя самого ничтожным и последним человеком пред величием и всеправедностью Божиими. Счастлив тот, кто забвению предал мир сей, – ибо таковой будет жить спокойно и не будет иметь ничего подле себя, что отвлекало бы от упражнений духовных, когда он отдается наслаждениям (истинного) мира и духа. Лучше быть нищим, чем богатым; лучше малым, чем великим; лучше невеждою и смиренным, чем ученым, но суетным и гордым. Пользоваться знаниями и другими от Бога данными дарованиями не так, как должно, воистину суета есть и гордость. Насколько лучше быть малым, нежели великим, покажет последний день, во время того грозного и неумытного (безответного) суда, где книги совестей человеческих разгнутся и будут прочтены в присутствии всего света. Тогда лучше будет возлюбившему Бога смиреннолюбцу, нежели тщеславному ученому, прославившемуся в интересных ученых и искусных спорах и состязаниях. Чистая совесть там несравненно более будет иметь важности, чем знаменитые красноречивые проповеди, говоренные на земле, ибо там не спросят нас, красноречиво ли мы говорили, но – что соделали.

Больше почтен будет тот, кто мир презрел, чем тот, кто последовал его коварству и лживым обещаниям. Лучше тебе будет в оный день, если ты покаялся во грехах, нежели когда в сию кратковременную жизнь угождал своим плотским желаниям и потом ввержен будешь во огонь гееннский. Рассмотри самого себя и изочти: сколь много угождал ты миру и сколь мало употребил ты сей жизни, дарованной тебе Богом, на служение Ему? Куда ты потратил столько лет, которые протекли без всякого плода? Какую корысть получил ты за то время, в которое служил миру? Прошедшее время невозвратно, дни твоей жизни протекли без всякого благоразумия, и приблизилась внезапно смерть: что имеешь ты от дел твоих? В друзьях не нашел ты верности; от тех, коим ты много благодетельствовал, чувствуешь неблагодарность и во всех людях находишь столь много лжи и лицемерия. Размысли же ныне, как погубил ты все, что ни сделал. Это малое познание человеческой природы и все прочее, на что раздаются твои жалобы, беспрестанно вопиют тебе, что ты должен был Единого Бога любить и почитать.

Для твоей же пользы и самый мир по попущению Божию ненавидит тебя, чтобы ты к Богу Единому обращался. Если не служишь Единому Господу Иисусу Христу, то напрасно лишь тратишь все труды свои. Только то время, которое ты употребляешь на служение Богу, приносит тебе пользу, а все прочее суетно и погибельно. Если ты внимательно рассмотришь человеческую неблагодарность и размыслишь, что большую часть жизни ты истратил на суетные услуги людям, то как не будешь сокрушаться сердцем о времени, бесполезно потраченном? И после этого неужели не приложишь старания послужить своему Творцу? О, когда бы то, что остается делать при конце твоей жизни, без возврата прошедшего времени, ты творил и в юности своей, посвящая свой век служению Богу, и лучшие года твоей жизни благовременно для Него употреблял! Великая суета – тратить жизнь только на то, чтобы угодить людям, жить только для внешнего, которое мгновенно исчезает, и предавать забвению невидимое, пребывающее вечно. Итак, раскрой свои душевные очи, чтобы тебе не остановиться на ложном пути и не избрать себе вместо истинного отечества – заточение. Закрывай свои очи, если их привлекает грех, и раскрывай, когда они отвращены от греха. Удержи свои вожделения, совлекись страстей – и тогда за ничто будешь считать то, что ныне кажется тебе столь значительным.

Многие, о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова. Их конец – погибель, их бог – чрево, и слава их – в сраме, они мыслят о земном (Флп. 3,18–19), – говорит апостол. Конец миролюбцев, по свидетельству апостола, есть смерть и погибель. Не прилепляйся к тому, что мир тебе представляет, – иначе ты внезапно можешь впасть в его пагубную прелесть. Роскошества мира сего суть предтечи смерти (вечной): избегай лукавства мира, если не хочешь быть уловленным; рассуждай не о настоящем, а о будущем. Прилежно размышляй о конечных последствиях греха – и тогда возненавидишь роскошества и суету, которыми мир соблазняет твои очи. Жизнь наша подобна реке, текущей в море смерти. Речная вода, бесспорно, сладка, однако в конце концов она втекает в горькие морские воды. Сладкой кажется жизнь земная, кто любит ее, но как горька она будет тому же, когда он станет приближаться к смерти… При впадении реки в море вкус горек: так и конец человеческой жизни не иное, как самая горесть. Суетная жизнь миролюбцев несомненно окончится скорбью и печалью; лишь обманчиво представляется, что она имеет доброе начало, но кончится она смертно; вступление в таковую жизнь представляется радостным, но исход из нее прискорбен. И если ты познаешь, сколь суетные земные пристрастия более приносят мучения, чем наслаждения, – то добровольно предашь презрению эту суету мира сего и тем избавишься греха и еще более тяжких угрызений совести. Слишком маловременно то, что тебя веселит и привлекает, и вечно то, что тебя так мучит. Не позволяй, чтобы эта суета, которою тебя лукавый мир соблазняет, привлекала тебя к себе, но углуби душевные очи твои на конец сей суеты. Господь говорит: Превращу праздники ваша в жалость и вся песни ваша в плач (Ам. 8, 10). Ко веселием не примешивается печаль: последняя же радости в плач приходят (Притч. 14,13). Кумир Навуходоносоров имел голову золотую и ноги глиняные (см. Дан. 3,1).

Мир во главе своей, так сказать, предлагает человеку всякого рода изобилия и излишества, на которые и устремляются миролюбцы, но не видят они ног мира, то есть что конец и предел его презренны и плотяны – тленны. Помышляй о конце нескончаемом – и будешь жить бесконечно. Посмотри не на то, что ты ныне, но на то, чем имеешь быть. Не обращай внимания на настоящее благолепие, но памятуй о том страшном для взгляда тлении, которое сменит это благолепие и положит ему предел. Внемли не тому, чему ныне научает тебя мир, но грядущему, чему поучает Христос. Уверь самого себя в той несомненной истине, что все зло происходит оттого, что при самом начале греха мы не памятуем о его конце и последствиях. И при всем том едва успеем вкусить кажущегося его наслаждения, как в глубине души является к нему естественное, невольное омерзение. Плакал, и ненапрасно,

Иеремия о Иерусалиме, восклицая: Нечистота его пред ногама его, не помяну последних своих и низведеся пречудно (Плач. 1, 9). Ноги наши как бы влекут за собою последнюю нечистоту беззаконий, душа наша забывает о своем конце, вспоминая лишь начало суетной земной жизни, взирая на тщетное украшение своей главы земными благами и пристрастиями, но не потрудившись размыслить о конце сего мира. Скажи, почему Господь плакал об Иерусалиме? (см. Мф. 23, 37). Потому, что он не познал своего злострадания, имеющего постигнуть его, ибо он настоящему должен был внимать, а не взирать на будущую скорбь, которая есть спутница радости, – поистине слез достойно, – почему и плакал Христос об Иерусалиме, который, наслаждаясь суетными радостями настоящего, не помышлял о грядущих скорбях. Поистине должно скорбеть, что ты попускаешь себе настолько быть прельщенным, что не видишь гибельного конца, которым прекращаются все земные пристрастия и удовольствия. Не рассуждай о себе по делам в их начале, поразмысли об их последствиях. Не покоряйся суетному вожделению более, нежели разуму, ибо все, что вызывается хотением прежде, чем разумом обсуживается, – ложно. Коль скоро тебе известно, сколь горестен конец мира, то ни во что вменяй его (кажущиеся) блага; ничего не желай, прежде чем рассмотришь, полезно ли то, и после наслаждений – скорби и горькое раскаяние. Правило мира состоит в том, чтобы не предлагать доброго обеда без того, чтобы не представить и злой вечери. Всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее (Ин. 2, 10), – говорит архитриклин[10], и это вполне понятно, ибо обыкновенно мир начинает с радостью и кончает с плачем. Но на пиршестве Христовом бывает наоборот – доброе вино предлагается там в конце. Там сначала предлежат скорби, а за ними последуют утешения. Подобным образом Бог народ Израильский сначала наказывал в пустыне многими скорбями, а потом даровал ему утешение и изобилие Земли обетованной. По испытании тебя Бог напоследок умилостивляется над тобою. То же самое Бог говорил Иакову в доме Лавана (см. Быт. 29) и Иосифу, сыну его, в Египте, Давиду (см. 1 Цар.) и многим другим.

Начатки мира скрывают в себе зло, конец же открывает оное. Когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба (1 Фес. 5, 3). Конец определяет существо вещей: каков конец, таково в своей сущности и то, чем ты наслаждаешься. Конец роскошеств и земных пристрастий – мучение; конец утонченных яств – болезни; конец и предел сей жизни, которую ты безмерно любишь, не иное что, как только червь и прах; конец и заключение смертного греха – наивеличайшее и притом бесконечное мучение.

Человек в чести сый не разуме приложися скотом несмысленным и уподобился им (Пс. 48, 13), – говорит псалмопевец. Когда Бог наставлял человека, чтобы он взирал на будущее, а не на суету мира, – тогда он не захотел этим воспользоваться. Напротив, он размышлял о настоящей (земной) своей чести, а не о конце ее горестном, – прилепился к утешению настоящему и временному, не размышляя о наказании, последующем за то в вечной, бесконечной жизни. Екклесиаст говорит: Рех аз в сердце моем, о глаголании сынов человеческих, яко рассудит их Бог, и еже показати, яко сии скоти суть (Еккл. 3, 18). Бог одел Адама кожами звериными после его грехопадения (см. Быт. 3, 21), дабы показать, что в таковую нищету впал он чрез грех. Нередко бывает, что грешник оскорбит Бога, а потом тотчас же говорит: «О, если бы я не согрешал!» Но если тебе ведома пагубная греховность мира сего и что с его пристрастиями и удовольствиями неразрывно связано раскаяние и сожаление, то к чему же ты не рассуждал об этом тогда, когда согрешал? Впрочем, что премудрый делает вначале, то безумный творит в конце. Свойство премудрого – прежде рассуждать, а потом делать, а свойство безумного – говорить: «Я и не думал». Но безумно все то, что делается без рассуждения, и потому прежде делания и какого-либо земного пристрастия необходимо обсудить о том или о другом предмете. О праведном и благоразумном домохозяине Премудрый говорит: Узревши село, купи (Притч. 31,16), – сперва рассмотрел, потом купил, когда увидел доброценность села того. Подобно сему, приточный торжник евангельский прежде обрел сокровище на поле, а потом продал все, что имел, и купил то поле (см. Мф. 13, 44). Но не так поступит тот сребролюбивый богач, который только уже во аде открыл свои очи и познал лесть мирскую и суету, а не тогда, когда должен был познать это и сего удалиться (см. Лк. 16, 23)[11]. Подобно сему поступил и оный (приточный) миролюбец, который, отказываясь идти на вечерю Господню, сказал: Я купил землю, и мне нужно пойти посмотреть ее (Лк. 14, 18). Село уже куплено, и он идет смотреть его, между тем как сделать то должен был прежде купли! И как он покупал то село, когда совсем его не видал?.. Так поистине никто не купит и мира сего, если имеет очи, которые могут обозреть его. Оттого-то у тебя и корысть мира так сильна, что ты, прежде чем купить его, о нем не рассуждаешь и его не исследуешь. Рассмотри все, что есть в мире, и увидишь, что для тебя великий убыток – платить за него что-либо и тем более безмерная трата – платить за него столь драгоценным бисером, какова есть твоя душа. Внимай себе прежде, чем ты что-то захочешь делать, чтобы, сделавши то, не иметь нужды в раскаянии, – особенно же если, желая возвратить хотя бы цену, назначенную за покупку, не будешь в состоянии совсем получить оную. Исследуй прискорбный конец мирских вещей – и ты не найдешь ничего, что могло прельстить тебя. Боговдохновенный псалмопевец восклицает: Помыслих пути Твоя, и возвратих ноземои в свидения Твоя (Пс. 118, 59). Чрез помышление о конце грехопадения забывается и оставляется путь лукавый, и воспоследствует соблюдение Божественных заповедей. Если бы тебе во время шествия по пути сказали, что на оном – много разбойников и воров, не сошел бы ты разве с того пути и не пошел ли бы ты другою дорогою? Так и на пути мира сего, на пути роскошеств и наслаждений земных, по которому ты идешь, находится множество разбойников, кои убивают воров, которые крадут благодать и воздаяние.

Итак, если ты не лишился разума, совратись с сего злого пути, если только хочешь избавиться от смерти. Как скоро найдет на тебя искушение – рассмотри внимательно путь наслаждения, прежде чем пойдешь по нему: без сомнения, хотя несколько времени проведешь в рассмотрении сего злого пути, то немедленно, думаю, совратишься с оного. Апостол говорит: Возмездие за грех – смерть (Рим. 6, 23). Иаков и Исав были во чреве матернем и препирались, кому из них должно прежде родиться, – и во время рождения Иаков удерживал за ногу Исава (см. Быт. 25, 25–26). Голова есть начало, нога же – последняя часть человеческого тела. Таково же различие между добрыми и злыми (добродетельными и порочными), что добрые, подобно Иакову, берут грех за ногу, а злые – за голову. Злые всегда с радостью принимают роскошества, почести и суетства земные, совсем невзирая на конец и следствия всего этого; добрые же приемлют мир как бы за ногу, размышляя о его горестном конце. Премудрый говорит: Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид (Притч. 23, 31–32). Не увлекайся тем, чем манит тебя мир вначале в своих кажущихся благах, ибо хотя они и доставляют наслаждение вначале, но напоследок будут для тебя мучением и угрызением для твоей совести. Роскошества и суета сего мира светятся, наподобие ярко горящей свечи, пламень которой красив, но питается и поддерживается лишь горючим веществом, пока оно есть, а когда оно истребится – тогда все превращается в дым и смрад. Таков конец и всех мирских вещей. Ибо хотя блеск суеты их и доставляет ныне удовольствие, наконец породит множество скорбей и угрызений совести. Во псалме шестьдесят седьмом читаем: Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешницы от лица Божия (Пс. 67, 3). Если ты мудр, то предусматривать станешь конец. Прошедшее научает, что впредь имеет быть. Вспоминай посему прошедшее и по нему рассуждай, что впредь имеет быть. Апостол говорит: Какой же плод вы имели тогда? [Такие дела,] каких ныне сами стыдитесь! (Рим. 6, 21).

Вспомни, сколько ты пагубно потратил времени, в течение которого упражнялся в мирских занятиях и пристрастиях, и блюди себя, да не впадешь снова в прошедшее. Будь ты хотя даже и в великой славе мирской, но памятуй лишь одно – что она скоро окончится. Поистине суетны блага мира сего, если все они имеют такой суетный конец. Царственный пророк Давид говорит: Еще брашну сущу в устех их и гневе Божий взыдете на ня (Пс. 77, 30). Когда миролюбцы едва еще начинают вкушать суету мира, тотчас же приближается и правосудие Божие, наказующее их беззаконие. Не станет тот пить из источника, сколько хочет, когда кто видит на дне сто ядовитых змей и смертоносную нечистоту. Подобно сему, и из источника мира сего не будет пить тот, кто узрит дно его почестей, роскошеств и суетств.

Если бы люди обращали внимание на червей и гниение, в которые разлагаются наши тела, если размышляли бы чаще о конце того, что так любят в мире, и всего того, что мир имеет, то опасались бы пить из вредоносного источника мира сего, дающего нам не чистую воду, а смертоносный яд. Увы! Сколь многие, наподобие тех, которых Гедеон отпустил в домы свои, преклонив колена, лежат на земле, отдавая себя роскоши, нечистотам, послабляя узду для своих прихотей, как слепые и неосторожные, не видя змей, и червей на дне, и на конце мира сего пресмыкающихся; как путешественник, по выражению Сираха, отверзает уста и от всяким воды ближния пиет (Сир. 26, 14), так и миролюбцы без всякого различия устремляются к различным чувственным прихотям. Но едва еще зачинают их, как вдруг в их сердцах является уже скорбь. Итак, если раскаяние и печаль соединены со всем мирским, то должен ты при самом начале рассматривать конец и тогда несомненно стараться воздерживаться от всякой мирской суеты.

Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс. 54, 23), – говорит псалмопевец. Все твои старания должны быть направлены к тому, чтобы угодить Богу, и не возноситься похвалами человеческими, и не смущаться из-за человеческих роптаний и хулений. Когда ты не выносишь, чтобы о тебе распространялись хулы, то причиною этого бывает то, что ты стараешься угождать людям, и если ты радуешься похвалам, то потому, что ты хочешь им оказать удовольствие. Но – о, если бы ты все свое попечение к тому одному прилагал, чтобы удовлетворить святейшую Божию волю и от Бога быть любимым, то как мало бы ты придавал значения человеческим словам, которые против тебя разглашаются! Не старайся угождать никому иному, кроме Единого Бога, – и будешь проводить жизнь в спокойствии и утешении. Ничто другое для тебя не должно быть оскорбительно, как только оскорбить и разгневать Бога; ни в какой вещи не полагай твоего утешения, как только в чистой твоей совести.

Все помышление святых состояло в любви Единого Бога, и посему они мало помышляли о злоречии людском. Апостол Павел говорит: Облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа (Рим. 13, 14). Не говорит: «Облекитесь в одежду Христову», но – в Самого Иисуса Христа. В одну Христову одежду, а не во Христа облекаются лицемеры и все прочие, которые стараются угодить людям: они совне или снаружи, в словах и по виду являются добродетельными, а внутри – наполнены беззаконием. Облекись во Иисуса Христа и будь душою хорош, имея Его в себе, и не старайся показывать притворную святость людям, которые видят только наружность, а не то, когда человек прогневляет Бога. Многие праведны пред людьми, но не пред Богом. Но о Ное, праведном пред Богом, Сам Господь говорит: Видех праведна предо Мною в роде сем (Быт. 7, 1). О родителях Иоанна Крестителя свидетельствует евангелист Лука, что они были праведны пред Богом (см. Лк. 1, 6). Но совсем не таковы были книжники и фарисеи, попечения коих состояли в том, чтобы быть почитаемыми праведными от людей и быть ими хвалимыми. Если ты будешь угождать Единому Богу, то без труда можешь предать презрению все, чтобы о тебе люди не разглашали дурного. Суетно уважать нечестивые мнения человеческие, когда ты должен стремиться стяжать любовь Божию. Многие хвалимы были людьми, ныне же – во аде; многие также считались безумными, а ныне наслаждаются славою Христовою. Хвалим есть грешный в похотех души своем, и обидяй благословим есть (Пс. 9, 24), – говорит псалмопевец. Премудрый говорит, что осуждены к наказанию во аде те, кто будет говорить (о праведнике): Сей бе, егоже имехом некогда в посмех, и в притчу приношения. Безумнии, житие его вменихом неистово и кончину его безчестну (Прем. 5, 3–4). И апостол Павел пишет к коринфянам: Мы безумны Христа ради (1 Кор. 4, 10). Друзей Божиих люди обыкновенно поносят, а злых похваляют. Если же так, то не превозноситься ты должен людскими похвалами, не скорбеть, что люди о тебе думают худо. Если ты справедливо бываешь похваляем за добродетель, которую имеешь, – не превозносись, потому что имеешь множество таких недостатков, и если бы люди о них знали, то никогда бы хвалить тебя не стали. Если хвалят тебя за добродетель, которой ты не имеешь, то позаботься, чтобы иметь оную и чтобы мир в этом не обманывался. Если справедливо на тебя ропщут, то приложи попечение исправить себя.

Многие худо живут, а хулителей своих гонят, но это истинная суетность и явное безумие. Если злоречат о твоей худой жизни те, кого ты ничем не огорчил, то не более ли станут на тебя роптать и хулить тебя, когда ты их станешь гнать? Самое лучшее средство к тому, чтобы избавиться от хулений человеческих, – это исправить то зло, которое о тебе разглашается: таким образом ты заградишь уста поносителей. Если же поносят тебя несправедливо – размысли, что они лишь люди и что не могут они причинить тебе вред, а, напротив, принесут тебе только пользу, если все это будешь переносить с терпением. Если бы Бог требовал от людей совета – принять ли тебя в Свою славу, или отослать во ад, или что другое с тобою сделать, – то ты, конечно, должен был прилагать заботы, чтобы все тебя хвалили и считали за святого. Но так как Бог один имеет право судить тебя и твою душу, то суетно заботиться о том, чтобы получить похвалу от людей. Бог не потребует за тебя от них отчета и не будет спрашивать их мнения о тебе, что бы о тебе ни говорили, – Бог не удовлетворится всем тем, но только твоею совестью. Если бы даже и весь мир признавал тебя святым и достойным небесной славы, то какая в том будет польза для тебя пред Богом, Который будет судить тебя по Своему всеведению? Но если бы ты был другом Божиим, то какой же вред могли тебе принести поношения в земной жизни?! Ибо не тот будет осужден

Богом, кого люди поносят, и не тот угоден Богу, кого они похваляют. Тщетны человеческие суждения, так как люди не ведают внутренности сердец и заслуг людских и непрестанно обманываются. Ни благодати, ни славы они не могут дать, не в их власти ни спасти, ни осудить тебя на мучение. Ибо Бог, как Сам Он изрек пророку Самуилу (см. 1 Цар. 16, 7), не судит по виду и лицезрению. Хотя бы все люди были твоими друзьями, однако они никак не могут ни продолжить твою жизнь, хотя лишь на полчаса, ни избавить тебя от грозного оного суда.

О, сколь лучше иметь Бога другом во время смерти, нежели в продолжение всей жизни угождать князьям и сильным мира сего, которые хотя бы и осыпали нас дарами и почестями, но тогда ни малейшей помощи оказать нам будут не в силах! Будь в этом убежден и посему не скорби, сколько бы люди ни говорили о тебе дурного, а только исполняй свой долг, не старайся угодить людям и не ищи похвал от них в сем мире, потому что все это клонится к суете и пустой потере времени. Итак, обратись к Богу и всеми силами старайся Ему угодить и служить, отвращая свой слух от поношений, хулений и сует несчастного века сего.

Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или [как судят] другие люди… Судия же мне Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога (1 Кор. 4, 3–5). Так говорит апостол, подвергая презрению суд человеческий. Итак, поскольку есть Бог, Который ведает сердца и будет судить оные, – то, если тебя хвалят, не тщеславься и, если терпишь поношение, не скорби, потому что быть презираемым не есть зло, равно как и похвала другого не может тебя увенчать. В час смерти обнаружится, добр или дурен кто был.

Итак, пренебрегши греховными человеческими мнениями, старайся угождать Единому Богу. Те, кто трудится на военном поприще, должны презирать рассуждения невежд и, напротив, придают большее значение суду, который за одержанную победу даст награду. Так и ты не придавай значения похвалам и поношениям человеческим, но все твои помышления направь к тому, чтобы угодить Единому Богу как твоему Судии, который воздаст, по словам Спасителя, каждому по делам его (Мф. 16, 27).

Если ты добрым подвигом трудишься, то от руки Его приимешь и воздаяние. Люби правду и за ничто считай людские суждения, которые нередко вызываются ненавистью или пристрастием; на самом же деле судящие не знают того, что внутри человека. Не переставай из-за людских речей творить добро. Медведь, унесши улей, наполненный медом, мало заботится о том, если некоторые пчелы его ужалят: так поступай и ты, имея с собою Бога, речи людские и поношения за ничто вменяя, ибо жало их не может причинить тебе большого вреда. Скоро оставляет добродетель тот, кто больше ценит людские речи, нежели повеление Божие; такой много раз может лишь оставить какой-либо отдельный беззаконный поступок, а не самую злую свою волю. Кто для Бога презирает похвалы и почести человеческие, тот поистине наиславнейший. Когда злые люди наши добрые дела истолковывают в дурную сторону, то тем самым они лишь доказывают, что сами они не умеют творить добро, почему таковые злые и развращенные рассуждения человеческие должно совершенно презирать. Как презираются в жизни суждения тех, кто говорит, например, о мастерствах, ничего в них не понимая, – так и ты пренебрегай людской молвой. Живописец оставляет без всякого внимания мнение невежды крестьянина, который станет говорить, что портрет написан худо. Счастливы были бы науки, если бы о них рассуждали одни только опытные учители. Или ты лучше Иисуса Христа? Прочти Евангелие – и найдешь, что и Его иные называли самарянином, имеющим в себе беса; другие говорили, что несть сей – от Бога человек, потому что праздников их не хранит; третьи восклицали: Как может человек грешный творить такие чудеса? И была между ними распря (Ин. 9, 16).

Если об Избавителе мира, Который был Сам воплощенная святыня и благость, распространялись столь различные хулительные мнения, то как ты дерзаешь столь гордиться, что, будучи преисполнен бесчисленными несовершенствами, хочешь от всех получать похвалы за твои дела?! Коли о Господе, Который греха не сотворил и был всесвятейшим, столь противоречивые и поносительные были распространяемы мнения, то тебе ли желать, чтобы все как бы одними устами похваляли все твои действия? Суета сует и всяческая суета (Еккл. 1, 2). Если много есть таких, которые хвалят тебя, то ты не должен огорчаться о том, что некоторые о тебе худо думают и говорят. Нет ни одного святого, жизнь которого в сем мире все бы похваляли, и нет ни одного столь святого дела, о котором злые люди не пороптали бы.

Великое заблуждение – не идти по пути добродетели из-за противоречивых, несовершенных людских суждений. Если бы ты даже стал наисвятейшую проводить жизнь, то и при всем будет много опорочивающих ее, и если ты будешь столь легкомыслен, что станешь уважать людские мнения, то тебе никогда не совершить ни одного доброго дела. Слепца евангельского, сидевшего при пути Иерихонском и просившего Христа о помощи, многие укоряли, но он чем больше запрещали ему, тем сильнее взывал ко Спасителю (см. Мк. 10,46–48). Языка злых людей невозможно удержать.

Итак, приблизься к Богу, стань на путь правды и будь непреложен в своих благих начинаниях, тем более не внимай речам праздных людей, которые имеют обыкновение все начинания и поступки ближних объяснять в дурную сторону. Безрассуден ты будешь, если станешь прислушиваться ко всем людским речам. Потщись же быть благодарным Богу и повинуйся Его воле, так как все прочее есть суета сует и томление духа.

Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас (Мф. 6,1), – говорит Господь. И в другом месте: Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела, но при этом Бог хочет, чтобы ты не чести своей искал, а Его, почему и прибавляет: и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5,16). Кто добрые дела делает для похвалы, тот ищет не того, чтобы Бог прославляем был, но только – он один. Не запрещает нам Бог творить добрые дела и явно, но хочет, чтобы самое намерение наше было тайно. Он заповедует не искать своей похвалы, но в добрых своих делах более желать угождения Богу, нежели искать своей славы. Если ты сокровище добрых дел будешь измерять языком других, то не в твоей воле будет соблюсти его или погубить. Храни сам свое сокровище. Сокрой богатство твоих добродетелей, если не желаешь быть лишенным их своими ласкателями. Езекия показал свои сокровища послам Вавилонского царя и за то был от Бога строго наказан. Е1е обнародуй своих добрых дел, не ищи похвал человеческих, если не хочешь быть наказан Богом как безумный и тщеславный. Не ищи награды за свои добрые дела в сем мире, дабы не лишиться тебе мзды вечной славы. Берегись, дабы после не сказал тебе Праведный Судия: Восприял мзду свою (см. Мф. 6, 2, 5, 16). Не ищи быть оправданным пред людьми, потому что похвала человеческая – суета, если при этом осуждает тебя грешная совесть. Мудрец истинный не гоняется за похвалою человеческою, но похвала – за ним. Кто, не согрешив в чем-либо, поносим был, – тот, и будучи похваляем, да не превозносится. К чему искать похвал человеческих, когда в прошедшем о них лишь сожаление, а в будущем – страх? Хочешь ли удостоиться славы? Не ищи похвал человеческих, ибо хотя многим нетрудно, слыша их, и утешаться ими. Если тебя будут хвалить за дарования, коими ты украшен от Бога, то ты будешь надмеваться и теми же дарованиями, которые от Бога принял, станешь против Него вооружаться. Смотри же, сколь велик грех, когда ты не только не приносишь Богу благодарности за Его благодеяния, но еще эти же самые дарования превращаешь в оружие, которым вооружаешься против щедродаровитого Владыки! Возносишься тем, чем должен смиряться! Кто ищет за добродетель человеческой похвалы, тот за последнюю, самую низкую цену продает весьма дорогое. Нельзя за одно и то же дело пресыщаться похвалами людскими и вечное получить возмездие. Лучше удовлетворять своей совести, нежели угождать другим. Немаловажный порок – стремиться угождать многим. Праведных похвала, им сделанная, огорчает, а гордых – возносит. Но когда похвала неприятна праведным, то тем самым они наипаче оправдаются; когда же похвала грешникам доставляет наслаждение, то тем более показывает их беззакония. Люби быть презираемым: это будет тебе без сомнения полезнее, чем быть хвалимым людьми; кто презирает похвалы человеческие, тот не чувствует обид и оскорблений человеческих. Желаешь ли быть достоин похвалы? – Не ищи похвал человеческих. Берегись быть хвалимым, дабы не прельститься и не погубить цену добрых дел. Не утешайся похвалами человеческими и благосклонностью вельмож, поскольку все это суетно и смертоносно для души и удаляет нас от высочайшего добра. Не преклоняйся пред человеческой молвой, ибо разумный человек более уважает дела, чем слова, – доброе дело само по себе похвально. Кто ищет славы, тот ничего не найдет. Доброе дело, сделанное ради Бога, от Самого же Господа восприимет свою награду. Если будешь по чужим речам судить о своей жизни, то почтешь себя великим, но в конце ничего из себя не будешь представлять, никогда не будешь волен в своих действиях, никогда – покоен. Праведника же не прельщают красивые слова, он ищет, как угодить Богу. Вникни в свою совесть – и увидишь, каков ты на самом деле, и познаешь, что ты немощен и грешен, а между тем имеешь умереть. И вот, в час смерти откроется, сколь ложна была слава мира сего, сколь кратковременны его радости, сколь суетны похвалы человеческие. Не желай людских о себе похвал, потому что они лишь обманывают безумного любителя славы. Суетна та радость, которая не основана на спокойной и чистой совести. Как золото испытывается в огне, так и человек искушается во устах хвалящих его. Золото очищается в огне, причем уничтожаются все посторонние примеси; так и добродетель, проходя чрез печь похвалы людской, если была истинная – вместе с похвалою возрастает. Если ищешь похвалы человеческой, то добродетель от тебя удалится. Если ты гордишься, слыша похвалы человеческие, то тем самым прогоняешь от себя добродетель. Вавилоняне при звуках музыки поклонялись поставленному Навуходоносором кумиру; подобно тому и многие восхищающиеся похвалами человеческими поклоняются кумиру греха. Сыны Израилевы, когда в пустыне собрали манну на несколько дней, находили ее на другой день изъеденной червями, а когда хранили ее лишь на субботу – обретали неповрежденной. Под днями недели можно разуметь время настоящей жизни: все дела, которые ты делаешь в сем мире для того, чтобы получить похвалу от человеков, погибают, – а те, которые делаешь ты, дабы соблюсти к истинному покою (будущей жизни) или празднику вечной славы, явятся там благими и получат мзду свою. Сохрани же их к субботе вечной славы. Бог некогда повелел (Иисусу Навину), чтобы те камни, из коих сооружался Ему жертвенник, не были обтесаны и обделаны; чрез это Он показывает, чтобы равным образом и мы свои дела совершали не с тем, да видимы будут человеки (Мф. 23, 5), но чтобы угождали Единому Богу. Камни обделываются лишь для того, чтобы угождать людям, и, чтобы этого не было, вознеси свое сердце к Богу и на Него Единого, а не на другого кого-либо возверзи свои помышления. Четыре животных, которых видел пророк Иезекииль в видении, крылья свои простирали в вышину. Добрые дела суть крылья, которыми мы должны возноситься к Небу и которые нас поднимают к нему, и мы должны простирать их горе. Подвигнись угождать Единому Богу и служить Ему всею внутренностью твоей души, избегай суетной хвалы, если не хочешь впасть в лицемерие.

Даждь славу Богу Израилеву (Нав. 7, 19), – говорит Писание. Слава, принадлежащая благому делу, ищет Бога как Творца и главного Виновника добра, которое ты творишь. Берегись присваивать себе славу, которую Бог иному не хочет дать, как Сам говорит: Славы Моем иному не дам (Ис. 42, 8). Тщеславие есть великое зло, и самолюбие великий вред причиняет душе человека. Избегай тщеславия, как василиска, который, если тебя увидит прежде, – взором умертвит; но если ты прежде его увидишь, познавая, что великая суета восхищать в делах своих славу, – то получишь совершенную победу. Пусть в добрых делах твоих Бог прославляется, а не человек, – последнее лишь орудие Его благодати. Бог говорит (чрез пророка Исаию): Егда прославится секира, без секущего ею? или вознесется пила без влекущаго ю? (Ис. 10, 15). Ибо достоинство дела приписывается не орудию, но мастеру. Следовательно, если ты делаешь что доброе, то должен помнить, что ты не более как только орудие, посредством которого Бог это добро творит. Берегись, чтобы не приписать славы и чести, принадлежащих Богу, самому себе. Апостол, перечислив многие подъятые им труды, присовокупил: Не я, впрочем, [потрудился,] а благодать Божия, которая со мною (1 Кор. 15, 10). И Спаситель в Евангелии говорит: Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5). Посему и Давид неоднократно повторяет: Крепость моя и пение мое Господь и бысть ми во спасение (Пс. 117, 14). И в другом псалме говорит Богу: О Тебе враги наша избодем роги (Пс. 43, 6). Не говорит: в силе моей или моими трудами, но – о Тебе и с Тобою. Твоею силою и могуществом я одержу победу над всеми врагами моими, говорит псалмопевец. Видишь: псалмопевец Богу приписывает все победы и относит их к Нему как к виновнику своего спасения. Итак, поскольку Моисей и Аарон не воздали Богу как Виновнику чудес (во время изведения евреев из земли Египетской и сорокалетнего странствования по пустыне Синайской) эту честь, то не удостоились войти и в Землю обетованную, хотя, желая этого, в продолжение сорока лет претерпевали величайшие бедствия.

Если Бог с сими двумя святыми и близкими друзьями так поступил, то что же сделает Он тебе, когда ты во всех добрых делах всю славу себе присвояешь? Во всяком деле должно восходить мыслию к единому началу, от которого все проистекает.

Всякое движение имеет своею причиною движение первого движимого. То же можно сказать и о Перводвижущем, ибо между вещами движимыми и Перводвижущим невозможно полагать бесконечного продолжения, и, следовательно, должно дойти до Перводвижущего.

Таким образом, добрые дела необходимо должны проистекать от первой и высочайшей благости, так как всякое добро происходит от высочайшего добра. Апостол пишет: Мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога (2 Кор. 3, 5), – и в другом Послании: Бог производит в вас и хотение и действие по [Своему] благоволению (Флп. 2, 13). Глаза хотя бы и не больные были, но если не будут иметь внешнего света, способствующего зрению, то ничего не могут видеть. Подобным образом и мы не можем творить добрых дел, хотя имеем свободную волю, которая уподобляется душевным очам, если не озаримся от Бога вечным светом (Его благодати). Итак, если ты ничего не можешь сделать доброго без Бога, Который есть главный Творец всякого доброго дела, то – помысли – что делаешь ты, похваляя себя? Раб тот верный в евангельской притче, которому господин его дал мину[12] для употребления в обороте, возвращая и отдавая в ней отчет, сказал: Господин, мина твоя принесла десять мин (Лк. 19,16). Не сказал: я десять мин приобрел, но – мина твоя; так как всякий праведный прибыток присвояет благодати Божией согласно с апостолом, который говорит: Бог возращает[13] (ср. 1 Кор. 3, 7), человек насаждает и напояет, но плод принести – это происходит от Божией благодати. Не сказала Юдифь: «Я главу Олоферна отсекла», но – Господь поразил его рукою жены (Иудифь. 13, 15). Елиезер, раб Авраамов, счастливый успех своего пути приписал Богу (см. Быт. 24, 48). Праведная Елисавета, мать Иоанна Крестителя, видя, что она родила Предтечу своего Господа, чудесное зачатие сына не мужу, но Богу приписала, говоря: Так сотворил мне Господь (Лк. 1, 25). Святые всегда верны в присвоении славы и чести Богу. Напротив, грешники и суетные люди сами ими превозносятся. Двадцать четыре старца, изображаемые в Апокалипсисе, снимая с себя венцы, полагали их у ног Агнца (см. Откр. 4, 4). Подобно сему, и ты твори, полагай честь доброго твоего дела у ног Иисуса Христа, говоря вместе с пророком: Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дажд славу (Пс. ИЗ, 9). Вся создал еси нам (Ис. 26, 12). Навуходоносор, сам себя похваляя, говорил: Несть ли сей Вавилон великий, егоже аз соградих в дом царства, в державе крепости моея, в честь славы моея (Дан. 4, 27), но тотчас же затем возгремел с Неба глас: Царство твое прейде от тебе! (Дан. 4, 28). Когда Соломон хвалился победою, дарованною ему от Бога, то сказал: Челюстию ослею избих их (Суд. 15, 16). Не сказал: Бог их поразил, но про себя: я, провозглашая свою силу. Посему Бог и наказал его и вскоре так смирил, что за тщетную славу, которою он так надмевался, едва не умер от жажды. Суетной этой славы мира желать весьма недостойно человека. Истинная слава – презирать славу мира и делать лишь то, что Богу угодно. Если желаешь быть хвалим, то всячески позаботься, чтобы то было от Бога, ибо похвала человеческая не успеет начаться, как уже погибает. Иов за великий грех считал, если кто ему руки целовал. Но ты это делаешь, когда хвалишься и ублажаешь себя за доброе дело, тобою соделанное. Рука Моисеева казалась здоровою, но, когда он полагал ее за пазуху, видел на ней проказу. И ты, если твои дела кажутся здравыми и благими, положи руку внутрь сердца своего, рассуждая о них, и увидишь, что они прокаженны, если сделаны из тщеславия. Что имаши, егоже неси приял? (1 Кор. 4, 7). Погибель твоя от тебя,

Израиль, восклицал пророк Осия к народу Израильскому: Спасение же от Бога (Ос. 13, 10). Если воззришь на прошедшее время, то найдешь много содеянного тобою такого, чего ты поистине стыдиться должен. Если посмотришь на настоящее, то увидишь, что ты в этом поистине изгнании окружен многими опасностями и бедами. Если проникнешь в будущее, то там имеешь причину страшиться и трепетать, когда размыслишь о наступающем грозном Суде Божием. Более бояться должен в сей земной юдоли плачевной, нежели веселиться и тщеславиться, когда не знаешь, приятны ли Богу дела твои и сколь долго ты в них пребудешь. Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10, 12), – говорит апостол. Если ты тщеславишься и превозносишься в сердце своем по причине дарованной тебе благодати, то лишишься ее. Так, псалмопевец говорит о себе:

Рех во обилии моем, не подвижуся во век (Пс. 29, 7). Итак, как сам о себе хвалился, то и пал, как говорит: Отвратил еси лице Твое и бых смущен (Пс. 29, 8). Когда творишь что доброе, знай, что оно есть Божие. Итак, зачем ты хвалишься добродетелями, которые не твои? Безумные девы с сосудами без елея[14] – те, которые ищут суеты и наружной славы мира сего. Если хвалишься самим собою, то слава твоя есть ничто. Если Ангелы, будучи на Небе в столь великом достоинстве, ищут единственно чести и славы Божией, то несравненно тем более смертный человек должен смиренномудрствовать, всякую суетную славу от себя отгоняя. Поучайся, бедный человече, быть смиренномудр сердцем, да обрящешь благодать, которую злые ангелы безумно потеряли по своей гордости.

Хвалящийся хвались о Господе (2 Кор. 10, 17), – говорит апостол. Не хвались в своих делах, потому что вся хвала раба Христова должна состоять в Едином Боге, ибо Он говорит: Славы Моея иному не дам (Ис. 42, 8). Бог благоволил быть главным творцом и виновником твоих добрых дел, плод же их весь назначил тебе, соблюдая для Себя одну славу и честь. И такое разделение прославили Ангелы в священную ночь Рождества Христова, воспевая: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2, 14). Когда же ты похищаешь славу, принадлежащую Богу, то Он отнимает плод ее, тебе принадлежащий, и, таким образом, то значение добрых дел, которое принадлежало бы тебе, чего Он правосудно тебя лишает, поскольку ты восхотел славу Его себе похитить.

Согласно с правосудием: чтобы тот лишался своего, кто у иного хочет взять принадлежащее тому. Вспомни апостольское слово: Царю веков нетленному, невидимому, Богу, честь и слава (1 Тим. 1, 17). Ангел поразил Ирода за то, что он не дал славы Богу. Презри всякую славу века сего, если желаешь иметь большую милость у Господа. И чем пламеннее ты в благоговении пред Ним, тем больше должен беречься, чтобы не впасть тебе в тщеславие. Иногда и от доброго дела рождается пустая слава, но она не погасает с ним, но наипаче возрастает. Как Бог, по Своей благости, из зла творит добро, так, напротив, столь велика злоба исконного врага нашего (диавола), что и из добра он производит зло – из добрых дел производит суетную славу, дабы угасить значение добрых дел. Так он поступил с тем фарисеем, который тщеславился во храме, восхваляя свои дела (см. Лк. 18, 10–14). Это тщеславие есть стрела, летящая во дни (Пс. 90, 5), иначе – происходящая от света добрых дел, от которой желал избавиться пророк (Давид). Остерегайся, чтобы не уязвила тебя эта стрела, ибо она напоена смертоносным ядом. Если тебе кажется, что много доброго ты творишь, то помысли, как мало ты делаешь в сравнении со святыми. Хотя бы ты и гораздо более делал, однако если рассмотришь труды и болезни святых, то познаешь, сколь малы все твои подвиги. Иная вещь кажется нам белою, но если приложить ее к чистому снегу, то она покажется грязною. Если вспомнишь, сколько страдали святые и каким покаянием себя изнуряли, то не могу представить себе, что бы такое ты мог еще сделать, что бы не показалось тебе малым в сравнении с ними и сам ты не представился бы праздным и бесплодным. Познай прежде немощь свою и бессилие – и тогда не будешь тщетно хвалиться. Да не возбуждает тебя к деланию добрых дел тщеславие и да не будешь ты ожидать мзды от человеков! Ветряная мельница не приходила бы во вращательное движение и не могла бы молоть муки, ежели бы не была обращаема ветрами; подобно тому, и многие бы не могли соделать муки добрых дел, если бы не порывали их ветры тщеславия. Хотя бы ты сотворил даже все поведенное законом, однако и тогда что же такое ты имеешь, чем бы мог похвалиться? Спаситель говорит: Когда исполните все поведенное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17,10). Если бы ты и непрестанно служил Богу, то и тогда считай себя рабом непотребным. Если проникнешь внутрь своей совести и тщательно испытаешь себя, то всегда найдешь, что ты часто оскорблял Бога. Тогда лишь можно считать человека все соделавшим, когда он будет думать, что ничего не сделал, несмотря на все его труды. Плод трудов своих не разрушай тщеславием и не расточай понапрасну своих забот. Бог знает совершенно и гораздо лучше, чем ты, о том, что ты творишь и какую цену имеют твои дела. Если дал ты чашу студеной воды единому от малых сих, не потеряешь у Бога мзды своей (см. Мф. 10, 42). Чего же ради ты сам себя похваляешь или не знаешь, что, делая это, ты не получишь похвалы от Бога? Считай себя непотребным – и Бог поставит тебя между потребными и совершенными. Если сам себя будешь хвалить, то будешь осужден, хотя бы прежде и казался ты достойным похвалы. Но если почтешь себя непотребным, то тотчас потребным будешь, хотя бы прежде был достоин осуждения.

Необходимо нужно постоянно сосредоточиваться в таких своих помышлениях, потому что должно забывать о своих добродетелях. Если ты забыл свои согрешения, которые наипаче памятовать тебе надлежало, то почему же ты не забываешь и добра, тобою сделанного? Великое сокровище для себя скрывает тот, кто забывает свои добрые дела. Святые много прилагали трудов, дабы привести себе на память свои согрешения, и потому были смиренномудрыми.

Фарисей же (в притче евангельской) своим тщеславием сам себя погубил (см. Лк. 18,2). Если будешь самого себя похвалять, то пред Богом будешь мерзостен и пред людьми – заслуживающим ненависти. Если желаешь, чтобы дела твои были истинно великими, то не считай их великими, потому что в противном случае они не могут быть таковыми. Если же во всех делах своих будешь пред Богом малым, то тем большую получишь от Бога благодать.

Иисус Христос, жизнь и пример Которого должны служить для нас наставлением, исцеляя прокаженного, повелел, чтобы он о чуде том никому не поведал (см. Лк. 5,14), дабы научить нас презирать славу.

То же сотворил Господь, когда исцелил глухого и немого (см. Мк. 7, 36). Какую корысть можно получить от всех похвал человеческих, кроме разве лишь ветра и дыма, скоро исчезающего? Если хочешь быть похваляем людьми, то презирай их похвалы. Отвергни от себя суетные и безумные помыслы тщеславия и похвал человеческих.

В книге Бытия читаем, что Авраам принес Богу в жертву мясы и когда на них насели мухи и птицы, то, чтобы они не причинили приносимой жертве какой-либо нечистоты, отогнал их прочь (см. Быт. 15, 11).

И ты, когда творишь какое-либо доброе дело, которое должно приносить наподобие жертвы Богу, – тогда отгони демона с суетными помыслами, приближающегося для похищения воздаяния за это дело.

Бог, намереваясь наказать египтян, повелел Моисею, чтобы он взял прах (пепел) и бросил его на воздух, и, когда Моисей исполнил это, прах, подобно облаку, рассеялся по воздуху, после чего на египтянах и их скоте явились струпы. Дела, которые ты творишь из тщеславия, суть как бы прах, летающий по воздуху, и когда ты пускаешь их на ветер тщеславия, то от этого является струп гордости. Все твои помышления должны быть к тому направляемы, чтобы угодить Богу. Его Единого пред очами своими (духовными) во всех твоих делах имей.

Не высокомудрствуй, но бойся (Рим. 11, 20), – говорит апостол. Если хочешь быть великим на Небе, будь малым на земле. Знал ты многих великих и сильных, о которых, однако, ныне и память погибла. Рассуждая о сем, пророк Варух вопрошает, говоря: Где суть князи язычестии и владеющий зверьми сущими на земли, играющий птицами небесными и хранящий злато и сребро, на неже уповаша человецы, и несть конца стяжанию их?… Погибоша, и во ад снидоша, и инии вместо их восташа (Вар. 3, 16–17, 19). Сколь многие были в великой начальственной власти и достоинствах, суета коих исчезла как дым, и никто о них не заботится, они умерли, другие пользуются их доходами, а о душах их совсем не прилагают забот. Зачем же трудишься достать себе начальство? Из-за чего хочешь быть великим в сем мире? Или никто не был прежде тебя в этом состоянии, к которому ты стремишься? И если были, то вспоминает ли о них мир? Как не помыслишь о том, какой конец они имели? То, что с ними было, будет и с тобою, ибо мир не изменил своих старых и закоснелых обычаев. Размысли, каким образом они восходили к своим достоинствам и как они нисходили с них: тогда увидишь, что чем выше поднимались, тем сильнее падали. Тот, который от таковых великих некогда презрен был, – тот ныне землею их засыпал и стоит поверх гробов их.

Вспомни, что в этом состоянии, к которому ты стремишься, были и другие, которых ты и имен не знаешь и которых самый мир не познал, как будто их никогда и не было. Тела их уже во прах и пепел обратились. Не смотри на настоящее время, но – на будущее. Не уважай чести, которую тебе мир представляет, но размышляй о том, что имеет последовать при конце. Устреми очи свои (духовные) в то, что имеет последовать по кратковременной сей жизни, – и тогда будешь жить, довольствуясь тем состоянием, к которому Бог тебя призвал. Да не прельстят тебя мир и демон советами, что будто бы ты можешь лучше послужить Богу в высоком состоянии, нежели в низком, в котором теперь находишься. Многих неосторожных враг наш обманул, предлагая им подобную суетность и ложь.

Так, некоторые под видом добродетели желают высоких достоинств и богатства, думая, что они станут тогда творить больше милостыни добрых дел. Почести ослепляют миролюбцев. Между тем великие мира сего теряют свободу и обязываются к большим неудобствам. Но если ты ныне, будучи свободнее и более волен в себе, не исправляешь, однако, и малого своего долга, то как ты исправишь его тогда, когда свободу почти совсем потеряешь? Если не можешь носить малой тягости, то каким образом возможешь носить великую? Когда и малые попечения и заботы развлекают тебя во время молитвы и других

духовных упражнений, то как ты предашь всего себя Богу, будучи развлекаем многоразличными и большими заботами? Кто не может быть добрым рабом, тот никогда не будет добрым начальником. Старайся быть другом Богу, возлюби чистоту совести и всего себя вручи Богу. Если от Бога определено тебе быть великим, то Он вознесет тебя без всякого твоего попечения и происков. Когда Саул был малым, тогда был богобоязлив, но когда стал великим повелителем и царем Израильским, тогда сделался гордым и нечестивым. Давид, претерпевая гонения, был великим другом Божиим, наслаждаясь часто Божественной беседой; ставши же великим и сильным царем, жестоко оскорбил Бога, Которому верно служил в низком состоянии. Соломон, сын его, которого Бог превознес паче всех царей земли премудростью, богатством и славою, от своего земного благополучия так изменился, что богам иным последовал, поклонился идолам и сделал много тяжких беззаконий… Таковы действия славы мирской, суеты и высоких состояний. Ни во что вменяй сию пустоту мира, которую Соломон называет великим достоинством, ибо написано: сильнии сильне истязани будут (Прем. 6, 6). Деревья, насажденные на высоком месте, бывают более подвержены действию ветров: так и мирское состояние человека чем выше, тем опаснее. В невод большие рыбы скорее попадаются, а небольшие – скорее из него освобождаются. Вельможи Иерусалимские были отведены Навуходоносором в плен, а народ остался свободным в городе.

Не желай быть великим, да не впадешь в сети диавола. Не старайся возвысить сан свой, да не повлечен будешь в смешение Вавилонское. Прежде рассмотри в уме своем кончину вельможей – и тогда почтешь лучшим быть в числе малых.

Почестей и высоких достоинств земного звания и положения не ищи, когда они столь скоро преходят. Нет ни одного столь великого состояния человеческого, которого бы другие не могли разрушить: состояния и дела человеческие должны непременно исчезнуть. Вот конец великих! На ниве колосья один другого выше, но когда жнец пожнет их, тогда в житнице они становятся равными, так что нельзя и узнать, какой колос был выше, какой – ниже. Подобно сему, и на поле мира сего хотя одни и кажутся выше других в науках, в почестях, в богатстве и достоинствах звания, но когда смерть пресечет жизнь всех, тогда все будем равными. Если бы ты открыл гробницы, то никак не мог бы распознать, кто был богат, а кто убог, кто вельможа, кто низкого состояния; не найдешь различия между властелином и пастухом и не дознаешься, кто из них славен и покрыт почестями, кто унижен и презираем.

В Апокалипсисе читаем, что Ангел вышел из храма и возопил великим гласом к Сидящему на облаках: Пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела (Откр. 14, 15). Завтра послан будет серп, и все будем равны в земле. Если же все мирские почести и достоинства имеют столь несчастный и равный для всех конец, то поистине суета – желать быть чем-либо в мире. Со смиренномудрием помышляй всегда о себе, будь доволен тем состоянием, к которому тебя Бог призвал, чтобы иметь возможность по сей жизни сесть на престоле славы высоком.

Не знаете, чего просите (Мф. 20, 22), – сказал Господь двум ученикам Своим, которые хотели начальствовать над другими[15]. Желание начальства происходит от незнания самого себя. Честь есть мзда добродетели, и посему если ты сам считаешь себя добродетельным и достойным чести, то по этой одной причине ты еще чести недостоин, ибо можно почитаться добрым и не будучи таковым на самом деле. Если ты станешь думать, что заслуживаешь уважения и чести, то должен отогнать эту мысль и верить, что ты, напротив, того не заслуживаешь. Надменность есть мать распрей. Трудно находиться в высоком достоинстве и не иметь о себе в то же время высокого мнения. Повергает себя в великое бедствие тот, кто хочет быть вельможею и желает повелевать другими. Нет такого, который бы желал начальства, если бы наперед знал совершенно все обязанности начальствующих и высокопоставленных лиц. Те, которые хотят ими быть, без сомнения не знают, что это значит. Учителем не определяют того, кто сам лишь начал учиться, – но тех, кто долго и прилежно учился и привычен в этом деле. Так и начальником должен быть не тот, кто начинает жить по добродетели, но кто все душевные смущения уже обуздал.

Достоинство начальников есть состояние совершенных. Некогда Бог повелел, чтобы на первый глас трубы выходили на сражение прежде вожди, а потом уже за ними следовал народ. Так и начальствующие должны первыми исходить на призыв Божий и первыми быть в служении Богу. Не обязывает Бог подчиненных по отношению к начальствующим в такой мере, как их самих, потому, что они находятся на высоте власти и должны быть более совершенными… Чем выше ты в достоинстве, тем должен быть выше. Если ты получил многое, то много ты и должен. Если же при этом согрешаешь, то согрешаешь тем сильнее, потому что чем выше состояние, тем сильнее падение… Всякий, кто в чести пребывает, должен других возбуждать (к добродетели), а не спать. Е1е будешь тогда и гордиться, если убедишься, что, начальствуя, ты обязан тем самым к превосходнейшим добродетелям, нежели другие, и, если согрешишь, тем сильнее должен быть наказан. В верхних слоях воздуха, где он чище, нет ни облаков, ни молнии, ни земных паров, но вся та область спокойна, тиха и светозарна; в нижних же слоях рождаются облака, молнии и тому подобное. Таким образом, и начальники, находясь на высокопоставленном месте и обязанные быть в большой степени совершенства, должны быть спокойны и свободны от всякого смущения страстей: немощи подчиненных в начальствующих не должны иметь места. Справедливо начальствующие (собственно в церкви Христовой и в духовном смысле – апостолы и их преемники) в Евангелии уподобляются городу, стоящему наверху горы (см. Мф. 5, 14), – во-первых, потому, что они видимы всеми; во-вторых, потому, что должны иметь соответствующие качества и удовлетворять истинным потребностям человеческого духа.

Нет еще ничего особенно удивительного, если в подчиненных и подданных недостает добродетели и учения; начальникам же, которые уподобляются высоко стоящему городу, должно иметь достаточный запас мудрости, добродетели, святого жития и учения. Апостол Павел в других своих Посланиях начинает так: Благодать вам и мир (1 Пет. 1, 2), а в Послании к Тимофею: Благодать, милость, мир (2 Тим. 1,2), – присовокупив «милость» в Послании к Тимофею, который был епископом: ибо милость и любовь, которую начальники должны иметь к бедным, суть добродетель, наиболее всего приличествующая власть имеющим. Если будешь начальником, то ты должен быть благоговейнее и совершеннее твоих граждан (подчиненных). Во всем ты должен предшествовать, и прежде всего в добродетели. Между покаявшимися в Ниневии был царь Ниневийский, который прежде всех облекся во вретище, а потом уже и весь город. Глаза всех на тебя обращены, и ради этого должен ты жить добродетельнее. Проказа у царя Охозии была на челе, тогда как у Моисея, например, она была на руке, и он мог скрывать ее, полагая ее за пазуху. Подобно тому, и у всякого вельможи и начальника проказа преступления находится на челе, которое всякий видит, а у подданных – на руках, которые могут быть скрыты. Итак, начальствующим лицам не должно быть более, чем кому-либо, духовно прокаженным, но они обязаны проводить жизнь исправнейшую, когда все на лица их зрят и когда язык всех устремлен против них.

В самом деле, если, например, кто имеет ложные весы или меру, то об этом часто знают двое-трое знакомых, самое большее – двадцать человек, но если эти меры будут привязаны к шее, тогда все их увидят. Так и преступления начальников видимы бывают всеми, поскольку они лица общественные и на глазах у всех, чего не бывает с подчиненными. В этом положении все на тебя смотрят, и, когда ты не делаешь должного, многих приводишь в соблазн. Дурной начальник тем больших заслуживает наказаний, чем более подает поводов к преступлению закона своим худым примером. Дети многострадального Иова умерли в доме старшего брата (см. Иов. 1, 18); так нередко погибают и подчиненные от злого примера начальника, который должен быть нашим старшим братом. Каковы были жезлы, которые полагал Иаков овцам в корыто с водою, – сообразно с этим они зачинали белых или черных овец: так и подданные часто следуют примеру начальников, хорош ли таковой или худ. Трудно подчиненному воздержаться от порока, дурной пример которого он видит в лице начальника. Дела начальника, хорошие или худые, суть как бы жезлы, которые он полагает овцам своим (подчиненным) пред глазами и по которым они живут так, как живет и он. Когда евреям во время странствования по пустыне Аравийской предшествовал дивный столп облачный, они шли за ним; когда же он останавливался, тогда останавливались и они. Если начальник идет путем добродетели, то и подданные то же делают, но если он будет, например, празднолюбив, то и подданные будут празднолюбцами.

Ты – начальник? Шествуй же вперед, тогда и подчиненные последуют за тобою. Но ты стоишь неподвижно, а другим повелеваешь идти: или не знаешь, что дела делам подражают, а не словам, что более возбуждают дела, нежели слова? Христос Господь, как добрый начальник, прежде начал творить, а потом учить, как повествует евангелист Лука (см. Дели. 1,1).

Не сокрушай главы своей и других великим криком, когда жизнь проводишь развращенную, ибо чудовищно, чтобы язык был длиннее рук. На то язык и меньше руки, что Бог хочет, чтобы ты меньше говорил, а больше делал. Многие властелины и проповедники много повелевают, а об исправлении своей жизни мало помышляют. Кто поучает других добродетели, тот должен сперва на себе показать опыт добрым житием, если хочет, чтоб другие поступали по его научению. Христос, прежде нежели начал проповедовать Свое учение народу, сначала сорок дней и сорок ночей постился в пустыне (см. Мф. 4, 2). Если твоя жизнь зазорна для других, то и учение твое не должно ли естественно подвергнуться презрению? Сам старайся быть исправнейшим в служении Богу и увидишь, что этим ты более принесешь пользы твоим подвластным, чем долгими и многовитийственными словами.

Итак, видишь, сколь велика суетность тех, кто ищет начальства и власти, обладающие которыми должны будут отдать отчет за души подчиненных. Не безумец ли ты, если желаешь такое тяжкое бремя возложить на себя? Начальники и властители весьма редко слышат что-либо, кроме ласкательства и лжи, да и то более от тех, которые заочно о них самих судят и осуждают их поведение. А что хуже того, как никогда не слыхать правды? Начальников и вельмож всегда окружают ласкатели, выхваляющие их пороки и одобряющие все их поступки. Но, помимо всех этих несчастий, размысли и о том строжайшем суде, который Бог учинит вельможам и начальствующим, по написанному: Сильный сильне истязани будут (Прем. 6, 6). Если бы и другого ничего не было, кроме сего, то и одного этого довольно, чтобы прийти к убеждению избегать начальства всеми силами, насколько это возможно. Завтра (рано или поздно) наступит твой последний день, а там, по неложному свидетельству Священного Писания, ты будешь судиться судом неумытным. Что сего страшнее? Веруешь ли сему или считаешь безрассудно шуткой то, что говорит Дух Святой? Если ты христианин и веришь Богу, то к чему такая бесчувственность в тебе, за которую ты судим будешь наистрожайше? Слепота неслыханная, заблуждение нетерпимое – человеку смертному и грешнику желать взойти в суд с Богом! Посему не должно безрассудно стремиться к начальству и власти и надмеваться ими пред другими и самим собой.

Истреби из сердца своего всякое кипение и суетное желание повелевать другими, подражая Господу нашему Иисусу Христу, Который пришел не для того, чтобы Ему послужили, но чтобы Он Сам послужил (см. Мф. 20,28), дабы научить тебя смиренномудрию и уничижению, которые и ты приложи попечение возлюбить, чтобы насладиться напоследок на Небе вечным покоем.

Живущии в теле сем, страничествуем (ср. 2 Кор. 5, 6), – говорит апостол Павел, то есть устранены от Господа, или странствуем. Странник ты в сем мире и к Небесам шествуешь, где наше истинное, вечное жилище: Не имамы зде пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. 13, 14). Всякий путь имеет свои трудности. Посему не услаждайся в мире сем, ибо ты в нем путешественник. Странствующему путешественнику приходится всегда бороться с голодом, холодом, жаром, со слабостью сил, с болезнями и другими бедствиями, которым и мы, странствующие в мире сем, подвержены.

Странник, находясь далеко от той земли, где он родился, желает возвратиться туда: так и нам, странствующим в мире сем, должно желать истинного Отечества нашего Небесного.

Как странников щедро в гостиницах принимают и удовлетворяют их потребностям и желаниям, но как скоро настанет время выезжать из гостиницы – немалые подаются им от содержателя гостиницы счеты, так и мир сей хотя довольствует нас и утешает, но когда, однако, умирая, будем прощаться с ним – тогда во всем отдадим неизбежный отчет. Не желай созидать домов и не полагай жилища твоего на бесплодной земле сего мира, когда ты здесь лишь странствуешь и имеешь Отца богатого, но поспешай в изобильный дом и в землю плодоносную. Святой апостол Петр говорит: Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей (1 Пет. 2, 11). Живи, подобно страннику, а странники и пришельцы проводят жизнь скучную: всегда считаются чужестранцами и не имеют ни одного друга в городе. Не ищи такой дружбы, которая вредна для твоей души. Так как ты путешественник, то не огорчайся, если все будет неприятно. Если ты будешь помнить, что ты – пришелец, то избавишься многих зол. Ты исполняешь на земле как бы должность быстро бегущего скорохода; остерегайся же и нигде не полагай основание. Когда приходишь ты в гостиницу на одну четверть часа, которую там хочешь провести, – тогда гостинник не убирает ни покоев, ни спальни для тебя, не починивает ничего, потому что знает, что не долго у него пробудешь… И ты – пришелец на земле: вчера в гостиницу прибыл, а завтра отправишься из нее. Почестей, богатств и суетных пристрастий не ищи, потому что время столь кратко, что преходит, наподобие мгновения. Как странствующий всегда вспоминает свое Отечество, к которому стремится, так и все твои помышления должны устремляться к земле живых, где святые блаженствуют в общении со Христом. Шествуй к дому Отца твоего и со всевозможною тщательностью размышляй, каким бы образом достигнуть его, забывая все предметы и ложные наслаждения сего земного твоего изгнания. Из-за получаса, который ты проводишь в мире, не заботься иметь в нем постоянного жилища. Если бы ты долговечно мог пребывать в мире сем, то еще было бы неудивительно, что ты спросишь обширный дом и множество всего запасаешь. Но когда жизнь столь коротка и час смертный столь неизвестен, что не знаешь, сегодня ли или завтра он приблизится, то не заслуживаешь ли ты тяжкого осуждения, когда оплетаешься мирскими вещами, как будто они будут вечно пребывать? Такое непостоянство и кратковременность всего земного неужели могут тебя прельщать? Ведь ты непрестанно и быстро стремишься к смерти: не останавливайся же и не прилепляйся к суетам мирским. Всякий странник с неудовольствием проводит ночь в гостинице, если он знает, что на другой день будет отдыхать в своем доме с великим спокойствием. Одного этого рассуждения надлежало бы быть достаточным для претерпения несчастий настоящей жизни, когда знаешь, что они продолжатся лишь краткое время, а завтра ты придешь в дом твой Небесный, где будешь наслаждаться вечным покоем. Блажен пришелец, который не хочет иметь жилища в сем мире, но желает от тела разрешиться и быть со Христом (Флп. 1,23). Блажен тот, который, будучи позван на вечерю Агнца (Христа), но еще не возлежа за (Божественною) трапезою, воздыхает и плачет в сем мире. Да будут всегда пред очами твоими эти слова псалмопевца: Пресельник аз есмь у Тебе и пришлец, якоже еси отцы мои (Пс. 38, 13).

Если рассудишь, сколь долговременна ожидаемая нами будущая жизнь, и когда увидишь, что она вечна и не имеет конца, то в сравнении с этою жизнью, хотя бы ты здесь и тысячу лет прожил, узришь, что последняя слишком кратковременна и скоропреходяща и едва ли составляет полчаса против грядущей жизни.

Исчисли со вниманием – и найдешь, что наша земная жизнь в сравнении с будущей есть не что иное, как одно мгновение. Это побуждало апостола к терпеливому перенесению трудов земного своего пришествия, как он сам пишет в Послании к Коринфянам: Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем… Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор. 4, 8–9, 17–18). Таким образом понуждал себя апостол к еще большим трудам и усиливал свои подвиги, помышляя о кратковременности настоящего искушения, почитая себя здесь странником, идущим к Небу. Итак, если трудность пути наводит на тебя скорбь – не смущайся, ибо скоро он совершит течение свое. Апостол свидетельствует, что все святые Ветхого Завета считали себя странниками и пришельцами на земле, обитали в горах, вертепах и пропастех земных, никогда не имея покоя, но непрестанно скитаясь (см. Евр. 11, 13, 38).

Не живи так, как бы ты был обитателем мира сего… Путешественники, путешествуя чрез чуждые государства, обыкновенно не покупают того, что нельзя с собой нести, например деревья и другие неудобные вещи, но какие-либо драгоценности. И ты здесь должен оставить мирские почести и богатства, а добрые дела с собою можешь унести. Чего же ради ты стараешься угодить людям и ищешь почестей, которые останутся на пути? Чего ради, проходя земной путь, хочешь обогатиться, а впоследствии в доме твоем, где вечно должен пребывать, – оскудевать и жить в алчбе и нищете? Приобретай в земном странствовании наипаче драгоценные камни добрых дел, чтобы прийти в истинный свой дом обогащенным и получить на Небе блаженную жизнь.

Красота суетна (Притч. 31, 30), – говорит Премудрый. Если всякую суету ни во что не должно ставить и всякая красота суетна, то и не должно ее почитать. Среди всех сует, которые миролюбцы дорого ценят, а ты, как верный раб Христов, должен пренебрегать ими, есть одна главная, состоящая в том, чтобы тщеславиться своею красотою, хотя и все грехи, пристрастные ко всем другим суетствам, суетны и безумны. Прекрасные волосы Авессалома послужили орудием его смерти.

Красота дарована Богом тварным существам для того, чтобы при виде ее мы свой дух возводили к познанию Творца. Невидимая [Божия,] – по слову апостола, – твореньми помышляема, видима суть (Рим. 1, 20), и: познание тварей приводит человека к познанию своего Творца.

Когда находят небольшую жилу вкусной воды, не следуют ли далее и не ищут ли ее источника и ключа? Так и ты, когда встречается тебе красота телесная, не останавливайся на ней вниманием, пока не дойдешь до познания Того, Который есть ее начало, то есть Бога, источник всякой красоты. Дети, которые слишком любуются позолотой на книге, или красивыми испещрениями, позабывают о находящемся внутри книги учении.

Но ты должен представлять себя не отроком, а мужем совершенным, не прилепляйся чрезмерно к красоте тварей, но читай, что в ней написано, то есть для того, чтобы возлюбить Виновника и Творца такой красоты. Если станешь читать это написанное на всех тварях, то познаешь, кто есть Бог.

Твари суть как бы некоторого рода очки, сквозь которые человек себя видеть не может, но в которые зрению представляются другие предметы. Не приличествует тебе прилепляться к красоте твари, ибо ты самого себя в них не увидишь, но должно при виде ее удивляться премудрости, благости и всемогуществу Господа Бога, из ничего создавшему такую красоту. Пророк Исаия возвещает горе тем, которые на дела Господни не взирают и о деяниях руки Его не помышляют (см. Ис. 5, 12). И царь Соломон замечает: Споборет мир на безумныя (Прем. 5, 20). Чувство есть дверь воображения. Чувством видим тварей, от познания которых и их красоты приходим к познанию величия Творца; ибо всякая красота тварная есть не что иное, как ничтожная капля от этого бесконечного моря несозданной красоты.

Что ты видишь в твари ее собственного? Чем более тварные существа имеют красоты и острейшею стрелою любви поражают, тем более должен ты возноситься любовью к Творцу этой красоты. Если же ты услаждаешься красотою, которую не относишь и не приписываешь Богу, то суетен ты и безумен.

Если ты самого себя любишь за красоту, то что может быть суетнее этого? Спрошу я тебя: откуда красота эта происходит и что служит ее причиною? Тело или душа? Отдели душу от тела – то не обратится ли красота телесная в безобразие и гниль? Душа, следовательно, поддерживает красоту телесную.

Если тебе кажется тело прекрасным, то во сколько более ты должен любить душу, которая поддерживает эту красоту? Если присутствие души является непременною виною такого благообразия, то не благолепнее ли того самая душа? В душе заключается истинная красота, в сравнении с которой всякая другая красота, подобно тени, мгновенно исчезает.

Не останавливайся на поверхности, не обращай внимания на видимую наружность, но простирайся глубже и рассмотри самый корень вещей. Возлюби начаток самый как основание всего того, что в твоих глазах кажется красотою, которая, однако, нередко исчезает даже при наступлении незначительной болезни.

Дни наши протекают быстро, юность проходит, и ты вскоре приближаешься к смерти или к старости. Что же останется от благообразия твоего лица и этой телесной красоты? Итак, если случится тебе увидеть прекрасное лицо, то ты должен помыслить о том, как скоро смерть изменит эту цветущую белизну лица, как глубоко впадут глаза, как скоро в гниение превратится все то, что ныне кажется прекрасным.

Красота есть истина, завешенная наружною завесою. Красота есть не иное что, как молчаливая и немая казнь, которая вредит больше, чем огонь: огонь сожигает вблизости, а она – и вдали. За красотою всегда следует гордость. Красота есть маловременный мучитель, покрывало для очей, оковы для ног и сеть, связывающая крылья ума для того, чтобы ты не познал истины или не последовал добродетели и не возводил ум свой горе. Любовь красоты телесной есть забвение разума. Красота и целомудрие редко бывают согласны между собой. Пророк Исаия уподобляет красоту телесную траве: Всяка плоть сено, и всяка слава чело веча яко цвет травный: изсше трава и цвет отпаде (Ис. 40, 6–7). Сегодня трава зеленеет, а наутро засыхает, и ее бросают в печь. Поутру цветок стоит развернувшись, а к вечеру увядает. Так преходит и всякая юность, всякая слава, всякая красота человека, как трава и как цветок полевой; ибо как скоро наступит старость, тотчас иссыхает. Псалмопевец говорит о жизни человеческой: Утро яко трава мимоидет, утро процветет и прейдет, на вечер отпадет, ожестеет и изсохнет (Пс. 89, 6). Апостол Иаков, используя такие же уподобления, пишет, что человек, яко цвет травный, мимоидет. Возсия солнце… и изсуши траву, и цвете ея отпаде, и благолепие лица ея погибе (Иак. 1,10–11). Как цветок скоро пропадет, так, по свидетельству Писания, и юность человеческая. Суетно вместо лжи пренебрегать истиною. Не смотри внимательно на ложную и исполненную коварства наружность, но мыслию своею простирайся далее, и когда увидишь женщину с прекрасным лицом, тогда помысли, какое безобразие скрывается под этою живописною маскою и как ужасно будет это прекрасное тело по смерти; не настоящему внимай, а – будущему. Покрытую (телесной красотой) истину проникни очами ума. О, если бы ты не соблазнялся с первого взора, но, увидев какое-либо прекрасное лицо, вспомнил бы, что есть человек! Если бы ты чаще возбуждал себя к сему размышлению, то достиг бы такого целомудрия, что без всякого труда в чистоте тела служил бы Богу, отвратив вожделение свое от подобной суеты. Старайся украшать душу, ибо ее красота есть красота вечная. Всякая же другая красота есть красота пустая, тленная, наикратчайшая и маловременная, безумная и скорогибнущая, которую время снедает, и во мгновение она становится достойною слез.

Во одеянии риз не похвалися (Сир. 11, 4), – говорит ветхозаветный мудрец. Если бы излишество одежд не было злом, то не похвалил бы Христос Иоанна Крестителя за его суровые одежды (см. Мф. 11, 8) и не осуждал бы немилостивого богача за чрезмерную пышность одежд[16] (см. Лк. 16, 19). Господь сказал: Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских (Мф. 11,8), то есть в домах царей временных, а не Царя Вечного. Поскольку же Дух Святой в Священном Писании осуждает одеяние того богача, а святого Предтечу хвалит за его суровую одежду, то отсюда ясно, в каком бедственном состоянии находятся те, которые тщеславятся драгоценною одеждою, и сколь суетны те, которые тратят драгоценное время на такую суетность. Если ты, украсившись драгоценной одеждой, и не стремишься к чему-либо противозаконному, то, по крайней мере, худо поступаешь в одном том отношении, что тратишь безрассудно драгоценнейшую из всех вещей, то есть время. Украшаться дорогою одеждой не всегда грешно, но при всем том всякий так украшающийся избежать суеты не может. Таковые любят, чтобы они были видимы в публичных собраниях, всем были бы угодны, всем нравились, всеми были бы хвалимы. Но они в то же время мало успевают в добродетелях, и дух благоговения у них остывает. Как бы ни было богато и изысканно твое одеяние, но ни с каким ты можешь быть прекраснее кринов сельных (полевых лилий), о которых Спаситель сказал, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них (Мф. 6, 29). Апостол говорит: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем (1 Тим. 6, 8). То же самое выразил Иаков на месте чудесного видения лествицы, когда сказал: Аще будет Господь Бог со мною и сохранит мя на пути сем, в оньже аз иду, и даст ми хлебе ясти и ризы облещися (Быт. 28, 20). Безумие пеплу и праху – желать облечься во всей пышности. Апостол Петр пишет, что украшением жены-христианки должны быть не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной [красоте] кроткого и молчаливого духа (1 Пет. 3, 3–4). Рабу Божию достаточно просто общего одеяния, приличного каждому состоянию. Удаляйся всякого нового изобретения (моды) в одежде; ибо когда столь много занимаешься наружностью, то это признак, что ты мало печешься о внутренности (о душе). Псалмопевец пишет: Вся слава Дщере Царевы внутрь (Пс. 44, 14). Соломон когда слишком предавался роскоши и занимался украшением себя, тогда забывал Бога и свою душу, так что обратился к идолопоклонству. Когда с ореха скорлупа спадет прежде времени, то это признак, что он внутри поврежден. Когда христианин не носит одежды, требуемой благочестием христианским, то это знак, что он имеет внутри себя червь греха, который по наружности показывает его пустоту. Те повозки, на которых отвозят тела умерших ко храмам, никогда в другое время не украшаются, кроме того времени, когда должно мертвого на них везти; так и суетные люди не в иное время тело свое украшают, как только когда внутри себя носят душу, умершую грехами. Поэтому пророк Аввакум говорит: Сие есть скование злата и сребра, и всякаго духа несть в нем (Авв. 2, 19). Как плакал бы ты при виде любимого тобою человека умершим, так прослезиться ты должен о великолепно одетом как об умершем. Так как ты желаешь нравиться людям, посему-то и украшаешь себя так по наружности. Ибо человек зрит на наружность, а Бог – на сердце. Немалая эта суета и безумие, почему апостол говорит: Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал. 1, 10). Если бы ты истинно и не ложно ради Христа для мира умер, то отвергнул бы все эти напрасные попечения. Ты не можешь исправить всего, так чтобы в чем-либо одном не было недостатка. Украшаешь ли тело? – душу разоряешь. Украшаешь ли рабу? – госпожу оставляешь нагой. Ковчег Завета внутри был позлащен, а снаружи покрыт тканью. Пусть душа твоя будет наполнена любовью, тогда мало попечения прилагать к тому, какова твоя наружность. Укрась внутренность добродетелями, а не прилагай стараний к украшению тела суетными одеждами. Апостол свидетельствует, что святые Ветхого Завета одевались милостями (см. Евр. 11, 37), то есть верблюжьими и козьми кожами. Они были подобные нам люди, но, зная, что нагими произошли они на свет из утробы матерней и нагими отыдут из мира сего, сообразно с этим и обращались, как пришельцы и странники в сем мире. До грехопадения – в раю – человек не требовал одеяния, потому что как солнце облечено сиянием, так и человек был облечен благодатию; он, наподобие полевых кринов (лилий), облечен был непорочностию, но как скоро утратил ее, тогда стал стыдиться наготы, почему Бог и сделал нашим прародителям одежды из кож животных. Всякий, кто тщеславится одеждою, подобен тому, кто похваляется полотном, которым обвязаны его раны. Слава эта обращается в посрамление. Безумным должно считать того, кто хвалится струпами и гнойными язвами своими. Худой одеждой одевался Иов, когда сказал: Вретище сошиша на кожу мою (Иов. 16, 15). Сурова была одежда того царя (богодухновенного псалмопевца Давида), который говорит о себе: Облачахся во вретище (Пс. 34, 13). Похваляющимся драгоценным одеянием Бог угрожает чрез пророка Исаию: Под тобою постелют гнилость, и покров твой червь (Ис. 14, 11). Ты оскорбляешь Бога своими суетствами, о которых богодухновенный псалмопевец свидетельствует, что Бог гнушается ими. Никто не вводит новоизобретений украшения, но бояться должен за сие строжайшего Суда Господа Бога, Который говорит чрез пророка Софонию: Отмщу на князи и на дом царский, и на вся (сыны Израилевы) оболченныя во одеяния чуждая (странные) (Соф. 1,8). Новоизобретенные и драгоценные одежды бывают надеваемы из одного тщеславия. Ты открываешь свою душу тем, которые на тебя смотрят, и своим легкомыслием обнаруживаешь свои недостатки и несовершенства тем, которые, быть может, считали тебя мудрым. Премудрый Сирах говорит: Одеяние мужа и смех зубов и стопы человека возвестят, яже о нем (Сир. 19, 27). Царь Охозия вопросил некогда своих вестников, в какой одежде был встретившийся им спутник, и из ответа их об одежде пророка Илии узнал, что это он (см. 4 Цар. 1, 7); и ты, если важно и пышно будешь одеваться, будешь всеми узнан, – что это ты легкомыслен: не скажут люди, что ты – Илия, но что ты – человек легкомысленный.

Ужели хочешь быть безумным? Если же нет, то зачем желаешь таковым быть почитаем? Наружное излишество – знак суеты и внутреннего скудоумия. Пышное одеяние обнаруживает изнеженность и развращенность души. Ибо никто такового украшения тела не пожелал бы, если бы душа побыла обнажена, лишенная одежды добродетелей. Ниневитяне все, от мала до велика, облеклись во вретище и чрез это умилостивили оскорбленного ими Бога. Отсюда видно, сколь Богу приятно вместе с покаянием и самое скудное смиренное одеяние.

Как безумным должен показаться тот, который при покупке коня покупает ради хорошей и богатой упряжи, не обращая внимания, хорош ли конь, крив ли он или хром, – так безумие – составлять о человеке мнение и ценить его по драгоценной одежде. По отношению к тем, которые пышно, но легкомысленно украшаются одеждою, весьма приложимо то, что сказал Христос фарисеям: Горе вам… яко подобитеся гробом повапленым (окрашенным), иже внеуду являются красны, внутрьуду же полни суть костей мертвых и всякия нечистоты (Мф. 23, 27). По наружности представляешься пышным, а внутри исполнен суеты и тщеславия. Ты лишаешь нищих нагих того, что без меры возлагаешь на свое тело. Не облачайся в несоразмерные и пространные, пышные одежды, но в одежды скромные и соразмерные твоему состоянию, дабы не являлись на тебе ни суета, ни тщеславие.

Воззри на Господа Иисуса Христа, висящего нагим на Кресте из любви к тебе, и если воззришь и приникнешь сердцем к сему беспримерному зрелищу, то, без сомнения, пожалеешь того многого времени, которое ты тратишь безумно на тщетные украшения свои. И что бы ты ни делал, всегда пред очами своими имей Христа – и таким образом освободишься от многоразличных суетных попечений, которые ныне тебя развлекают.

Согнитию рех, отец мой еси, мати моя, и сестра моя, червем[17] (Иов. 17,14), – говорит святой Иов многострадальный. Если хочешь, суетный человек, увидеть начало гербов твоих, то открой гробницы предков. Поистине крайнее неразумие есть, когда сын Адамов, презренный червь, хочет превозноситься благородством своих предков.

Положим, родоначальник твоего благородного рода, от которого ты произошел, был человек великий, добрый и богатый. Так будь же и ты добр, чтобы, если предки твои были люди и неблагородные, род твой от тебя получил начало благородства. Если же ты – происхождения благородного, но малодушен и нравом порочен, то благородство крови предков как бы на тебе кончается.

Лучше быть родоначальником благородства, чем кончать его собою; лучше начать собою благородство, чем положить ему конец. Признак добродетели истинного могущества – положить основание дому, и признак порока – разорить его: своим порочным поведением человек приносит срам своему роду. Когда не имеешь зрения, невозможно заимствовать его от других, чтобы видеть что-либо. Какая тебе прибыль от сияния благородства других, когда сам ты его не имеешь? Лучше самому быть благородным, нежели произойти от благородных. Лучше самому иметь добродетель, нежели, подобно нищим, выпрашивать и заимствовать ее у других. Итак, как в тебе самом нет истинного благородства, то ты ищешь благородства других, украшаясь, таким образом, чужими перьями и показывая тем самым, что ты нищий, желающий обогатиться славными деяниями своих предков. Деяния твоих предков не сделают тебя знаменитее, чем твои собственные. Собственные дела делают каждого добрым или злым. Хвастающийся благородством крови, но не имеющий благородных (добродетельных) дел подобен тем, которые недостатки других прикрывают, а свои открывают. Иудеям, хвалившимся происхождением своим от Авраама, Спаситель сказал: Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы (Ии. 8, 39). Имя благородного дадут тебе дела. Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе (Иак. 2, 17). Благородство есть нечто хорошее, но, будучи лишено добродетели, ничего не составляет само по себе.

Давид был славнейший царь, который своими великими и добрыми делами положил начало своему роду и всем знаменитым по себе предкам, хотя отец его Иессей таковым не был. Саул, осмеивая род Давидов, говорил: где ныне сын оный Иессеев? Народ Израильский, презирая внука Давидова Ровоама, с насмешкою говорил: кое нам наследие в сыне Иессеевом? Так осуждали они род Давидов, но не могли помрачить благородства крови, которое было прославлено превосходством его поступков. Не помрачило происхождения Христа Спасителя и Его Святейшей Матери то, что они произошли от Руфи Моавитянки и Раавы Хананеянки, которые вели свой род от Хама, проклятого Ноева сына. Всякого прославляют его собственные поступки. От одного корня произрастают терние и розы, и от одной матери может родиться и благородный, и порочный. Можно родиться от корня, производившего розы – людей знаменитых, но самому быть только тернием. Каин, Хам, Исав имели родителей благородных, однако сами и их потомки были порочные и помрачили блеск своего благородства. Кто сам собою худ, тот какую похвалу и славу получить может от знаменитых предков? Из земли плодоносной рождается лютик, ядовитое растение, и от неплодной земли рождается золото. Пророк Иезекииль говорит, обращаясь к некоторым измаильтянам доброго рода, но дурного нрава: Отец твой Аморреанин, и мати твоя – Хеттеаныня (Иез. 16,3), – сравнивая их с этими народами не потому, чтобы они произошли от них по плоти, но потому, что были подобны им по своему злонравию. Благородство погибло в том, вся похвала которого состоит в предках и гербах. Безумным был бы тот, который, будучи черным, хотел бы казаться другим, белым, и тот, который, будучи безобразным, желал бы казаться и считаться благообразным; подобно таковым, безумен и тот, который считает себя благородным и желает таковым быть считаем, но в действительности истинного благородства не имеет. Апостол Павел в Послании к Тимофею пишет: Отходя в Македонию, я просил тебя пребыть в Ефесе и увещевать некоторых, чтобы они не учили иному и не занимались баснями и родословиями бесконечными (1 Тим. 1, 3–4); то же и в Послании к Титу: Глупых (безумных) же состязаний и родословий… удаляйся, ибо они бесполезны и суетны (Тит. 3, 9). Не одного ли мы отца дети? И потому (если рассуждать о благородстве плотского происхождения) если он был худороден, то и мы худородны; если он благороден, то и все благородны. Не большее ли благородство быть сыном Божиим? Но и это благородство есть общее, предназначенное для всех христиан, и потому Христос не благоволил, чтобы кто в молитве Господней говорил: Отче мой, но – Отче наш (Мф. 6, 9). Итак, никто не должен превозноситься благородством, так как оно в своей сущности принадлежит обще всем. Коли ты, происходя от людей развращенных, и сам развращен, то в этом виновен не ты один, а и те, от которых ты произошел, но, если, родившись от людей добродетельных, будешь порочен, в том единственно твоя вина. Мы не избираем себе отцов, и потому как не заслуживаем поношения за низкость его [т. е. отца] положения, так не заслуживаем и славы за его благородство. Лишь то должно быть причислено к нашим собственным порокам или добродетелям, что зависит от нашей воли и свободного избрания. Если бы благородство происхождения могло охранять людей от слабостей, немощей, смерти, бедствий, коих мы, чрез первородный грех Адамов, – наследники, то тогда, конечно, благородство надлежало бы почитать за нечто великое; но поскольку и знатные родом, и низкие по происхождению равно подвержены болезням и смерти, то превозноситься благородством происхождения, которое и великих мира не спасает от злосчастий человеческой жизни, безумно. Всем нам неизбежно надлежит умереть, от благородных ли то предков кто родился или произошел от отрасли безвестной.

Конец ознакомительного фрагмента.