Глава 3
Он поспел как раз вовремя. Картина на верхней площадке выглядела не слишком оптимистично. Напротив распахнутой настежь двери лежал полковник Крячко, явно находящийся в состоянии если не нокаута, то уж глубокого нокдауна точно. А возле него стоял человек в майке и спортивных брюках, под два метра ростом, с волосатыми ручищами и бритым затылком в багровых складках. Он не торопясь размахивался ногой, намереваясь хорошенько пнуть поверженного противника.
– Закурить не будет? – спросил Гуров первое, что пришло в голову.
Верзила от неожиданности оступился и, пошатнувшись, обернулся. Гуров не дал ему полностью восстановить равновесие и сделал подсечку. Любитель запрещенных приемов сделал удивленное лицо и во весь свой немаленький рост грянулся на бетонный пол. Звук был такой, будто уронили шкаф, под завязку набитый старыми делами, – Гуров наблюдал однажды подобную сцену в управлении.
В отличие от шкафа, хозяин квартиры не собирался отлеживаться и сделал немедленную попытку встать на ноги. Но Гуров тоже кое-что понимал в уличной драке и не собирался давать фору этому подонку. Прежде чем верзила успел подняться на четвереньки, Гуров ударил его носком ботинка по шее. Он не перегибал палку, но метил в сонную артерию – нужно было пресечь эту возню в самом начале.
Удар достиг цели. Соперник коротко замычал и повторно рухнул лицом в пол. На этот раз его огромное туловище сразу обмякло и, будто пластилин, растеклось по лестничной площадке.
Гуров бросился к Стасу и схватил его за плечи. Крячко посмотрел на него мутными глазами и сделал попытку улыбнуться. На переносице у него наливался почти черный синяк.
– Вот гад! – с усилием пробормотал Крячко. – Головой врезал… Я и закрыться не успел. Здоровый, бычара…
– Ладно, бывает! – сказал Гуров. – Встать можешь?
– Я не только встать, я из него сейчас душу вынуть могу! – крепнущим голосом сказал Крячко. – Дай мне его на пять минут, Лева!
С помощью Гурова он поднялся на ноги и плотоядно посмотрел на лежащее у двери тело.
– Простая истина – после драки кулаками не машут, – сказал Гуров. – Почему-то простые истины всегда забывают. Лучше помоги мне занести его в квартиру, да позови сюда Грязнова, если он не сбежал уже.
Они заволокли неподъемную тушу в квартиру и сунули в ванну. Гуров наскоро осмотрел квартиру и убедился, что больше никого нет. Тогда он вернулся в ванную комнату, открыл холодную воду и принялся поливать хозяина из душа. Когда вернулись Крячко и Грязнов, верзила начал приходить в себя. Чтобы предупредить возможные неожиданности, Гуров достал наручники и приковал его к никелированной трубе, уходящей в стену.
– Будет немного неудобно, друг, но зато безопасно, – объяснил Гуров. – А то ты какой-то дикий. Ты случайно не из зоопарка сбежал?
Верзила, мокрый и ошарашенный, сидел на полу с прицепленной к трубе рукой и молча таращил глаза то на Гурова, то на Крячко, то на скромно маячившего за их спинами Грязнова.
– Ну, волчары! – сказал наконец он. – Ну, суки позорные! Вы на кого руку подняли, мрази? Вы на Николая Сумского руку подняли! Да я с вами знаете что сделаю? Да я вас…
Гуров не стал дослушивать страшные обещания и перебил хозяина.
– Ну, слава богу, познакомились! Значит, ты – Николай Сумской? Не скажу, что очень приятно, но, по крайней мере, понятно. Только у меня вопрос – а что за птица такая – Николай Сумской, что на него и руку поднять нельзя? И это при том, что сам он в средствах не стесняется. Мы не местные и, может быть, чего-то важного не знаем. Ты, может, тут вроде священной коровы, и тебя на праздники увивают цветами?
Сравнение со священной коровой не столько обидело, сколько озадачило Сумского. Он приготовился к ругани, побоям, угрозам, а вместе этого с ним вели какие-то витиеватые речи. Это сильно его смущало. Он чувствовал за этим подвох и, возможно, прелюдию к особенно страшным пыткам. Поэтому он резко оборвал дискуссию и больше не произнес ни слова. Убедившись, что некое подобие порядка восстановлено, Гуров попросил Крячко вместе с Грязновым пройтись по квартире и внимательно все осмотреть.
Сумской отнесся к этому предложению на удивление равнодушно, и Гуров ожидал, что ничего для них интересного в квартире не обнаружится, но через некоторое время снова появился Крячко и сказал, что Грязнов нашел женскую заколку и утверждает, что эта заколка принадлежит Анастасии.
– Да мало ли чья это может быть заколка? – возразил Гуров. – Почему он так уверен?
– Он говорит, что сам ее покупал. Это не дешевая заколка с распродажи. Анастасия выбирала ее в каком-то модном салоне. Говорит, что не мог ошибиться, это точно она.
Из-за разбитого носа голос у Крячко сделался гнусавым и капризным. К тому же он растерял свой обычный оптимизм и то и дело кровожадно посматривал на прикованного к трубе хозяина. Гуров покачал головой, вздохнул и погрозил Крячко пальцем.
– Да ладно, – сказал тот. – Уже остыл. Сам виноват – подставился. Головокружение от успехов. Но пускай эта сволочь расскажет все по-хорошему, а то я его прямо тут в ванной и утоплю!
– Закрой пасть! – мрачно отозвался с пола Сумской. – Я те дам – сволочь! Ты у меня, гнида, будешь пятый угол искать! И вообще, какого хера вы сюда вломились? Я – Сумской, меня весь город знает. Слово скажу – вам хана.
– Обиделся, что ли? Может, в милицию позвонить желаешь? – спросил Крячко. – А то принесу мобилу. Я вроде на кухонном столе видел. Чего она будет без дела валяться?
– Пошел ты! – с глубочайшим презрением сказал Сумской. Похоже, сама мысль о любых контактах с милицией казалась ему позорной.
– Не хочешь, значит? – констатировал Крячко. – Не нравятся тебе органы правопорядка. Чего же тогда ты важничаешь?
– Ну вот что, Сумской, – сухо сказал Гуров. – Заглянули мы к тебе поговорить, а получилось целое цирковое представление. Ты случайно не коверным работаешь? Здорово у тебя получается. Повеселились что надо. Теперь давай все-таки о деле поговорим. В этой квартире проживает девушка по имени Анастасия?
– Пошел ты! – с прежней убежденностью повторил верзила, злобно глядя на Гурова. – Я с тобой базарить вообще не буду, понял? Что ты мне сделаешь – замочишь? Сумского весь город знает. Тебя все равно найдут…
– Да-да, мы это уже поняли, – терпеливо произнес Гуров. – Только ты не понял. Никто не собирается тебя мочить. А в наручниках ты сидишь из-за своего буйного нрава. Тебе предлагают по-хорошему – скажи, что знаешь, про девушку по имени Анастасия. Да, у нее еще школьное прозвище есть – Веста. Может быть, это тебе больше подходит?
– Школьное? – фыркнул, не удержавшись, Сумской. – Школьное… Вы, может, еще ее родителей на собрание пригласите? Пошли вон! Ничего я не знаю.
– А кто здесь вообще живет? – спросил Гуров. – Это твоя квартира?
– Это не «твоя» квартира! – с нажимом ответил Сумской. – Понял? И мотай отсюда, пока цел. Ко мне скоро братаны подвалить должны – они тут вас всех по стенке размажут.
– Братаны твои, выходит, не лучше тебя воспитаны, – с укоризной покачал головой Гуров. – Печально. А у меня складывалось более благоприятное впечатление о вашем городе. Но теперь оно поколебалось. Значит, ты не хочешь ничего сказать о девушке по имени Анастасия? Подумай хорошенько! В твоей квартире нашли ее заколку. Мы все равно докопаемся до истины, не сомневайся, и ты окажешься в неловком положении.
От культурного разговора у Сумского явно начиналась аллергия. По его лицу было видно, что изысканные обороты Гурова доводят его до белого каления. Крячко, у которого между глаз уже вырос настоящий фонарь, предложил:
– Может, макнем его все-таки, а? Ну не понимает человек ничего, кроме насилия!
– Это не наш метод, – покачал головой Гуров. – Мы выяснили, что квартира та самая, не правда ли, Владимир Леонидович?
– Совершенно верно, та самая! – взволнованным голосом сказал из-за его спины Грязнов.
– Квартира та самая, – повторил Гуров. – Плюс заколка. Плюс по реакции господина Сумского видно, что девушку Анастасию он знает и знает даже лучше, чем все мы, вместе взятые. Таким образом, главное мы выяснили. Для первого раза, я считаю, достаточно.
– Ну что ты, Лева! – с упреком перебил его Крячко. – Это же, можно сказать, нет ничего. Давай макнем его! Две минуты без воздуха – и человек уже совсем по-другому смотрит на жизнь…
– У меня есть мысль лучше, – сказал Гуров. – Ты что-то говорил про мобильный телефон на кухне? Пожалуй, мы на время его позаимствуем. Не беспокойтесь, Сумской, телефон мы обязательно вам вернем. Изучим, какие телефоны хранятся в памяти, и вернем.
Плененный хозяин рванулся со своего места так, что лязгнула труба, а по стенам прошел угрожающий гул, точно перед землетрясением.
– Ага, в точку, значит! – удовлетворенно заключил Гуров и махнул рукой. – Пошли, мужики! Пусть человек отдохнет, подумает на досуге…
– Вы его так и оставите – в наручниках? – испуганным шепотом спросил Грязнов, когда они втроем вышли на кухню.
– Братаны освободят, – буркнул Крячко. – Ничего страшного. Оставим дверь незапертой – кто-нибудь отомкнет.
– Полковник шутит, – строго возразил Гуров. – Освобождать его сейчас, конечно, неразумно, но полагаться на волю случая мы тоже не можем. Оставим ему на полу ключ от наручников. Пока он до него дотянется, пока откроет – мы уже отъедем.
Он забрал с кухонного стола мобильник Сумского и сунул его в карман.
– Давайте, ребята, двигайте в машину! – распорядился он. – Я тут закончу и присоединюсь к вам.
Когда за Крячко и Грязновым закрылась дверь, Гуров опять зашел в ванную и сверху вниз посмотрел на угрюмо забившегося в угол хозяина.
– Значит, телефончик мы пока забираем, – сказал Гуров заботливым тоном. – Ключик от браслетов я кладу вот тут у порога. Дотянуться непросто, но вполне возможно. Извинений приносить не буду, поскольку, как говаривали в нашем детском саду, ты сам первый начал. И не прощаюсь, потому что, думаю, мы еще свидимся.
Гуров аккуратно положил на кафельный пол ключ от наручников и вышел, плотно притворив дверь. Сумской сразу же забился, загремел сталью – пытался дотянуться до ключа.
– Кто первым встал, того и сапоги, а кто не успел, тот опоздал, – пробормотал себе под нос Гуров и покинул квартиру.
Мотор «Мерседеса» уже работал. Едва Гуров уселся на переднее сиденье, как Стас рванул с места и вылетел со двора на улицу.
– Сколько, вы говорите, лет вашей Анастасии? – спросил, не оборачиваясь, Гуров. – Лет двадцать? М-да, никак этот тип в отцы ей не годится. Да и на брата он не похож. А похож он больше всего на одного из тех ребят, которые со злостных неплательщиков долги вышибают. Вот посмотрел я на него и знаете о чем подумал? Не зря ваша Анастасия строила вам глазки, Владимир Леонидович. И не зря она теперь вдруг исчезла. Эта шайка за вашим чемоданчиком охотилась.
– Не может быть! – со страданием в голосе воскликнул Грязнов. – Я не могу в это поверить.
– Увы, иначе просто невозможно объяснить, что с вами произошло. А так все сходится. Смотрите, вы случайно встречаетесь в поезде с девушкой, знакомитесь с ней. Это единственная случайность в этой истории. Дальше все шло по плану, который разрабатывался без вашего участия. Девушка рассказала кому-то о встрече с вами, о вашей работе, о вашей щедрости, о вашем бумажнике, наконец. Этот кто-то оказался человеком смекалистым и сообразил, какую из всего этого можно извлечь выгоду. Он приказал этой девушке пасти вас. Извините за некорректное выражение, но больше ничего не пришло на ум. Не знаю, разбираются ли эти люди в производстве компьютерных игр. Возможно, они вообразили, что вы работаете каким-то секретным курьером, возите в Болеславль чемоданы денег. Во всяком случае, заглянуть в ваш багаж им захотелось очень сильно. Наконец они выбрали подходящий момент, господин Сумской уступил на ночь свою квартиру, вас туда заманили, а в гостиницу заглянул человек, обладающий профессиональными воровскими навыками. Свой кейс вы хранили в номере, поэтому вынести его не составило никакого труда. Все, операция закончена. Думаю, Анастасию вы больше не увидите. А если и увидите, вряд ли она захочет вас узнать.
– Вы считаете, что она обыкновенная воровка? – жалобным голосом проговорил Грязнов.
– Она – соучастница, – поправил Гуров. – А вот обыкновенная или нет – это жизнь покажет. Если все это организовано целенаправленно, чтобы похитить ваши разработки, тогда вряд ли можно назвать это преступление обыкновенным. Если чемоданчик брали наугад, тогда другой коленкор. Тогда это могла быть импровизация каких-то мелких жуликов. Возможно даже, супружеской пары. Такие случаи уже бывали. Не исключаю, что Анастасия на самом деле – сожительница этого Сумского и план вашего ограбления они разрабатывали совместно. Но ничего. Видели, как он задергался, когда речь зашла о телефоне? Думаю, в памяти мы найдем телефон, по которому можно дозвониться до вашей Анастасии…
– А что толку? – уныло пробормотал Грязнов. – Кейс-то не вернуть!.. Я все теперь понял. Меня провели как мальчишку!.. Вы совершенно правы. Эта тварь в день моего приезда очень интересовалась, что я везу, куда и зачем. Я отшучивался – мне ведь и в голову не могло прийти…
– А ведь это точно любители, Лева! – убежденно заявил молчавший до сих пор Крячко. – Ну, посуди сам, какой профессионал станет напрямую выпытывать, что везет жертва? Тем более если они заранее знали, что в кейсе игры? Зачем?! И все манеры этого горлодера… Такого запросто можно представить снимающим со школьниц золотые цепочки в подворотнях. И ты, по-моему, очень прав, когда заговорил про супружескую пару. Держу пари, что так оно и есть. Эти двое живут вместе и вместе обтяпывают свои делишки. Жена охмуряет приличных людей по поездам, а муж потом крадет у них чемоданы. И проще всего, на мой взгляд, выйти сейчас на здешних оперов. Они-то наверняка знают, как прищучить этого удальца.
При этих словах Владимир Леонидович не смог удержаться от стона. Гуров с беспокойством обернулся.
– Ради бога! – проникновенно сказал Грязнов. – Не надо огласки! Я погиб!
– Я помню, – отозвался Гуров. – Полковник просто рассматривает варианты. Но мы пока не будем спешить. Во-первых, мне ситуация не кажется столь однозначной. Настораживает та настойчивость, с которой Сумской утверждал, что его весь город знает, его беспримерная наглость. Может быть, конечно, это просто такой характер, но не будем исключать и того варианта, что за Сумским стоит какая-то реальная сила. Это первый вопрос. Второй вопрос – отсутствие у нас реальных полномочий. Неизвестно, как отнесутся к нам местные коллеги. Москвичей не любят, даже если они не всю жизнь были москвичами. Ну и третий вопрос – это конфиденциальность. Владимир Леонидович прав – огласка нам не нужна. Как говорится, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Я имею в виду, что раз уж мы взяли этот грех на душу, то по крайней мере нужно, чтобы вышел какой-то толк. Мое мнение такое – продолжаем поиски Анастасии. Возможно, с ней нам удастся договориться. Вряд ли она умеет бодаться, как этот громила.
– Да уж, этого свинства я ему никогда не забуду, – смачно объявил Крячко, осторожно щупая распухшую переносицу. – Вот увидишь, я отплачу ему той же монетой, дай только срок.
– Недостойные какие-то у тебя мечты! – удивился Гуров. – Вы его не слушайте, Владимир Леонидович! На самом деле добрее Стаса Крячко нет человека. Просто он сейчас немного расстроен.
– Я вовсе не немного расстроен, – злым голосом возразил Крячко. – Я расстроен до предела. А как посмотрю на себя в зеркало, так вообще лезу на стену от злости. С такой рожей только в морге на столе лежать. Меня же теперь в порядочную гостиницу не пустят!
– Переночуешь в машине, – невозмутимо сказал Гуров. – Она теперь у тебя мытая, претензий ни у кого не возникнет.
– В машине меня точно примут за бродягу, – проворчал Крячко. – Не-е-ет, я его убью! Улучу момент и убью!
– Сейчас его тоже не слушайте, – хладнокровно посоветовал Гуров Владимиру Леонидовичу. – Ничего подобного он, конечно же, не сделает. А блямбу на твоем носу мы покажем хирургу. Узнаем, где здесь можно получить медицинскую помощь, и сразу же туда наведаемся.
Однако Крячко от медицинской помощи отказался. Единственное, на что он согласился, – это дойти вместе с Грязновым до аптеки, которая находилась в квартале от гостиницы, чтобы купить перекись водорода и пластырь. Гуров же сразу отправился в номер. Ему не терпелось обследовать мобильник, который достался им в качестве трофея. Тянуть с этим делом неразумно – в любую минуту обстановка могла измениться самым непредсказуемым образом. И самые ближайшие события подтвердили эти опасения.
В холле гостиницы со скучающим видом прохаживался человек лет сорока, на которого Гуров сразу обратил внимание. Может быть, из-за черного строгого костюма, в который тот был одет, или из-за некоей отстраненности, которая чувствовалась в каждом движении незнакомца, сразу становилось ясно, что он не имеет никакого отношения к гостинице и попал сюда, можно сказать, случайно. Это был высокий и, судя по всему, очень сильный человек с привлекательным мужественным лицом, выражение которого имело, однако, несколько циничный оттенок. Гуров мог поклясться, что никогда раньше не видел этого человека, но тем не менее лицо его почему-то показалось ему знакомым. Гуров насторожился и, взяв у портье ключи, постарался побыстрее исчезнуть.
Но человек в черном опередил его и в какой-то момент заступил дорогу. Гуров слегка напрягся, но незнакомец не проявлял агрессии. Напротив, он широко улыбнулся и протянул руку – ладонь у него была широкая и твердая, как дерево.
– Извините, что я так бесцеремонно вас отвлекаю, – сказал он, – но, пользуясь правами хозяина, решил поприветствовать вас в родном моем городе, узнать, как вы тут устроились… Меня зовут Игнатьев. Виктор Николаевич Игнатьев. Старший оперуполномоченный из городского управления.
Гуров пожал протянутую руку, представился и улыбнулся в ответ.
– А вы всех приезжих приветствуете, Виктор Николаевич? – спросил он. – Или жребий бросаете?
– Классная шутка! – засмеялся Игнатьев. – Я люблю, когда люди с юмором. На наш обезьянник без юмора смотреть нельзя – в одну неделю психом станешь. А насчет вас случай, конечно, особый. Все-таки нечасто к нам из Москвы такие птицы залетают. Дураком надо быть, чтобы не зайти, не поздороваться с коллегами…
– Да я вроде объявления в газете о своем приезде не давал, – прищурился Гуров. – Откуда?
Игнатьев опять засмеялся. Он делал это охотно и без смущения.
– Ну-у, господин полковник! Что за вопрос! Мы здесь, конечно, не самые передовые, но информацию собирать умеем. А вы к нам по делу?
– Да как сказать? – Гуров пожал плечами. – Без дела, по-моему, только бродяги скитаются, но если вы имеете в виду дело в папочке с грифом «для служебного пользования», то тут мимо. Мы с другом приехали по личным делам.
– Ага, с другом, – радостно закивал Игнатьев. – Я уже в курсе. А друг тоже полковник…
– А у меня уже все друзья – полковники, – невозмутимо ответил Гуров. – А некоторые так вообще генералы.
– А где же друг-то?
– Да тут отлучился на минутку… – сказал Гуров. – Вы извините, что я так нелюбезно, но мне нужно идти. Рад был познакомиться.
– Намек понял, – усмехнулся Игнатьев. – Не буду вам докучать. Но если потребуется какая-нибудь помощь – мало ли что, – вот мой телефончик, – он протянул Гурову визитную карточку. – По сотовому можете звонить в любое время дня и ночи. Жена у меня из нашей команды, все понимает.
– Думаю, тем более не стоит ее беспокоить, – сказал Гуров. – Но ваше предложение буду иметь в виду. Спасибо.
Он спрятал карточку в карман и раскланялся. Садясь в кабину лифта, Гуров чувствовал на себе взгляд нового знакомого и с неудовольствием размышлял о том, где они с Крячко успели засветиться.
В последнюю секунду в кабину лифта буквально ворвался какой-то возбужденный молодой человек со странной прической – такой кавардак на голове бывает у людей, только что вставших с постели. Видимо, сам он не видел в таком фасоне ничего особенного и вообще чувствовал себя совершенно раскованно и комфортно.
– Привет! – сказал он Гурову без малейшего стеснения. – А я сейчас ваш разговор подслушал. Ну, с этим типом. Он ведь опер, верно? Значит, и вы опер.
Гуров даже опешил от такого нахальства.
– Молодой человек, а вам никто не говорил, что подслушивать чужие разговоры нехорошо? И навязывать свое общество незнакомым людям – тоже не самый верх культуры?
– Да ладно, – отмахнулся парень. – Можно ведь и познакомиться. Меня Вячеславом зовут. Вячеслав Дудников. Для вас – Слава. Я ведь почему вас достаю? Мне совет нужен. Вы же профессионал?
Лифт остановился и выпустил Гурова на пятом этаже. Неугомонный Слава вышел тоже.
– Вы не думайте! – горячо сказал он Гурову в спину. – Я не халявщик какой-нибудь. Я вам за консультацию заплачу – в долларах! А что? Зарабатывать деньги никому не зазорно.
Это было сказано с таким восхитительным простодушием, что Гуров не выдержал. Он остановился и обернулся к парню. На лице у того было написано разочарование, слегка разбавленное надеждой.
– Хорошо, ты меня убедил, – сказал Гуров. – Особенно в той части, где про доллары говорится. Что за совет тебе нужен?
Слава подозрительно оглянулся по сторонам – коридор был пуст. Тогда он приблизился к Гурову вплотную и прошипел ему в ухо:
– Я, вообще-то, секретный агент!
«Вот так попали! – растерянно подумал Гуров. – На ровном месте да мордой об асфальт! Кругом агенты. Что же это тут такое творится, хотел бы я знать?»