Глава 3
– Всем привет, – с порога заявила Антонина, влетая в кабинет.
– Бу, – ответил Бруно в знак приветствия и снова положил голову на передние лапы.
Я отстраненно следила за тем, как моя гиперактивная подруга раскладывает на столе документы на подпись.
– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросила я неожиданно для самой себя.
– Чего? – не поняла Антонина.
Я терпеливо повторила свой вопрос. Подруга перегнулась через стол, осторожно потрогала мой лоб и решительно уселась в кресло напротив.
– Выкладывай, – потребовала она.
Я пожала плечами.
– Да собственно нечего выкладывать.
– Ага. Конечно. Так я тебе и поверила, – заявила подруга. – Я знаю тебя уже лет десять и не помню, чтобы ты когда-нибудь говорила про любовь.
– Неправда, – возмутилась я. – Мы с тобой только про любовь и говорим.
– Ага. Как же!
– А что? Разве нет?
– Нет, конечно, – не согласилась Антонина. – Это я говорю, а ты молчишь. Потому что ты даже не знаешь, что такое любовь. Великая Несчастная Любовь.
В голосе подруги прозвучали надрывные ноты, и Бруно встревожено шевельнул ушами.
«Ну, все. Понеслось!» – подумала я.
Не тут-то было. Подруга справилась с минутной слабостью и вернулась к тому, с чего начала.
– Ладно. Хватит обо мне. И не думай, что отвертишься. Признавайся – что стряслось?
Помявшись, я все же рассказала ей о субботнем происшествии.
– Надеюсь, хоть на этот раз он не женат? – с надеждой спросила Антонина.
– Еще как женат. Я проверила.
– А как же Глеб? – не сдавалась подруга.
Я поморщилась. Ну, точь-в-точь как мой внутренний голос!
– А что Глеб? Ничего с ним не случится. Как жил, так и будет жить. К тому же, я возможно больше никогда не увижу этого… типа.
Я лукавила. На самом деле я совершенно точно знала, что мы с крестоносцем не только встретимся, причем не раз, но и…
Сложно объяснить, откуда у меня была такая уверенность. Дело в том, что я всегда, всю жизнь, с самого раннего детства совершенно отчетливо понимала, чего хочу, и всегда получала желаемое. И не то чтобы я как-то упорно боролась за свои желания. Нет, все получалось само собой: просто я всегда знала, что что-то должно быть именно так, а не иначе, и это что-то именно так и происходило.
Вот и сейчас мне было предельно ясно, что будет дальше.
Принц Дезире с накачанными ляжками играючи крутил хрупкую Аврору, музыканты в оркестровой яме из последних сил доигрывали адажио, а у меня перед глазами стоял крестоносец.
– Хочешь поужинать? – спросил после спектакля Глеб.
– Нет, – отказалась я, немного поколебавшись. – Я устала. Отвези меня домой.
– Так ведь завтра суббота.
Вот именно.
Его машина остановилась у моего подъезда. Он выключил двигатель, и мы какое-то время посидели в тишине, разглядывая сонный двор. В отличие от Глеба мне нравилось то, что мы видели.
– Когда ты, наконец, выберешься из этой дыры? – ворчливо спросил он.
Ну, что на это ответить? У меня было лишь два аргумента.
Во-первых, больше площади – больше уборки, а я терпеть не могу убирать. А во-вторых, мне нравился этот район – тихий, спокойный, совсем не престижный, зато очень зеленый. Да и парк был совсем рядом.
А близость парка с некоторых пор стала играть для меня чуть ли не главную роль.