Комиксы о столице Урала, или история одного города, написанная проездом из Свердловска в Екатеринбург
О книге Алексея Иванова «Ебург». – М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2014
Надо сразу предупредить читателя, скользящего ищущим взглядом по полкам в книжном магазине в поиске чего-то свежего, нечитанного еще – о! Иванов! Алексей! тот самый! который про географа написал! там, где Хабенский в главной роли! – предупредить публику, скучающую по замысловатым художественным сюжетам, игре слов, буйству фантазии или, напротив, по спокойному течению литературной авторской мысли: «Ёбург» – не роман. «Сто новелл о Екатеринбурге на сломе истории, сто новелл о яростной борьбе: сюжеты о реальных людях, которые не сдавались обстоятельствам и упрямо строили будущее. Хитромудрые политики, бизнесмены-идеалисты, безбашенные художники и поэты, стойкие гражданские лидеры, даже благородные бандиты», – так презентует книгу автор, размещая свой анонс на обложке. К ней, красной, пылающей огнем (с гитарой и автоматом), так и тянется рука. «Ёбург» – не роман, не повесть и не сборник рассказов. «Ёбург» – сто сваленных в одну кучу (фу, как грубо! спокойно, я объясню все ниже, это всего лишь мое личное мнение) под общим названием (вот так нарекли жители свой город) документальных статей о Свердловске-Екатеринбурге. Их объединяет время: конец 80-х годов прошлого века, «лихие девяностые» – и до сегодняшних дней. «Ёбург» – беглая (поверхностная, скорая) попытка на 574 страницах с черно-белыми небольшими картинками-фотографиями рассказать о жизни города в эти годы.
Есть такое явление – комиксы. Нет, речь не про высокое творчество Херлуфа Бидструпа или Кукрыниксов. Когда-то, наверно, умные люди придумали их для детей как развивающую игру. Смотришь на меняющиеся одна за другой картинки с разворачивающимся сюжетом – и словно читаешь книжку. Комиксы – своего рода литературный жанр, манера подачи материала. От детей они перекочевали к взрослым – другие умные люди нашли в комиксах коммерческий элемент и развернули их в сторону студентов и школьников. Что требуется от учащихся на уроках литературы? Прежде всего – знание материала. О чем произведение Толстого «Война и мир»? Кто-то прочтет роман от корки до корки, восхищаясь мастерством автора. Другим достаточно изложения. Например, в виде комиксов. Вот Наташа Ростова на балу, вот Пьер Безухов в очках, вот война, вот мир. Все просто, ясно, натурно, разложено по составным частям. Не надо целый месяц, мучаясь, читать многосотстраничный оригинал, достаточно полистать заботливо подготовленные комиксы полчаса перед телевизором – и содержание романа в целом понятно. На уроке, если спросит преподаватель – о чем там? – гарантированная тройка, а если повезет, можно получить и четыре. Говорят, многие романы нынче «переведены» в комиксы.
«Ёбург» тот же комикс. Комикс о городе. Только картинки нарисованы не карандашом, а словом. Легковесно, поверхностно, не погружаясь в материал. Пересказ 20-летнего периода жизни Свердловска-Екатеринбурга. Возможность для любого, кто прочтет и кто никогда в городе не был, сказать: да, знаю, читал – там расстреляли царскую семью, начинал свой путь к политическим вершинам Ельцин, там родились несколько классных рок-групп… а еще там много бандитов. Кто-то запомнит Эрнста Неизвестного (смотри-ка, и он оттуда). Кого-то заинтересует бард Александр Новиков («Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой…»), кого-то свежеизбранный мэр города Евгений Ройзман (надо же, и правда приковывал наркоманов наручниками к кровати). А кто-то с раздражением пролистнет большую часть книги и задержится с удовольствием на историях о других ёбуржцах, сделавших себе имя в шоу-бизнесе – Сергее Светлакове, «Уральских пельменях» и Гене Букине. Впрочем, не на историях – на комиксах.
Книга Алексея Иванова формально разбита на четырнадцать глав. Откровенно говоря, дочитав ее до конца, я так и не смог понять принцип разделения. Названия большей части глав не несут в себе никакой информации. Под ними можно поместить абсолютно произвольный набор текстов. «В городе Е», «Град оглашенный», «Губернский центр», «История одного Ёбурга», «Огни большого Ёбурга». Все это похоже, скорее, на результат некоего мозгового штурма команды, готовящей (боюсь произнести слово – писавшей) книгу. Впрочем, есть ряд вполне конкретных заголовков, предполагающих весьма и весьма осмысленное наполнение. Однако здесь читателя подстерегает разочарование. Единственная, пожалуй, законченная глава – «Рок-н-бург» – посвящена свердловскому року. В ней, насколько это возможно, автор уделил внимание почти всем группам и солистам, известность которых давно и навсегда перешагнула границы города. «Наутилус», «Чайф», «Агата Кристи», «Настя», «Урфин Джюс», Чичерина. Их знает сегодня вся страна. А вот другая глава – «Банды Ёбурга» – оставляет странное впечатление. Казалось бы, автор сам принял решение именно в ней собрать всю информацию о свердловском криминалитете. Однако уже самая первая новелла этой главы имеет подзаголовок – «Начало приватизации и конец горсовета». Ну конечно, думает читатель: приватизация, бандиты, скупка ваучеров – об этом, наверное, должна пойти речь. Нет, речь в новелле совсем о другом. Действительно о приватизации, о председателе городского совета Юрии Самарине, о роспуске Ельциным всех советов. А где банды, спросит читатель? Банды появляются во второй новелле главы. Убивают одного авторитета, потом другого. Кажется, что сейчас Иванов раскроет все тайны криминального мира города. Упс! Уже третья новелла главы посвящена режиссеру Владимиру Хотиненко и Свердловской киностудии. Так и хочется спросить автора: что, Хотиненко входит в какую-нибудь банду? Может быть, где-то в конце книги нас ждут удивительные разоблачения Иванова? В следующей новелле главы автор знакомит нас с «афганцами» и их командиром прапорщиком Владимиром Лебедевым. Ну, это-то точно бандиты, начинает думать читатель, которого за последние тридцать лет приучили к этой второй роли вернувшихся с войны и зачастую никому не нужных ребят. Увы! В новелле афганцы ведут себя вполне прилично. Они «заложили мемориал „Черный тюльпан“, основали газету „Ветеран Афганистана“, а при педагогическом институте… открыли музей „Шурави“». Правда, в итоге они все-таки «безобразничают», захватывая два дома, которые власть хотела отдать им и их семьям, но не выполнила обещанное. Но все же это не криминальные разборки, хоть и по итогам этого захвата трех человек сажают в тюрьму.
Нет ни слова о «бандах Ёбурга» и дальше. «МЖК после 1985 года и судьба Королева» – гласит подзаголовок новой истории «Банд». Строительство новых домов силами молодежи, премия Ленинского комсомола, самое первое в стране кабельное телевидение, смерть (безо всякого криминала!) лидера МЖК Евгения Королева.
Следующая новелла об удачливых и трудолюбивых парнях, двух студентах, уехавших на целый год в Америку. На заработанные на заправке в Бронксе 30 тысяч долларов они по возвращении открыли собственный риелторский бизнес, основали компанию «Малышева-73» и стали уже через несколько лет крупнейшими девелоперами Урала. Судя по рассказу, работали парни честно. Почему Иванов поместил повествование о них в «бандитскую» главу?
И только последняя, седьмая новелла главы – вновь о бандитах. Ретроспектива криминальных «подвигов». Один «из гранатомета шарахнул в здание РУБОПа. Граната рванула в архиве и продула огнем два кабинета». В другом случае «снаряд ударил в стену высотки областного правительства». «Курдюмов и его бойцы вошли в квартиру Широкова с пистолетами и расстреляли главаря», «смотрящего» за Центральным рынком. «Бандиты взорвали бомбу в здании суда». Быстро, всего на четырех страницах, мелькает мимо нас калейдоскоп преступности. Даже не запомнишь все фамилии. Смысла запоминать нет – половину убили. Перелистываешь страницу – и так и не можешь понять, почему в главе о городских бандах, состоящей из семи новелл, лишь две посвящены криминалу, а остальные вполне вроде приличным людям.
Впрочем, переживать не нужно, щедрая рука автора разбрасывает бандитские истории по всей книге! По ощущениям, не меньше четверти книги о преступниках, отморозках, ворах в законе. В деталях, подробно. Что это? Дань моде? Восхищение? Прием, используемый для повышения привлекательности книги?..
«16 июня 1991 года вечером у себя дома он (Григорий Цыганов, бандит. – А. К.) вышел на кухню в майке, в спортивных штанах и шлепанцах – и киллер выстрелил по нему через окно…»
«26 октября в 10 часов утра Олег Вьюгин (бандит. – А. К.) с тремя телохранителями вышел из подъезда. Киллеры выскочили из „Москвича“ и сразу ударили из автоматов…»
«19 августа 1998 года Владимир Лебедев (лидер екатеринбургских афганцев. – А. К.) вышел во двор своего дома №23 по улице Красносельской. Сзади беззвучно приблизился парень в бейсболке, поднял руку с пистолетом и дважды выстрелил Лебедеву в затылок…»
«Днем 13 февраля 2004 года Кучин (бандит. – А. К.) вышел из подъезда собственного особняка на улице Волгоградской и включил на прогрев двигатель „бумера“. В это время мимо пронеслась „девятка“, а из ее открытого окошка грянула автоматная очередь…»
Таких вот «литературно выверенных» абзацев – вышел-убили – в книге много. Бандиты люди простые, зачем писать о них сложно. Это же не роман Агаты Кристи.
Кстати, если минуты две покопаться в Интернете, можно выйти на сайт, где описываются все заказные убийства в Екатеринбурге. С именами, фамилиями, датами, минутами. Вышел во столько-то, стреляли из такого-то оружия. Дальше дело техники. Выделить, скопировать, вставить. Не хочется верить, что Иванов писал именно так.
Чем глубже продвигаешься в чтении книги, тем большую бессмысленность ощущаешь в делении ее на главы. Все чаще и чаще посещает мысль об абсолютно искусственном разбиении. Как когда-то Африка, расчерченная колонизаторами на страны с помощью карандаша и линейки, так на «глазок» кажется поделенной с помощью калькулятора и книга. Четырнадцать глав, в каждой по семь новелл… итого девяносто восемь, плюс пролог и эпилог. Итого сто, ровно сто, так красиво для литературного шоу-бизнеса. Да и главы сами нарезаны ровненько, унифицированы под масштаб, словно кто-то невидимый за спиной говорил пишущему – в каждой главе должно быть вот столько-то тысяч знаков. Так и стоят они рядом друг с другом, одного роста, размера, веса, словно солдаты в кремлевском полку, – 37 страниц, 38, 41, снова 37, снова 41, 40… Кто же выстраивал вас под один шаблон, милые?
Почему, кстати, сто? Сто новелл. Сто историй. Почему не восемьдесят четыре? Не сто пятнадцать? Ответ напрашивается сам собой. Число «100» лучше презентуется и лучше продается. Его можно ставить на обложку, вывешивать на афишах, вспоминать в анонсах, объявлять на пресс-конференциях. Сто – это сто. Звучит. Как и положено в шоу-бизнесе. Если продюсер говорит, что должно быть сто, значит, надо стараться. Вот Иванов и старается. Впрочем, забывая при этом о литературе в исконном понимании этого слова. Шоу-бизнесу подчинен и выбор названия. Скажите честно, кого привлекло бы название – «Екатеринбург»? Или – «Свердловск»? Или «Как Свердловск стал Екатеринбургом»? Ответ очевиден… А «Ёбург» – совсем другое дело!
Читая книгу, невольно задерживаешься на главе с заголовком «Парни из нашего города». Очевидно, что в ней должна идти речь о наиболее ярких людях, родившихся, живущих здесь, оставивших след в истории города. Не о праздной тусовке, не о селебрити, не о номенклатуре. О тех, кто достиг высот благодаря своему таланту, божьей искре, трудолюбию. О лучших, о легендах. Кто они, эти парни? Кто эти семь (мы помним, что в каждой главе ровно семь историй) великих? Первая новелла о Ройзмане, нынешнем мэре города, выигравшем выборы вопреки всему, вопреки логике, о человеке, сломавшем вертикаль власти. Вторая о прежнем мэре, Чернецком, возглавлявшем город на протяжении пятнадцати лет. Третья о режиссере Алексее Федорченко, сохранившем в «лихие девяностые» Свердловскую киностудию. Четвертая – о владельце концерна «Калина» Тимуре Горяеве и его знаменитых «Бархатных ручках», «Черном жемчуге», «Чистой линии». Шестая – о барде Александре Новикове. Седьмая – об Эрнсте Неизвестном, самом известном (sorry за каламбур) российском скульпторе. Почему я пропустил пятую новеллу? Да нет, не пропустил. Она опять о бандитах. О криминальном авторитете Хабарове и организованной им преступной группировке «Уралмаш». Вот такие вот они, парни из нашего города. Лучшие из лучших. Странный подбор демонстрирует глава. Как говорится – мы такие разные, но все-таки мы вместе.
Чтение «Ёбурга» регулярно навевает массу нехороших мыслей. Прежде всего, о том, что сей труд писал не лично господин Иванов, а несколько вооруженных гаджетами с выходом в Интернет помощников, которых язык (в силу национальной толерантности) не поворачивается назвать «литературными неграми». А чем еще можно объяснить тот факт, что многие рассказы страдают повторением сюжетов? Причем эти «камбэки» регулярны. Приведу несколько наиболее ярких примеров. В четвертой главе Иванов знакомит читателя с Антоном Баковым. В ней достаточно подробно рассказано, как он со своим партнером создал компанию «Ист-Лайн» и выпустил валюту – «уральские франки». Всего буквально через 7—8 страниц, в другой новелле, автор вновь вспоминает Бакова. И тут он неожиданно начинает по второму разу объяснять «забывчивому» читателю, что это собственно за человек – тот самый «изобретатель уральских франков», который «в начале 90-х разбогател на „Ист-Лайне“». Такое напоминание коробит. Во-первых, это абсолютно непрофессионально и неприемлемо для столь опытного писателя, как Иванов, во-вторых, именно это и наводит на мысль, что новеллы писали разные люди. Если бы это был единичный случай, все произошедшее можно было бы назвать случайностью, ошибкой автора, недосмотром редактора. Но нет. Подобные «повторения» – фирменный знак книги. Они встречаются регулярно и в каждой главе. Еще один пример – художник Виктор Махотин. В третьей главе Иванов рассказывает про его «Станцию вольных почт» и про Витину особенность – «вдохновенно обменивать художникам холст на холст». В четвертой главе Махотину посвящается целая новелла «Ченч-мастер». И в ней снова история о том, как на «Станции вольных почт» «Витя отработал уникальную практику – мгновенный обмен картин, ченч». Повторяются по ходу книги и пересказы биографий основателей компании «Малышева-73», молодых ребят, работавших на американской заправке, бандита Цыганова, рейдера Федулова, генерала Краева и многих других людей, населяющих Ёбург. Чем меньше остается до конца книги страниц, тем явственней ощущение, что новеллы писались каждая сама по себе, и лишь потом кто-то – автор ли, редактор ли – попытался их объединить в единое целое, сделать книгу, законченное литературное произведение. С моей точки зрения, попытка эта провалилась. То ли торопились – издатель требовал сдавать в печать, то ли не хотели – читатели и так проглотят, то ли не редактировали вовсе…
Несколько слов о языке, которым написан «Ёбург». Любой, читавший Иванова, знает – язык в его книгах прост и доступен гражданину любого уровня грамотности и любого социального положения. Язык для автора не главное. Язык был простым и на заре его творчества, в «Общаге-на-Крови», – элементарные, немного натянутые диалоги, простые размышления, без заумной литературщины. Впрочем, простительно, тогда автору было всего двадцать два. Язык прост и в «Географе». Иванов не изменяет себе и в «Ёбурге». Самое сложное слово, которое можно найти в книге, – «пассионарий». Оно повторяется пару десятков раз. Это единственный термин, для понимания которого определенному кругу читателей необходимо прибегнуть к услугам словаря. Остальные проще. Книга пестрит знакомыми до боли словами: «ваще», «фиг ли», «хрень», «хреновина». Это не прямая речь героев, это, так сказать, авторский текст.
Иногда, читая «Ёбург», открывая очередную историю, начинает казаться, что план написать сто новелл дается Иванову не без труда. Иначе зачем нужно было включать в текст совсем уж банальные, хотя и по-настоящему трагические истории? Ярким примером является повествование о жестоком убийстве Бэллы Немыкиной. Двадцатидвухлетняя девушка, дочь свердловского предпринимателя, была убита по заказу отца своего ребенка, по совместительству – зятя депутата Государственной думы. Олег Бушманов жил на два дома, тестю это не нравилось. Тесть велел положить конец подобной практике. Олег понял все слишком буквально и нанял киллеров. Бэллу убили. Хладнокровно и цинично. «Олег позвонил Бэлле и сказал: решено, они будут вместе. Пусть Бэлла вечером откроет железную дверь своей квартиры для посыльного, который привезет вещи, а сам Олег приедет позже. И вечером счастливая Бэлла распахнула дверь незнакомцу. К ней вломились два громилы…» Ее тело положили в большую спортивную сумку – Бэлла была миниатюрной девушкой – и закопали где-то у танкового полигона. Младенца оставили. Убийство раскрыли почти моментально. И хотя Бушманов долго скрывался, возмездие свершилось, его посадили в тюрьму.
Простая, банальная, хотя страшная и горькая история. Увы, таких трагедий в России в каждом городе ежегодно случается не один десяток. Чем привлекла она Иванова – не понятно. Разве что до ста новелл не дотягивал. Набирал требуемый объем! Историю эту можно прочитать в Интернете на многочисленных екатеринбургских сайтах. Она изложена в подробностях, красочно и точно. Чтобы вживить ее в книгу, нужно лишь произвести несколько действий на компьютере. Выделить, копировать, вставить. Я уже об этом писал. Конечно-конечно, немного редакторской обработки. Все же Иванов пишет книгу, а не сборник скачанных из Интернета статей.
Нет, нельзя сказать, что в книге все совсем плохо. Иванову бесспорно удалось ярко и сочно живописать близких ему по духу и по профессии людей – поэта Бориса Рыжего, того же Виктора Махотина, других художников – Мишу Брусиловского и Виталия Воловича, драматурга Николая Коляду. Особенно ярок у Иванова образ Старика Букашкина, екатеринбургского художника, галериста, анархиста и просто идола местного андеграунда. Вообще, людям творческих профессий в книге уделяется много внимания. Почти столько же, сколько и бандитам. Иванов по-доброму рассказывает про удивительную деревню Волыны, где поселились десятки художников. «Жили по-человечески, ходили в гости и на этюды, спорили обо всем, рисовали друг друга с женами и детьми, рисовали окрестные леса и мохнатые травяные поляны, кряжистые скалы на Чусовой и местного кота Матвея». С болью пишет он о детском писателе Владиславе Крапивине, создавшем детский клуб «Каравелла», тащившем на себе всю воспитательную работу, обучившем морскому делу тысячи мальчишек и на каком-то этапе жизни ставшем не нужным городу. А вот о своей коллеге Ольге Славниковой, одной из самых талантливых писательниц современности, Иванов говорит с каким-то заметным раздражением. Может, это ревность, – приходит на секунду мысль. Но я гоню ее от себя прочь. Впрочем, буквально через несколько страниц, рассказывая читателям об удивительном феномене другой писательницы, Ирины Денежкиной, студентки третьего курса журфака Уральского университета, которая «писала новеллы неопределенного евроформата, вроде как истории о подростках и молодежи, а на самом деле – никакую прозу ни о чем», новеллы, попавшие в шорт-лист литературной премии «Национальный бестселлер», Иванов сам объясняет свое отношение к коллегам по перу, добившимся литературных вершин. «Престижная литпремия – скорее производное от моды, чем от литературы, и главное тут – соответствовать мейнстриму». Вот так – не больше и не меньше. Правильно – был ли велик писатель, решать не нам, а потомкам. И все же ревность в книге проскальзывает, когда он повествует об успехах Денежкиной. «Критики уже не знали, как ещё её похвалить: она и Франсуаза Саган из Екатеринбурга, и голос поколения, и новая Земфира, и Гамлет из Гарлема. У неё „сильная зелёная вегетация“, „русалочья ирония“, шарм дикарки, томление и снобизм тинейджера (хотя мадемуазель уже не была отроковицей), „юношеская телесность“, буколика, андрогинность, неподдельность и наивное мировосприятие. В её текстах нашли искусство композиции, простоту, чистоту, свежесть, „взгляд изнутри“, пластику, психологическую точность диалога, какой-то „саундтрек“ и „утопический язык“».
Да-да, некоторые критики много чего находят хорошего даже в посредственных текстах. Такая у них роль – соответствовать мейнстриму. А разве все, что сегодня пишут они про Иванова – это действительно правда? На мой взгляд, не всегда. Порой это дань моде, посильное участие в создании литературной звезды. У каждого своя роль в литературном шоу-бизнесе. Роли разные. Каждый должен отработать вложенные в него деньги. Цель одна – продать! Продать книгу. Потом другую книгу, потом продать книгу, написанную уже по заказу, потому что первые две книги продались хорошо и с третьей будет приличный куш, и тут не важно качество, важна фамилия, а потом уж и саму фамилию можно продавать, а дальше и самого писателя. Удачно позиционированное имя превращается в бренд. А чем больше сил и денег в бренд вкладывается, тем он дороже. Жаль, бренд писателя нельзя акционировать и выйти с ним на рынок ценных бумаг. Впрочем, возможно, что когда-нибудь найдется новый Сорос, который сумеет сделать и это. Сколько будет стоить бренд «Алексей Иванов»? Покажет время.
Книга Алексея Иванова напомнила мне чем-то крайне модного одно время художника Илью Глазунова. Кто-то, наверное, вспомнит его масштабные полотна, где нагромождены были десятки как узнаваемых, так и совсем неизвестных лиц. Так и «Ёбург» – словно картина Глазунова, сборище известных и не очень персон. Глазунов не слишком старательно выписывает образы. Ельцина, Солженицына, Петра Первого узнают и так, а массовка никому не интересна. В начале девяностых россияне с удовольствием толпились около этих полотен, шесть метров в ширину, три в высоту, и искали знакомые лица. Сейчас поняли – это не искусство, дань времени, мейнстрим, шоу-бизнес, процесс зарабатывания денег. Про те картины забыли быстро. Так же не старается и Иванов. Зачем выписывать каждую черту характера в книге, не в этом задача. «А в чем?» – спросит читатель. Читай предложением выше. Не поняли? Мейнстрим, шоу-бизнес, процесс зарабатывания денег… Забудут ли 574-страничный и 100-новелльный «Ёбург» так же быстро, как полотна Глазунова площадью 18 квадратных метров? Поживем – увидим.
Шоу-бизнес живет по жестким правилам. Для шоу-бизнеса главным является извлечение прибыли. Продюсеры, спонсоры, ротация, промоушен – вот неотъемлемые части этого процесса. Увы, просачиваются они и в литературу. Сегодня раскрученный автор может и сам заработать, и продюсерам принести хорошие деньги. Если книга пишется в расчете на коммерческий успех, то должен быть кто-то, кто этот успех планирует. А возможно, и вкладывает в него свои средства. После прочтения «Ёбурга» начинает казаться, что таким инвестором-продюсером является Антон Баков. Вот кто настоящий герой книги. Не самый известный в стране свердловчанин Ельцин, не скандальный Ройзман, сломавший вертикаль власти, не Шахрин с Бутусовым и уж тем более не художники Махотин и Букашкин. Главный герой книги – предприниматель Антон Баков. Впрочем, назвать его предпринимателем так же мелко, как назвать реку Урал ручейком. Иванов вспоминает Бакова в книге чаще всех, так часто, как только возможно. При этом Иванов восхищается им, упиваясь его талантами. Вот эпитеты, которыми награждает автор Бакова: «финансовый престидижитатор», «суперстар „лихих девяностых“», «дерзкий державный мифотворец», «демиург», «пассионарий», «ренессансная личность», «успешный бизнесмен», «генератор безумных идей», «неудержимый авантюрист», «хитрован», «политический акробат», «драйвер екатеринбургской политики», «многомудрый и коварный», «виртуоз самопиара», «политический хулиган», «харизматик». И это лишь часть, на самом деле в книге их много больше. Ну и под конец произведения – совсем откровенно: «Баков – человек-оркестр, вошедший в десятку лучших политтехнологов». Не больше и не меньше. Читая эти восхваления в адрес безусловно талантливого человека (судьба свела меня с ним в 2007 году, мы вместе участвовали в выборах в депутаты Государственной думы от партии «Союз правых сил»), начинаешь невольно задумываться, не решил ли господин Баков с помощью Иванова увековечить свое имя на бумаге. Вспоминается, что не так давно у некоторых наших кинорежиссеров, стремящихся выжать деньги из всего, было принято в фильмах неявно рекламировать (разумеется, за деньги) какой-нибудь продукт. Вот главный герой распечатывает пачку сигарет и закуривает. На весь экран, чуть не на минуту, название бренда. Вот он разливает по бокалам виски. Камера задерживается на яркой этикетке. Кажется, что Иванов этой самой яркой этикеткой, брендом видит в книге (читай: в истории города) Антона Бакова. Может быть, этот человек и был заказчиком произведения с названием «Ёбург». Ведь нужно же оплачивать труд автора, его помощников. Почему не заплатить за литературный памятник себе, написанный модным ныне писателем? Годы идут, время все стирает, а написанное остается на века. Впрочем, лучше героизировать Бакова, чем многочисленных свердловско-екатеринбургских бандитов.
Подводя итоги прочитанному, можно с сожалением отметить, что «Ёбург» создан в спешке, словно под окрик торопящего издателя, без должного уважения как к городу, так и к читателю. «Ёбург» – коммерческий продукт, сделанный по сценариям шоу-бизнеса, но не оправдывающий, на мой взгляд, ожиданий. В книге нет глубины, любви к написанному. В книге нет элементарного старания.
Жителям Екатеринбурга, пожалуй, покажется, что в книге нет и любви к городу. Нечего любить. «Наркота. СПИД. Паленая водка. Пирамиды. Тоталитарные секты. Игровые автоматы. Сетевой маркетинг. Уличный беспредел. Безработица. Безденежье. Продажные депутаты. Продажные чиновники. Продажные менты. Продажные судьи. Железные решетки на окнах. Железные двери квартир и подъездов». Вот такой он, «Ёбург» Иванова. Шоу-проекты создаются не для любви. Для денег. А тут уж все способы хороши. Некого любить! Разве только самого себя. Сами-то писатели, понятное дело, хорошие. Пишут себе и пишут, ради искусства, а не ради славы или бабла…
(«Сибирские огни», 2014, №6)