© Ай Рин, 2014
© ООО «Написано пером», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
1
Поезд медленно приближался к конечной станции своего пути – Москве. Глеб сидел и смотрел в окно на серое небо, на проносившиеся за стеклом дома, промышленные базы и гаражи. Под мерный стук колес он вспоминал все, что приключилось с ним в Великом Устюге: таинственные события в Клубе Речников, блуждание по подземным ходам Сухоны, забавные, а иногда пугающие проделки деда Матвея, невероятное перемещение в 11 век… Иногда ему казалось, что ничего этого не было, что все приключения – лишь плод его воображения, а сидящий напротив кот Жорик – галлюцинация! Тогда он доставал свой сотовый телефон, открывал папку с фотографиями и с тоской смотрел на единственный снимок Вереи – девушки из древнего Устюга – такой далекой и любимой.
Наконец поезд пшикнул, колеса стукнули еще несколько раз о рельсы и затихли. Пассажиров в купе журналиста не было. Теперь здесь находились лишь Глеб да рыжий кот Жорик.
Сначала с котом было много проблем. Проводники отказывались его пускать, а люди шарахались, заметив его пустые глазницы. Пришлось спрятать Жорика в большую спортивную сумку, а проводникам дать взятку. Попутчикам в купе журналист рассказал душещипательную историю о том, что кот спас на пожаре одну маленькую девочку из Москвы, которая гостила у родственников в Великом Устюге. В огне бедное животное и лишилось глаз. Но девочка не забыла своего спасителя, и теперь Глеб везет кота ей – в Москву! Все дружно расчувствовались, и больше вопросов по поводу Жорика ни у кого не возникало. Кот вел себя смирно, лишь недобро урчал в сторону журналиста, когда тот брал его на руки.
– Что же ты, предатель, меня выдаешь? – тихо говорил ему Глеб. – Мы ж сейчас с тобой в одной лодке.
Но Жорика это не убеждало. Он фыркал и прижимал уши.
– А почему котик на вас так реагирует? – поинтересовалась соседка по купе. – Может, вы его обижали?
– Нет, что вы! – возмущенно произнес журналист. – Я в нем души не чаю. Только после пожара у него стресс! Теперь он часто нервничает.
Женщина понятливо закивала головой, посоветовав проявлять к животному больше внимания и заботы…
Сейчас Глеб с улыбкой вспомнил эти моменты своего путешествия. Он взглянул на Жорика, вальяжно развалившегося на противоположной полке, и сказал:
– Ну что, приятель, похоже, мы на месте. Пойдем-ка на выход.
С этими словами парень открыл большую спортивную сумку, позаимствованную у дяди Коли, и произнес:
– Давай, лезь, да побыстрее! А то нас с вагонами в депо угонят.
Казалось, Жорик понял, что от него требуется. Он встал и начал разминать лапы. Затем выгнул спину, заурчал и мягко перепрыгнул на полку Глеба. После этого он втянул носом воздух и уверенно полез в сумку.
– Все понимает, только не говорит! – удовлетворенно хмыкнул журналист.
Он закрыл молнию на сумке таким образом, чтобы коту попадал воздух, и отправился к выходу. В этот момент на улице загремел гром.
– Вот только этого не хватало! – в сердцах произнес парень.
Словно в ответ на его слова в стекло вагона ударила первая крупная капля дождя. Затем капли застучали чаще и чаще. Пока люди выходили на перрон, начался настоящий ливень. К счастью, вагон стоял наполовину под крышей вокзала, и до зала ожидания Глеб добрался совершенно сухим. Там он устроился в свободном кресле и стал обдумывать план дальнейших действий.
Сначала он решил переждать дождь в здании вокзала, но, выглянув в окно, отказался от этой затеи. Небо становилось все мрачнее и мрачнее, и не было ни малейшей надежды на то, что ливень скоро прекратится. Тогда журналист решил ехать домой. Жил он недалеко от станции метро «Речной вокзал». Но соваться с Жориком в метро парень не решался. Нормальной кошачьей переноски у него не было. А с обычной спортивной сумкой могли и не пустить, а то, чего доброго, и оштрафовать.
– Придется ехать на такси, – пробормотал себе под нос Глеб. – Да, Жорик, ты мне дорого обходишься…
Он подхватил сумку и направился на улицу, к стоянке такси. Дойдя до последней крытой платформы, парень визуально оценил расстояние, которое ему предстояло пройти под дождем. Это было не менее 300–400 метров.
– Прости, Жорик, – сказал журналист, – сумку придется закрыть, а то ты превратишься в водоплавающего кота. Воздуха тебе пока хватит.
Он застегнул наглухо молнию и решительно вышел из-под крыши. Ливень с остервенением набросился на него. Глеб ожидал, что крупные капли сейчас же начнут барабанить по его лысой голове, но отчего-то он их не почувствовал. Однако журналист не стал об этом задумываться, а бросился к самой ближайшей машине с «шашечками» на боку. Как он ни торопился, прошло несколько минут, прежде чем он добежал до такси. Приоткрыв дверцу, парень произнес:
– Мне на Смольную. Плачу полтора счетчика.
Водитель кивнул и вышел из машины. Он открыл багажник, и журналист поставил туда свои сумки.
– А эту? – ткнул шофер в сумку с Жориком.
– Эту я на заднее сиденье поставлю. Там мой кот! – заявил Глеб.
– Ты мне сиденье испортишь. Гляди, какой дождь, сумка-то мокрая… – начал было говорить водитель и вдруг осекся.
Он с неподдельным интересом уставился на журналиста и вдруг спросил:
– Скажи, парень, а как ты это делаешь?
– Делаю что?! – удивился Глеб.
– Ну, это… не мокнешь!
Журналист посмотрел на свои руки, в которых держал сумку с Жориком, и только сейчас заметил, что они совершенно сухие. Более того, сухой была и сама сумка. Капли дождя долетали до рук Глеба, но не касались его кожи. Каким-то чудесным образом они испарялись прямо над ее поверхностью. От этого вокруг парня как будто клубился легкий туман.
– Это новое средство такое появилось, китайское! – ни секунды не задумываясь, соврал журналист. – Оно быстро влагу испаряет. Мажешься им, и несколько часов дождь не страшен.
– Да ну?! – вытаращив глаза, пробормотал таксист. – Ишь до чего, паразиты, додумались! А название не подскажешь?!
– Забыл. Да оно вам и ни к чему! От него побочные эффекты нехорошие: волосы выпадают, – Глеб провел рукой по своей лысине, – и писаться бегаешь каждые двадцать минут.
– А зачем же ты его на себя намазал?
– Не знал сначала. А потом в поезде один китаец перевел инструкцию, я этот препарат сразу и выкинул. Всю дорогу мучился, по туалетам бегал. Сейчас вот полегче стало, но вода еще испаряется, значит, средство пока действует.
– Я всегда говорил: «Китайцам доверять нельзя!» – многозначительно произнес водитель. – Ладно, парень, кидай свою сумку на заднее сиденье и поехали. А то, не дай бог, в пробке застрянем, а ты в туалет захочешь.
Глеб поставил сумку с Жориком на заднее сиденье, предварительно приоткрыв немного молнию. Затем сел рядом с шофером, и они отъехали от вокзала.
Всю дорогу разговорчивый таксист на чем свет ругал несчастных китайцев. Журналист решил в полемику не ввязываться и лишь утвердительно кивал головой. Когда они подъехали к дому Глеба на Смольной, дождь прекратился. Парень расплатился с водителем и посоветовал ему не пользоваться китайскими товарами. После этого забрал сумку с котом, свои вещи из багажника и отправился домой.
Глеб часто ездил в командировки, поэтому к своей квартире он относился как к тихой пристани, ждущей его после бурных водоворотов событий. Мебели у него было немного, но она вызывала приятное ощущение домашнего уюта. Особенно парень любил дедушкин диван, который привез из деревни и отреставрировал.
Открыв дверь, жу рна лист радостно улыбнулся и произнес:
– Дом, милый дом!
Затем он поставил на пол вещи и расстегнул молнию на спортивной сумке. В ту же секунду на пол коридора выбрался рыжий взъерошенный кот. Он с подозрением покрутил головой и начал обнюхивать все, что находилось вокруг. После этого он заурчал и уверенно рванул в зал.
– Эй, ты куда?! – крикнул парень.
Он закрыл за собой дверь, снял обувь и прошел в комнату.
На дедушкином диване величественно, как Сфинкс, возлегал Жорик. Он лениво вилял кончиком хвоста и, казалось, смотрел на Глеба.
– Ну ты нахал! – усмехнулся парень. – Занял мое самое любимое место! Да ладно! Ты же гость, так что прощается.
Журналист вернулся в коридор и принялся разбирать сумки. Затем он решил искупаться с дороги.
Глеб забрался в ванну и включил душ. Он встал под бегущие струйки воды в предвкушении того, что наконец-то смоет с себя дорожную грязь. Однако воду он не почувствовал. Парень стал с изумлением осматривать свое тело и заметил, что оно совершенно сухое. Создавалось впечатление, что вода каким-то образом огибала его и стекала сразу в ванну.
– Этого еще не хватало! – пробормотал журналист. – Что за хрень такая?! Я же мылся у деда Матвея и воду прекрасно чувствовал. Никак братан опять озорничает?!
Глеб выбрался из ванны, закрыл ее пробкой и стал набирать вод у.
– Посмотрим, что ты теперь станешь делать… – с кривой усмешкой заметил он.
Когда ванна набралась, парень тут же забрался в нее и по плечи погрузился в воду. К своему безграничному удивлению, он увидел, что вокруг его тела тут же образовался воздушный пузырь, который не давал воде касаться его кожи.
– Блин! – в сердцах воскликнул журналист. – Это уже перегибы, брат! Я, конечно, понимаю, что воду ты не любишь, но мне-то она нужна! Сам посуди, если я тело мыть не стану, оно покроется лишаями, паршой какой-нибудь, заболеет и коньки отбросит. Тогда конец нашему с тобой сотрудничеству! А другого «носителя» ты вряд ли найдешь! Какой дурак согласится в себе бомбу замедленного действия таскать?
Очевидно, он произнес свою речь весьма эмоционально, поскольку воздушный пузырь, обволакивающий его, вдруг поднялся к поверхности воды и хлопнул с оглушающим звуком. Глеб тут же почувствовал, как тело погружается в воду, и с диким воплем выскочил из ванны – настолько холодной ему показалась вода.
– Ничего не понимаю, – стуча зубами, произнес он. – Я же вижу, как запотевает зеркало, чувствую испарения… значит, вода теплая! Но почему она кажется мне такой холодной?
Не доверяя собственным ощущениям, парень принес термометр и опустил его в воду. Тот показал 38 градусов. Журналист потрогал воду рукой и почувствовал, как та неприятно холодит его кожу.
– Что за ерунда! – сам себе сказал Глеб.
Вдруг его осенила одна догадка. Он засунул термометр под мышку и принялся терпеливо ждать. Через пару минут он достал термометр и взглянул на него. Тот зашкалил. Парень осмотрел прибор и увидел, что деления на нем идут только до 45 градусов по Цельсию. Тогда он бросился на лоджию, открыл окно и снял прикрепленный к раме термометр, которым он измерял температуру на улице. Когда-то он привез его из командировки в Новосибирск. Там он писал статью о новосибирском научном городке и успел подружиться с сотрудниками научного института, а те подарили ему этот чудесный прибор. Он был рассчитан на огромный интервал температур – от минус 100 до плюс 100 градусов по Цельсию – и при этом имел обычную градуированную шкалу. Ученые объяснили Глебу, что подобными приборами пользуются полярники, а также вулканологи, которые работают в непосредственной близости от жерл действующих вулканов. Тогда парень не понял, зачем ему нужен такой термометр. Однако обидеть ученых он не мог и принял подарок. Дома он не нашел лучшего места для прибора, чем оконная рама. Сейчас же он был просто счастлив, что не отказался от такой необходимой в его положении вещи.
Вынув термометр из футляра, журналист засунул его под мышку и принялся ждать. Спустя три минуты он достал прибор и взглянул на шкалу. Сначала ему показалось, что он бредит. Столбик термометра остановился у цифры + 55 градусов по Цельсию.
– Не может быть! – пробормотал Глеб. – Человеческий организм не может выдержать такую температуру, то есть он не может такую температуру вырабатывать!
Он осекся и принялся себя ощупывать, приговаривая:
– Но я-то каким-то образом эту температуру вырабатываю. Теперь понятно, почему мне вода холодной показалась!
Но никаких других странностей он в себе не обнаружил.
– Почему же вещи в моих руках не нагреваются? – продолжал сам с собой рассуждать парень. – Да и вообще… почему я такую температуру не чувствую?!
Никаких логических объяснений своему нынешнему состоянию он дать не мог, однако четко понимал, что все это связано с «огненным подселенцем».
– Верно, не зря братан меня защитной оболочкой окружил, – решил, наконец, журналист. – Похоже, без нее мне трудно будет с такой температурой существовать.
Он постучал себя по животу и громко произнес:
– Я сейчас вымоюсь, и ты снова барьер восстанавливай, слышь, друг!
После этого он вернулся в ванную, открыл горячий кран и разбавил воду таким образом, что термометр стал показывать + 58 градусов. Затем парень забрался в ванну и с наслаждением закрыл глаза. Он выкупался, вытерся и вдруг почувствовал, что его словно чем-то покрыли. Он опустил ладонь под струю воды, бегущую из крана, и заметил, что та перестала смачивать его кожу.
– Значит, ты меня понимаешь, брат, спасибо! – сказал Глеб. – Только вот как теперь руки мыть?
Он вновь взял термометр и сунул его под мышку. Через пару минут он взглянул на шкалу и увидел, что столбик показывает + 38 градусов.
– Получается, прав я был насчет оболочки, – задумчиво пробормотал парень.
Он отнес прибор к себе в комнату, затем вышел в зал и устало опустился в кресло.
– Вот так-то, Жорик, – печально произнес он, обращаясь к рыжему коту. – Кажется, я вступил на опасный путь.
Жорик заурчал и прижал уши к голове. Журналист погрузился в мрачные мысли. Он вспомнил жену деда Матвея и слова старика о том, что рано или поздно он, Глеб, все равно сгорит. Сегодняшнее происшествие с термометром совершенно выбило его из колеи. Если раньше он думал, что может растянуть период сосуществования с огненным мыслеобразом практически до бесконечности, то теперь понимал, что время играет против него. Как «человек разумный» парень прекрасно понимал, что долго выдерживать повышенную температуру его организм вряд ли сможет. Кроме того, он опасался, что при любом взаимонепонимании с «братаном» тот попросту сожжет его.
– Нужно срочно завершать дела и ехать к деду Матвею! – решительно прошептал журналист. – А пока… надо как-то отвлечься!
Он дотянулся до телефона и набрал номер своих родителей.
– Алло! – услышал он в трубке голос мамы.
– Ма, привет, это я! – сказал Глеб.
– Глебушка, приехал! – почему-то всхлипывая, произнесла женщина.
– Ты чего это плачешь? – удивился парень.
– Да мне сон про тебя плохой приснился, – продолжила говорить мама. – Как будто сижу я у костра, а огонь все больше и больше разгорается. Наконец пламя стало как двухэтажный дом. В этот момент вдруг огненные языки в стороны разошлись, а из пламени ты вышел. Горишь весь… кричишь, руки ко мне тянешь… А я ничем помочь не могу! Так и сгорел у меня на глазах!
С этими словами женщина разрыдалась. Глеб вздрогнул, но взял себя в руки и спокойным голосом произнес:
– Да это же сон, мама! Обычный кошмар! Наверное, что-нибудь страшное на ночь смотрела по телевизору, вот и результат!
– Конечно, конечно, Глебушка! Ты приехал, теперь все хорошо будет! Приходи сегодня к нам. Мы с папой очень по тебе соскучились.
– Хорошо, вечером заеду.
Журналист положил трубку и обратился к коту:
– Уважаемый Георгий Матвеевич! Вы не против, если я вас так буду называть? Дело в том, что я отправляюсь в гости к своим родителям, а вам придется посидеть дома, поскольку моя мама вряд ли сможет спокойно перенести вид ваших пустых глазниц. Посему, простите! Искренне ваш, Глеб.
С этими словами парень поднялся из кресла и отправился в комнату одеваться. Собравшись, он еще раз убедился, что кот сидит на диване, спокойно вышел из квартиры и запер дверь на ключ.
Прежде чем ехать к родителям, журналист зашел в ближайший магазин и купил там коробку конфет, бутылку коньяка и кошачий корм.
– Странный набор! – усмехнулась кассирша, пробивая покупки.
Глеб промолчал. Уж очень ему не хотелось ввязываться в пустой разговор. Выйдя из магазина, он отправился к метро и сразу же поехал к родителям…
Заворачивая к знакомом у дому, журналист вдруг случайно наткнулся на своего бывшего однокурсника Женьку Снегирева.
– Опа! – воскликнул тот. – Никак Глебка?! Здорово, дружище!
Он обнял Глеба и потрепал его по плечу.
– Сколько лет, сколько зим! – продолжил Снегирев. – Где ты? Как ты? Я ведь после университета тебя не видел! Слышал, ты в журнал какой-то подался. Так по специальности и работаешь?
– Да, журналистом! – улыбнулся Глеб. – Журнал «Детство», слышал про такой?
– Детский? – удивился однокурсник. – А я думал, ты политические новости будешь обозревать.
– Я сам думал. Но, как видишь… А ты? Все очерки по археологии пишешь?
– Бери глубже! – с хитрой усмешкой произнес Снегирев. – Я теперь подземкой занимаюсь.
– Метро, что ли?
– И им тоже. Диггер я, романтик мрачных подземелий.
– Романтика – это хорошо! А чем на жизнь зарабатываешь? Романтикой сыт не будешь.
– Это как раз тот случай, когда приятное совмещается с полезным, – заметил Женька. – Я в организации одной состою. Мы экскурсии по подземной Москве проводим, со всеми городскими хозяйственными службами сотрудничаем, с научно-исследовательскими институтами и даже, – он понизил голос, – с правительством. Заказов у нас – море! И платят неплохо… на хлеб с маслом хватает и даже на икру красную немного остается.
Парень улыбнулся.
– Здорово! – искренне произнес Глеб. – И для души, и деньги есть! Что еще нужно человеку для счастья?! А у меня главред – зверь! Давно бы от него ушел, да некуда.
– А пошли к нам! – вдруг предложил однокурсник. – Энтузиасты нам нужны, а ты всегда отличался особым рвением к работе. Оплату достойную гарантирую!
– Я бы с удовольствием, но мне на поверхности спокойнее, – ответил журналист, вспоминая свои мытарства по подземным лабиринтам Великого Устюга.
– Ладно, – кивнул Снегирев, – я не настаиваю. Но телефончик запиши на всякий случай. Вдруг пригодится?
Он продиктовал номер, который Глеб тут же сохранил на свой сотовый.
– Ты меня прости, я сейчас долго разговаривать не могу, спешу, – закончил свою речь Женька. – Приятно было свидеться. Ну, бывай, «Детство»!
Он пожал руку однокурснику и отправился по своим делам. Журналист спрятал телефон в карман и зашел в подъезд девятиэтажного дома. Он поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Дверь открыл отец. Из-за его плеча выглядывала взволнованная мама. Заметив, что у сына на голове нет волос, женщина неожиданно разрыдалась.
– Глебушка, что случилось? – сквозь всхлипывания проговорила она.
– Ма, ты что?! – бодро произнес парень. – Просто в этом Великом Устюге такая жара стояла, что я волосы сбрил.
Он закрыл за собой дверь и крепко обнял сначала отца, потом мать. И вдруг из комнаты в коридор вышел… Жорик. Кот потянул носом воздух, заурчал и прижал уши к голове.
– Жорик?! – изумленно протянул журналист. – Ты как тут оказался?
Мама оглянулась на кота, утерла слезы и сказала:
– Ты про Рыжика? Да понимаешь, иду я сегодня из магазина, а он возле подъезда сидит. Присмотрелась, а у него глаз нет. Бедняжка! Вот и взяла его с собой. Накормила, напоила… А он умненький такой! Не орет, не гадит… сидит себе на диване да принюхивается.
– Это он умеет, – усмехнувшись, заметил Глеб. – Это мой кот, мам. Я его из командировки привез. Только вот никак не пойму, как он за мной незаметно до вас добрался?! Ведь я его дома оставил и дверь на замок запер, а окна все закрыты были…
– Несчастный! – всплеснула руками женщина.
– Кто? Я? – удивился парень.
– Да не ты! Кот! Он ведь половину Москвы за тобой проехал. Мог и под электричку попасть, и заблудиться, и бомжам на ужин достаться.
– Смотри-ка, слепой, а на местности ориентируется! – поразился отец. – Ты, сын, будь повнимательнее с ним. Ему забота требуется.
– Знаю я, что ему требуется, – произнес журналист. – А теперь пойдемте в зал, а то так и простоим целый вечер в коридоре.
Конфеты и коньяк Глеб отдал матери, затем подхватил на руки Жорика и шепнул ему на ухо:
– Для тебя тоже лакомство есть, пройдоха!
Кот пару раз фыркнул, изогнулся и, вырвавшись из рук Глеба, рванул в зал.
– Что-то он тебя недолюбливает, – заметил отец.
– Обиделся, что я его с собой не взял.
Глеб и родители устроились за столом. Мама тут же начала ухаживать за сыном. Она подкладывала ему на тарелку то одно блюдо, то другое, приговаривая:
– Совсем ты исхудал в этой своей командировке. Вон, одни уши остались! Так ни одна девушка на тебя не посмотрит.
– А волосы отрасти! – вторил отец. – Лысым всегда успеешь походить. К старости все равно шевелюра поредеет.
– Ну ты, пап, даешь! – хмыкнул парень. – Мне до старости – как до Луны!
И вдруг он отчетливо услышал смех. Журналист с удивлением взглянул на родителей, но, казалось, они ничего не слышали. Мама продолжала рассуждать по поводу девушек, а отец принялся говорить о скоротечности времени. Глеб посмотрел на Жорика. Тот спокойно лежал на диване и тарахтел, как холодильник.
– Я на минутку! – произнес парень и, выйдя из-за стола, отправился в ванную.
К его изумлению, кот тотчас последовал за ним.
– Георгий Матвеевич, – обратился к нему журналист в коридоре, – а не кажется ли вам, что это уже слишком?! Вы меня и в туалете преследовать будете?
Жорик что-то мявкнул и поотстал. Глеб зашел в ванную и закрылся на замок. Затем он обернулся к зеркалу и замер на месте. Из отражения на него смотрел… дед Матвей! Старик весело хихикал.
– Бред, бред, бред… – прошептал парень.
Он коснулся рукой своего лица, и дед в точности повторил его жест. Журналист тряхнул головой, старик сделал то же самое!
– Неужели с ума схожу?! – с ужасом прошептал Глеб и медленно опустился на край ванны.
Он вновь услышал смех.
– Да успокойся ты, Глеб! – раздался голос деда Матвея из зеркала. – Это я шутканул чуток! Ну, разыграл тебя маленько.
– Дед Матвей?! – не поверил своим ушам парень.
Он снова встал и прильнул к зеркалу.
– Да я, я! – махнул рукой старик.
– Ну вы меня и напугали!
– У страха глаза велики! А как я иначе мог убедиться, что с вами все в порядке? Телефона-то у меня нет! Пришлось «бабушкиным» способом воспользоваться, установить связь через зеркало. Забавная, я доложу тебе, штука! Видел бы ты свою перепуганную физиономию!
Дед Матвей снова рассмеялся.
– Да у нас все – слава Богу! – сказал журналист. – Правда, Жорик мне проходу не дает. Всюду, как хвост, за мной телепается.
– Так все же правильно! Он в тебе зверя огненного чувствует, поэтому и не отстает. Теперь, пока ты от монстра не избавишься, Жорик твоей тенью станет. Кстати, как он поживает?
– Кто? Кот?
– Да нет! Про кота я и сам все знаю. Он со мной постоянно на связи. Как квартирант твой поживает?
– Нормально все!
– Новых, необычных явлений со своим телом не заметил?
– Пока нет.
Глеб решил промолчать про резкое повышение температуры и про «защитную» оболочку, которая не давала воде смачивать его кожу. Он опасался, что дед Матвей, чего доброго, может нагрянуть в Москву и перепугать его родителей.
– Смотри, – продолжал разглагольствовать старик, – если какие-то изменения заметишь, сразу Ольге звони. Она мне передаст. Я ведь не всегда в зеркале торчать буду. И помни! Как только свои дела сделаешь – сразу ко мне! Пора квартиранта твоего прогонять. А то как бы не затянуть нам процесс до необратимого…
– Мрачные шутки у вас, дед Матвей! Но основное я понял. Если что-то случится, я вас найду. Если нет – ждите нас с Жориком назад где-то через месяц.
– Какой месяц, парень?! Ты недели три протянешь, не больше! Москва – город соблазнов и грехов. Языческий мыслеобраз начнет в себя всю отрицательную энергию впитывать и бурно развиваться. И глазом моргнуть не успеешь, как спалит он тебя.
– А я себя буду как аскет вести. Никаких развлечений, посиделок и гулянок! Только завершу дела и родителей подготовлю к тому, что в Великий Устюг перееду.
– Хорошо. Но про Жорика не забывай! Он часть отрицательной энергии будет у тебя забирать. Следовательно, задержит рост монстра.
– Запомнил, спасибо! И еще… есть у меня к вам маленькая просьба, дед Матвей, можно?!
– Валяй!
– Вы могли бы в следующий раз появляться не так неожиданно?!
– А уж это как получится, парень. Я и сам не ожидал такого успешного сеанса связи. Зеркало-то у меня старенькое, битое… и на тебе! Контачит не хуже твоего трюмо!
– Ладно, дед Матвей! Пойду я, а то родители меня уже потеряли, наверное.
– Бывай, парень! И помни: я за тобой приглядывать буду.
В этот момент в дверь ванной постучала мама и вкрадчиво спросила:
– Глебушка, с тобой все в порядке?
– В абсолютном порядке! – ответил журналист, на секунду отвернувшись от зеркала.
Когда он вновь в него взглянул, эксцентричного старика в отражении уже не было. Парень вышел из ванной и прошел за стол. Жорик бежал за ним.
– Сын, ты хоть расскажи нам с матерью, что за командировка у тебя была?! – внезапно спросил отец. – Из нее ты вернулся каким-то… странным.
– Обычная командировка. Про Деда Мороза репортаж делал, – начал говорить Глеб. – Вы же знаете, что в Великом Устюге его резиденция…
И он стал рассказывать о Вотчине, о детских конкурсах, о городе и фестивале елочных игрушек. Закончив повествование, парень спросил:
– А что у вас нового произошло? Меня же долго не было. Наверняка что-нибудь интересное да приключилось.
– Да какой там! – махнул рукой отец. – У нас сплошной негатив. Зарплату мне задерживают, стройку заморозили…
Отец Глеба работал прорабом.
– Что так?
– Понимаешь, там возле дома провал образовался, приличный такой… метров десять в длину, семь в ширину, ну и метров пятнадцать в глубину. Понаехали коммунальщики, потом еще какие-то службы. Короче, стройку заморозили до выяснения обстоятельств.
– Нормально! А как все это время жить? Святым духом питаться? – возмутился журналист.
– Вот и я о том же, – кивнул отец. – Хорошо еще, что мать работает, а то давно бы с голоду умерли.
– Ладно вам! – произнесла мама. – Ну не повезло с этим провалом! Ничего, другой объект дадут!
– Действительно, па, почему вас не переведут?
– Понимаешь, дом уже почти готов. Застройщик в него кучу денег вложил. А теперь что получается?! Вызвали специалистов, а они говорят, что карстовые пустоты как раз под фундамент дома уходят. То есть в любую минуту он может под землю провалиться. Вот сейчас и решается вопрос о том, как грунт укрепить. Потому и на другой объект нас не переводят.
– Страшно! – вздохнула мама. – А вдруг под нами тоже пустота?
– Под всей Москвой пустота! – хмыкнул отец. – Мы ж над морем живем. Нас от него всего небольшая земляная перемычка отделяет. Это я как специалист говорю.
– Будет тебе, отец, страсти на ночь рассказывать! – заметила мама. – Глебу приятные новости нужны, а ты на него всякую чернуху льешь.
– Уж простите! – усмехнулся мужчина. – Как-то я не подготовился!
– Не слушай его, Глебушка, – произнесла мама. – Это он так… болтает.
– Ладно, проехали! – сказал журналист. – Давайте лучше за встречу выпьем! Пап, плесни мне коньячку немного.
– Давай! – воодушевился отец. – Коньяк – это напиток богов! Он сердце и сосуды лечит. Но не тот, который ты из магазина принес, а фирменный! Мне как раз один клиент, которому мы дачу делали, презент преподнес. Смотри! Настоящий армянский коньяк! Выдержка пятнадцать лет! Каково, а?!
Он достал из бара небольшую пузатую бутылку и разлил по рюмкам пахучую темно-коричневую жидкость.
– Ну вот, пап, а ты все прибедняешься… денег, говоришь, нету! – рассмеялся Глеб. – Сам-то халтуришь!
– Как же без этого?! – хитро прищурившись, произнес отец. – Мать, неси лимон!
Мама скрылась на кухне, а через несколько минут вернулась с тарелкой, на которой лежал порезанный дольками ярко-желтый ароматный плод.
– Что ж, Глеб, за встречу! – громко сказал отец и чокнулся с сыном.
Парень кивнул, осушил содержимое своей рюмки и закусил лимоном. Коньяк показался ему слишком крепким, поскольку в ногах Глеб ощутил некоторую слабость.
– Еще по одной? – поинтересовался отец.
– Нет, пап, хватит! Мне же завтра на работу, а сейчас еще домой ехать.
– Так ты бы у нас остался! – предложила мама.
– Я бы с удовольствием, но от вас до редакции далеко добираться. Лучше я к себе поеду.
– Тогда, сынок, давай не задерживайся, – засуетилась мама. – Как доедешь, обязательно позвони, скажи, что все нормально. А я тебе на дорожку оладушков положу.
Она вышла на кухню за пакетом, затем вернулась и стала складывать в него душистые пухлые оладьи.
– А как с котом быть? – вдруг спросила мама. – Я к нему уже привязалась.
– Я бы оставил его тебе с большим удовольствием, – проговорил Глеб, – но эта рыжая морда все равно за мной последует. Не может он без меня!
Парень встал и прошел в коридор. Жорик тут же бросился следом.
– Я же говорил, – усмехнулся журналист. – Ладно, идем, Георгий Матвеевич!
Он обулся и подхватил кота на руки.
– Как же ты его в метро повезешь? – забеспокоилась мама. – Не пустят тебя! Погоди-ка, я тебе лукошко дам, в котором шерсть для вязания храню.
Она скрылась в комнате и через пару минут принесла небольшую корзинку, в которую Глеб усадил Жорика. Сверху мама прикрыла его салфеткой, и если бы кот периодически не высовывал голову, то было бы трудно догадаться, что в лукошке спрятано настоящее животное. После этого женщина вручила сыну пакет с оладушками и кошачьим кормом, отец пожал ему руку, и Глеб, наконец, покинул родительский дом.
В метро все прошло благополучно. Никто не интересовался парнем с корзиной. Журналист добрался до родной квартиры. Там он выпустил Жорика, накормил его «Вискасом» и отправился стелить себе постель. Слабость в ногах усилилась, кроме того, добавилось теснение в груди и колющие боли в голове.
– Похоже, коньяк мне не пошел, – пробормотал Глеб.
Он позвонил родителям, сказал, что нормально добрался, и поинтересовался, как чувствует себя отец. Получив ответ, что все прекрасно, парень положил трубку и стал думать, что же ему делать. Наконец он решил, что языческому мыслеобразу мог не понравиться алкоголь, поэтому лучше побыстрее вывести коньяк из организма. Журналист нашел в аптечке активированный уголь и сразу выпил шесть таблеток. После этого лег в постель и попытался уснуть. Но сон не шел.
На Глеба навалилась невероятная слабость. Он совершенно перестал ощущать свое тело. Ему было не больно, но внезапно появился дикий страх. Парень понимал, что своим необдуманным поступком с выпивкой он как-то повлиял на огненного монстра, но не знал, что с этим делать.
– Жорик! – слабым голосом позвал журналист. – Жорик, или сюда!
Из зала раздалось зловещее урчание.
– Жорик, милый, спаси! – продолжал бубнить Глеб.
Он несколько раз кашлянул, и из его рта вырвался сноп огненных искр. Внезапно в комнату ворвалось огромное чудовище с пустыми глазницами и клочками рыжей шерсти на лысом черепе.
– Жорик… – одними губами прошептал журналист и отключился.
Перед его внутренним взором открылась огненная бездна. Глеб парил над ней и наслаждался близостью пламени. Несколько раз он пикировал вниз и, уже почти коснувшись огненных языков, взмывал вверх. Эта игра невероятно веселила его. И вдруг… парень сорвался вниз! Он падал в бездну! Пламя исчезло, а на журналиста надвигалась чернота. Толчок!..
Глеб вздрогнул и открыл глаза. Сквозь окно пробивался солнечный свет. Парень лежал на полу в собственной спальне, а вокруг него валялись обгоревшие куски того, что некогда было его кроватью. В остальном комната не изменилась. Журналист поднялся на ноги и бросился к зеркалу. Он был обнажен. Только несколько полос обгоревшей ткани, болтавшихся на плечах и руках, свидетельствовали о том, что на нем была когда-то одежда. Глеб внимательно осмотрел свое тело, но следов ожогов не заметил.
– Господи, счастье-то какое! – обрадовался он. – Спасибо Жорику, спас меня!
Вдруг его сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
– Жорик! – пробормотал парень. – Ты где?!
Он накинул на себя махровый халат и кинулся в зал. К его счастью, кот сидел на диване, словно ничего не случилось, и умывался.
– Георгий Матвеевич, – с облегчением произнес журналист. – Как я рад, что с вами все в порядке!
Он схватил кота на руки и только теперь заметил, что вся шерсть на его мордочке была опалена.
– Прости меня, Жорик! – сказал Глеб. – Обещаю тебе, что больше такой оплошности с моей стороны не повторится!
Он приласкал кота и отправился на кухню за кормом. Взглянув на часы, журналист ахнул. Стрелки показывали половину девятого утра.
– Жорик, ешь скорей! – закричал он, выкладывая мясные кусочки на блюдце. – Мы с тобой опаздываем! А ругаться с главредом ужасно не хочется.