У кремлёвской «кормушки»
А теперь посмотрим, как жили в это время проповедники свободы, братства и равенства во главе с Лениным, Сталиным, другими вождями партии.
Может, они разделили с любимым народом холод, голод, нужду в жалких лачугах, как подобает святым праведникам?
Нет! Они, всю жизнь зарившиеся на чужое добро, жаждущие власти и славы, не замедлили изолироваться за неприступными стенами Кремля, оградами дворцов, вилл, дач, утверждая свои права железной логикой: «Они пожили, теперь мы поживём».
И стали жить. Только не так, как их предшественники, придерживающиеся веры и милосердия, а как истинные безбожники, твердящие: «День мой – век мой, пусть неудачник плачет».
В 1922 году, когда – голод убивал каждого второго жителя Центральной России, а людоедство стало носить распространённый характер, новоявленные правители, заботясь о себе и своих близких, не просто довольствовались хлебом насущным, но и могли придерживаться диетического питания.
Так, например, генсеку Сталину помимо всего прочего спецпайком было предусмотрено пятнадцать тушек кур на месяц – для соблюдения диеты.
Но и их оказалось мало, хозчасть добавила еще пять. В состав меню генсека входили и лучшие сорта вин.
Надо сказать, что, несмотря на не отменённый Лениным сухой закон, утверждённый в стране последним монархом, вина, коньяки и водка в обилии находились в складских помещениях закрытых правительственных распределителей.
А что касается диетического мяса домашней птицы, то любовь к этому продукту Джугашвили испытывал с детства, когда, безнадзорный, с такими же, как сам, дружками, нанизав на суровую нитку несколько кукурузин, выходил на «охоту» на окраину Гори, где куры, гуси, индюки и утки паслись на приусадебных участках, а то и просто на воле.
Пойманную на наживку птицу уносили подальше от глаз людских, разделывали и, поджарив на костре, с жадностью съедали.
За такое своеволие шарлатану Сосо (уже тогда прилепилось к нему это прозвище) от отца Виссариона влетало больше всех.
С того времени сохранил он любовь к шашлыку из мяса птицы.
Многочисленные мастера кавказской кухни знали о вкусовых пристрастиях хозяина. На ближних и дальних дачах, при подсобных хозяйствах специально для вождя разводили кур, индеек, фазанов, куропаток, рябчиков. Правда, это было позже, когда страна оправилась от голодного мора, хотя народ долго ещё не знал, что такое сытая жизнь.
Простых смертных кремлёвский властелин держал впроголодь, чтобы «не гас революционный дух», «стремление к действиям» в условиях «обостряющейся классовой борьбы».
Его забота о кадрах не только кремлёвских, но и на периферии была воистину всеобъемлющей.
Изолированные от народа, партийные чиновники получали роскошные квартиры репрессированных в правительственных домах со спецстоловыми, откуда трижды в день за несколько кварталов тянуло ароматом жареного мяса, дразня нищих и голодных.
Так было даже на моей родине – в Махачкале, когда в 1933–1935 годах голод гнал в Дагестан людей с Кубани и Дона.
Толпы оборванных, чумазых, истощённых детей и подростков умирали под заборами у вокзалов и пристаней. На рассвете их тела подбирали, укладывали на подводы штабелями, как брёвна, покрывали брезентом, везли за город и сбрасывали в глубокие ямы.
Заботился «отец народов» не только о благоустройстве, быте, полноценном питании партийных работников, но и об их драгоценном здоровье.
Нарком здравоохранения даже издал указ: «Ввиду крайнего переутомления ответственных работников ЦК ВКП(б), предлагается ввести порядок предоставления возможности использовать отпуск для отдыха и поправления здоровья».
Поправлять здоровье было где. Все курорты страны были предназначены для лечения трудящихся, но фактически – для правящей элиты. Лучшие здравницы Кавказа и Черноморского побережья, Подмосковья были открыты только для «слуг народа».
Кое у кого из правителей, возвысившихся из пролетарских слоёв, не замедлили проявиться «барские» замашки. Не довольствуясь отечественными здравницами, они потянулись на фешенебельные курорты Европы.
Тратили валюту, предназначенную для закупки зерна голодающим.
И этот элитарный сброд ехал отдыхать в Карлсбад, Висбаден, в Австрию, к подножию Альп, на другие всемирно известные курорты. Воистину, эгоизм и себялюбие у большевиков превышали груз навеянных марксистами передовых идей!
В период НЭПа страна немного воспрянула после экономического кризиса, но начавшаяся коллективизация опять ввергла молодую республику в водоворот крестьянских бунтов, насилий и террора.
Новая волна голода захлестнула регионы, производившие зерно, которым кормилась не только вся Россия, но и заграница.
Повинный во всём этом Сталин, со свойственной ему способностью и умением сваливать собственную вину на других, стал выискивать «козлов отпущения», обвинив активно действовавших по его же заданию партократов в «головокружении от успехов».
В аппарате ЦК ещё были люди мыслящие, образованные, которые критически оценивали диктат и сумасбродство генсека и открыто высказывали своё мнение, критикуя его необдуманные и не согласованные с членами ЦК действия. И не только высказывали, но и публиковали на страницах печати свои соображения и предложения.
Возьмём, например, Бухарина. Как известно, Николай Иванович – коренной москвич, член РСДРП с 1906 года, кандидат в члены ЦК ВКП(б), член Президиума Академии наук, главный редактор газеты «Известия», соратник Ленина. Я хорошо помню газетные публикации, в которых обвиняли Бухарина за его теорию «врастания кулака в социализм». На самом же деле, как я с трудом разобралась позже, эта теория называлась «Теория устойчивости мелкотоварного производства».
Глубоко не вникая в политику, но хорошо зная жизнь села, я не сомневалась в правоте теории Бухарина, который, как я понимаю сегодня, был против того, чтобы у крестьян отбирали всю землю.
Что ж в том плохого, что Николай Иванович настаивал на том, чтобы людям были оставлены приусадебные участки наряду с создаваемыми колхозами. Что также нужно оставить крестьянину хотя бы минимальное количество крупного и мелкого скота. Что крестьянин привык кормиться и кормить семью за счёт собственного хозяйства – эту привычку он вобрал в себя с молоком матери.
Коллективные хозяйства можно создавать на добровольных началах и даже где-то в принудительном порядке.
Крестьяне будут отдавать часть своего труда коллективным хозяйствам.
Они сами и члены их семей найдут время для обработки своих участков, для ухода за скотом и будут кормиться за счёт собственного хозяйства.
Но если мы отберём у крестьян всё, они превратятся в иждивенцев колхоза, то есть государства. Общественное – значит, ничьё, а раз ничьё, значит, его можно брать, нарушая законы.
А брать будут те, кто станет во главе хозяйства. Глядя на них, станут воровать и рядовые.
В конце концов, лишившись заинтересованности собственников, часть крестьян предастся лени, безделью.
И ещё надо учесть, что, если крестьянам будет оставлена часть земли и скота, у него могут образоваться излишки, которые он будет реализовывать на рынках или сдавать в приёмные пункты при колхозах.
Вот так я поняла «Теорию устойчивости мелкотоварного производства», созданную Бухариным.
Но «корифей всех наук» обвинил Николая Ивановича в связи с Троцким, шпионаже в пользу иностранных государств и подготовке покушения на его бесценную жизнь. Хотя известна странная привязанность Сталина к Бухарину, к Бухарчику, как он его называл. Возможно, это была та самая ситуация привязанности палача к жертве.
Известный в семидесятых годах писатель и журналист Леонид Лиходеев, отдыхая в Кисловодске, поделился на встрече с местными литераторами замыслом написания романа о Николае Бухарине. Он говорил, что вероломный Сталин предложил ничего не подозревающему Бухарину написать проект Конституции и командировал его в Париж – как раз накануне процессов по Каменеву и Зиновьеву, обвиняемых в убийстве Кирова.
Сталин не хотел возвращения Бухарина в страну, чтобы громогласно объявить: «Бежал, спасая свою шкуру от гнева народа, к своему хозяину Троцкому». Сталин хотел оказаться в роли доверчивого и обманутого благородного вождя, что давало ему возможность ещё раз подчеркнуть свою прозорливую настороженность к Бухарину. Но Бухарин вернулся, и, как мы знаем, вернулся на верную смерть.
Было сфабриковано дело «антисоветского правотроцкистского блока» – обвинялись два десятка человек.
Все они под воздействием невыносимых пыток признались не только в означенном выше, но и в убийстве Кирова, умерщвлении Горького, Менжинского, Куйбышева и подготовке террористического акта в отношении Ежова.
Восемнадцать обвиняемых во главе с Бухариным были расстреляны, остальные получили сроки.
Расстрел – высшая кульминация, развязка в «игре жизни», с мистической точностью разыгранная режиссёром Сталиным. А новую Конституцию, написанную Бухариным, приняли без изменений, назвав «сталинской».
Что можно было ожидать от правителей, если сельскохозяйственный отдел ЦК возглавлял сапожник – Лазарь Каганович.
Благословляемые Сталиным «сапожники», неспособные отличить лопух от подорожника, ликвидировали кулачество как класс, вместе с подкулачниками.
Часть из них, наиболее сопротивляющиеся, были расстреляны, а большинство выселены на Север, в голодные, безводные степи и обречены на вымирание.
Но те, кто выжил, унаследовав от предков завидную смекалку и трудолюбие, зарылись, спасаясь от стужи, в землянки, вырыли колодцы, куда собирали снеговые и дождевые воды, построили избы и заставили землю родить такие урожаи, каких не давали колхозы плодородного Черноземья.