Симеон Новый Богослов (XI век)
«Благодарения Богу»
(I)
1. Благодарю, поклоняюсь и припадаю к Тебе, Господин всего и всесвятой Царь, что недостойного сущего помиловав, как свыше сам захотел, меня Ты и почтил, и прославил – ведь прежде, чем миру от Тебя быть, всего меня в себе имея, словом и образом Твоим меня прославив, Ты почтил – и не ради меня или ради иного по образу и по подобию Твоему всего из не сущего привел, царем всех земных соделав – но во славу Твоего великолепия и благости.
Благодарю Тебя, что все мои прошения и желания во благо, по нам, рабам Твоим, обещаниям, исполнил – на что надеялся я и желал – даровал Ты и более недостойному Неба и земли, сказал же: «Все, что попросите среди знания Меня, веря – получите».
Благодарю Тебя, что когда одного из Твоих святых я пожелал увидеть – поверил через него обрести милость у Тебя – Ты, безмятежный, сам не только это сотворил и на Твоего искреннего раба, безмятежного, говорю, и святого Симеона указал, и дорогим ему стать мне благоволил – но и тысячи других, на которые я не надеялся, даровал мне блага.
2. Откуда, где несчастному мне знать, что пребывает так добр наш Владыка – чтобы желание постиг Тебя;
откуда, где уведать, что открываешь Ты себя к Тебе грядущим, идущим еще в мире, чтобы узреть Тебя взыскали;
откуда, где бы знать, что такой радости и отрады удостаиваются принимающие среди себя свет Твоего благого дара;
откуда, как несчастному мне знать, что Дух Твой Святой поверившие в Тебя принимают – ведь совершенно верить в Тебя считал и все иметь, и думал, что боящимся Тебя Ты даришься – и совершенно ничего не имел, как впоследствии на деле познал это;
откуда, где бы знать, Владыка, что будучи незрим и невместим, Ты зришься и вмещаешься внутри нас;
откуда, где когда-нибудь помыслить, что сотворившему все Владыке соединиться с людьми, которых Ты сам создал – и богоносными их делаешь, и сыновьями Твоими творишь – чтобы желать это я начал и принять это от Тебя взыскал;
откуда знать мне, Господи, что имею такого Бога, такого Владыку, такого Заступника, Отца и Брата, и Государя – Тебя, ради меня обнищавшего и образ раба принявшего?
3. Итак, человеколюбивый мой Владыка, никак ничего из всего того я не знал; если в божественных писаниях, которые святые Твои изложили, заглянув, однажды о том и прочитал – отнесся как к говоримому о чем ином или к неким иным, и без чувств ко всему написанному располагался, и помыслить об этом никак не мог;
и слушая глашатая Твоего Павла, вопиющего и говорящего: «Что око не видело, ухо не слышало, и на сердце человеку не всходило, что приготовил Бог любящим его» – полагал невозможным в плоти пребывающему быть в понимании, и считал, это только по любочестию сказано, и не думал, жалкий, что всем, любящим Тебя, от Тебя это бывает;
откуда, как мне знать, что каждый, в Тебя верящий, суставом Твоим бывает, сияя благодатью божества – кто в это верит? – и будет безмятежен, безмятежного Бога безмятежным суставом став;
откуда, где бы знать, что Ты взамен пищи чувственной бессмертным и нетленным хлебом ради Тебя алчущих непресыщающим бываешь, и жаждущих – источником бессмертным, и плащом сияющим ради Тебя облеченных в простую одежду; и слыша говоримое через Твоих глашатаев, в грядущем веке и только после Воскресения я понимал (этому) быть, и не думал – более теперь это совершается и перед великой необходимостью этого мы стали.
4. О том не думал я, всесвятой Царь, и никогда того не желал, и не просил взять что-то у Тебя – но свои грехи помня, только их прощения искал, да ходатая и старца обрести, Владыка, как прежде я сказал, желал, да по его молению и моему ему порабощению пусть в будущем обрести мне многих прегрешений прощение; но потому, что встречал всех единодушно говорящих, «теперь на земле не быть такому святому» – в большую печаль впадал, однако, никогда этому не верил, но таким отвечал: «Господи мой, сжалься! Настолько диавол Владыки Господа сильнее стал, что к себе всех привлечет и свою участь даст, и никто не будет оставлен для части Бога?»
5. Думаю, человеколюбивый Царь, для того в быта тьме и среди зла бывшему мне свет святой Твой воссиял, и в самом Тебе указал Ты Твоего святого, и что Твоему рабу Павлу сотворил – когда его, гонящего Тебя, призвал через божественное Твое явление, когда увидел он Тебя и спросил, «кто ты?», и не сказал Ты: «Я – Сотворивший Небо и землю», «Я – все из не сущего к бытию Приведший», и не сказал, «Я – Сущий», или «Бог Саваоф», или «Бог отцов твоих», или другое что называя из Твоей славы, но изрек ему: «Я – Иисус назарянин, которого ты гонишь» – чтобы он знал въяве, что Ты есть, воплотившийся ради нас Бог, которого он гнал – это и мне Ты сотворил, Владыка – святого Твоего Симеона указать мне благоволил;
6. и когда божественный свет все и меня, несчастного, осветил, ночь пресветлым днем соделав, меня Ты удостоил на Твоей высоте Твоего божества как на небе со страхом Тебя видеть в божественной славе Твоей рядом стоящим; и ни венцом каким, ни одеянием светлым, ни изменившимся пониманием не украсив себя, но с нами живущим и всегда на земле воочию пребывающим – таким Ты показал мне себя на Небесах. Почему так? – Да не быть там, мне явленному, одному, а с нами – другому, да уразумею я, да не – введясь в заблуждение – от доброго Пастыря уклонюсь, потерянная я овца.
7. Но ведь и это случившееся чудо не уразумел я, жалкий: ленью и мелочами помалу будучи украден, в прежнее зло и горшее впал; а Ты, милосердный и долготерпеливый Царь, никак от меня не отвернулся, но через Твоего святого меня возвратил и к его святым стопам припасть удостоил, рукой Твоей державной и плечом широким свыше из мира обмана и мира вещей и удовольствий извел, от всего телесного и душевного меня удалил – о, чудо, о, к нам любовь и сострадание Твое, человеколюбивого Бога – и поставил в ряд работающих для Тебя, и затем, Владыко, святого Твоего молитвами не только моих неописуемых зол прощение, но и все реченные блага мне дал, более же сам всем для меня стал;
8. и когда в том свете божественной славы сияя, к Нему приблизившись, в покаянии и вере стопы Его схватив, ты поклонился – сразу почувствовал я божественное тепло, затем малую воссиявшую светлость, затем от Его слов божественное вдохновение, затем от этого огонь сердечный, через неиссякающий поток слез ключом бьющий, затем в моем уме луч тонкий, быстрее молнии прошедший, затем как свет в ночи, и как облако светлое, малое и пламенновидное мне на мою главу село – и лежал я на лице, и совершал молитву, а затем воспарил и внедолга узрел себя на Небесах.
9. Затем, когда размышлял я, чему виденному быть, нечто другое, выше всего этого, преславнейшее настает: когда в сновидении лукавыми бесами я искушался, и к страсти истления механически влекся, и противостоял жестоко, и Тебя, Господа Света, призывал в помощь – пробуждение свершилось, и от рук искушающих неврежденным избавился я, и своему почину и мужеству, более недвижимости моей к страсти дивился и помышлял, «откуда неведомо эта победа, чтобы и во сне я противоборствовал и крепче противников и врагов моих был, и против державы их преславно одержал ради Христа победу»; и о, чудо – сразу, хотя (Ему) на небе быть мнил, внутри себя Его увидел – Тебя, говорю, моего содетеля и государя Христа, и тогда познал: быть Твоей победе – ведь Ты сотворил мне победить диавола!
10. Однако, не внял я, Владыко, что это Ты был, из праха меня сотворивший и все это благо мне даровавший, еще не внял, что то сам Ты был, негордый мой Бог и Господь – ведь еще не был я удостоен услышать Твой глас, чтобы Тебя узнать, еще не было, чтобы Ты мне сказал сокровенно – «это – Я»: недостойным я был и нечистым, уши души имеющим еще загражденными грязью греха и очи мои удержанными неверием, невниманием, чувствительностью к страстям и мглою – и все же Тебя, Бога, так я видел – не увидев, не заранее поверив, что (это) Бог – ведь что видеть, видиться кем, и не уразумевал, что то Бог или Божия слава – то так, то иначе мне показываемая – однако, Он необычайно чудом меня поразил и радостью всю душу мою и сердце наполнил – что само, мнится мне, тело мое приняло от той радости неизреченной.
11. Кто это был, въяве показывающийся, тогда я не знал, пока чаще не стал видеть свет, то внутри – тогда душа моя покой и тишину вкушала, то где-то вовне далеко он являлся или совершенно скрывался – и скрываясь, творил мне скорбь невыносимую, когда я думал, что далее никогда Он не явится; но когда я снова рыдал и плакал, и показывал все отчуждение, послушание и смирение – Он как солнце являлся, плотность туч рассекая, и по-малу, приветливый и сферический, показываясь.
Вот так, неизреченный, незримый, неосязаемый, недвижимый, везде, всегда и во всем Пребывающий и все Исполняющий, ночью и днем, и скажу, ежечасно показываясь и скрываясь, приходя и уходя, бывая неявленным и внезапно являясь, помалу Ты тьму из меня изгнал, тучи совлек, плотность истончил, гной с очей ума очистил, уши мышления разградил и отверз, бесчувствия отъял покрывало, с этим все страсти и все удовольствие плоти усыпил и из меня совершенно изгнал, и так мне таковое соделав, небо от всех туч очистил – небо, говорю, чистую душу – в ней незримо, не знаю откуда и как приходя, везде Пребывающий вдруг обретается и как другое солнце показывается – вот неизреченное снисхождение!
12. Таковы для нас чудеса Бога, братья! И когда восходим на более совершенное, Он уже не как прежде – внеобразная и безвидная внеобразность и безвидность приходит, и пришествие, и оставление Своего света в молчании творит нам. Но как? – В образе неком, но Бога. Бог не во внешности или запечатлении – но образ в непостижимом и невозможном, и внеобразном свете подав, просто показывается, и ничего более сказать или выразить мы не можем – пока не покажется въяве и узнан не станет, и всегда внятно и в силе ясно зрится Незримый, незримо глаголет и слушает, и лицом к лицу как Друг с другом беседует, естеством Бог с рожденными от Него согласно благому дару божествами, и как Отец любит, и сыновьями любим весьма горячо, и бывает им странным видением и грознейшим слышанием, что ни достойно сказать мочь им, ни покрыться молчанием, слушая.
13. Его любовью всегда пламенеющие и таинственно Его слышащие, то о чуждых страстях, плача, пишут, то обличают свои прегрешения, то с благодарностью о бывающих им благодеяниях и действиях благого дара поведывая, богоразумно воспевают богодетельно их Переменившего; то – если противно и упрямо говорится о нашем душевном спасении – слушают, и по данной им мере внимания исправляя, об этом пишут, представляя свидетельства из божественных Писаний, и пустовать или насытиться повествованием не могут. Почему так? Они более не от себя, но говорят, потому что в них Дух – Он движет их или снова сам движется, и бывает в них всем, о чем в божественных Писаниях слышишь, говоримом как о небесном царствовании – о жемчуге, о зерне горчичном, о закваске, воде, огне, хлебе, питье жизни, живом источнике и прочем – реки текущие духовных слов, слов божественной жизни: светильник, ложе, чертог, брачный пир, Жених, Друг, Брат и Отец – да что, много говоря, искушаюсь о всем рассказать – то есть неисчислимо – «что око не видело, ухо не слышало, на сердце человеку не всходило», и как язык, словом померив, это поведает? Поистине никак: если благодаря ведущему это Богу, мы внутри нас нести все и стяжали – ни умом оценить, ни изъяснить словом это совершенно не можем.
Конец ознакомительного фрагмента.