Глава 19
Краткий экскурс в Хистори
Прошли времена, когда похожие на танки динозавры попирали вековые стволы, бродя под великошумными папоротниками континента Арики, прошли времена вулканов и гейзеров, прочертившие на теле земли великие разломы и горные кряжи, прошли славные века Римской Империи, всколыхнувшие сознание поколений и подарившие миру величайшие шедевры искусств и стойкие арийские ритуалы и символику, минули времена кромешной тьмы и глистианского безумия по всей земле, и костров ведьм по всей Европе, и времена слепцов, немытых подёнщиков и бесчисленных ловких проходимцев. ГвиглерГвиглер, пытавшийся сохранить Европейскую цивилизацию был низринут и растоптан, а его великие идеи и планы осмеяны и развеяны говорливыми ничтожествами. Вслед за рухнувшим глистианством как карточный домик рухнул марксизм, времеено потерпел ужасное крушение национализм, развалились все великие империи, и идеализм, отовсюду гонимый ушлыми пройдохами, потихоньку испарился и исчез. Мир всё больше атомизировался. Люди с трудом понимали друг друга. Перзиден Бусч изголялся в выдумывании пословиц и путая склонения со спряжениями, дотягивал срок. И только один народец, виновный во всём этом беспределе, и выдумавший все эти отвратительные мульки и штучки, так страшно покорёжившие европейские народы, пребывал теперь в относительном покое и даже превратил Ближний Восток в зону манипулирования и произвола. И странное дело, пройдя через такие весёлые времена, теперь мы присутствуем в мире, когда он совершенно невнятном, сером, довольно-таки даже преступном, точно бездарном и вялом, как сосиска импотента! Человеческая жизнь погрузалась в серую необходимость и человек сравнялся с животным. Даже божественный итнтернет не можете исправить картины! Новые поколения напоминают уже не людей, а некие механизмы, в которых нет почти ничего человеческого, законы создаются не лучшими людьми сообществ, а странными криминальными бандами, органы правосудия и защиты общественных интересов превратились в органы кривоволия и похерастрии. На виду у всех можно проявлять противоестественные склонности, заявлять о своей голубизне, желтизне или ещё о чём-то, совершенно не считаясь с тем, что подумают окружающие люди.
«Что случилось? – говорит себе последний нормальный человек, тревожно оглядываясь по сторонам, – Где я?»
– Ты нигде! – отвечает ему его тень, распахнув крылья.
«Я люблю пошутить с людьми: Овальный кабинет – это такое место, где люди стоят снаружи, готовясь войти и сказать мне зачем, и вот они входят, и атмосфера их поражает. И они говорят: «Парень, ну и видок у тебя!» – отвечал ему капитан Бусч, выглядевший так, как выглядят все посланцы Зазеркалья…
Кэрролл в своей «Алисе» собрал весь маргинальный сброд своего времени- редкую птицу-дронта Додо, обитателя Маврикиевых островов, который был готовым обедом на двадцать пять матросов на двух ножках и потому дни этой птицы были сочтены при приближении первого Бранглийского галиона, отравленного ртутью Шляпника с текущей изо рта слюной, записных циников Твидалди и Твидалда, и самой королевы, Рыжей Бесс Зазеркалья.
А можно я буду называть тебя Аврором, как будто ты не обычный мелкий человечек, а какая-то важная втюря? Персонка! Нон-Гратик!
Наша учительница Друзсого языка кроме лишних людей, которые были у неё в подавляющем большинстве, признавала ещё и так называемые «сократовые лбы». У неё они строго чередовались, то шли зачуханные лишние люди, все эти рахметовы, онегины, печуркины, то сократовские лбы. А я как представил, что может появится лишний человек с сократовским лбом, мне жутко стало. Это было бы надругательство над человеческой природой! Неандертальский зомби! Кроманьонский вампир! Она до этого не додумалась, а я представил как на Галапагосских островах прямо из вод морских появился лишний человек в зелёном шлафроке с сократовским лбом, мне поплохело! В шлафроке, как Белинский, сверху кроет всё сократовский лоб – ужас! Это терминатор какой-то, а не человек! Бомбисты, ко мне!
Тель-Авивский Лепрозорий имени Бенни Гудмена, одно слово!
Мои размышления прервал Бак, явившийся с ходки в лес за дровами.
Человек не может существовать без традиционного знания. Без него мог существовать только монтёр Селивёрнстиков и Бак, в прошлом сын таращанского полка.
Он спросил:
– Что ты знаешь о наших спортсменах? Наши спортсмены как разогнались, как разогнались в своих маленьких красных шаливариках и…
– ..обосрались!
– Угадал!
– Что тут угадывать! И так понятно!
Вечер обозначал начало эпохи Бака Ливеркузена.
Это был первый день, когда мы задумались о будущем!
– Бак! – спросил вдруг Фрич, – Знаешь про девушек? Я знаю, ты любишь, когда они смотрят на свой живот и я понимаю, что они там видят!
– Это секрет! Это их секрет!
– И какой-же? По-моему они ничего не видят!
– Они видят всё!
Большая оса носилась над Баком, так, словно он был с ног до головы намазан вареньем.
– Чур! Отвлеки её! Чур! Я не знаю чего она хочет от меня, что ей понравилось во мне!
– Может быть, твой запах?
– Ну, это вряд ли! Я ведь знаю, чем пахну! Но никогда никому этого не скажу!
– Вот и правильно! Никогда не говори это никому, Бак! Пусть они сами тебя будут нюхать и после сломают голову в размышлениях, чем ты пахнешь!
– Вот наконец ты сказал слово «Мы»! А до этого твоё сердце билось одиноко, в гордыне! И наконец ты сказал слово «Мы»!
– Гук вчера спалил дом! Он выпил много белого вина, потом много самогона и особенно много одеколона, и по ошибке поставил бутыль на грелку. Его великолепный соломенный дворец вспыхнул, как факел и тттттут же сгорел дотла!
– Погорелец похожий на Кота Базилео, явился в неурочный час. Вернее его волокли два рыжих Фараона, и он кричал:
«Я погорелец! Я погорелец, а не дерьмо собачье! Вы слышите, люди? Люди! Я погорелец!» Он размазывал грязные слёзы по огорчённому лицу. Но сопровождавшие его не сочувствовали ему, а волокли. Продолжали волочить!
– Хотя мы тоже недавно стали погорельцами, компенсаций от этого государства нам ждать не приходитсяь. Поэтому официальным погорельцам я не сочувствовую. А к неофициальным себя причисляю!
– Человек, лишившийся всего, часто становится философом!
– Знаешь, великий философ Фридрих Ницше…
– Ты его лично знал?
– Да, отдыхали вместе в Баден-Бадене!
– Ну и что твой друг?
– Он всегда страдал манией величия, с молодых ногтей страдал, и все так привыкли к этому, что считали это за норму, пока…
– Пока что? Что он натворил?
– Пока он не разослал друзьям телеграммы, где благодарил их за признание своего превосходства и объявлял, что первым декретом, который он издаёт, как верховный руководитель Вселенной, будет декрет о расстреле Папы Римского и Бисмарка!
– Сразу обоих?
– Сразу двоих!
Двоих?
– Угу!
– Я надеюсь, он позволил им последнее желание?
– Да, отлить у стены Пер-Лашез! И откушать овсянки ввечеру!
– И это всё?
– Мало?
– И они отлили?
– Нет, только Папа! Папа не стал кобенится! Отлотл! А Бисмарк отказался! Я, говорит, генерал и привык терпеть!
– Твой друг был очень умерен в желаниях! Всего-то двоих! Я бы, честно говоря, их тоже расстрелял!
– Нссли бы вы знали, скольких бы людей может расстрелять обычный средний человек, мирно просиживающей штаны в весовой палатке или конторе, вы были бы удивлены!
– Нет, ты не отвлекайся! Про Ницше говори!
Ты сказал «После чего…»
– После чего его посадили в психушку!
– За что? За то, что он расстрелял Папу и Бисмарка?
– Затрудняюсь сказать, только посадили!
– Папа Римский посадил?
– Друзья! Они стали опасаться за его будущность! Это ведь очень фантазийно: Бисмарт, Папа Римский у стены Пер-Лашез, гвардейцы, последнее желание! Ну и всё такое!
– Хорошие же у него были друзья! Верные! Ха! Это ты его посадил! Я знаю!
– Нет, я был против!
– А Бисмарк что?
– Ничего! Плакал! Жалел, что Кармания потеряла такого чудного философа!
– Он был наверно очень добрым человеком, если посадил твоего друга в психушку, а после плакал!
– Да, очень!
– Внимание! Ахтунг! Ахтунг! Я открыл секрет философского камня! Торговля страусиными яйцами! – поднял указительный палец мой новый приятель, – Господа! Страусиные яйца!
«Золотой Страус Эму снесёт нам Золотые Яички»!
Представьте дирижабль, на борту которого сияет такая надпись! Каково?
Это новое, очень перспективное дело! Это мой самый страшный секрет! Я выдал его вам!
– Наверно, если тебя пытать, ты выдашь и секрет золота инков!
– А? – попытался оторваться от горячих, как тигель камней меж тем слушающий незнакомец.
– Страусиные яйца – питательный и недорогой продукт для средних слоёв населения Блефуску! Граждане! Покупайте страусиные яйца фирмы Беккер! – - говоря свою речь, Бак даже задрыгал от возбуждения ногами, – Калиброванный страусиные яйца фирмы Беккер и справят дефицит белка и принесут в ваши гнёзда мир и согласие!
– А? Ты чо?
– Фирма Беккер ваш лучший друг на пути к истинному Дао!
– К кому? Ты китаец чоль?
– А?
– Не было на нас трепака! Так страусовода принесло!
Страусиные яйца…
– Юморист! Чего едят твои долбанные страусы?
– Страусы…
– Сникерсы и гамбургеры? Икру паюсную они не едят случайно?
Но Бак нёс знамя вернойро
– Страусы – непритязательные и добрые животные! Они едят…
– …человечину!?
– Интересная версия!
– Так это животные, а не птицы? Меня в школе учили, что страусы – птицы! Что вы буробите?
– Какие ж они птицы, коль не летают? А?
– Какая разница, кто яйца несёт! Что лучше: курица или церковь? Лишь бы эти твари яйца несли! Нам всё равно!
– Всё да не всё!
– А?
– Если не будете слушаться меня, я натравлю на вас стаю огромных леопардовых мух, которые были источником самых страшных эпидемий золотого пояса Африки! Попляшете тогда у меня!
– Может, мухи до Бранглии не долетят?
– Долетят! До тебя долетят!
– Ладно, я умру, мир не заметит! Так ж и страусы умрут? Тогда яиц не будет! Чем торговать будем?
– Контрастными перепелиными яичками!
– А…
– Может быть, мы займёмся торговлей слоновыми бивнями? Это проще!
– Торговлишкой, торговлишкой! Я бы так сказал! – ввернул веское слово cиoнский посланец богов Яков, вращая глазами, как античная сомнамбула.
В юности у него была шведская семья, затем шведский стол, а потом в старости – шведский стул!
– Шведский стол! Культурное питание для народа! Вот наш лозунг!
– У него был шведский стул! Он всё время бегает к кутье! – шепнул Фрич, – И потому бесится и проповедует!
– Бегать к кутюрье никому не запрещается!
– Ути! Ути! Ути! – вдали кричала на коз Марта, и эхо разносило её голос по горам.
– Я о нём много знаю! Он недавно чинил стиральную машину Марты! Ему нужно было получить две бутылки самогона и Марта готова была ему их подарить за то, что он починит ей старую стиральную машину, которую разбил её муж, когда бросил её в неё! Яков Соломоныч чинил машину долго и придирчиво, важно протирая ветошью каждую деталь. Видимо он не понимал в этом ничего, потому что долго в его глазах стоял вселенский лёд. Но он починил! С испугу чего не сделаешь! Целый день Яков валандался с машиной и забросал весь двор ненужными деталями…
Фрич на сей раз был видимо не в духе. Он рассказывал долго и нудно. Мне было почти не смешно, хоть то, о чём он рассказывал, было на самом деле очень смешно.
Марта придирчиво осмотрела свою машину, всё качала головой, как всегда всем недовольная, но в качестве гонорара дала Якову две запотевшие изнутри бутыли с мутным пойлом и позволила постирать всё, что ему дали приятели. Тут было несколько пар штанов, три майки нечеловеческого вида и даже чья-то касторовая шляпа, думаю, она по виду была шляпой президента Линкольна или кого-то из его гоп-компании. Шляпа не понравилась пророку и Яков Соломонович тут же брезгливо отбросил её ногтем. Бак так ненавидел эти проявления снобизма, что не отказал себе в удовольствии удирить доброго Якова Соломоныча ногой в тощий зад. Тот завыл.
Сломанная стиральная, видимо не без наущения Якова Соломоновича целиком настроившаяся под младенцев, взамен грязных штанов и маек выдала коллекцию розовых ползунков и распашонок, в которых с трудом узнавались крепкие полковые кальсоны Бака Ливеркузена.
– Это что такое? – удивлённо спросила Марта.
Яков побледнел Он понял, что неудовлетворённый Бак будет мстить и мстить нелицеприятно.
– Не мне вас учить! Последние слоны жили тут тридцать тысяч лет назад! Их звали мамонами!
– Но бивни остались! Нам ведь не слоны нужны, и бивни!
– Я не виноват!
– К тому же бивни внесены в Красную книгу Блефускуда! Отпадает!
– Да, тут полный отпад! П…! Вернее, отстой!
– Если и такое выдающееся предложение никого не взволновало, ответьте мне, чем же мы тогда будем заниматься, добывать хлеб насущный? Что вы молчите, как три потоля на Щиплюхе?
– Мы думаем!
– Они думают! Раньше надо было думать! До исторического При чём тут ваши думы? И о чём ваши думы, господа фригидные ослы?
– Я предлагаю, – говорит тут Фрич, который аж побелел от напряжения мозжечка, – заняться делом элитным и экстатическим! Я предлагаю заняться магией и фокусами! Мало ему кормления рыбой и прогулки по воде?
Этот онанист-очкарик был живой, как малёк на крючке. Ртутный темперамент! Очки были у него роговые, и наверняка он был онанист высшей гильдии! Очкарик! Все очкарикик или гении или онанисты! Иного не дано! Я не думаю, что все, кто в очках – онанисты, но слишком многое говорит за это! Слишком многое говорит за!
А сзади стоял странный козёл в поповской рясе и будто состоял из одних бровей! Одна бровь была сатанински-чёрной, а другая ангельски-седой. Классический попик, как ни поверни, с одной стороны как бы острый глистовый приспешник, но и одновременно истовый сторонник родины. Патриотизм должен быь неотъемлемым свойством попов! На гоношиста такой и пузом пойдёт! Молодчага! Брови у него, конечно, уступали брежневским, но оставляи далеко позади себя Рейгановские! Поп стоял, скрестив руки на груди и придерживая одной рукой бейсбольную биту, которая судя по тому пиететеу, с которым он с ней обращался, была важнейшим элементом глистианскиго ритуала.
Святой с бейсбольной битой и повязкой на глазу!
Ничуть не удивлюсь, если этого… зовут Антон Зимарук!
Секунду длилось торжественное помалкивание, потом все взорвались:
– Нам всем? У нас же не все такие талантливые, чтобы летать по вождуху! Поп как будет летать по воздуху? Он всегда пьяный и ж… у него неаэродинамическая! -Какая-какая?
– Не! А! Э! Ро! Ди! На! Ми! Че! С! Ка! Я! Понятно, Филюрин?
– А пьяный аристократ Двавпсихушкетривтеньке как лётать будет? Ещё врежется в небоскрёб или Марусю жопою задавит! А если с неба ещё и его матерщина литься будет? Это какой-то пиратский случай! Люди не поймут такие фокусы. А?
– Я знал одного типа, который летал по воздуху и строил лестницу на небо!
– И говорят очень неплохо зарабатывал этим…
– Нехитрым ремеслом! – резюмировал злой cиoнист Яков СамуйлычСамуйлычСамуйлычСамуйлыч.
Человек, испорченный скрипкой!
– Хулиган! Помоги дедушке! Яков СамуйлычСамуйлычСамуйлычСамуйлыч, – говорю, – помилуйте! Вы что-то умеете? У вас есть тщательно скрытые таланты? Тогда всё! Идите расточником на завод! Родине нужны расточники! Я помогу с протекцией! У вас вид настоящего расточника!
Конец ознакомительного фрагмента.