Глава 8
Как важно быть серьёзным!
Остров Агония. Он вывалился из всполошного горизонта и нарастал так, как растёт неведомая суша в сумасшедшем триллере. Корявые башни, бетонные звёзды и серпы разных мастей, почти полное безлюдье и отсутствие запаха настораживало и предлагало всегда быть начеку.
Да-с! Приплыли!
Кто его знает, почему то или иное происходит именно таким образом, как происходит, а не каким-то другим! Наверно, это называется предрешённостью. Или судьбой! У меня раньше были кое-какие сомнения по этому поводу. События последнего лета развеяли эти сомнения.
В шесть часов опять пришёл совершенно пьяный друг децтва якобы за общением. Он приходит всегда пьяный вдупель, в сером костюме и без галстука, с жалобой, что потерял галстук, с маху садится на диван и начинает неистово долбать гитару. Игра его, надо признать, столь омерзительно безвскусна, что долго терпеть такое исполнение может только очень кроткий человек, например Иисус Глистос.
– Солдат! Почему нет работы над собой, поисков собственного я?
Но тот только мычал пьяным ртом.
В минуты пьянства он был близок к нирване, как никто. Однажды он был так пьян, что чая устойчивости, схватился за газовую трубу и вырвал её с корнем, поставив дом на грань выживания.
Выпроводить его мне долго не хватало смелости. И всякий раз ему удавалось допить принесённую в кармане пиджака бутылку, совершенно раскваситься и уползать уже на четвереньках. Но на сей раз я открыл дверь и приказал ему идти домой.
Он был ошеломлён моим наглым отлупом.
– Я сюда пришёл искусством заниматься, а не бороться с одиночеством! – обиженно трезвым сырым голосом сказал он.
– Иди! Иди! У меня от тебя голова болит! – сообщил ему я.
Опешив, он отступил на шаг и стал спускаться по слестнице, врубаясь головой во все стены. Горе и алкоголь – две субстанции, превращающие человека в ничто или возносящие в небеса превыше ангелов.
Соединённые вместе они становятся сильнейшим оружием дьявола.
«Это рабы! – думал я, – Рабы знают, что никто не будет их благодарить! Рабов не благодарят! Они – рабы! Ты ничего не сделаешь! Рабу страшно стать свободным! На это нужны века! Освободи раба, он озлобится и убьёт хозяина! Раб должен быть рабом! В его покорности – его спасение!»
Меж тем двор, минуту назад бывший совершенно пустым, наполнился какой-то нечистью.
Крылатые твари раскрывали клювы, ползучие и вьющиеся копошились внизу, а на подоконниках выпендривались летучие мыши.
Что там за шум во дворе?
Разве можно называть человека психом недорезанным?
Опять они вступились за кошек. Наверно он кошку головой протаранил! Божественное создание! Самое дорогое, что осталось у них в жизни! Разве можно так кричать половозрелой женщине? Нет, то – не женщины! Это бабуины какие-то! Надо держать в узде свои эмоции, даже, если вокруг такое! Я и держу, хоть много кругом такого препротивного, что на всё это хочется блевануть как следует!
Но это ведь неясно как будет воспринято здешней интеллигенцией!
Вы не поняли, что я сказал! Я сказал ин-тел-ли-ген-цией!
Что-что? Вот так всегда!
Как у сучки течка, так Галилей виноват!
Это что такое? Что там за крики и вонь?
Это из двора несётся брань, там беседуют кошководы и собашники!
Их объединяет идея бегства из психиатрической клиники с последующим открытием приюта для слабослышащих псов.
Одно время, увлечённые кармическим спасением четвероногих тварей, они открыли контору
«Вязка Кошек и Собак!
С 10—30 до 17—00 в кв. 10»
Блестящие перспективы четвероногой любви подтверждала реклама, прикреплённая сбоку к основному плакату:
«Гарантированный эффект
Поразительно
эффективной случки!»
Польза – через КАЙФ!»
И от былой жизни, кажется, не осталось даже искры!
Я с раннего детства знал, что мне предстоит написать великие книги, сочинить великие музыкальные опусы или сделать что-то феноменальное в других областях.
Думаю, совершить самую великую в мире революцию и избавить мир от отвратительной пагубы глистианства было бы настоящей целью, достойной удела человека.
Я входил в этот мир с римским приветствием маленькой детской руки. И всё было хорошо в нём!
У меня друг был. Так получилось, что наши судьбы были схожи: меня зовут Ади, а его Фрич, но уж тут ничего не попишешь – так судьба распорядилась! Вы нас легко отличите – он дурак, и в Глиста верит! Обсмеёшься! Но все тут меня Ади зовут, потому что я не могу без немецкой истории и дизайна, а главным дизайнером всех времён и народов был Главный Ади. Некоторых корёжит от Ади, а я к нему нормально отношусь, и думаю, таких как я становится всё больше! Не все же зомбированные козлы, на некоторых уже не действует cиoнистская промывка мозгов!