4
Мы стали регулярно встречаться у неё дома. Она объяснила своё нежелание заниматься сексом так: её папа – мусульманин, но сама она не чувствует принадлежности к этой религии, в то же время боится потерять девственность до брака, чтобы не опозорить отца.
– Ты выйдешь за меня? – сказал я, когда она закончила объяснение.
Аня грустно улыбнулась, прежде чем ответить:
– Я подумаю.
– Ты меня любишь?
Она кивнула и потянулась за поцелуем, которым я тут же покрыл её губы.
Мне всё равно было непонятно.
– Когда мы сможем пожениться? – спросил я через некоторое время.
Этот вопрос вызвал у неё тревогу. Она встала и, хмурая, подошла к окну. Я решил, больше пока не спрашивать её про это. В конце концов я наслаждался удовольствием, которое она готова была дарить мне хоть каждый день. Даже если ей нужно было в поликлинику или магазин, она тащила меня к себе домой, клала на кровать и делала минет. У меня начали появляться угрызения совести. Мне хотелось хоть как-то доставить ей удовольствие. Я искал руками её груди, однажды моя рука спустилась вниз к её киске, и Аня тут же отвела её в сторону. Я понял, что это запретная зона и больше не лез туда.
Но я не мог долго терпеть и однажды предложил ей, как мне казалось, решение этой проблемы:
– Если я поласкаю тебя там языком, ты ведь не лишишься девственности? – я был хорошо осведомлён в женской физиологии и примерно представлял себе, как лизать женский клитор, не засовывая ничего во влагалище.
Она задумалась, долго молчала, закусывая нижнюю губу, потом предложила свой вариант:
– Ты можешь поласкать мне груди.
Я с радостью согласился.
В следующий раз, когда я разделся, Аня сняла с себя кофточку и села сбоку на коленки. У неё были совсем маленькие грудки с тёмными нежными сосочками. Дрожа от возбуждения, я начал ласкать их язычком. От этого они стали твёрдыми, на ареолах появились пупырышечки. Аня постанывала, поглаживая мой член рукой.
Затем, плотно сдвинув коленки и оттопырив попку, туго обтянутую нежно-голубыми тянущимися джинсами из лайкры, она начала делать мне минет. Рукой я нашёл место внизу попы, где по моим расчётам Ане было приятно. Аня вздрогнула, но не стала убирать мою руку. Я начал тереть это место внутренний стороной пальцев, сдерживаясь, чтобы не начать тыкать.
«Только гладить», – повторял я себе.
Аня дрожала от удовольствия. Она ещё мощнее работала ртом. Это завело меня неимоверно, я мог доставлять ей удовольствие, которое возвращалось мне вдвойне.
Неожиданно она остановилась и посмотрела на меня возбуждённо. У неё изо рта свисала тонкая нить слюны, веки были слегка прикрыты, лицо покрылось красными пятнами.
– У тебя есть презерватив? – тяжело дыша, спросила она.
– Да. Достать? – я не мог поверить, что она решилась на это.
– Если я чуть-чуть опущу джинсы, ты можешь войти мне в попу?
Я был ошарашен, смущён, немного расстроен.
– А тебе больно не будет? – спросил я.
– Нет, я уже засовывала туда пальчик, – она снова возбуждённо облизнула губы.
– Если станет больно, скажешь мне, хорошо?
Она закивала, её чёрные глаза жадно блестели.
Я принёс презерватив и надел его. Аня уже лежала бочком на кровати, свернувшись в калачик. Её джинсы были чуть-чуть приспущены вниз, оголяя шикарный зад. Я впервые видел её мягкие колобки с завораживающей взгляд уходящей вглубь впадинкой.
Я лёг за её спиной, и она тут же взяла член в руку.
– Я сама буду направлять. Толкай, только когда я скажу.
– Хорошо, – от возбуждения у меня едва хватало дыхания.
«Я наконец войду в неё, я кончу внутрь», – думал я.
Я не чувствовал особой разницы между попой и влагалищем. Единственное, о чём я беспокоился, было то, что я мог сделать ей больно.
Я начал пододвигаться к попе всё ближе, пока кончик члена не соскользнул по впадинке вниз. Я боялся промахнуться и лишить Аню девственности, поэтому ждал её указаний.
– Да, вот сейчас, – сказала она мне, направив член куда-то.
Я надавил и почувствовал, как самый кончик головки продирается в очень тонкую, с мизинец величиной, дырочку. Дырочка постепенно расширялась. Я продавливал её, надавливал медленно, очень медленно, миллиметр за миллиметром я входил в неё. Я боялся причинить Ане боль, до этого я читал, что анальный секс вызывает очень сильные болевые ощущения и не каждая девушка согласится на такое. Я много чего читал. Например, что это не доставляет девушкам физиологического удовольствия, только эмоциональное.
Аня выгнула спину, ещё больше оттопырив попу. Мой член погрузился почти полностью. Оставалось сантиметра 2—3 на мягкие полушария. По ощущениям я туго застрял в живом резиновом кольце.
– Тебе не больно? – спросил я.
– Нет, ты только не спеши.
Я начал медленно водить бёдрами, вгоняя в неё член буквально на сантиметр-два. Аня постанывала от каждого толчка, и это завело меня безумно. Я положил свои руки на её красивую попу и задёргался постепенно ускоряясь так, как мне было удобно и хотелось.
Я наконец трахал её. Она стонала громче своим грудным голосом, подстёгивая меня.
Наконец, не выдержав, я в очередной раз глубоко вогнал член и разрядился. Мой член задёргался внутри. Анина попа плотным резиновым кольцом охватывала его, от этого сперма с трудом закачивалась внутрь и, каждый раз проникая, вылетала мощной струёй, которая вызывала приятный зуд в головке. Аня стонала в этот момент особенно громко, сменив тональность.
Мы долго лежали в обнимку, я гладил её спину и попу, не вынимая члена, мои руки скользили по её грудям.
– Не спеши доставать, давай я сама, – сказала она, когда я попробовал выйти из неё.
Я делал всё, как она просила. Она взяла мой член за основание и вытянула его, а потом быстро подтянула джинсы-стрейч.
Мы продолжили целоваться, и я думал о том, можно ли считать, что я только что лишился девственности. Хотя сомнения на этот счёт одолевали меня с того самого момента, как Аня сделала мне первый минет.