Глава 2
Мой рассказ произвел на сотрудников неоднозначное впечатление. Марина кивнула с таким глубокомысленным видом, будто эта история была ей давно известна, и сказала:
– Так я и думала: у этой дамочки крыша поехала!
Зато наш курьер, семнадцатилетний Ромка, преисполненный юношеского энтузиазма, пришел в восторг.
– Здесь какая-то тайна! – заявил он. – Лично мне эта женщина показалась совершенно нормальной. Просто она, сама не подозревая об этом, оказалась втянутой в какую-то аферу. Мы должны ей помочь!
Фотограф Виктор, худой, высокий и очень сдержанный человек, попросту пожал плечами. Он вообще был немногословен и осторожен в выводах. Его стихией было действие. В решительные моменты на него можно было положиться как на самого себя. Как-никак, а во время афганской кампании он служил в разведвзводе.
– А вы что скажете, Сергей Иванович? – обратилась я к нашему аналитику Кряжимскому.
Кряжимский был нашим старейшим сотрудником и по праву считался средоточием опыта и интеллекта.
Он ответил не сразу – обвел нас спокойным задумчивым взглядом, прокашлялся, а потом деликатно сказал:
– Случай, конечно, не совсем обычный, дорогие коллеги. И я, например, не беру на себя смелость делать какие-либо выводы. Единственно, что я могу себе позволить, это высказать два предположения. Одно из них такое: не исключено, что эта женщина действительно не вполне здорова. В таком случае это выяснится очень быстро – я думаю, в первой же беседе с сыном или с соседями. Но если ее рассказ – не болезненная фантазия, тогда, мне кажется, положение очень серьезное. Безусловно, мы должны помочь, но, к сожалению, никто из нас не знает, как это сделать, не так ли? Нам неизвестно, откуда исходит опасность.
– Ищи того, кому это выгодно! – важно изрек Ромка, вмешиваясь в монолог.
– Вот именно! – сказал Кряжимский, с мягкой укоризной глядя на курьера. – Кому может быть выгодна смерть одинокой, небогатой, обремененной проблемами женщины? Пока мне в голову ничего не приходит…
– Может, она только притворяется небогатой? – скептически произнесла Марина.
– Все может быть, – наклонил голову Кряжимский. – Все-таки у нас маловато информации, чтобы выдвигать гипотезы.
– Я мог бы потусоваться у них во дворе, – предложил Ромка. – Поговорить с пацанами. Они наверняка что-то знают. В смысле, об этом Игоре…
– Давайте не будем спешить, – предупреждающе поднял руку Кряжимский. – Ольга Юрьевна уже договорилась о встрече. Полагаю, это более надежный способ что-то выяснить. Со своей стороны, предлагаю обратиться в то отделение милиции, где якобы зафиксирован случай разбойного нападения. Если не возражаете, я этим займусь.
– Это было бы неплохо, – заметила я. – Что же касается Ромкиного предложения, то тут я категорически возражаю. Боюсь, в лице Ромки наша редакция будет выглядеть не слишком авторитетно, особенно для местных пацанов. Как бы они ни навешали ему синяков…
В ответ на это заявление Ромка ничего не сказал и лишь безнадежно махнул рукой, давая понять, что уже давно разочаровался в наших умственных способностях. Несмотря на свою скромную должность, Ромка всерьез считает себя гением сыска и убежден, что добился бы на этом поприще гораздо больших успехов, если бы его не тормозили коллеги по работе.
– Итак, договорились! – подытожила я. – Сергей Иванович заглянет в милицию, а я встречусь с Чижовой и побываю на местах событий… Пожалуй, я бы взяла с собой Виктора. Ведь не исключено, что за нами кто-то будет наблюдать. Но, пожалуй, Татьяна Петровна может стесняться, если мы заявимся вдвоем. Поэтому сначала я попробую наладить контакты сама…
– Возьмите газовый баллончик! – неожиданно предложил Виктор, и это было первое, что он сказал за время обсуждения.
Предложение звучало довольно разумно и косвенно указывало на то, что Виктор вполне допускает: рассказ Чижовой не является болезненной фантазией. Впрочем, уточнять свою позицию наш фотограф не стал. Я же доверилась его опыту и перед уходом все-таки запаслась баллончиком.
К часу я уже была на Перспективной улице. Дом, в котором проживала Татьяна Петровна, оказался стандартной «хрущобой», на первом этаже которой располагалась аптека. Район казался довольно тихим, хотя и находился в двух шагах от центра города. Видимо, учитывая оба эти обстоятельства, какие-то предприимчивые люди открыли здесь казино под названием «Колесо фортуны». Его золоченая вывеска висела как раз напротив дома, в котором жила Чижова. Для меня существование этого заведения оказалось неожиданностью – его появление как-то прошло мимо моего внимания.
Я вошла во двор дома. Здесь не было ничего необычного. Несколько чахлых деревьев, не слишком ухоженные клумбы, железные гаражи. На балконах мирно сохло белье.
Я поднялась на пятый этаж и остановилась перед дверью тридцатой квартиры. Дверь была безо всякой отделки, зато следы взлома сразу бросались в глаза: на косяке остались вмятины и царапины. Видимо, взломщики, не мудрствуя лукаво, попросту отжали дверь ломиком.
Однако дверь была заперта – наверное, хозяйка сразу же сменила замок. Я позвонила. Раздались торопливые шаги, и дверь открылась.
Татьяна Петровна стояла на пороге. На лице ее было прежнее выражение озабоченности, и она как будто совсем позабыла о нашем свидании – во всяком случае, мое появление, кажется, немного ее удивило. Впрочем, она тут же улыбнулась извиняющейся улыбкой и сказала:
– Вы все-таки пришли. А я уж тут себя ругаю – может, зря я все это затеяла? Да вы проходите! У меня, правда, беспорядок… Совсем запустила квартиру…
Она проводила меня в комнату. Особого запустения я не заметила, но вся обстановка свидетельствовала о том, что материальное положение этой семьи было весьма далеко от идеального. Гардероб перегораживал комнату пополам, образуя как бы два помещения. На светлой половине с окном стоял простой письменный стол, а рядом – аккуратно застеленная кровать, из-под которой выглядывали разборные гантели, отливавшие холодным стальным блеском.
Сама Татьяна Петровна, видимо, спала на старом диванчике, располагавшемся по другую сторону от шкафа. Здесь же стоял большой телевизор старой модели. Больше ничего в комнате не было, если не считать книжной полки с несколькими затрепанными детективами и кипой глянцевых журналов с бронзовокожими атлетами на обложках.
– Вы посидите пока, – предложила Татьяна Петровна. – Я только Игорю поесть соберу… Сами знаете, как сейчас в больницах кормят. А он, представьте себе, все время есть просит, – с неловким смешком призналась она. – И возраст такой, и атлетика эта, будь она неладна! Ну да куда денешься? Все лучше, чем по улицам шататься…
Я не стала садиться, а последовала за Татьяной Петровной на кухню. Тут было так же чисто и так же аскетично, как в комнате. Наблюдая, как хозяйка укладывает в сумку продукты, я спросила:
– Простите, Татьяна Петровна, вы не замужем?
Не прерывая своего занятия, Чижова сказала будничным тоном:
– Мы развелись. Это было давно. Игорю было тогда шесть лет. – Она оглянулась по сторонам, опасаясь что-нибудь забыть.
– Муж поддерживает с вами отношения? – задала я следующий вопрос.
– Слава богу, нет, – сказала Чижова. – Я считаю, это ни к чему, да мы и живем довольно далеко друг от друга. Он остался в Горьком, то есть теперь в Нижнем Новгороде…
– Но он выплачивает сыну алименты? – уточнила я.
Татьяна Петровна пристально посмотрела на меня и ответила твердо:
– Ни алиментов, ни писем, ни открыток ко дню рождения! Мы расстались раз и навсегда. Если ты не хочешь делить с человеком невзгоды и радости, тем более некрасиво делить его деньги – я так считаю!
– Возможно, вы правы, – сказала я. – Просто я подумала: не могли ли последние события быть отражением вашего с мужем конфликта?
– Да что вы! – устало заметила Чижова. – Это сугубо мирный, безвольный человек. Инженер по измерительной аппаратуре. Рыбалка, пиво, футбол. Сейчас он, наверное, толстый, лысый и апатичный. Если, конечно, не спился. Это единственное, что он мог совершить в своей жизни эксцентричного…
– Вы, кажется, очень сердиты на мужа, Татьяна Петровна, – заметила я.
– Наверное, – хмуро кивнула Чижова. – Хотя правильнее сказать, что я сердита на саму себя. За совершенную ошибку…
– Мы не можем прожить жизнь без ошибок, – напомнила я.
– Это верно. Только некоторые даже не догадываются о своих ошибках, – с горечью произнесла Чижова. – Меня же, можно сказать, просто ткнули в нее носом… Но давайте не будем об этом. Все это уже быльем поросло… Вы не раздумали ехать со мной в больницу?
– Нет, конечно, – ответила я. – Только, к сожалению, я не сообразила позаботиться о гостинцах. Будет, пожалуй, неудобно…
– Не беспокойтесь! – махнула рукой Чижова. – Игорь терпеть не может подарков от чужих людей. Он максималист.
– Наверное, это ваша черта, – с улыбкой сказала я.
– Ну что вы! В моем положении основной чертой является искусство компромисса, – возразила Чижова. – Максимум – это привилегия юности. Только не подумайте, что я считаю это достоинством. Я вот заранее боюсь, что вы с Игорем не найдете общего языка…
– Ничего страшного, – сказала я. – Мне нужно задать ему всего лишь два-три вопроса. Надеюсь, он не будет возражать.
– Я постараюсь ему все объяснить, – пообещала Чижова. – А теперь, наверное, можно отправляться? Мы как раз успеем к концу тихого часа…
– Да, пожалуй, пора, – согласилась я. – Только еще один вопрос, Татьяна Петровна. Квартиру вашу, конечно, завидной не назовешь, но, возможно, все-таки кто-то имеет на нее виды?
– Ну, подумайте сами, кто позарится на эту халупу? – презрительно сказала Чижова. – Дом старый, крыша протекает, неделями не бывает воды… И потом, это же не комната в коммуналке, которую можно присоединить к своей жилплощади. Сын, разумеется, здесь прописан. Выходит, нужно убивать нас обоих? Нет, как хотите, это, по-моему, полный абсурд!
– Возможно, вы правы, – согласилась я. – Но, может быть, вы вспомнили что-нибудь о соседях? Какая-нибудь личная неприязнь?
– Исключено, – покачала головой Чижова, заметив со сдержанной гордостью: – Мы поддерживаем со всеми соседями ровные, дружеские отношения. Насколько я знаю, даже у Игоря ни с кем из них не было конфликтов, а это все-таки необычно в его возрасте. И соседи нас не обижают… Вот свежий пример: Валентин из квартиры напротив сразу же врезал нам замок и не взял никаких денег за это… Нет-нет, никакой личной вражды, можете быть уверены!..
На какое-то мгновенье она запнулась и обвела стены тревожным взглядом. Потом, вздохнув, произнесла с отчаяньем:
– Только подумать – они здесь были! И ждали нас ночью! Какой ужас!
– Почему вы думаете, что теперь это были они, а не он? – поинтересовалась я.
– Мне так кажется, – сказала Чижова. – Один с нами не справится. Но решил в ту же ночь поправить дело. Поэтому наверняка он прихватил с собой дружков. Они ждали нас обоих…
– Все-таки напрасно вы не обратились в милицию, – заметила я.
– Что она может, эта милиция? – сказала Татьяна Петровна. – Милиция теперь служит тем, у кого есть деньги. Мы, нищие, им не интересны. Может быть, когда на сцене появится труп…
– Тьфу-тьфу-тьфу! – сердито сказала я. – Что вы такое говорите!
– А что мне остается говорить? – безнадежно отозвалась Татьяна Петровна. – Конечно, я тоже надеюсь, что это какая-то ошибка… Но… – она только махнула рукой, – ладно, пойдемте! Все равно мы здесь ничего не высидим!
Покинув квартиру, мы вышли на улицу. Теперь в компании Чижовой я невольно обращала внимание на каждую мелочь: на приоткрытую дверь чужой квартиры, на одинокого прохожего, застывшего на краю тротуара, на вывернувшуюся из-за угла автомашину. Татьяна Петровна казалась ко всему равнодушной, мысли ее были где-то далеко, – возможно, она думала о сыне. Но для человека, которого намереваются убить, она выглядела чересчур рассеянной. Я не удержалась, чтобы не сообщить ей об этом.
– Вы думаете, они могут напасть вот так, среди бела дня? – удивилась Чижова. – Я как-то не задумывалась об этом… Наверное, вы правы, и мне следует быть осторожнее. Но только я ужасная трусиха! Если я каждую минуту буду ждать нападения – я и шагу не смогу ступить!
– Вы не производите впечатления ужасной трусихи, – заметила я. – Пожалуй, даже наоборот. В вашей ситуации следует быть внимательнее. Желательно бы подмечать каждую мелочь, каждое новое лицо, каждое подозрительное слово…
– Знаете, сейчас мне каждое слово кажется подозрительным, – невесело усмехнулась Чижова. – Собственно, я потому к вам и пришла – сыщик из меня никудышный!
– Я тоже не Шерлок Холмс, – заявила я. – Ваш случай слишком необычен. По тем фактам, что вы сообщили, трудно сделать какие-то выводы. Мне позарез нужна информация. Поэтому я и призываю вас не забывать про мелочи. Они могут оказаться решающими.
– Я понимаю, – покорно сказала Чижова. – Но что же делать? Я постаралась быть внимательнее.
Впрочем, и после этого обещания поведение ее мало изменилось. Пока мы добирались до остановки, а потом ехали в трамвае, Татьяна Петровна сосредоточенно молчала, погруженная в свои мысли. Я опять попыталась ее разговорить.
– Итак, насколько я поняла, вы приехали в Тарасов из Нижнего Новгорода, – сказала я. – Родственников у вас здесь нет, с соседями вы живете душа в душу. Может быть, что-то на работе?
Чижова невольно рассмеялась.
– Простите, – смущенно сказала она. – Вы, наверное, плохо представляете, что такое коллектив детского дома… Женщины, разрывающиеся между семьей и неблагодарным, бесконечным трудом. Горшки, сопли, детские утренники… Многие вынуждены подрабатывать, потому что денег, которые платят, никогда не хватает… Здесь неизбежны обиды, сплетни, зависть. Но все это настолько банально! Есть люди, которых я могу назвать своими недоброжелателями, но даже они в роли заказчиков моего убийства… Нет, это просто смешно! Да и чем они будут расплачиваться с киллером – теми грошами, которые выплачивают с двухмесячной задержкой? Нет, это просто нелепо!
– Почему же нелепо? – возразила я. – Известны случаи, когда убийца выполнял свое черное дело за бутылку самогона. Цена человеческой жизни падает…
– Все равно, это не укладывается в голове, – промолвила Чижова. – Может быть, вы правы. Но мне трудно представить, чтобы наши дамы водили компанию с уголовниками. Если бы вы видели того типа! Он явился ко мне совсем из другого мира…
– И все-таки, если не возражаете, мне хотелось бы поговорить с вашими коллегами по работе, – сказала я. – Лучше всего – с недоброжелателями…
– Да ради бога! – спокойно ответила Татьяна Петровна. – Только не совсем ясно, как я вас им представлю…
– Меня не нужно представлять, – успокоила я ее. – Сама что-нибудь придумаю. Но сначала попробую поговорить с вашим сыном…
Игорь ждал мать в вестибюле. По-видимому, ему уже был в тягость больничный режим, и он всеми способами старался от него уклониться. Лобастый, крепко сбитый и хмурый, он выглядел старше своих лет, и даже мятая бесформенная пижама не делала его смешным. Правая рука Игоря была перебинтована.
Увидев мать, он довольно степенно двинулся ей навстречу, и только в серых, глубоко посаженных глазах вспыхнула радостная искорка. Впрочем, она тут же погасла, когда Игорь понял, что мать не одна. Он повел себя так же, как обычно ведут себя подростки, оказавшись в компании привлекательной женщины, которая гораздо старше их. Он явно испытывал неловкость, которую пытался скрыть за вызывающим и даже грубоватым поведением.
– Вот, Игорек, я и пришла, – сказала Татьяна Петровна. – Поесть тебе принесла. Как у тебя дела, сынок?
– Нормально! – буркнул Игорь, взяв у матери сумку. – Я сейчас отнесу все в холодильник, – предупредил он, намереваясь уйти.
– Что же ты не здороваешься, сынок! – с упреком сказала Татьяна Петровна. – Это Ольга Юрьевна, из газеты… Я просила ее нам помочь…
– Здравствуйте, – с усилием произнес Игорь. – А чего нам помогать? – взгляд его украдкой чиркнул по моей фигуре и ушел куда-то в сторону. – До сих пор вроде сами справлялись… – Сказав это, он поспешно пересек вестибюль и скрылся в коридоре отделения.
– Не обращайте внимания, – грустно сказала Чижова. – Подростки всегда грубят красивым женщинам. Это способ самозащиты от ваших чар.
– Вы говорите это так, словно не относите себя к прекрасному полу, – заметила я. – Не слишком ли это печально звучит?
– Да бросьте! – с досадой промолвила Чижова. – Какой там прекрасный пол! Я просто мать.
Вернулся Игорь – уже налегке – и тут же предложил матери прогуляться по больничному двору. Мы вышли на огороженную бетонным забором территорию больницы и уселись на свободной лавочке в тени старого вяза.
– Послушай, Игорь! – начала я безо всяких предисловий. – Твоя мама попросила меня помочь разобраться в том неприятном инциденте, из-за которого ты попал в больницу. Как, кстати, твоя рука?
– А что рука? – мрачно произнес он, взглядывая на мать. – Сухожилия порезал. Врач сказал – заживать будет долго. Ничего, заживет! – добавил он убежденно, адресуясь явно к матери. – Главное, это разрабатывать руку… Все будет нормально!
– Я рада, что ты так настроен, – сказала я. – Вообще, кажется, у тебя есть характер. Не страшно было идти против вооруженного бандита?
Игорь снисходительно посмотрел на меня.
– А если бы вашу мать хотели пырнуть ножом? – спросил он. – Вам было бы страшно?
– Наверное, – сказала я. – И вряд ли я с ним справилась бы, кстати. А как тебе это удалось?
– Я выжимаю сто кило, – небрежно сообщил Игорь. – Если бы этот урод был без ножа, я вообще оставил бы от него мокрое место! Ему повезло…
– Как ты думаешь, кто это мог быть? – спросила я.
Игорь пожал плечами.
– Сейчас этой сволочи везде полно, – с ненавистью сказал он. – Наркоман, наверное. Они за дозу мать родную придушат!
– Значит, ты думаешь, что нападение было совершенно случайным? И ты никогда раньше не видел этого человека?
Игорь с недоумением посмотрел на меня.
– Нет, конечно! – сказал он. – С чего вы это взяли?
– Дело в том, что твоя мама считает, что за ней следят, – объяснила я. – И, между прочим, в ту же ночь кто-то забрался в вашу квартиру… Вряд ли это простое совпадение!
Игорь открыл рот, а потом с негодованием уставился на мать.
– Ты мне ничего не сказала! – возмущенно воскликнул он.
– Ладно-ладно, не заводись! – спокойно сказала Татьяна Петровна. – Зачем я буду волновать тебя, раненого?
– Вот ничего себе! – задохнулся Игорь. – И ты говоришь это так спокойно? Их поймали?
– Никого никто не ловил, – терпеливо сказала Татьяна Петровна. – Они взломали дверь, а потом тихо ушли. Их даже никто не видел. Но они ничего не взяли, поэтому я решила…
– Все! Я сейчас же выписываюсь! – заявил Игорь, вскакивая со скамейки. – Ты там дрожишь по ночам от страха…
– Я ночую на работе, – сказала Татьяна Петровна. – Не волнуйся.
– Ничего себе, не волнуйся! – упавшим голосом произнес Игорь, опять опускаясь на свое место, он явно был очень расстроен. – Ты, конечно, даже в милицию не обращалась!
Татьяна Петровна виновато улыбнулась.
– И все-таки, Игорь, подумай хорошенько, кто это может быть? – сказала я строго. – Ведь так не бывает, чтобы ни с того ни с сего…
Игорь угрюмо посмотрел на меня и здоровой рукой пригладил светлые волосы. Я заметила, что он совсем не похож на мать – даже волосы у них были разного цвета.
– Я думаю, – сообщил он. – Но мне абсолютно ничего не приходит в голову. Если вы решили, что это я связался с какой-то компанией, то вы сильно ошибаетесь! Никто из моих друзей даже не курит, – он взглянул на меня почти враждебно. – И, между прочим, не пьет!
– Погоди! – сказала я. – Ничего такого я не решила. С чего ты взял? Но у тебя ведь могли быть с кем-то конфликты…
– При чем тут мои конфликты? Мать-то тут при чем? Говорю вам, я вообще раньше не видел этого человека!
– Ну, а смог бы ты его узнать, если бы еще раз увидел?
– Если близко, наверное, узнал бы, – пожал плечами Игорь.
– Хорошо, тогда, если вдруг где-то увидишь его или что-то вспомнишь – позвони по этому телефону, – я дала Игорю визитную карточку с номером телефона редакции.
Он повертел ее в пальцах и опустил к карман пижамы. Судя по его виду, он с удовольствием выбросил бы карточку в урну, но постеснялся сделать это в моем присутствии.
Мы с Чижовой поднялись со скамейки одновременно и, словно прочитав мысли друг друга, отошли в сторонку.
– Я сейчас, Игорек! – заботливо сказала Татьяна Петровна, оборачиваясь к сыну.
Он только досадливо тряхнул головой.
– Пожалуй, я пойду, – негромко сообщила я. – Вам ведь нужно пообщаться с сыном. Не хочу вам мешать.
– Вы хотели зайти ко мне на работу, – напомнила Чижова.
– В следующий раз, – ответила я. – По правде сказать, мне хотелось бы посетить секцию, куда ходит Игорь. Это возможно?
– Думаю, да. Он занимается в спорткомплексе «Молодость» на Трудовой улице, у тренера Липягина. А вы думаете…
– Честно говоря, не знаю, что и думать, – призналась я. – Просто стараюсь найти хоть какую-то ниточку. Не с неба же свалилась на вас эта напасть!
Татьяна Петровна посмотрела на меня с сомнением, но ничего не сказала.
– Если что – вы знаете, как меня найти, – напомнила я, прощаясь. – До свидания.
Чижова смотрела мне вслед, пока я не дошла до ворот больницы, а потом вернулась к сыну.