4. Развитие эмоциональной связи с окружением
Ранние эмоции младенца, скорее всего, рассеяны и, по большей части, бессознательны. Они направлены не столько на мать, сколько на грудь или на человека, держащего бутылочку.
Первые чувства по отношению к матери тесно связаны с удовлетворением нужд ребенка. У него есть смутный внутренний образ матери, напрямую связанный с кормлением и заботой. Когда мать не вовлечена в эти действия, внутренний образ матери отсутствует. Мамы знают, что примерно в восемь месяцев ребенок вполне способен отличить мать от других людей, но он еще не способен поддерживать свои чувства по отношению к матери, когда ее нет рядом.
Из прямого удовлетворения потребностей возникает эмоциональная связь с самой матерью, но сам по себе ребенок не может поддерживать стабильную внутреннюю связь с родителями пока не выйдет из возраста раннего младенчества – часто это происходит лишь к третьему году жизни. К этому моменту у ребенка уже достаточно воспоминаний, но для внутреннего баланса ему необходимы постоянное ощущение защищенности и нежности.
Если лампа упала, потому что ребенок схватился за нее, то в его ограниченном представлении виновата в этом мама. Если отец не может починить лопнувший шарик, то это катастрофа, которая превращает отца в тирана, по своей прихоти выполняющего или не выполняющего желания ребенка.
Мы уже говорили о том, что родители – это основная реальность для ребенка. Это означает, что они являются объектами не только его любви, но и его гнева. Если лампа упала, потому что ребенок схватился за нее, то в его ограниченном представлении виновата в этом мама. Если отец не может починить лопнувший шарик, то это катастрофа, которая превращает отца в тирана, по своей прихоти выполняющего или не выполняющего желания ребенка. Одновременно проявляющиеся чувства сильной любви и сильного гнева – беспомощного гнева – не позволяют ребенку позитивно смотреть на мир, когда отец или мать исчезают из поля зрения. Младенцы зависят от родителей, буквально не могут без них жить. Поэтому симпатия и бессильный гнев, любовь и ненависть в этом возрасте сильнее, чем когда-либо потом, – по крайней мере, при нормальном развитии. Ребенок пятнадцати месяцев от роду может чувствовать любовь и ненависть одинаковой силы по отношению к одному и тому же человеку и это не будет для ребенка проблемой. Его личность еще не развилась настолько, чтобы в ней могли возникнуть конфликты по поводу таких вещей. Он боится того, что снаружи, в непонятном мире гигантов, которые то делают так, что все становится чудесным, то вызывают боль в животе или неприятные симптомы гриппа. Они всемогущи и могут внезапно забрать, отцовский молоток, которым ребенок только что с восторгом размахивал; они прерывают важнейшие занятия, в которые был погружен ребенок, сажают его за стол, но так, чтобы он не мог дотянуться до стоящей там еды, и потом – когда? когда же? через целую вечность? – кладут что-то ему на тарелку.
Когда эти огромные диктаторы исчезают из поля зрения, ребенок чувствует себя покинутым. Не так страшно, если отсутствует только один и ненадолго. Однако, обычно не только уход, но и возвращение родителей вызывает яростный протест, особенно если отсутствовали оба родителя. Бедная няня бывает шокирована, когда малыш, который был таким милым и наслаждался ее безраздельным вниманием, начинает кричать, как только возвращаются родители. Именно этот бессильный гнев не позволяет ребенку спокойно переносить отсутствие родителей; если не принимать это во внимание, может произойти расстройство процесса развития.
Бедная няня бывает шокирована, когда малыш, который был таким милым и наслаждался ее безраздельным вниманием, начинает кричать, как только возвращаются родители.
Подчеркну, что, по моему мнению, у матери есть право и должна быть возможность самой присматривать за своим ребенком. Ребенок подвергается опасности, если за ним следят нанятые няни и гувернантки, и эту опасность часто недооценивают. Основа эмоционального здоровья и психической силы будет подорвана, если ребенок будет слишком часто и долго подвержен чувству гнева и ощущению брошенности. О ребенке должна заботиться мама, а не няня или воспитательницы в яслях.
Ребенок, который в ранние годы чувствовал, что мать рядом и не бросит его, с большей легкостью достигнет независимости и будет лучше переносить то время, когда мать на работе. Как и во многих процессах развития, нужно найти правильный момент. Молодая женщина, которая с удовольствием заботилась о младенце и маленьком ребенке, закладывает основу своей свободы и сможет позже вернуться на работу. Возвращаясь к работе слишком рано, она рискует физическим и психическим здоровьем ребенка; в результате ее свобода снова окажется ограниченной, ведь ей нужно будет заботиться о больном ребенке. Ясли или медицинский присмотр в течении дня можно рекомендовать только в том случае, когда нет нормальной связи матери с ребенком, и мать никак не может обеспечить безопасность ребенка и заботиться о нем. Иногда удается помочь матери пройти через трудный период и восстановить отношения с ребенком.
Молодая женщина, которая с удовольствием заботилась о младенце и маленьком ребенке, закладывает основу своей свободы и сможет позже вернуться на работу.
В любом случае, в воспитании детей существуют парадоксы. У родителей, которые хотят, чтобы их слушались, обычно самые непослушные дети; у родителей, которые не хотят, чтобы дети лезли на мебель, дети залезают на все, до чего могут дотянуться; если родители пытаются с рождения приучить ребенка к туалету, то ребенок страдает энурезом. Нужно находить правильный момент для любого требования и запрета, только тогда воспитание будет эффективным. Если педагогическое требование высказано слишком рано или слишком категорично, то в результате может получится не та ситуация, к которой стремится родитель, а совершенно противоположная.
У родителей, которые хотят, чтобы их слушались, обычно самые непослушные дети; у родителей, которые не хотят, чтобы дети лезли на мебель, дети залезают на все, до чего могут дотянуться; если родители пытаются с рождения приучить ребенка к туалету, то ребенок страдает энурезом.