Дети Ишима. Книга 3. Океан. В поисках рая (В. И. Завидей)

Помучившись так дня три на общем пляже, мы решили отправиться вдоль побережья пешком, куда глаза глядят, и оказались правы. В первый день мы отодвинулись от общего пляжа метров на триста, потом метров на пятьсот, а еще через день удалились более чем на километр. Численность отдыхающих при наших береговых маневрах резко снижалась с расстоянием от эпицентра пляжа. И только тогда, когда нам изредка стали попадаться такие же двуногие существа, как мы, – сделали привал.

Наконец мы попали в другой мир, с чистой и прозрачной водой, крупным песком на берегу и без непроходимых яйцевидных камней в море. Так, в который раз, нами была доказана аксиома, что чем дальше от подобных себе, тем лучше. Мне кажется, что и рай ныне перенаселен до предела и напоминает места современного отдыха. Мой кумир Хайям считал напротив, что если всех пьяниц и гуляк отправлять в другое место, то рай непременно должен опустеть. Поскольку ни с одного, ни с другого места еще никто не возвращался то это вопрос спорный, и каждый из нас может придерживаться своего мнения. Мне даже кажется, что если эта развеселая публика собралась в аду, то на нем уже давно сменили вывеску.

Закат

Я валюсь на песок поближе к воде. Шурша мелкой галькой возле моих ног, замирают волны, какое то время мне ни о чем не думается, и я начинаю дремать. Не знаю ничего лучше звучания морского прибоя, ну разве еще шума дождя по металлической крыше, когда обитаешь на чердаке.

Правда и в обитании на чердаках, тоже есть свои особенности. Мне как-то целое лето пришлось обитать на чердаке. Да, когда идет дождь – это всегда здорово! Но один раз ко мне на чердак пожаловал огромный кот, и ему там так понравилось, что он повадился приходить ко мне на чердак каждую ночь. Вначале он располагался поблизости и мурлыкал, и не могу сказать, чтобы это мне не нравилось. Но потом сменил привычку, и начал укладываться на мои ноги, но это были еще цветочки.

Через некоторое время кот посчитал, что лежать на груди как-то удобнее— никто не пихается ногами, решил сменить законное место на новое. После полуночи он перебирался ко мне на грудь, поближе к шее, и укладывался клубочком там. В это время у меня начинался час кошмаров. Как это и случается в кошмарах, меня каждую ночь приходили душить темные силы. И вот когда терпение мое лопнуло, я решил проучить этого негодяя на всю его оставшуюся жизнь.

На чердаке были свалены старые книги, среди которых мне удалось подыскать огромный по размерам и весу словарь немецкого языка. Готовился я к операции с котом, мурлыкал себе под нос слова из немецкого словаря: «Schwein, Hände hoch, aufgeben, Sie Ende, Kaput», перевод которых знают все, даже те, которые его не учат: свинья, руки вверх, сдавайся, тебе конец.

Вооружившись этим словарем, я заблаговременно положил его рядом с собой в пределах досягаемости рук. Подготовившись к встрече с котом, по всем правилам военного искусства, я завалился на постель.

Поле захода солнца на чердак, как всегда, пожаловал кот-сожитель и разлегся на моих ногах, а через некоторое время до моего слуха дошло его довольное мурлыкание, и операция под кодовым названием «Ликвидация главаря банды «Черный кот» вступила в свою финальную стадию.

Я приподнялся с постели, пытаясь не потревожить кота, достал немецкий словарь, приподнял его двумя руками над собой и со всей мочи опустил его ему на голову. Что тут началось у нас в обители! Объяснить словами сложно. Кот в ту же секунду взмыл вверх, как истребитель вертикального взлета, а когда опустился вниз, кинулся в сторону, ударился головой изнутри о скат металлической крыши, а после этого заметался по всему чердаку, ударяясь во все, что встречалось ему на пути. Я упал ниц лицом в подушку и не поднимал головы до тех пор, пока не стихнет поднятая котом буря. Метание кота по чердаку продолжалась до того, пока он, случайно, не нащупал небольшую открытую дверь, ведущую наружу. С тех пор кот на чердаке не объявлялся. Поэтому я и говорю, что в обитании на чердаках есть свои особенности.

Дикий берег

Неподалеку от нас расположилось еще двое отдыхающих – молодая мама и, вызывающая у меня симпатию, маленькая девочка с косичками. Сколько себя помню, маленькие детишки, в любом количестве, мне никогда не мешают, особенно, если они девочки, да еще с косичками. Не знаю почему, но девочки с косичками и особенно вплетенными в них бантиками, мне всегда кажутся симпатичнее тех, у кого бантиков нет.

Сквозь дрему слышу, как наша соседка, довела до сведения моей спутницы, что в этом месте утром и вечером, как по расписанию, недалеко от берега ежедневно проплывает стая дельфинов. Ближе волнорезов они не подплывают, может потому, что там изредка появляются люди. Вот и они с дочкой сегодня будут дожидаться возвращения дельфинов обратно, так как девочке с косичками страсть как хочется на них посмотреть. Мне тоже хочется взглянуть на дельфинов, но я молчу.

Если бы меня спросили, на какую литературную героиню она более всего похожа, я, пожалуй, не задумываясь, ответил, что на Татьяну из «Евгения Онегина». Может потому, что в детстве от нечего делать, или по глупости, я выучил этот роман почти наизусть, конечно же, не тогда, когда его проходили в школе. Может быть, с тех пор я не равнодушен, как к этому женскому образу, так и создавшему ее образ поэту. Она высокая, стройная, русоволосая, с серо-голубыми глазами, фигуркой, которая мне нравится с тех пор, как я ее увидел более тридцати лет назад. Описывать ее фигурку не возьмусь, читатель мне поверит на слово, что фигурка у нее хорошая, даже сейчас, после того, как она подарила мне троих малышей.

Раньше, она носила прическу в виде конского хвоста, которая мне нравилась тоже. Может быть, у нее и были какие недостатки, но я раньше их не замечал, а может быть, они мне нравились тоже. Помнится, еще тогда я ей говорил, что если человек нравится, то нравятся даже его недостатки, а если не нравится, то вызывают раздражение даже его достоинства. Я думаю, что с этим постулатом согласятся многие, во всяком случае, те, кто знает, что такое жизнь.

У нее темные брови, и когда на меня насупливается, она мне чем-то напоминает испанок с южной провинции Андалусии или темнобровых марсианок, хоть в тех местах мне бывать не приходилось, но почему-то хотелось всегда. Это состояние у нее длится недолго, чем она мне и нравится, а еще она мне нравится тем, что до сих пор не пытается себя приукрашивать и совершенно не пользуется косметикой. Этим я хочу сказать, что она настоящая, в полном смысле этого слова. Может быть, кому и не нравятся настоящие, но только не мне. Это повелось давно, еще почти с детства, а особенно с тех времен, как мне посчастливилось пожить некоторое время в степи, сопках и на реке Ишим, где, как мне казалось, все и было настоящим.

Вообще-то человек она очень хороший, с веселым нравом, добротой и повышенным чувством справедливости. Кое-кто из ее окружения приписывает ей черты героинь, наделенных нравственной силой, экспрессивностью, решительностью, жертвенностью. И эти качества соединены с мечтательностью и рассудочностью, кроме того, все это в ней сочетается с порывами беспримерного упрямства. Если она любит, то будьте уверены, любит упорно и неотступно, примерно, так как хорошая армия воюет или штурмует крепости. Но мы еще вернемся к ней в свое время, а сейчас я задумываюсь о дельфинах.

Дельфины

Тема добродушных обитателей моря – дельфинов – меня занимает давно. Я перемещаюсь во времени и в пространстве в свое детство и попадаю на просмотр кадров из фильма «Человек амфибия», где главный герой мог при необходимости позвать своего дельфина, если он ему был необходим.

Я размышляю… «Интересно, каким образом он подавал ему условные сигналы? Может, хлопал по воде ладошками? Или пускал пузыри? Ведь кричать в атмосфере все равно бесполезно, водная поверхность отражает звуки, распространяющиеся в воздухе. Нужно что-нибудь придумать, когда дельфины будут возвращаться и проплывать за волнорезом», – думаю я про себя. – Они смышленые, может, догадаются, что я хочу с ними завести знакомство или подружиться. Вот здорово было бы, чтобы так незатейливо сбылись детские грезы…» С такими мыслями я засыпаю…

Появилась она в то время, когда я уже не ждал в своей жизни таинственных незнакомок, тем более в образе пушкинских или тургеневских девушек, поскольку понимал – их время, как и время динозавров безвозвратно ушло. Во-вторых, я сам уже находился в таком возрасте и считал, что узы Гименея, или как их там еще называют, созданы не для меня. В этом меня тоже раньше, еще до ее появления, убедили разные тургеневские и не тургеневские девушки…

К временам «марсианского» периода моей жизни я уже намеревался вернуться давно, этот период вызывает у меня повышенный интерес в связи с некоторыми загадочными обстоятельствами своей жизни и тех, кто с ним связан. Появление «марсианки» на моем пути тоже вызывает у меня интерес и желание докопаться до истинных причин ее появления, и не только до этого…

Вспоминаю о дельфинах и интересуюсь у «Закрывающей собой солнце», не проспал ли я появления этих удивительных «человеко-рыб?»

– Нет еще, – отвечает она, – ты и спал то не больше часа, а сейчас полдень. До вечера далеко, можешь дремать дальше.

Но я поднимаюсь и говорю ей:

– До вечера далеко, поэтому вот сейчас сплаваю подальше к концу волнорезов, позову их, и мы встретимся, как говорится, – здесь и сейчас!

Читаю на ее лице недоверие к моим словам. Потом продолжаю:

– Что-то долго ждать до вечера, дельфины это же не поезда, которые двигаются по расписанию. Могут прибыть и пораньше, вон, сколько мне пришлось их ждать…

Я не уточняю, с какого времени их поджидаю, но по тону она понимает, что давно… Я обвязываю голову, на всякий случай, красным платком, чтобы я был заметен издали для спасателей, направляюсь к воде и ныряю. Выныриваю я далеко, моя подруга беспокойства по этому поводу не выказывает, она знает, что-что, а ныряю я хорошо. Я выныриваю, поворачиваюсь лицом к берегу, машу рукой, оставшимся на берегу, а затем ложусь курсом бейдевинд в сторону моря.

Добравшись за волнорезы, я делаю хороший вдох и ныряю опять, чтобы выяснить какая в этом месте глубина. Погружаюсь медленно и долго, до дна так и не дохожу, возвращаюсь наверх. «Мало ли» – думаю я, – «при возвращении с глубины могут возникнуть проблемы с кислородом». Пытаюсь отдышаться. Потом набираю полные легкие, погружаюсь с головой под воду и произношу несколько раз под водой, как и на воздухе:

– Дельфинчики, ко мне! На помощь!

И опять появляюсь над поверхностью воды. Потом без опаски ныряю еще несколько раз, выныриваю, смотрю в сторону моря, где ничего интересного не происходит, и поворачиваю к берегу.

Примерно на полпути вижу, как с берега моя подруга машет руками, как будто что-то собирается сказать или предупредить. На всякий случай оборачиваюсь назад и вижу, как три дельфина, периодически ныряя и поблескивая своими спинами, свернули со своего традиционного маршрута мимо волнорезов и направляются в мою сторону, а один из них уже находится от меня на расстоянии метров двадцати. В этот момент до меня начинает доходить, что вблизи они выглядят несколько иначе, чем в телевизоре или в описаниях мореплавателей.

Ходили слухи, которые утверждали, что будто эти славные «пескари» размером в обхват, спасают утопающих или играют с ними.

– Однако кто их знает, что у них на уме? – думаю я про себя, и при этом с все большим энтузиазмом, размахивая руками, направляюсь к берегу.

– Быть может, эти дикие пловцы еще не побывали в руках дрессировщиков и не окончили школу спасателей? Может быть, они ничего плохого против меня и не замышляют, может у них на уме желание поиграть со мной в какие-нибудь «нырялки.

Наверное, читатель помнит старинную игру малышни, когда в воде собиралось больше двух человек. Называлась игра «Баба сеяла горох и сказала, – Ох!». При этом все участники игры должны были одновременно погрузиться в воду. Выигрывал тот, кто последним выныривал из-за недостатка воздуха.

Слышал я, что дельфины, забавы ради, могут ухватить пловца за трусы и, играя с ним, нырнуть на глубину. Вот тут-то с ныряльщиком и может приключиться «горох». Сразу и выявится слабость в подготовке ныряльщика на задержку дыхания, поскольку эти тренировки наш «мореплаватель» оставил давно, начал курить, пить ром и всякие другие вкусные напитки, кроме полезного кефира. Кроме того, бесчинствовал без меры, а это все ослабляет здоровье, что может прийтись не по вкусу морским обитателям. Впрочем, «мореплаватель» в своей жизни уже встречался с сухопутным видом разумных и трудолюбивых существ таких, как и пчелы. Не дай бог, пчелы учуют посторонний запах полезных напитков или там какого-нибудь одеколона, пиши – пропало, они наваливаются всей гурьбой, и тут уже не спасают даже защитные средства, с этим автору пришлось познакомиться не понаслышке.

А что же дельфины? Отплыв на повышенной скорости от места, когда береговыми наблюдателями было обнаружено их появление, догадываюсь оглянуться. Вижу, что погони за мной нет, иначе бы они уже давно догнали. Немного успокаиваюсь, а дельфины все еще продолжают крутиться на том месте, где «утопающий» подал им крик о помощи. Потом видно поняли, что к чему, – повернули в открытое море и скрылись из вида.

«Утопающий» довольно резво выбрался на берег и полюбопытствовал у зрителей, как бы между прочим, вызвало ли импровизированное представление с дельфинами у них хоть какой-нибудь интерес? Маленькая девочка захлопала в ладоши, а потом спрашивает:

– Дядя, а почему ты на них не покатался верхом?

– Видишь ли, детка, – говорю я ей, – сегодня дельфины утомились. У них был трудный день. С самого утра охотились на мелкую рыбешку. Это же сколько нужно поплавать, пока наловишь себе этой мелюзги на завтрак. Поэтому договорился с ними о прогулке верхом в другой раз, может на завтра ближе к вечеру.

А своей спутнице поклялся, что впредь звать на помощь дельфинов буду только в том случае, если действительно буду тонуть и когда предварительно запасусь достаточным количеством вспомогательных средств или памперсов.

– Наталь, а ты не догадалась снять эти исторические кадры моей встречи с дельфинами? – спрашиваю я ее.

– Вик, – говорит она мне, – все было так неожиданно, что пока я спохватилась, они уже скрылись за волнорез. Сделала несколько кадров. Только успела снять одного, как он улепетывал в море и запечатлеть твой выход на берег из моря после встречи с ними. Ты там получился как Нептун, но без трезубца.

– Ладно, – говорю я ей, – и так для памяти сойдет. Хорошо, что трезубец потерял, а не что-то другое.

Она так и не поверила, что дельфины поспешили ко мне на помощь по моей же просьбе. Посчитала, что я ее разыграл. Иногда с ней я и это люблю делать. Она доверчива, как дитя.

– Ну и как же ты их звал? – спрашивает она меня.

– Да очень просто, – отвечаю я, – нырнул на глубину, и прокричал: – Дельфины! Ко мне на помощь! И все! Ты, кстати заметила, сегодня они прибыли не по расписанию, – говорю я ей.

– А когда под водой кричал – вода в рот не попадала? – удивляется она.

Ну, какой простодушный ребенок эта Наталья, прямо, как маленькая девочка с косичками и бантом!

– Вода не только в рот не попадает, когда беседуешь под водой, – говорю я ей, – но и в глаза, когда открываешь их под водой. Попробуй, в следующий раз сама, – говорю я ей, – только на мелководье, для тренировки.

К несчастью, ночью небо затянуло плотными тучами, и пошел дождь, который не прерывался несколько суток. Поэтому запланированной на завтра встречи с дельфинами не получилось. Делать было абсолютно нечего, и мы в номере находились почти как в тюрьме. Наталья вязала. Она всегда что-то вяжет, где-бы ни оказалась.

Ходят слухи, что уже видели вяжущих женщин за рулем автомобиля на ходу и, глядя со стороны на свою подругу, я им охотно верю. Что касается меня, то у меня свои предпочтения – я натягиваю на голову наушники, включаю музыку, и тут уже ни какой дождь и даже тюрьма мне не страшна.

Таким простым образом с наушниками на голове, я погружаюсь на дно Океана и оказываюсь в затонувшей неизвестно где и сколько лет назад Атлантиде.

Атлантида