Вы здесь

Дети Ишима. От автора (В. И. Завидей)

На донышке детских глаз «написано» Все.

Надо очень любить детей, чтобы научиться это «читать»…

Мой Учитель Вера С.

© Виктор Иванович Завидей, 2016


Редактор Наталья Николаевна Завидей


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Когда у тебя нет солидного писательского опыта, всегда очень непросто дается начало. Здесь, по-видимому, как и в музыке, важно выбрать нужную тональность, взять первую ноту, и тогда от этого будет зависеть звучание и атмосфера всего произведения. Еще при написании первой части повести я долго раздумывал над тем, как все-таки вести повествование – от первого или третьего лица, а также, не следует ли автору этого произведения пользоваться псевдонимом? Так, в первой части, до известной степени автобиографических зарисовок, для придания динамичности и выразительности, автор решил вести повествование от первого лица. При этом видны допущенные им просчеты и промахи, особенно это касается эпизодов с личностными переживаниями. А скажите на милость, как можно со стороны наблюдателя-статиста передать атмосферу, наполненную страстями жизни? Мне кажется, это невозможно. И если написанное произведение не хватает за душу, не будоражит мозг, а служит лишь одной цели – как можно эффективнее убить время, такое произведение с полным основанием можно считать вредным и, не колеблясь, предать огню.

Для того, чтобы у читателей не возникало далее никаких сомнений относительно личности автора, то есть того субъекта, с которым в этой повести они будут иметь разговор – размышлять, спорить, соглашаться или возражать, мне хочется, не откладывая дел в долгий ящик, объясниться с ними начистоту.

Дело в том, что реального человека с фамилией и отчеством, поставленной во главе произведения, хоть мне и пришлось их носить долгие годы, не существует. До последнего времени я считал, что в мире я такой всего лишь один, хотя я достаточно тесно знаком со своими родителями и признаю их за таковых. Но если бы они были живы и попытались предъявить на меня свои права, то ничего кроме путаницы у них не вышло…

В век всезнайки-интернета я, как и многие другие, озадачился своим происхождением и корнями. В начале пути я полагал, что найти людей с такой фамилией я не смогу, поскольку приведенная в титуле фамилия и отчество вымышлены. Искаженная девичья фамилия моей матушки послужила псевдонимом моей фамилии. Касательно отчества – то же самое. Я еще застал при жизни своего отца, жителя блокадного Ленинграда, которого окружающие люди называли не Иваном, кем он и был на самом деле, а всем своим соседям известен под другим именем, что удивляло даже меня!

Несмотря на это, интернет отыскал мне двойника и полного однофамильца, к которому я точно никакого отношения не имею. Недавно мне подарили исключительно редкое издание справочника псевдонимов, заглянув туда, я, правда, ничего похожего на свой псевдоним не обнаружил. Думаю, в новом издании справочника составители и издатели рано или поздно внесут необходимые изменения и коррективы и туда, без всяких сомнений, попадет псевдоним автора этой повести.

Не имею я отношения и к фамилии, взятой из библейской притчи «О сынах Заведеевых», хоть эта притча мне очень нравится, и хотелось бы какое-то отношение к ней иметь. Если все-таки предположить, что какое-то отношение к этой фамилии я все же имею, то выходит, что мои дальние предки могли быть близко знакомы с самим Иисусом Христом, что прямо следует из Евангелия от Матфея.

– Тогда приступила к Нему мать сыновей Заведеевых с сыновьями своими, кланяясь и чего – то прося у Него.

– Он сказал ей: «Чего ты хочешь?»

– Она говорит Ему: «Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем».

– Иисус сказал в ответ: «Не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить или креститься крещением, которым Я крещусь?»

Они говорят Ему: «Можем».

Несколько иная интерпретация этих же событий изложена в Евангелии от Марка. Там все то же самое и практически дословно, за исключением того, что сами сыны Заведеевы, Иаков и Иоанн, предложили свои услуги Иисусу, а о матери не упоминается ни слова.

– Тогда подошли к нему сыновья Заведеевы Иаков и Иоанн и сказали:

– Учитель! Мы желаем, чтобы ты сделал нам, о чем попросим.

Он сказал: – Что хотите, чтобы сделал вам?

Они сказали ему: – Дай нам сесть у Тебя одному по правую сторону, а другому – по левому в славе Твоей.

Иисус сказал им: – Не знаете, чего просите.

Далее тексты практически дословно совпадают. Простого сопоставления достаточно, чтобы сделать заключение, что описание сцены общения Иисуса с представителями фамилии моего «псевдонима», – либо один апостол списал у другого, как и я это делал в детстве, либо они оба списали у некоего третьего. Поскольку два человека не могут сами по себе написать кусок текста дословно с таким существенным различием.

Автор также не без основания полагает, что его псевдоним схожий с фамилиями друзей и последователей Иисуса – сынами Заведеевыми, дает ему моральное право размышлять и даже высказывать свои собственные суждения о носителе религии и веры, а также таинственных событиях, связанных с его появлением и исчезновением. Может быть, по этой же причине, автор, более чем необходимо, остановился на корнях происхождения своего псевдонима.

По слабому разумению автора, обе эти библейские личности были настоящими друзьями и последователями Иисуса и предлагали ему свою помощь, чтобы сообща вершить дела земные и небесные. При этом Иисусу необходимо было немножко поделиться властью на земле с ними, а самому сосредоточиться на делах небесных, то есть по-нашему – на вопросах идеологии. На что Христос им ответил своей сакраментальной фразой, что «Царство Божие неделимо!». А ведь эти ребята согласились разделить с Иисусом его будущую участь и предлагали ему дружбу и помощь, он же отклонил ее, не желая, по-видимому, делиться с ними известностью или славой. Мне кажется, зря он им отказал, ведь настоящих друзей необходимо ценить и беречь пуще ока.

Кроме того, у автора за всю его не очень короткую жизнь накопились вопросы к церковникам самого общего характера. Где, к примеру, находился и чем занимался сам Христос, пока он не встретил своих последователей – Симона и других апостолов? Каким образом, где и когда он объявился впервые? Где он получил образование, кто занимался его воспитанием, и почему от него самого не осталось никакого документа о его учении, даже самого маленького, он что не умел писать?

Рыбаки Симон и братья Заведеевы, скорее всего, были неграмотны, но написать свое видение происходящего смогли, а Иисус, пусть даже тезисного описания учения, дать не мог? И почему бесконечной доброты и справедливости Бог оставил его умирать на кресте и вроде как оживил, когда тот был замучен вконец?

И что еще бросается в глаза, Христос легко читал мысли людей и до последнего не подавал вида о своих страшных мучениях на кресте. Рядом подобных качеств обладают йоги, достигшие высокой степени управления своим сознанием.

Можно предположить, что кому-то необходимо было породить смуту против господства римлян, а Иисус был разменной монетой в их игре. Возможно, что за его спиной стояли влиятельные особы. Или же последующие представители религиозной элиты, используя эту личность, пытались создать некую цельную, но, на мой взгляд, не очень складную картину происходящего и нового учения. Вопросов море, а ответов на них нет.

Однако с какой стороны ни посмотришь на эти исторические события, теряющиеся в глубине веков, можно сделать вывод, что и жившие тысячелетия назад люди мало чем отличались от тех, которых мы видим сейчас. Путаница имен и фамилий была задолго до моего появления в этом мире и с тех пор не уменьшается, а даже становится все больше, так как каждый толкователь прошлых событий добавляет свою точку зрения, искажает реалии и тем самым еще больше запутывает происходящее. При таких обстоятельствах даже в выборе псевдонима нет никакой необходимости.

Я все-таки думаю, что во всех этих хитросплетениях и некотором совпадении судеб и фамилий не обошлось без случайностей, но именно они и являются самым необходимым элементом всякой жизни. Благодаря случайностям, и мы с вами появляемся на свет, также, по воле случая, из него уходим. У мудрецов востока правда была иная точка зрения, те вообще считали, что всё, что бы ни случилось с нами и с миром, написано на каких-то скрижалях, которых никто не видел, но, тем не менее, многие верят в их существование.

Чтобы как-то примирить существующие противоречия, автор взял на себя смелость высказать предположение, что «случайность» – это и есть элемент «необходимости» жизни или наоборот. Или то, что представляется нам случайностью, происходит всего лишь от ограниченности нашего знания. Вот таким простым способом автор разрешил одну из загадок, о которую безрезультатно разбивали свои головы лучшие умы рода человеческого.

И еще мне думается, что Господь Бог, сотворив абсолютно правильный и предсказуемый мир, так как он все-таки был величайший мастер, усмотрел в своем труде скучноватый элемент однообразия и определенности, решил впоследствии добавить ко всему этому великолепию элемент случайности. Тем самым разнообразил происходящее до такой степени, что и ему стало интересно наблюдать, что иногда получается из всего того, что он натворил. Немного погодя, мы вернемся к этой важной для каждого человека теме и посмотрим, как она реализуется на практике, ибо только она и является пробным камнем любой теории и истины.

Вопросы же веры, согласно существующей точке зрения, принято не подвергать критике и сомнению. С этим автор, безусловно, спешит согласиться, как и с аксиоматическим построением геометрии. Но в этом случае, аксиомы должны быть непротиворечивы, и не представлять собой наваленные в кучу порой бессмысленные и противоречивые истины.

Затронув эту важную тему, автор уже не может остановиться и рассуждает, как заправский профессор богословия какого-нибудь провинциального университета. И, таким образом, для сведения читателей он сообщает, что в вопросах веры склоняется к убеждениям философов, которые за божество принимали природу, а также ему близки воззрения сторонников учения Раджи йоги, где наиболее незамысловато представлено устройство мироздания и место в нем человека. Вопросы же религии автор, не будучи теологом, выносит за скобки, тем более что рассмотрение различных верований показывает на их близость с небольшими отличиями, и служат они тем, которые озадачены не объединением людей, а их разъединением. Достаточно сказать, что из-за совершенно ничтожных разночтений религиозных догм было положено неисчислимое число созданных Богом творений. Подумать только, что сторонники одной конфессии, которые крестятся двумя пальцами, готовы передушить сторонников другой, которые крестятся тремя. Я еще могу понять, что спор вышел по причине того, что, по утверждению одних, фигура, которая исполняется тремя пальцами, не может быть исполнена двумя, в то же самое время сторонники другого течения утверждают обратное.

Но, чтобы уж совсем поставить точки, где положено, автор может сообщить читателю, что хоть он далеко отстоит от однофамильцев своего псевдонима. Он не забирался вместе с Иисусом на гору, но ему очень хотелось бы верить в его существование, как человека, принесшего в мир высочайшие морально-этические нормы поведения людей, пусть даже за его спиной стояли другие. Творимые же им чудеса вполне вписываются в деяния человека, владеющего внушением, гипнозом и принципами йоги. А как человек, который немного ближе, чем другие соприкасается с законами природы, автор верит в создателя, конечно, представляя его себе не в виде старичка, сидящего на облаке.

Возвращаясь же к главному, мы можем констатировать непреложный факт, что человек, который написал эти строки, жил без сомнения, а вот был ли он – это большой вопрос. А поскольку в титуле повести стоят конкретные фамилия, имя и отчество, правильнее со всех точек зрения считать все это псевдонимом, который и носит автор этой повести. Псевдоним же дает ему право безнаказанно куражиться, прибегать к смешанному стилю написания, время от времени вживаться в образ героя и повествовать от первого лица. Иногда же, когда как ему кажется, в этом есть необходимость, отстраняться от героя и, как бы со стороны умудренного жизнью человека, критиковать и анализировать его поступки, то есть казаться умнее, чем это есть на самом деле.