23.06.1941 г. День второй
Немцы начали бомбить танковые дивизии 6-го мехкорпуса в 04–00 утра 23-го июня в районе сосредоточения и на марше. Непрерывные бомбёжки продолжались в течение пяти часов, затем был перерыв на два часа, очевидно на завтрак, и снова налёты в течение пяти часов. Авиация действовала совершенно безнаказанно. За время бомбёжек было потеряно полторы сотни танков, но наиболее пострадали тылы дивизий, абсолютно беззащитные и наиболее подверженные панике. Горели реммастерские, заправщики танков, полевые кухни, санитарные службы. Узкая дорога и густой лес с болотами по сторонам делали невозможным рассредоточение техники.
Метались командиры, бойцы, лошади, образуя невообразимые пробки. Слышались крики: – «Десанты! Немцы обходят!» – генерал Паника праздновал победу!
В леса разбегались менее стойкие, они первыми построятся в скорбные колонны и пойдут на запад, под жидкой охраной немцев.
В 14–00 корпус получил новый приказ – выдвинуться к местечку Сокулка и снова атаковать прорвавшуюся танковую дивизию немцев. Вместо танковой дивизии разведка обнаружила мелкие группы танков, поддерживающих пехоту и конницу. Впрочем, танков там не было, за них принимались бронетранспортёры, вооружённые пулемётами. Корпус же смог сосредоточиться только к 11–00 24-го июня, без тылов и без горючего.
Саша Брынцев разбудил сержанта в 04–00. Горел бездымный костерок, в кастрюле закипала вода, плавали чаинки. На ковре из листьев папоротника лежали девять кучек вареного мяса из той, вчерашней порции.
Умываться, чистить зубы, было нечем. Сбегав «до ветру», Михалыч увидел сидящими пятерых – трое были в дозоре. Пожелав сидящим приятного аппетита, он взял первый кусочек из своей кучки, дав этим сигнал к завтраку.
Прожёвывая жёсткое мясо, непрерывно думал о предстоящем дне, анализировал день прошедший.
Достал карту. Куда идти?
Кое-какие продукты есть, но мало воды. Пригласил Гната. Вдвоём долго разглядывали квадратики построек, синие жилки рек и ручьёв, зелёные поля, означающие леса, чёрные прожилки дорог.
Будь в наличии оружие, можно было бы идти смелее, а в существующем виде – только зайцами.
Михалыч снова и снова прокручивал в памяти вчерашнюю стычку немцев и наших, отмечая слаженность действий экипажей мотоциклов, чёткое выполнение команд.
В начале пятого утра над головой завыли моторы немецких самолётов. Все, как по команде, подняли головы вверх – там, в лучах рассвета, на разных высотах, летели на восток немецкие самолёты. Их было много, очень много.
Почти у всех шевелились губы – считали, потом бросили – счёт переваливал за полсотни.
Через 10–15 минут на востоке заухали глухие удары, словно кто-то забивал сваи.
Михалыч первым нарушил тягостное молчание:
– Не журитесь, хлопцы. Там, – он показал на восток, – наши! Кончайте завтрак! – и первым подал пример, наскоро проглотив мясо, кусочек хлеба, обжигаясь, выпил полкружки сладковатого чая.
– Снимайте мясо, вялить будем на следующей стоянке. Кладите в два рюкзака. И всегда делите пополам, всегда.
Сержант уже наметил маршрут следования. Впереди, на востоке, через 15–20 километров, есть речка. Она делает заметный поворот. Его надо найти, тогда точно определим своё место.
– Всё! Пошли! Порядок прежний!
Михалыч подумал, что надо как-то отрегулировать сигнализацию, хватит куковать. Во время вчерашнего похода несколько раз слышал настоящих кукушек, даже останавливался, но кукушкины ку-ку заметно отличались от наших, да и куковали они больше трёх раз подряд.
Стал вспоминать звуки птиц, слышанные им на гражданке, но ничего, пригодного для дела, кроме уханья филина, вспомнить не мог. Но он, кажется, ухает по ночам и в сумерки – нет, это не подходит.
Решил на привале с ребятами посоветоваться, вопрос очень важный.
Их окружал великолепный лес. Деревья с огромными кронами – дубы, вязы, клёны, берёзы, осины, изредка попадались сосны. В низинах росла чаще всего ольха, кусты лещины, черёмуха. Подлеска практически нет. Внизу мох, заячья капуста, кустики костяники.
Старых, упавших, гниющих деревьев не было. Лес был частным, поэтому за ним ухаживали, сушняк убирали.
Три раза пересекали тропки. Михалыч останавливался, искал следы. Подходили ребята, помогали, но тщетно! Следов людей не было.
А самолёты с характерным завыванием летели и летели. Туда и обратно. Туда – на низкой высоте, обратно – повыше.
«И тут экономят немцы, – про себя подумал сержант, – пониже гружёные, повыше – разгрузившиеся».
Уханье взрывов заметно перемещалось на юго-восток.
«Значит, бомбят какую-то колонну», – вспомнив спрятанную в лесах под Белостоком технику.
Они шли два часа, пока сержант не нашёл подходящую полянку, и кукуками позвал идущего впереди Брынцева на привал.
Солнце висело над восточной стороной леса, ветра не было, ночная прохлада сменялась влажным теплом.
Ребята подходили, скидывали рюкзаки, вытирали выступивший пот. Попросили разрешения снять гимнастёрки. Сержант разделся и сам, бросив потные гимнастёрку и майку на кусты, чтобы проветрились. Подумал, что надо бы и постираться.
Когда ушли дозорные, которых Баев назначал сам, не спрашивая разрешения, Михалыч объявил:
– Привал полчаса. Кто из вас знает какие-либо, подходящие для этих мест, звуки? За два часа, что я шёл с вами, ни одной кукушки, кроме нас, – ребята засмеялись, – не слышал. Знающий человек сразу определит, что за птички шастают. Ну, кто первый?
Первым вызвался Гнат.
– Я не знаю, как эта птичка называется, но кричит она вот так, – сложил губы в трубочку и произвёл полусвист, полуписк. В лесу немедленно кто-то отозвался таким же звуком. Все, несмотря на гнетущую тревогу, дружно рассмеялись. Гнат, смотревший на них удивлённо, понял и заулыбался.
– Тише, черти! И когда вы взрослыми станете? Саша, – обратился к Брынцеву, ты же лесной человек, родом из брянских лесов, вспомни что-нибудь подходящее.
– Да я уже и сам думал, что можем докуковаться до неприятностей. Вот разве… – задумался он.
– Что? – не выдержал Михалыч, – что?
– Дятел, когда сук долбит, далеко слышно. А ещё он любит по сучку просто так, ради звука, наверное, ударять – на весь лес треск идёт!
– Точно, Саша, это вариант. Кто ещё подскажет?
Ничего более толкового никто не предложил. Голоса домашних зверей и птиц, хрюканье, мычание и прочие деревенские звуки были отвергнуты.
– Ещё охотиться на нас начнут, – резюмировал Михалыч. После недолгих поисков нашли подходящие сухие палочки при соударениях издававшие звонкие звуки. Договорились о сигналах. Изготовили девять комплектов. Некоторые звуки отличались, такие комплекты получил командный состав.
Полчаса пролетели незаметно. Сержант обговорил с Брынцевым будущий маршрут, солнце будет заходить на юг и это надо учитывать.
Речки или ручья они должны достичь через полтора-два часа.
– Всё, в путь!
И снова, цепочкой, на пределе видимости друг друга, они двинулись на восток.
«Хорошо, что солнце есть, а то бы блудить начали», – подумал Михалыч.
Он шёл, глядя под ноги, не выпуская из поля зрения Сашу. Солнце поднималось всё выше, в лесу было душно от высокой влажности. Гимнастёрка стала мокрой от пота. Надоедливо звенели комары, которых становилось всё больше, впереди, очевидно, либо была низина с речкой, либо болотце.
Конец ознакомительного фрагмента.