Пункт первый: наврали родителям
– Как ты смотришь на то, чтобы окончить старшую школу в Кливленде? – ни с того ни с сего спросил папа на рождественских каникулах, когда я училась в десятом классе[2].
Ладно. Возможно, не так уж и «ни с того ни с сего».
– Эйприл, сядь, пожалуйста. Нам нужно серьезно поговорить.
Уже одно это могло подсказать: грядет нечто чрезвычайное. Но я тогда думала слишком о многом одновременно, чтобы правильно распознавать сигналы. Был вечер четверга, девять пятьдесят пять, и Марисса только что подбросила меня домой – за пять минут до наступления моего комендантского часа, который действует даже на Рождество и начинается в смехотворные десять часов. Я стояла перед холодильником, выбирая – виноград или яблоко? И одновременно размышляла, станет ли завтрашний вечер тем самым. Вечером, когда у нас с Ноа будет первый секс.
Я потянулась за яблоком. На самом деле мне хотелось шоколадного торта с помадкой. Но Пенни не ест нездоровую пищу, особенно ту, в которой содержится шоколад, и вероятность найти в нашем холодильнике шоколадный торт с помадкой столь же высока, как обнаружить на заднем дворе единорога.
А что касалось другой дилеммы… Той, из-за которой хотелось прыгнуть в кровать и спрятаться под одеялом… Что ж, время пришло. Я любила Ноа, он любил меня, и мы ждали достаточно долго. Мы собирались сделать это раньше, но мой брат Мэтью уехал только этим утром. Но сегодня Ноа пришлось пойти на вечеринку со своими родителями, а в субботу он уезжает в Палм-Бич. Значит, у нас остается только завтрашний день.
К тому же папу и Пенни пригласили на ужин в Хартфорд. Это в часе езды от Уэстпорта, и дом окажется в моем полном распоряжении с шести вечера до полуночи. Но секс ведь не займет шесть часов… Или займет?
Наверное, хватит и тридцати минут. Максимум. Ну или часа. Или трех минут.
Я чувствовала, что готова. М-м… В самом деле? Ну, я собиралась сказать Ноа, что это так. Убеждала себя, что готова заняться сексом с Ноа. С Ноа, у которого появлялись ямочки на щеках, когда он улыбался. С Ноа, который уже больше двух лет был моим парнем.
Я взяла яблоко, помыла и откусила большой кусок.
Может, это плохая идея – осуществить задуманное накануне его отъезда в Палм-Бич, где он проведет целую неделю? А что если на следующий день меня накроет паникой, а он будет на другом конце страны?
– С тебя капает, – сказала мне мачеха, взгляд которой перебегал с яблока на пол, выложенный белой плиткой, и обратно. – Очень прошу, возьми тарелку и сядь, ладно? – Пенни была одержима любовью к чистоте и везде таскала с собой дезинфицирующие салфетки, как другие таскают мобильники.
Я взяла тарелку и уселась за стол напротив них.
– В чем дело?
– Подложи салфетку, – сказала Пенни.
И тут папа спросил:
– Как ты смотришь на то, чтобы окончить старшую школу в Кливленде?
Мне показалось, что вопрос прозвучал на каком-то непонятном языке. Я вообще ничего не поняла. Я не собиралась в Кливленд. Я никогда не была в Кливленде. Так с чего бы мне ходить там в школу?
– Что?
Отец и Пенни переглянулись, а затем уставились на меня.
– У меня будет новая работа, – сказал папа.
В кухне внезапно стало ужасно жарко.
– У тебя уже есть работа, – медленно выговаривая слова, напомнила ему я. Он работал на один хедж-фонд[3] здесь, в Уэстпорте, штат Коннектикут.
– Та работа лучше. Очень высокооплачиваемая. Очень.
– Но… зачем тебе работать на двух работах? – Оглядываясь назад, я понимаю, что вела себя глупо. Но это они своими невероятными новостями вызвали сумятицу у меня в голове. Кливленд! Новая работа! Подложи салфетку!
– Я не собираюсь работать на двух работах, – с расстановкой ответил отец. – Поэтому увольняюсь из «Торсто» и устраиваюсь в «Кей-Эл-Джей» в Кливленде.
Мой разум отказывался переваривать полученную информацию.
– Ты переезжаешь в Кливленд?
– Мы переезжаем в Кливленд, – поправил папа и обвел рукой нас троих. Себя. Пенни. И меня.
Я подавилась куском яблока.
Что? В Кливленд? Нет. Нет-нет-нет. Ни за что. Я вцепилась в стул. Я не собираюсь никуда переезжать. Они не заставят меня подняться с этого места.
– Мы все вместе переезжаем в Кливленд, – подала голос Пенни. – Третьего января.
Девять дней. Они хотят, чтобы я переехала через девять дней? Погодите. Но ведь…
– Ты спрашивал, как я отнесусь к тому, чтобы окончить старшую школу в Кливленде. Ответ отрицательный: нет.
Папа и Пенни вновь переглянулись.
– Эйприл, – произнесла мачеха. – Мои родители уже подыскали тебе классную школу…
Она продолжала рассказывать, а паника схватила меня за горло и крепко сжала. Я не собираюсь в Кливленд. Не собираюсь бросать свою жизнь здесь. Оставлять Мариссу. Или Ви. Не собираюсь оставлять Ноа и уезжать из Уэстпорта в разгар предпоследнего учебного года. Ни за что. Этому не бывать.
– Спасибо, но нет, – выдавила я. Мой голос прозвучал пискляво и неестественно.
Пенни нервно засмеялась.
– Мы нашли очень милый дом в… – продолжала она.
Но я откусила еще кусок яблока и заставила себя не слушать ее. Ла-ла-ла-ла.
Если я не переехала из Уэстпорта в Париж вместе с мамой и Мэтью, то уж точно не собираюсь переезжать с ними в Кливленд. И почему именно Кливленд? Потому что там живут родители Пенни? Это все ради нее? У меня закружилась голова.
– …волшебно! Ты сможешь вовремя начать новый семестр…
– Я. Не. Собираюсь. Никуда. Уезжать, – отчеканила я.
Они снова уставились на меня, явно не зная, как реагировать. Пенни протянула руку и стала теребить уголок моей салфетки.
Я не могла уехать. Не могла, не могла. Перед глазами вдруг заплясали черные точки, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прогнать их. Должен же быть выход! Какая-нибудь лазейка.
– Я останусь здесь, – слова торопливо слетали с моих губ. – Ведь я могу остаться здесь, да?
Правильно. То, что надо. Пусть уезжают. А я останусь. Та-дам! Проблема решена.
– Ты абсолютно точно не можешь остаться здесь одна, – сказала Пенни.
Могу, могу, могу. Пожалуйста?
Папа подался вперед, поставил локти на стол и подпер ладонью подбородок.
– Мы собираемся сдавать дом, а когда ситуация на рынке недвижимости придет в норму, планируем продать его.
– Не сдавайте его! Или сдайте мне! Я остаюсь! – Не то чтобы у меня были деньги. Но это единственное, что пришло в голову.
– Ты не останешься здесь без нас, – заявила мачеха. – Это абсурд! Да и небезопасно.
Секундочку. У меня перехватило дыхание, на смену панике пришел гнев. Прищурившись, я посмотрела на своего отца-предателя.
– Вы поэтому в прошлом месяце ездили в Кливленд?
Он, слегка смутившись, кивнул.
– Я думала, вы навещали родителей Пенни. Почему ты не сказал, что ездил на собеседование? – Те выходные я провела в гостях у Мариссы, ни о чем не подозревая. Ла-ла-ла, вот такая я раззява.
И опять они с Пенни переглянулись.
– Мы не хотели, чтобы ты волновалась.
Ну да, мне ведь не нужно время, чтобы свыкнуться с такой новостью! Пусть лучше она обрушится на меня, как гром среди ясного неба.
– Все уже решено?
– Да, – ответил папа. – Вчера я подал заявление об увольнении.
Значит, Пенни, ее родители и компания, где работал отец, узнали обо всем раньше меня. Это именно то, что нужно, чтобы заставить дочь почувствовать себя важной. Интересно, Мэтью тоже знал? И мама знала?
– Эйприл, это чудесный город, – сказала Пенни, потирая руки так, словно мыла их под краном. – Мне там очень нравилось. И он весьма интересен в культурном отношении. Ты знаешь, что там находится Зал славы рок-н-ролла?
Меня вновь охватила паника.
– Я не могу переехать, – хватая ртом воздух, заявила я. – Просто не могу.
– Это из-за Ноа? – спросила Пенни.
– Нет, не из-за него. – Конечно, из-за Ноа. Ноа, который запустил в мою спальню пятьдесят воздушных шариков на мой шестнадцатый день рождения. Ноа, который помог мне перетащить чемоданы и кое-как заклеенные скотчем коробки из маминого дома в папин. Ноа – и его самые нежные руки на свете. Ноа, который называл меня лапочкой.
Но дело было не только в нем. Еще и в Мариссе, Ви, да и вообще, во всей моей жизни. Я не могла оставить всё и всех. Мы с папой были очень близки, но теперь у него есть Пенни, а мы с Пенни… Отношения у нас так себе. Она старалась найти общий язык со мной, я делала попытки найти общий язык с ней, папа пытался помочь нам обеим, но все это выглядело так, словно у каждого рация была настроена на другую частоту. Переехать с ними в Огайо означало для меня одиночество. Абсолютное одиночество.
– Ты познакомишься с кучей других парней, – сказала Пенни.
– Это не из-за Ноа, – повторила я громче, чтобы заглушить шум в голове. Что мне делать? Я не могу переехать в Кливленд через десять дней. Мне нужен план. Немедленно. Еще четыре секунды, и они соберут мой чемодан и утащат меня на другой конец страны. – У меня здесь друзья. У меня… – Что еще?! – Футбол. Школа.
Я хваталась за соломинку, но нужно было достучаться до них. Ведь у меня только недавно вновь появилось ощущение покоя. Я не могла просто взять и переехать. Вдох-выдох-вдох.
– Заведешь новых друзей. Да и футбольный сезон уже закончился, – сказала Пенни и протянула руку, чтобы ободряюще похлопать меня по плечу, но тут же отдернула. Видимо, передумала. – В следующем году сможешь играть в новой команде в Кливленде. И будешь поддерживать связь со всеми здешними друзьями.
Я не хотела поддерживать связь с Ноа и своими друзьями. Я ненавидела это. Я слишком хорошо знала, что это означает. Кстати, а Кливленд и Коннектикут в одном часовом поясе? И вообще, где именно находится Кливленд?
Черные точки вернулись, заплясали в уголках глаз. Если придется переехать в Кливленд, я буду каждое утро просыпаться, мечтая по-прежнему жить в Уэстпорте. Я буду каждое утро просыпаться в огромной черной дыре. Я не могу позволить, чтобы это произошло. Должен быть выход. Может, я могла бы остаться тут с кем-то? С Мариссой? Я села, выпрямив спину. Да! Наверное. Нет. Ее семья с радостью приняла бы меня, но у них действительно нет места. Марисса и так живет в одной комнате с сестрой. Да и я не смогу спать на раскладушке до конца учебного года.
Ноа? Ха. Да, я люблю его и отлично лажу с его родителями, братьями и сестрами, но не готова делить с ними ванную комнату.
Остается один вариант… Ви.
Погодите-ка. Точно!
– Я могу жить с Ви!
Да-да-да!
– Ты хочешь жить со своей подругой Вайолет? – спросил папа.
– Да! – воскликнула я. В моей груди расцвела надежда. – Я могу переехать к Ви.
– Ты не можешь жить с подругой, – сказала Пенни, и слово «подруга» прозвучало как «семья анаконд».
– Не с подругой, – поспешила объяснить я. – А с подругой и ее мамой.
Это могло бы сработать. На самом деле. Ви жила в классном доме на острове Миссиссога, в проливе Лонг-Айленд. Окна гостиной выходили прямо на воду.
– По-моему, не очень благоразумно переезжать в чужую семью, – сказал папа. – И сомневаюсь, что мама Ви согласится.
А по-моему не очень благоразумно – и уж точно несправедливо! – забирать меня из школы посреди учебного года.
– Мама Ви будет только за. В прошлом году Ви вызвалась принять у себя ученика по обмену (правда из этого ничего не вышло). Так вот, Сюзанн было пофигу.
Папины брови взлетели вверх.
– Ну, то есть, она была очень рада принять у себя гостя, – поспешила исправиться я. – К тому же их подвал уже переоборудован в спальню. Там даже есть отдельная ванная и все такое. Я ведь могу просто спросить для начала, да? А позже мы еще раз это обсудим? Мы же можем хотя бы рассмотреть эту возможность?
Пенни наморщила нос.
– Ты хочешь переехать в подвал? В подвалах холодно, там вечно сквозняки.
– Мне все равно. – Подвал в Уэстпорте лучше любой комнаты в Кливленде.
– Даже не знаю, – качая головой, сказала Пенни.
Я хотела сказать, что не ей решать, но промолчала и многозначительно посмотрела на папу, изо всех сил пытаясь выглядеть практичной и зрелой.
– Мне нет никакого смысла переезжать в Кливленд сейчас. До конца учебного года шесть месяцев. Позвольте мне закончить его здесь, в Хилсдейле. Мне нравится Хилсдейл. И мне будет хорошо у Ви. Она с радостью приютит меня, – медленно проговорила я.
Папа нахмурился.
– Пожалуйста? – сказала я.
– А что насчет следующего года? Разве Ви не в выпускном классе? – спросил он.
– Давайте сначала разберемся с этим. Если придется переехать в следующем году, то я перееду. – Хотя я не собиралась переезжать и через год. Но кто знает, что тогда будет. Когда-то я жила с родителями и братом на Окбрук-роуд, 32, а теперь все изменилось. – Кто знает? Может, вы возненавидите Кливленд и вернетесь обратно. А может, Ви останется здесь еще на год. – Ну да, конечно. У Ви были грандиозные планы, в том числе учеба где-нибудь подальше от Уэстпорта. – Почему бы нам не попробовать вариант с Ви хотя бы на эти полгода? Пожалуйста? – Последнее слово я уже выговаривала со слезами на глазах и подрагивающей нижней губой.
Папа и Пенни молчали.
Я не знала, чего ждать. И вообще-то сомневалась, что они позволят мне переехать к подруге. Я бы не позволила. Пауза затянулась, и я уже думала, что это конец.
– Думаю, мы можем обсудить это с мамой Вайолет, – наконец произнес папа.
Я вскочила со стула и бросилась его обнимать.
В четверг вечером я оставила Ви несколько сообщений, но она так и не перезвонила. Наверняка тусила на какой-нибудь вечеринке. Мы евреи, так что для меня это был просто День, когда папа объявил о переезде, но весь остальной мир праздновал Рождество. Я не стала посвящать подругу в детали, только сказала, что мне нужно с ней поговорить.
Она позвонила в одиннадцать утра в пятницу.
– Все нормально? Я только что прослушала сообщения. Мама вчера брала мой телефон и не могла вспомнить, куда его положила.
Я рассказала ей все и стала ждать, затаив дыхание. А если Ви не захочет, чтобы я жила с ней?
– Конечно, ты можешь жить у меня! Мама не станет возражать! Я ни за что не позволю тебе переехать в Кливленд! Черта с два!
Я облегченно выдохнула.
– Мы будем соседками! – завизжала она.
Я бы сказала «соседками по комнате», но это звучало совсем по-детски. Так сказала бы любая девчонка. Но не Ви. Просто «соседки» звучало гораздо более солидно… А еще Ви ненавидела слово «девчонка». Она была настоящей женщиной. Пила вино, коротко и стильно стригла свои темные волосы, каждое утро занималась спортом, возглавляла редакцию школьной газеты и ежедневно читала «Нью-Йорк таймс». «Девчонки» такого не делают. Так что Ви была крутой.
Мы с ней ходили в один и тот же детский сад. В смешанную группу для трех- и четырехлеток. Наши матери тоже подружились, но со временем потеряли связь. А мы с Ви дружили все эти годы, хотя учились в разных классах и у нас были разные компании. Иногда мы пересекались – как в тот вечер, когда произошел Инцидент, а в остальное время каждая вращалась в своем кругу. Но мы не переставали дружить.
– Оторвемся по полной, – продолжала Ви.
Это уж точно. Потому что жизнь с Ви и Сюзанн будет совершенно не такой, как с папой и Пенни.
Давайте на секунду отвлечемся и сравним.
Все постели в нашем доме должны быть заправлены. Меня вежливо попросили подкладывать подушку под голову, если вдруг захочется откинуться на льняное изголовье кровати. А у Ви и ее мамы были водяные матрасы. И я никогда не видела постель Сюзанн заправленной. В их доме пахло корицей. В нашем – дезинфицирующими салфетками и моющими средствами. После Инцидента для меня установили комендантский час – с десяти часов вечера. А Сюзанн не считала нужным вводить подобные ограничения. Да и как бы она стала следить за их соблюдением? Ее выступления заканчивались в одиннадцать, и появлялась она дома не раньше часа ночи.
Еще одно различие между Сюзанн и папой: Сюзанн была импульсивной. Она могла неожиданно затеять ужин вскладчину или устроить киномарафон на всю ночь. Папа и Пенни планировали секс. По вторникам и субботам, в одиннадцать часов. К этому времени я старалась заснуть. Не то чтобы эти дни были отмечены в календаре, но я слышала песню Барри Манилоу на бесконечном повторе. Представляете себе… секс по расписанию? Что может быть менее романтичным?
Нет, мы с Ноа тоже планировали секс – сегодня вечером?! – но по совершенно другим причинам! Нам просто трудно было найти для этого место.
– Идеально, – продолжала Ви. – И ты даже не представляешь насколько. Маме предложили роль Мэри Поппинс в антрепризе, она уезжает на гастроли.
Я засмеялась.
– Твоя мама будет играть Мэри Поппинс?
– Да. Кстати, это действительно смешно.
– И как долго?
– Контракт на полгода. Гастроли начнутся в Чикаго, а через шесть недель они поедут по всей стране. Она обрадуется, что я буду жить не одна.
Обалдеть.
– Мы вдвоем… у тебя дома? – Вдвоем. В ее пляжном доме. Без родителей.
– Да, черт побери! Разве это не идеально?
– А твоя мама согласится оставить тебя одну?
– Дорогуша, сегодня нелегко найти работу, а мама не становится моложе и стройнее. Она уже на два размера больше, чем была. Если ей предлагают роль Мэри Поппинс и гастроли, она соглашается на роль Мэри Поппинс и гастроли.
Когда-то Сюзанн была бродвейской звездой средней величины. А потом один милый британец сделал ей ребенка и бросил ради симпатичной австралийки. Сюзанн переехала обратно в Уэстпорт, чтобы ее мама смогла помогать с маленькой Ви, и стала работать официанткой и играть в местном театре. Когда Ви пошла в старшую школу, Сюзанн снова стала брать роли в большом городе, хоть они были и не особо выдающимися. Получить главную роль стало для нее большой удачей, поэтому за Сюзанн стоило порадоваться. И я действительно радовалась. Вот только если она собирается играть Мэри Поппинс в Чикаго… то мне светит роль из «Отверженных» в Огайо.
Я упала спиной на кровать.
– Ви, папа не разрешит мне остаться с тобой, если твоей мамы не будет дома.
На другом конце провода воцарилась тишина.
– Почему не разрешит? – наконец спросила Ви.
– Потому что он твердо убежден, что родительский контроль необходим.
– Но нам было бы так здорово вместе!
– Очень здорово, – в отчаянии повторила я. – О боже, мне придется переехать в Огайо. – Черные точки вернулись. Я закрыла глаза ладонями. – Зачем папа разрушает всю мою жизнь? Чьи еще родители могут вот так взять и уехать в другой город?
– Мои.
Точно.
– Почему у нас не может быть нормальных родителей?
Снова пауза.
– Может, моей маме удастся уговорить твоего папу попробовать этот вариант.
– Ви, папа ни за что на свете не разрешит мне остаться только с тобой. Он не позволит, чтобы я жила в доме, где нет ответственного взрослого. И, мне кажется, это не совсем законно.
– Трудно назвать мою маму ответственной. Прошлым вечером у нас собралось человек тридцать актеров, они напились и горланили песни из мюзиклов.
– Если папа узнает, это точно нам не поможет. Я в заднице.
– Да ну, брось. Просто объясни ему, что тут нет ничего особенного. А мама сама позвонит ему, когда проснется.
– Уже одиннадцать.
– Она поздно легла. – Ви задумалась и протяжно выдохнула. – Да, похоже, что заставить наших родителей созвониться – не самая лучшая идея. Мама обязательно ляпнет что-нибудь не то. О! Вот что мы сделаем: я сама с ним поговорю.
– Ты не сможешь уговорить его, Ви. – Ви хороша, но не настолько. В прошлом году она, конечно, победила на школьном конкурсе по ораторскому искусству. Ее речь так и называлась «Как победить на конкурсе по ораторскому искусству». Ви была очень убедительной.
– А если он будет думать, что я – это моя мама?
– Извини, что? – У меня поджались пальцы на ногах.
– Он позвонит нам на домашний телефон. Подумает, что я – это она. А я скажу, что рада принять тебя у нас, и ни слова о гастролях.
Что?
– Мы просто не скажем ему?
– Вот именно. А чего он не знает, то и…
– Боже, это безумие. Я не смогу. – У меня участилось дыхание. Я была не из тех, кто способен на такие поступки.
– Тогда переезжай в Кливленд.
Но я не могла переехать в Кливленд. Только не сейчас. Не через восемь дней после предполагаемого секса с моим парнем. Не в середине учебного года. Не в этой жизни.
– Диктуй номер, – услышала я свой голос.
Это случилось в десятом классе, в начале учебного года.
Я тогда еще не знала, какими крепкими могут быть коктейли с вином. Еще бы – на вкус они как газировка, но не успеешь моргнуть, как уже валяешься на песке, изображая русалку.
Мы с Ви, Мариссой и подругой Ви Джоанной напились на пляже Компо-Бич. Люси Майклс сняла нас на айфон и показала маме. А мама Люси оказалась новым школьным психологом. Миссис Майклс рассказала об этом нашим родителям и показала видео. А дальше было вот что:
Джоанна ходила в старшую школу Андерсен, поэтому для нее последствия были минимальными.
Марисса неделю провела под домашним арестом.
Мама Ви сказала: «Ну и что? Они же не сели потом за руль, так ведь?» Да, так. По домам нас развез Дин, друг Ви.
Ну а я? Меня заперли дома на две недели, а потом установили бесконечный комендантский час, и теперь я должна возвращаться домой к десяти вечера.
Ладно, ладно… Я была единственной, кто катался по песку и утверждал, что он русалка. И только я просила Дина остановиться, чтобы меня не вырвало в машине (папа не получил видео-доказательств этой пикантной сцены). И все это – шесть дней спустя после того, как я переехала жить к папе, что наверняка только усугубляло ситуацию.
Отец и Пенни долго совещались за закрытыми дверями и наконец решили, что каждый вечер, включая выходные, мне следует быть дома не позднее десяти часов, чтобы я не впуталась еще в какие-нибудь неприятности. Как будто неприятности случаются только после десяти вечера.
– Разве ты не понимаешь, как опасно девушке шататься по улицам пьяной? – качая головой, спросил папа. – Я думал, ты умнее.
– Умнее, – ответила я. – И я понимаю.
Лежа в постели, я подтянула колени к груди и попыталась исчезнуть. Папин голос был полон разочарования.
– Эйприл, я не понимаю, почему… Ты не вела себя так, пока жила с матерью. Во всяком случае, очень на это надеюсь.
– Не вела, – сказала я, и это было правдой. Я всегда вела себя хорошо. Конечно, я уже пробовала алкоголь, буквально несколько глотков. Но в тот поздний вечер на Компо-Бич я впервые напилась в стельку.
– Тогда почему сейчас?
Потому что это было весело? Пляж! Винные коктейли! Русалка! И еще я злилась на Ноа (из-за Случая с Корин) и хотела доказать, что могу круто отрываться и без него.
– Не знаю, – ответила я. – Извини, пап.
– Пенни считает, ты поступила так, потому что обиделась на маму из-за ее переезда.
Я покачала головой, так и не сумев придумать ответ на его вопрос.
Кто знает? Она всегда была сама по себе, таращилась на всех большими немигающими темно-синими глазами. Наблюдай за ней хоть целый урок – ее веки ни разу не дрогнут. Когда произошел Инцидент, она тоже училась в десятом классе, только вот Люси совсем недавно переехала в Уэстпорт, а я жила здесь с самого рождения.
Так что заложить нас в свою первую неделю учебы в Хилсдейле не назовешь хорошим способом завести себе друзей.
Мы с папой сидели на разных концах нашего замшевого дивана, и он набирал номер «Сюзанн».
Меня так и подмывало придвинуться поближе, чтобы услышать хоть немного из того, что будет говорить Ви, но я подумала: если услышу весь разговор, у меня может остановиться сердце.
– Здравствуй, Сюзанн, это Джейк Берман, отец Эйприл. Как дела? – прогрохотал в трубку папа.
У меня чуть не случился микроинфаркт, хотя я даже не слышала ответа Ви.
– Отлично, отлично, приятно слышать… – продолжал он. – Да, благодарю. А теперь я бы хотел обсудить переезд Эйприл…
Тут у меня начали дрожать руки, как будто я выпила очень много кофе. Не в силах остановить дрожь, я решила, что лучше совсем уйти из гостиной, чем выдать себя. Если папа заподозрит, что говорит с Ви, а не с Сюзанн, все будет кончено.
Я поспешила уйти на кухню и попыталась не слушать.
– Удобно ли это… – говорил папа.
Ла-ла-ла.
– У нее будут деньги на еду…
Это звучало многообещающе.
– Да, конечно, ответственность…
«Не слушай. Лучше походи туда-сюда», – сказала я сама себе. Да. Походить. Туда-сюда по кухне. Но не слишком громко. Казаться занятой. Очень занятой открыванием и закрыванием дверцы холодильника. Привет, холодильник. Привет, яблоки. Привет, виноград. Привет, обезжиренная моцарелла. А еще лучше вымыть руки. Заглушить звуки из гостиной. Я включила воду на полную мощность. Затем намылила и сполоснула ладони. И еще раз намылила и сполоснула. Трудно поверить, что я действительно делала это: врала отцу. Но ведь переехать к Ви – это правильное решение, да? А что если папа скажет «нет»? Когда я выключила воду, до меня не донеслось ни звука. Мне хотелось бегом кинуться в гостиную, но удалось сдержаться.
– Пап? – робко позвала я.
Нет ответа. О боже. Он догадался. Раскусил Ви. Мне конец. Мысленно подготовившись к худшему, я вошла в гостиную.
Папа что-то набирал на смартфоне, но перестал, как только заметил меня.
– Что ж, Принцесса… – Он говорил так, словно был слегка удивлен. – Похоже, ты можешь переехать к ним, если хочешь, и остаться до конца учебного года. Сюзанн сказала, что лучше всего писать ей по электронной почте, и я как раз отправляю ей свой адрес.
Она так сказала? И ты отправляешь?
– Она будет играть в постановке «Чикаго» этой весной. Обещала достать нам билеты, когда мы снова приедем в Уэстпорт.
– Как это мило с ее стороны, – пробормотала я.
– Ты уверена, что хочешь этого? – спросил папа.
Наши взгляды встретились, и тут я поняла, что это мне и ему придется оставаться на связи.
Ох.
Но я не могу переехать в Кливленд. Просто не могу, и все. Конечно, меня расстраивало то, что папа уезжает, но облегчение все-таки было сильнее. Я остаюсь!
– Да, – ответила я, разглядывая свои руки.
Я перечитала сообщение от Ноа: «Не могу дождаться вечера… Во сколько прийти?» – и только после этого ответила: «Не приходи. Увы, придется отложить. Да, опять. Жизнь – сплошной хаос. Давай поедем куда-нибудь, где поспокойнее? В «Бургер Палас»?»
Когда я дописывала последнее слово, папа постучался, открыл дверь и протянул мне лист бумаги. Сверху было написано: «ПРАВИЛА».
Быстро напечатав: «Потом все объясню», я захлопнула ноутбук.
– Пункт первый. – Папа принялся читать свой экземпляр «Правил». – Не отставать в учебе и следить за оценками.
– Оценки, – развернувшись на стуле к нему лицом, повторила я. – Не отставать в учебе. Понятно.
Конечно, я должна следить за оценками. Я была отличницей и не собиралась испортить свой средний балл. Тем более в том полугодии, когда это важнее всего.
– Если твой средний балл понизится, тут же окажешься в первом самолете до Кливленда.
– Конечно. Я поняла.
– Далее, – продолжил папа. – Никаких парней в доме.
Я захлопала ресницами.
– Ты думаешь, стоит попросить Ви и Сюзанн не принимать в их доме гостей мужского пола?
Папа рассмеялся.
– Не умничай.
– Это сложно.
– Ноа нельзя заходить в твою комнату. И вам нельзя оставаться дома наедине.
Эти правила действовали и здесь.
– Значит, это распространяется только на Ноа? А других парней приглашать можно?
Папа поднял бровь.
– Пап, я шучу, шучу! Никаких мальчиков. И особенно Ноа. Продолжай.
– Пункт три. Никакого алкоголя.
– Никакого алкоголя, – краснея, повторила я. – Изображать русалку тоже нельзя?
Он улыбнулся.
– Да. Правило номер четыре. Твой комендантский час продолжает действовать.
Это шутка? Он хочет, чтобы я возвращалась домой к десяти, хотя сам будет жить в другом городе?
– Пап, да ладно…
Он строго покачал головой.
– Я абсолютно серьезен. Комендантский час продолжает действовать. Я уже обсудил это с Сюзанн.
Не сомневаюсь, «Сюзанн» со всей ответственностью будет контролировать, как я соблюдаю это правило.
– Хорошо, – согласилась я.
– Я очень надеюсь на тебя, Эйприл. За последние полтора года ты определенно доказала, что тебе можно доверять.
Я кивнула и постаралась отмахнуться от чувства вины, затопившего меня при слове «доверять». Папа положил руку мне на плечо и сжал его.
– О человеке многое можно сказать не по его успехам, а по тому, как он справляется с трудностями. Так что, Эйприл, я очень горжусь тем, как ты соблюдала этот комендантский час. По-моему, ты даже ни разу не опоздала.
– Ни разу, – подтвердила я. Ну, не считая тех случаев, когда я оставалась с ночевкой у Мариссы. До тех пор, пока она отчитывается по телефону каждые несколько часов и целует родителей перед сном, комендантский час ей не грозит. Ее родители доверяют ей. Они дружат со всеми своими пятью детьми. И каждый вечер ужинают вместе. А по пятницам и в день Шаббата, то есть по субботам, приглашают на ужин бабушек, дедушек и прочих родственников, а также близких друзей. На меня распространяется постоянное приглашение, из-за чего я еще больше обожаю Дану, маму Мариссы.
Что, и это все? Следить за учебой, никаких парней и алкоголя, комендантский час? Это выполнимо. В крайнем случае, можно сделать вид, что я все это соблюдаю.
– А что мне делать, если я захочу что-нибудь купить? – спросила я. – Например, если мне понадобится новая одежда.
Папа прочистил горло.
– В начале каждого месяца я буду присылать тебе определенную сумму. Двести долларов за аренду жилья, двести – за продукты. Будешь отдавать эти деньги Сюзанн. Плюс еще немного на твои расходы.
– О, – изумленно произнесла я. – И сколько всего?
– Тысяча долларов в месяц.
Ничего себе! Он что, шутит? Тысяча долларов в месяц? Я знала, что папе хорошо платят… но эта сумма казалась просто огромной.
Он рассмеялся, увидев мое удивленное лицо.
– Эйприл, только не спусти все на дорогущие джинсы. Это деньги на оплату жилья и еды, на книги, школьные обеды, развлечения, бензин…
– Бензин? Но зачем? – Погодите-ка… – У меня будет машина? – взвизгнула я.
Папа снова сжал мое плечо.
– Будет не совсем справедливо, если ты во всем будешь зависеть от Вайолет и Сюзанн.
– Да! Да! Спасибо-спасибо-спасибо! – Я вскочила со стула и обняла его.
– Благодари не меня. – Папа поцеловал меня в лоб. – Благодари Пенни. Она решила, что другие люди не должны ограничивать твою свободу передвижения. И предложила оставить тебе ее машину, – сияя, сказал он. – А в Огайо я куплю ей новую.
Папа всегда старался подчеркнуть, как сильно Пенни обо мне заботится. Но если бы это действительно было так, она не потащила бы его через полстраны в Кливленд.
Ну и ладно. Раз она может уступить, то и я могу.
– Спасибо, Пенни, – сказала я, и плевать, что мачеха получит новую машину, а мне достанется десятилетняя «Хонда», на которой она ездила еще до свадьбы с папой. Я была счастлива получить любую машину. Даже ярко-желтого цвета, провонявшую дезинфицирующими салфетками. Зато она была чистой.
Машина! Счет в банке! И мой собственный подвал. Стены которого не примыкают ни к каким другим стенам! В мире не было никого счастливей меня, а маленькое чувство вины… что ж, я постаралась забросить его подальше. Далеко-далеко. В Кливленд.
– Каждый месяц будешь высылать мне список расходов, чтобы я видел, на что ты тратишь деньги. Да и для тебя это будет полезным опытом. Научишься быть практичной.
– Список расходов, поняла. Это все? – переминаясь с ноги на ногу, спросила я. – Мы закончили?
– Закончили.
Как только папа вышел из комнаты, я открыла ноутбук, чтобы посмотреть, не ответил ли мне Ноа. Не ответил. Понятно, расстроился, что сегодняшний вечер не стал тем самым, но мои новости его обязательно порадуют. Я еще ничего не рассказывала ему ни о Кливленде, ни о переезде к Ви. Хотела сначала все уладить, чтобы он не волновался попусту. Похоже, яблочко от яблони недалеко падает…
Я покрутилась на стуле в одну, в другую сторону. Трудно поверить, что все это происходит на самом деле. Что папа позволил мне остаться. Он попросил Сюзанн о личной встрече, но Ви сказала ему, что до конца праздников они улетают в Лос-Анджелес и вернутся только ко дню переезда, когда и можно будет побеседовать.
Я не могла поверить, что отец так легко позволил мне не уезжать в Кливленд. Если бы у меня был ребенок, я бы… нет, понятия не имею, как бы я поступила. Но точно знаю, что ни за что не стала бы разводиться. Не то чтобы я винила папу. Но тем не менее. Когда я выйду замуж, то буду заботиться о своем браке.
Брак – это навсегда, и неважно, что сделает мой супруг.
– Мне нравится валяться овощем на диване, – сказала я Ноа.
Это было год назад, в субботу, в январе; мы учились в десятом классе. Снаружи стоял такой мороз, что даже дышать было больно. Мы сидели на коричневом замшевом диване в подвале его дома, накрывшись вязаным шерстяным пледом. Я уютно устроилась под рукой Ноа, подложив под щеку его мягкий флисовый свитер. Мы не двигались уже два часа.
Он играл прядью моих волос.
– Давай останемся здесь навсегда.
– Рано или поздно захочется есть, – сказала я.
– Закажем на дом.
– Придется встать, чтобы открыть дверь. – Пальцами руки я изобразила шажки.
– Родители заберут заказ и принесут сюда.
– А школа? – закрывая глаза, спросила я.
– Будем учиться дома.
– Папа наверняка станет гадать, где я.
– Скажем ему, что мы сбежали и поженились.
Я рассмеялась.
– Ты ему нравишься, но не настолько.
Ноа притянул меня еще ближе.
– Можешь себе это представить?
Мое сердце замерло. Я открыла глаза.
– Сбежать и пожениться?
– Да. – Он повернулся ко мне лицом. – Я бы проводил с тобой каждый день. Прямо здесь. На диване.
Меня окутало теплом. Я почувствовала себя защищенной. Любимой. Провела пальцем от его носа к подбородку.
– Я люблю тебя, – сказала я. Часть меня решилась бы на такое. Сбежать и пожениться. Но другая часть… сомневалась, могу ли я полностью довериться кому-то. Можно ли вообще полностью доверять друг другу. Или все отношения обречены на неудачу.
Но я не могла сказать об этом Ноа.
– Знаешь… есть одно «но». Нам всего лишь пятнадцать, – сказала я, пытаясь разрядить атмосферу.
– И что? – Глаза Ноа загорелись. – Я тоже тебя люблю. И мы должны это сделать. Будет весело! И захватывающе!
– И противозаконно. По-моему, чтобы пожениться, нужно быть как минимум восемнадцатилетними. – Я потянулась, подняв руки над головой. – И уж точно придется встать с дивана.
Ноа прижал свою ладонь к моей.
– Ручаюсь, мы сможем уговорить раввина спуститься сюда.
– Не уверена, что хочу выходить замуж в леггинсах. Ладно еще, будь они белыми, но в черных…
– Согласен. – Он поцеловал меня в лоб. – Знаешь, я бы действительно это сделал.
Я прижалась к мягкому флису.
– Я тоже, – пробормотала я, не желая отодвигаться от него.
– Ты не поверишь, что случилось, – произнесла я в ту же секунду, как оказалась в машине Ноа.
Его влажные темные волосы лежали волнами, именно так, как мне больше всего нравилось. На нем были серые джинсы и ярко-желтый пуховик, который выглядел на нем исключительно стильно. Ноа был худощавым и очень комплексовал из-за этого – совершенно напрасно! – поэтому ему нравилось выглядеть больше. Он крепко поцеловал меня в губы.
– Дай угадаю. Ты собираешься соблазнить меня на заднем сиденье?
– Ха-ха-ха, – ответила я. – Нет. Прости, сегодня мне не до секса. У меня слишком сумасшедшая жизнь.
– Ну и ладно, – растерянно и с каплей разочарования сказал Ноа.
– Значит, так. Вчера папа сказал, что мы переезжаем в Кливленд. Кливленд! Конечно, это не так далеко, как Франция, но если серьезно… Что вообще происходит с моими родителями?
Улыбка Ноа мгновенно погасла.
– Ты уезжаешь?
– Думаешь, я смогла бы уехать от тебя? Ни за что. – Я провела пальцем по его колену. – Я никуда не уезжаю.
– Так, значит, они не станут переезжать?
– Нет. Они уедут. Но мне разрешили остаться и жить у Ви!
– У Ви? – Ноа был слегка шокирован.
– Да!
– Ты переедешь к Ви?
– Да!
– А твой отец и Пенни?
– Они уезжают в другой город!
– И оставляют тебя с Ви?.. Надолго?
– До конца учебного года как минимум. Я остаюсь в Уэстпорте!
– Ты остаешься в Уэстпорте… из-за меня?
– Да! – Ну, вроде как да. Это была шутка, но теперь мне не хотелось ранить его чувства. – В первую очередь из-за тебя. И еще из-за Мариссы и школы, и… ну, ты понимаешь. Здесь вся моя жизнь.
Ноа открыл рот.
– Ничего себе…
– Знаю! Я буду жить с Ви!
Он чуть склонил голову набок.
– Эйприл, я знаю, ты считаешь Ви воплощением господа бога…
Что?..
– Нет, не считаю.
– Считаешь. Но она слишком напористая. Уверена, что хочешь жить с ней?
– Да, – огрызнулась я. – Она одна из моих лучших подруг. И вообще, у меня не так уж много вариантов.
– А разве мама Ви не чудачка? – спросил Ноа.
– Нет, она классная, но это совершенно неважно. Потому что тут и начинается самое веселое. Ее не будет дома. Она на некоторое время уедет в Чикаго. А потом в Тампу или еще куда-то там. И папа ничего об этом не знает.
Ноа потрясенно покачал головой.
– Что?!
Я принялась объяснять ему, что к чему.
– Значит, только ты и Ви? – спросил он, когда я закончила.
– Ага.
– Это же… невероятно, – проговорил он, глядя на меня широко распахнутыми зелеными глазами.
– Я знаю.
– Когда твой папа и Пенни уезжают? Когда ты переедешь к Ви?
– Скорее всего, третьего января. В тот же день, когда ты вернешься. – Грустно, что ему приходится уезжать. И хуже всего, что уезжает он на новогодние праздники. Ноа всегда оставлял меня одну на Новый год.
– Это просто какое-то безумие, – обнимая меня одной рукой, сказал Ноа. – Но по-прежнему непонятно, почему сегодня вечером мы не можем заняться сексом у тебя дома.
Я закатила глаза.
– Потому что сегодня я сама не своя. Потому что если родители нас застукают, то заставят меня переехать в Кливленд, и я тебя больше никогда не увижу. И еще потому что через восемь дней в нашем распоряжении будет целый подвал!
Он улыбнулся.
– Целый подвал, говоришь? Значит, мы сможем заняться этим везде, где захотим?
– Да. Но, скорее всего, мы будем делать это в кровати. – Я притянула Ноа к себе за куртку и поцеловала. Его губы были мягкими. Привычными. Я снова поцеловала его, покрепче, но тут же отстранилась. – Но мы все еще можем забраться на заднее сиденье твоей машины. Только никакого секса. И не перед моим домом. Не хочу рисковать.
Ноа взял меня за руку.
– Тогда покатаемся, а потом съедим по гамбургеру?
– Давай сделаем это. Ну, как ты сказал. Люблю тебя! – прощебетала я и послала ему воздушный поцелуй.
– Да-да, ты все время об этом говоришь, – сказал он, и вроде бы это должно было прозвучать как шутка, да вот только не прозвучало.
– Но это так!
Он что, думает, что я откладываю секс потому, что не люблю его?
– Я знаю, что ты любишь меня. – Он покачал головой. – И я тоже тебя люблю.
– Еще восемь дней, и я вся твоя.
Он кивнул и завел машину.
1. Создать два подставных электронных почтовых ящика.
2. Отправить Джейку фейковый адрес электронной почты Сюзанн.
3. Отправить Сюзанн фейковый адрес электронной почты Джейка.
4. Писать короткие письма расплывчатого содержания.
5. Остаться безнаказанными.
Переписка между настоящим Джейком Берманом и фейковой Сюзанн Колдуэлл
От: Джейк Берман <Jake.Berman@comnet.com>
Дата: Пт, 26 декабря, 15:10
Кому: Сюзанн Колдуэлл <Suzanne_Caldwell@pmail.com>
Тема: Координаты
Сюзанн!
Вот мои координаты: ты можешь связаться со мной в любое время – по электронной почте или по телефону. Вот номер моего мобильного: 203-555-3939. Даже не знаю, как благодарить тебя за то, что ты согласилась принять у себя Эйприл до конца этого семестра. Учитывая сколько всего произошло за последние несколько лет, думаю, она очень привязалась к Уэстпорту и своей жизни здесь, так что понимаю ее нежелание переезжать. Я рад, что нам удалось прийти к такому решению. Первого числа каждого месяца я буду перечислять деньги на банковский счет Эйприл, и она будет отдавать тебе четыреста долларов за продукты и аренду жилья. Также хочу поблагодарить тебя за то, что ты согласилась следить за исполнением моих правил – особенно это касается комендантского часа (22:00). Мир полон опасностей. И, как мы знаем, подросткам необходима дисциплина.
С наилучшими пожеланиями,
Джейк
Отправлено с блэкберри
От: Сюзанн Колдуэлл <Suzanne_Caldwell@pmail.com>
Дата: Сб, 27 декабря, 12:15
Кому: Джейк Берман <Jake.Berman@comnet.com>
Тема: RE: Координаты
Дорогой Джейк,
Эйприл – просто чудо; мы очень рады, что она будет жить с нами. Ни о чем не беспокойся. Если она придет домой хотя бы на минуту позже десяти вечера, я тут же свяжусь с тобой. Однако ты должен знать, что в театре запрещены разговоры по мобильному – так что если у тебя возникнут какие-то вопросы или опасения, то эффективнее и быстрее всего будет связаться со мной по электронной почте.
Удачи с переездом в Кливленд,
Сюзанн
Переписка между настоящей Сюзанн Колдуэлл и фейковым Джейком Берманом
От: Сюзанн Колдуэлл <Primadonna@mindjump.com>
Дата: Вск, 28 декабря, 14:00
Кому: Джейк Берман <Jake.Berman@pmail.com>
Тема: Эйприл
Джейк,
Ви передала мне твои контактные данные. Должна сказать, я в восторге от того, что Эйприл будет жить у нас, пока я в разъездах! Она составит отличную компанию Ви, и, будем надеяться, они не дадут друг другу пропасть! Хотя Ви очень ответственная. Куда более ответственная, чем я была в ее возрасте, это уж точно. Ты не поверишь, в какие передряги я только ни попадала! Хотя, наверное, поверишь – например, родила Вайолет. Ха-ха! Но если серьезно, и я уже сказала об этом Ви, – платить за жилье не нужно. Можешь считать это моей благодарностью за то, что Эйприл будет жить у нас! Ви хандрит, если остается одна слишком надолго! А насчет продуктов – может, они будут платить по очереди? Звони мне в любое время на мобильный: 203-555-9878.
Будь здоров!
Сюзанн
_______
От: Джейк Берман <Jake.Berman@pmail.com>
Дата: Вск, 28 декабря, 21:10
Кому: Сюзанн Колдуэлл <Primadonna@mindjump.com>
Тема: RE: Эйприл
Сюзанн,
спасибо за письмо. Мои поздравления по случаю твоего предстоящего проекта. Роль Мэри Поппинс идеально тебе подходит. Очень великодушно с твоей стороны отказаться от платы за жилье, мы очень тебе признательны! Но Эйприл обязательно будет платить за продукты и все необходимое, а также оплачивать свою долю за отопление и электричество. Пусть Ви сама решит сколько. Кажется, она в курсе всего этого. Трудно представить, что Ви может хандрить – она всегда очень веселая. А еще умная и уверенная в себе! Тебе повезло, что у тебя такая замечательная дочь. Если у тебя будут какие-нибудь вопросы, пиши мне на этот адрес – это самый лучший и быстрый способ связи со мной.
Всего наилучшего,
Джейк
Ви настоящий злой гений. Меланхоличный, самоуверенный злой гений.