Глава 3
Не прошло и пятнадцати минут, а Олег Аркадьевич уже присоединился к дамам, уютно расположившимся у камина. Он уже обдумал сложившееся положение и принял решение. Его кузина довольно хороша собой, достаточно привить ей хорошие манеры, и найти подходящую партию для молодой галицийки не составит труда. Отец ни в чем не сможет обвинить его, если Ганна сама откажется от их брака. Можно представить ситуацию таким образом, будто он сделал все, что в его силах, но, увы, потерпел неудачу.
– Что-то ты сегодня быстро, Олег? – удивленно заметила Елена Матвеевна.
– Думаю, что наша гостья, наверное, устала после столь долгого путешествия. Мне хотелось побыть немного в ее обществе перед тем, как она поднимется к себе.
Ганна удивленно захлопала ресницами, услышав о своей усталости, когда на дворе лишь стало смеркаться. Однако, поставив цель быть услужливой и любезной, она изобразила зевок, изящно прикрыв ручкой подбородок.
– Это морской воздух нагнал на меня сон, – поведала Ганна, не желая создавать у них впечатления, будто она все время ложится спать среди бела дня.
Елена Матвеевна поболтала немного о предстоящем Сезоне – балах и приемах, о скачках, грандиозном съезде гостей у Апраксиных, а Олег дал несколько указаний по этикету.
Ганна внимала их словам с явным интересом.
– Папа полагает, я сделаю блестящую партию, – сказала она, намекая таким образом Олегу, что в ее понятии он такой «блестящей» партией не считается. – Я поняла, что в России бытуют странные традиции: у девушек, первый раз выходящих в свет, должны быть платья только белого цвета, что бедным дебютанткам запрещено танцевать вальс и прочее. Но у вас не будет повода для опасений за мое поведение. Я постараюсь выполнить все правила.
Она повернулась к Олегу и продолжила:
– Это платье, которое вам так не понравилось, кузен, вовсе не мое. Оно принадлежало моей покойной матушке. Так как в стране, объятой войной, невозможно купить или сшить на заказ новую одежду, мне перед отъездом пришлось довольствоваться тем, что оказалось под рукой. И, смею вам заметить, в нашей стране также не принято привлекать к себе внимание экстравагантными нарядами или легкомысленным поведением.
Олега такое сообщение несколько успокоило. Мамино платье, ну конечно же! Он должен был сам догадаться об этом.
– Вы можете носить платья из гардероба вашей матушки, когда мы обедаем дома, en famille[10], – поучающим тоном произнес он. – Платье очаровательно, но совершенно не comme il faut[11] для дебютантки.
Ганна одарила его притворно застенчивой улыбкой.
– Не хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я слишком тороплю события, mon amie.
У этой девушки очаровательная улыбка, с маленькими ямочками в уголках губ. Найти ей приличествующую ее положению партию будет несложно.
– Зовите меня просто Олегом. В конце концов, вы – моя кузина.
– Прилично ли мне попросить вас называть меня столь же просто Ганной? – спросила она, искоса взглянув на него черными глазами.
– Конечно, ведь и я – твой кузен.
– Мы все кузины и кузены во Христе, – произнесла Елена Матвеевна. – Да, а как ты думаешь, дорогая, какую партию для тебя имел в виду Константин? Упоминал ли он какие-нибудь имена?
Олег напрягся.
Ганна заметила это. Неужели он вздумает ревновать или заявлять какие-то права на нее? Надо рассеять впечатление, будто претендент уже выбран.
– Нет, отец не знает, кто будет представлен в этом Сезоне. Однако, он надеется на мое замужество с одним из влиятельных и богатых людей высшего общества.
Олег облегченно перевел дух.
«Значит, не ревнует, – сделала вывод Ганна. – А может быть, он вообще не собирается на мне жениться?»
– Наверное, следует подумать о молодом Талдызине, – задумчиво протянула Елена Матвеевна. – Он наследует княжеский титул после своего отца.
– Зачем так долго ждать? – воскликнул Олег. – Поройцев уже князь. – И его хороший друг. Правда, ему может не понравиться невеста издалека. Франтоватые джентльмены не любят чужестранок. Надо будет поговорить с Поройцевым, представив ему Ганну образцом добропорядочности и красоты. В конце концов, для князя деньги не главное, и он прекрасно сможет составить счастье этой девушки, если та, конечно, не будет принимать близко к сердцу его походы по артисткам и кабакам.
После недолгой беседы Ганна попыталась зевнуть еще раз, стараясь таким образом нагнать сон на хозяйку дома, ведь зевота считается делом заразительным. Но ее ухищрения привели лишь к тому, что Олег предложил ей пораньше лечь спать, чтобы подготовиться к завтрашней прогулке.
– Да, конечно, мне так хочется увидеть столицу.
Она поцеловала Елену Матвеевну, сделала реверанс Олегу и выскользнула из комнаты.
– Нам не составит труда выдать ее замуж, – сказала Елена Матвеевна сыну. – Она девушка хорошенькая и благоразумна. И не крестится постоянно, как это делала та… из под Саратова, помнишь? Ну, от которой ты сбежал тогда в оранжерее…
– Помню, – пробормотал Олег Аркадьевич и почесал в затылке. До чего же ловко он тогда сбежал от этой святоши, зануды и уродки с волосами как пакля, утиным носом и гусиной поступью. Сбежал от десяти деревень с полусотней тысяч душ населения, водочного, рогожного, кожевенного промысла, нескольких тысяч десятин плодороднейшей земли и полутора миллионов целковых годового дохода… Так сбежать надо было уметь! И виду того, что пудингом с луковым супом он совершенно не наелся, Олег стал прикидывать, к кому бы из его многочисленных друзей и знакомых ему лучше было бы напроситься на ужин.
– Да, составить партию с этим мотыльком проблем не возникнет, – согласился Олег Аркадьевич вслух. Он совсем успокоился. Видимо, его недальновидная мамаша и понятия не имела о намерениях папаши выдать Ганну за него. Да и эта виноградарша явно не проявляла особого интереса к возможному претенденту в лице кузена. Лишь его злосчастный papa носился с этой идеей.
– Жаль, что ты поступил необдуманно, приняв у нее шаль сегодня днем, словно простой дворецкий. Первое впечатление, производимое молодым человеком на девушку – самое сильное. К твоему сведению, виноградники – не самое худшее вложение денег.
– Вот пусть Поройцев с ними и возится, – поспешил вставить Олег. – Он обожает херес.
– Я вот думаю, Олег, не попытаться ли тебе самому увлечь Ганну?
– Мне? – Он рассмеялся. – Мама, ты же не можешь считать меня влиятельным и преуспевающим помещиком, который может составить счастье этой юной смуглянки? Maman, мне осталось два года до окончания службы. Очевидно, что мне не светит ни служба на море, ни повышение в чине, ни новая должность, а значит я выйду в отставку коллежским секретарем и отправлюсь доживать век в провинцию.
– Ну-ну, не стоит на себя так рано крест класть. Ты ведь мог бы войти в какой-нибудь кабинет. Помнится Бурчилин в свое время пытался привлечь тебя к деятельности комиссии по реформам.
– Ах, maman, все эти реформаторы – натуральные бонапартисты, начиная от самого Сперанского, до последнего регистратора в последнем его подкомитете. Возможно, Бонапарт и впрямь избавил французов от тирании якобинцев, но сам он стал ей еще большим тираном, и не только ей, но и всей Европе.
– Я думаю, как порадовался бы твой папа, если бы ты получил эту должность!
Олег задумался о таком повороте событий. Для отца, без сомнения, весть о помолвке Ганны и Поройцева будет сильным ударом. А может быть, и впрямь пора переходить на цивильную службу? Активное участие в делах комиссии по реформам могло бы в значительной мере решить проблему ранней отставки. В конце концов, не всем же быть военными, а от должности коллежского секретаря до коллежского асессора расстояние куда как меньше, чем от мичмана до капитана.
– Я скажу Бурчилину, что подумаю о его предложении. Мы с ним скоро увидимся.
– Тебе действительно надо иметь какую-то должность. Если ты надумаешь жениться в скором будущем, то должен чем-то заниматься, кроме бессмысленного болтания по городу с твоими беспутными приятелями.
– Что за выражения, мама. Не забывай, у нас в доме девица на выданье.
Елена Матвеевна улыбнулась.
– Забавно, ты читаешь мне лекции о правилах хорошего тона, сынок. Может быть, у тебя появилось, наконец, чувство ответственности?
– Только этого мне не хватало! Упаси, Бог!
– Я уверена, папа несколько преувеличивал, выговаривая тебе за твое поведение, но если у тебя есть намерение остепениться, Олег, то почему бы тебе не попробовать поухаживать за Ганной? Если ты чувствуешь, что способен потягаться с будущими претендентами на ее руку, я, естественно, сделаю все, что в моих силах, и постараюсь помочь тебе.
– Полагаю, я и без посторонней помощи смогу увлечь ее, в случае, если почувствую к ней расположение, – недовольно ответил он, разгневанный сомнениями матери в его способности завершить дело собственными силами. – Но она не в моем вкусе, мама. Ты же знаешь, я всегда предпочитал блондинок, похожих на тебя.
Комплимент сразу отвлек внимание Елены Матвеевны от щекотливого вопроса.
Олег посмотрел на часы.
– Еще не так поздно, – заметил он. – Я, пожалуй, заеду в клуб и сыграю несколько партий в карты.
– Надо послать записку Софи. Может быть, она и Меланья изъявят желание съездить куда-нибудь завтра с Ганной.
Олег задумался на минутку, а потом сказал:
– Это лишнее. Я сам покажу кузине достопримечательности столицы.
Естественно, он должен будет сделать вид, будто лезет вон из кожи, пытаясь развлечь кузину. Но он позаботится о том, чтобы время, проведенное Ганной в его обществе, принесло той лишь уныние и скуку.
Елена Матвеевна понимающе кивнула.
– Хорошо. Я больше ни словом не обмолвлюсь ни о планах, ни о помощи, но, когда Ганна захочет прогуляться в моем обществе, я сошлюсь на недомогание. А сейчас – поезжай и постарайся хорошо провести время.
Последние слова были необходимы не более, чем напоминание митрополиту Московскому о его молитвах. Олегу редко удавалось скучать, и уж тем более не в столице.
Поскольку Сезон еще не открылся, Олег отправился к князю Поройцеву, желая подогреть его интерес к своей провинциальной кузине.
Он поспел ко второй перемене блюд, и пока лакеи снимали скатерти, князь велел подать ему стул и усадил рядом с собой.
– Как продвигается твой доклад? – спросил князь.
– На всех парусах! – мрачно усмехнулся Олег. – Думаю, что после его завершения государю останется раздать маркизу де Треверсе и всему его департаменту должности кораблей и фрегатов, потому что флота у нас более не будет.
– И маркиз вместе с Чичаговым и всей своей фанаберией начнут производить маневры в два кильватера перед дворцовой набережной, – расхохотался князь.
– А в самом деле, для чего России флот? – встрял в разговор гвардейский ротмистр Сулержицкий. – Россия всегда была сильна своей армией, инфантерией, кавалерией… А ваш флот, это, миль пардон, сплошная бутафория…
Однако Олег не стал ему отвечать, перевел разговор на тему более его волновавшую.
– У нас гостит очаровательная девица, моя кузина. Она проведет здесь весь Сезон. Темноглазая дикарка из Бессарабии, – говорил он, обращаясь в основном к Поройцеву, но так, чтобы слышали все присутствующие. – Вскоре нам придется начать ее вывозить. Мне не хочется, чтобы кто-то из вас, господа мои, увивался возле нее. Думаю, я приберегу эту красоту для себя.
Теперь, наверняка, молодые люди стаями слетятся на Большую Морскую. Олег продолжил тщательно продуманное описание акцента своей кузины, платьев, романтического прошлого, жизни во дворцах и монастыре.
– В общем, судьба ее совершенно необычна, – со вздохом закончил он.
– Даже чересчур. Во всяком случае, для меня, – сказал Поройцев и тут же предложил: – Не сыграть ли нам в карты, господа?
– Рад слышать это, – как бы с удовольствием произнес Олег. – Конечно, я и сам не сторонник женитьбы, но господам нашего круга полагается иметь жену, чтобы завести наследника, следить за хозяйством и появляться с ней на приемах. Естественно, дамы, которых мы выберем, должны иметь соответствующее воспитание и солидное приданое. А у кузины приданое тысяч пять и виноградник в Бессарабии.
– Какой виноградник? – мгновенно заинтересовался Поройцев.
– Где-то под Яссами, если не ошибаюсь. Раньше эти земли принадлежали господарям.
– О, они изготавливали великолепное вино! – воскликнул Поройцев. – Самое лучшее в Шабо и довольно приличное в Пуркарах. А их выдержанные вина просто великолепны. Я вообще-то предпочитаю простое красное столовое вино…
– Но ведь их не сравнить с французскими? – поинтересовался кто-то.
– Да, не сравнить, потому что никто и не думал их сравнивать. Вернее не ставил перед собой задачи придать им должного вкуса и выдержки, зато, если выписать туда из Франции пару-тройку опытных виноделов, то смею вас заверить….
– Можешь сдавать, – сказал Олег. Рыбка клюнула, и он решил сменить тему.
Олег выиграл пятьдесят рублей и вернулся в три часа утра, мгновенно уснув спокойным сном победителя.
На следующее утро за окном моросил мелкий дождь, но погода не испортила его прекрасного настроения. «Пусть petit sauvage[12] отведает вкус «cеверного солнца». Еще неделя-две такой погоды, и она запросится обратно.
Присоединившись к Ганне за завтраком, Олег с удовлетворением заметил печальное выражение ее лица.
– Доброе утро, кузина! Надеюсь, ты хорошо выспалась?
– Прекрасно, кузен. Какое невезение! На улице проливной дождь!
– Проливной?! Ты явно преувеличиваешь. Погода сегодня намного лучше, чем обычно в это время года.
Ганна пристально посмотрела на него.
– Ты думаешь, твоя матушка отважится выйти из дома в такую погоду?
– Скорее всего, нет. Но для меня будет большой честью сопровождать тебя, кузина.
Он с удивлением наблюдал, как хмурое выражение ее лица сменилось ослепительной улыбкой.
– Как мило с твоей стороны!
– Мне доставит большое удовольствие прогулка с тобой, – с поклоном сказал Олег.
Он окинул взглядом ее туалет. Платье ее сегодня немного отличалось от тех, что носят сейчас. Яркое, с богатой отделкой, но, что касается покроя, – сама невинность.
Убедившись, что поездка состоится, Ганна приступила к неаппетитному завтраку – каши на молоке, кулебяки, хотя свежие бисквиты оказались довольно приятными на вкус, а охтенское масло просто великолепным. И даже повар вполне сносно приготовил яйца, они-то, вместе с чаем, и составили завтрак пани Ганны. Как мечтала она в эту минуту о чашке кофе! Вскоре к ним присоединилась Елена Матвеевна.
– Так как идет дождь, мама, – сказал Олег, – я поеду с кузиной.
– Ты разве забыл, Олег? Мы же вчера вечером решили…
– Но ты же не захочешь выходить из дома в такую сырость! – с нажимом перебил он ее.
Ганна насторожилась, внимательно прислушиваясь и делая свои выводы. Олег, похоже, старался завоевать ее благосклонность. Она одарила его улыбкой.
– Ты так добр, кузен. Эта поездка очень важна для меня.
– А куда ты хочешь поехать, дорогая? – спросила Елена Матвеевна. – Не съездить ли тебе в церковь? Правда, у нас торжественная служба только по воскресеньям и особым церковным праздникам.
– Нет, нет! Я могу подождать до воскресенья.
– А может быть, ты хочешь повидаться с кем-нибудь из французских дворян? Здесь у них свой кружок у графини де Брезе. Мужчины вырабатывают план, как бы им сбросить Наполеона, а женщины и девушки дают нашим уроки хороших манер. Полагаю, что со стороны Бонапарта было неразумно разгонять весь настоящий высший свет.
– Полагаю, что он просто заменил его свои собственным, – заключил Олег.
– Конечно же, я встречусь с ними, но позже…. – сказала девушка. – Мне и самой хочется выглядеть элегантно и подучиться хорошим манерам, если я собираюсь вращаться в высшем обществе. Поэтому следует составить какое-то представление о том, что носят ваши дамы, прежде чем я начну заказывать новые вещи.
– Воспользуйся советами Олега, – сказала Елена Матвеевна. – Он точно знает, что может нравиться мужчинам.
Но Олег, игнорируя желания своей матери, выработал собственный маршрут, который начинался у Петропавловской крепости, включая такие известные места как памятник Петру Великому, Адмиралтейство, Биржа, Цейхгауз, и заканчивался прогулкой по Эрмитажу, если к тому времени не прекратится дождь. Следуя его логике, будет очень странно, если все это не нагонит смертельную тоску на Ганну.
– Maman повозит тебя по магазинам как-нибудь в другой раз, – сказал он.
Ганна не произнесла ни слова о покупках.
– Она лишь хочет посмотреть, как одеваются наши дамы. Вполне достаточно просто прогуляться по Фонтанке. Скоро выглянет солнце. У нас каждый день дожди, – доверительно сообщила она Ганне, – но, как правило, не затяжные.
– Каждый день! – испуганно всплеснула руками Ганна. – Какая жалость! В таком случае мне понадобится только несколько капоров, и ничего больше.
Олег спрятал улыбку за чашкой с чаем. Сделав последний глоток, он спросил:
– Ты готова, Ганна?