Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»
Derek Jarman by Michael Charlesworth was first published by Reaktion Books, London, 2011, in the Critical Lives series
Книга издана при поддержке Британского Совета в рамках Года языка и литературы Великобритании и России 2016
Copyright © Michael Charlesworth 2011
© Андронова А., перевод, 2017
© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2017
© Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС»/IRIS Foundation, 2017
Дерек Джармен в саду Робина Носко рядом с его домом в Кэнфорде, 1991
Предисловие
Дерек Джармен написал несколько хороших, захватывающих книг в форме мемуаров, дневников и комментариев к съемкам фильмов. Все они автобиографичны, но в каждой из них авторский голос принимает разные формы, более или менее экспериментальные, временами колеблясь между прозой и поэзией. И хотя все они написаны от первого лица, было бы ошибкой считать их бесхитростными отчетами о ежедневной жизни Дерека Джармена, родившегося в 1942 году и скончавшегося в 1994-м. Подобно таким поэтам, как Александр Поуп, У.Б. Йейтс и многим другим до него, Джармен занимался мифопеей – личным мифотворчеством. Он сосредоточивался на специфичном ощущении времени (которое хотел передать потомкам), и благодаря этому книги получились разными – поскольку акценты были расставлены по-разному, в зависимости от того, что происходило в жизни и работе Джармена. Партнер и редактор Джармена Кит Коллинз дал некоторое представление об этом процессе в предисловии к книге «На рожон» (1987):
Дерек многократно редактировал и перестраивал текст, отскабливая прошлое, меняя смысл, безжалостно сокращая, так, что страницы кровоточили от поединка с красной ручкой – процесс постоянного пересмотра и переосмысления был характерной чертой его картин, записок, монтажа фильмов и личной истории.
Книги Джармена – это литература, а не простые записи. В них он знакомил нас с теми местами, где обитало его воображение в различные периоды его жизни, и очевидно, что воображение могло быть совсем не там, где находилось физическое тело. Поскольку воображение – источник любой творческой деятельности, Джармен предоставляет нам удивительную возможность посмотреть изнутри на поэта и художника за работой. Читатель быстро замечает, что один и тот же случай часто описывается в разных книгах по-разному. Было бы недальновидно и даже возмутительно требовать, чтобы все версии были идентичными. Новые обстоятельства требуют новых акцентов. Каждый контекст отличается от других. Это скорее проявление многообразной природы личности в современных условиях, нежели серия масок, за которыми Джармен прячет свое настоящее лицо. Как объяснил сам Джармен (или, точнее, звучный закадровый голос) в саундтреке к его самому автобиографическому фильму «Сад» (1990): «Я ушел в поиски себя. Столько путей и столько пунктов назначения».
Джармен – знаменитый режиссер, и ему гарантировано место в истории кино. Всю свою жизнь он писал картины и создавал другие произведения в области визуального искусства, в том числе инсталляции и трехмерные работы. Эта сторона его деятельности обсуждается намного реже, чем его фильмы, как и серия шоу в стиле «театр одного актера», имевшая место с 1961 по 1994 год в Европе, США и Японии. Он был художником-постановщиком различных спектаклей, опер, балетов, фильмов. С 1979 года Джармен снимал музыкальные клипы. Испытывая всю жизнь интерес к садоводству, Джармен разбил необычный сад в самом неподходящем для этого месте и дожил до тех дней, когда его сад получил национальное признание. В этой книге мы попытаемся отследить некоторые из множества путей, связанных с вышеперечисленной деятельностью. Ведут ли несколько путей в одно и то же место? Пересекаются ли эти пути или разбегаются в разные стороны? Другими словами, связано ли как-то между собой все, что делал Джармен, – концептуально или эстетически?
Еще один путь, вплетающийся в джарменовский ландшафт, – его политическая активность, тесно связанная с его сексуальностью. В этой книге мы придерживаемся мнения, что Джармен смог выразить свои политические взгляды таким образом, что они стали важными и насущными для куда более широкой аудитории, чем те пятнадцать или около того процентов населения, относящих себя к лицам нетрадиционной сексуальной ориентации. Говоря о правах геев в те времена, когда отношение к ним было очень противоречивым, Джармен смог достучаться не только до тех, кто был подобен ему, но и до куда более широкой аудитории. Он сумел этого добиться благодаря тому, что соотнес вопросы сексуальности с классовыми конфликтами и позицией правительства. В последние годы жизни он стал чрезвычайно успешным активистом движения за признание гомосексуальности благодаря своей готовности вести полемику. Его высказывания о классах, правительстве, капитале и искусственно насаждаемых шаблонах, вытекающие по большей части из его личного опыта, а не из идеологических и теоретических построений, важны и интересны в том числе и для гетеросексуалов, как и его записи о сексуальности, попытках ее подавления и опыте свободного выражения. Многие признавали позицию Джармена еще при его жизни. То, что Джармена услышали многие, было обусловлено в том числе и его славой вне кинематографических кругов. Когда большая, разнородная, но в целом не революционно настроенная нация садоводов признала выдающиеся достоинства его сада, они приняли Джармена ради него самого, безотносительно того, совпадала ли его сексуальная ориентация с их собственной, или нет.
Итак, за последние двадцать лет Джармена много обсуждали как режиссера и как борца за права сексуальных меньшинств. Но рассматривать его только в одном из этих качеств (или даже в обоих) – означает оставить за рамками очень большую часть его жизни. Задача критической биографии – рассказать о жизни героя и дать насколько это возможно полный критический анализ его работ – а в данном случае это означает работу над фильмами, литературные труды, живопись, садоводство и дизайн. На настоящий момент внимание критиков к этим областям деятельности Джармена распределилось неравномерно. На самом деле о чем-либо, кроме работы над фильмами и политической деятельности, написано очень мало. Биография, созданная Тони Пиком в 1999 году, великолепная аккуратная и детальная работа, еще долгое время останется непревзойденным авторитетом в части фактов из жизни Джармена, но она не претендует на широкий критический анализ его творений. Собственные книги Джармена бесценны, так как позволяют заглянуть в его воображение и интеллектуальную жизнь и выходят за рамки фактологического уровня, установленного Пиком. Настоящая книга использует вышеперечисленные работы, как и документы из архива Джармена, хранящиеся в Британском институте кино, в качестве фундамента, чтобы охарактеризовать на его основе как личность Джармена, так и его художественные достижения.
Трудно быть объективным в отношении того, кто обладал почти сверхъестественной способностью привлекать к себе других людей. Большую часть своей жизни Дерек Джармен был сильным, импрессивным, полным энергии и идей человеком. Люди, которые знали его, не сговариваясь, утверждали, что он был харизматичным[1]. И, возможно, это в какой-то степени все же повлияло на мою оценку его жизни и работ.
Начиная с этого места мы будем называть его Дереком, а не по фамилии. Он сам выбрал имя Дерек из всех своих имен (Майкл Дерек Элворти) и, пообщавшись какое-то время с его старыми друзьями, просто невозможно называть его по-другому. Обращение по имени также указывает на отказ от фамилии, связывающей Дерека с семьей, и, как мы увидим, для этого были причины.