5
Враг зашевелился
Следуя неторопливому субботнему маршруту, мальчик полетел на пустырь, дремавший в ночной тиши. Он видел, как сузилась река, пробираясь между отвесными краями ущелья. Сделав над ней пару кругов, он стал снижаться. Крылья сложились, металлический шнур вдоль спины самопроизвольно свернулся и исчез под свитером.
Мальчик вздрогнул. Январь и вправду был суровым, а его рубашка уже порвана. Кое-как запахнув ее, он огляделся по сторонам. Место было пустынным. Река с клокотанием, похожим на всхлипывания, неторопливо текла, пробивая себе дорогу среди мусорных куч.
«Это местечко идеально подходит для таких, как я», – раздраженно подумал мальчик.
– Ты здесь? Послушай, мне холодно! – крикнул он.
Но в ответ раздалось только мрачное уханье совы.
– Эй! – повторил он чуть громче.
Послышался шорох. Мальчик обернулся и прямо посреди груды мусора увидел его, спокойного и изящного. Это был необыкновенно красивый молодой человек лет тридцати. Каштановые, с медным отливом волосы мягко ниспадали на глаза, и время от времени он поправлял их несколько жеманным и чувственным жестом. Он был высоким, худощавым и безупречно одетым: светлые брюки и куртка, поверх нежно-розовой рубашки. Шея обмотана мягким кашемировым шарфом. Он шел неторопливо, словно паря над грудами отходов.
– Что ты кричишь? – спросил он с насмешливой улыбкой.
Мальчик сжался, обхватив плечи руками.
– Я кричу потому, что мне совсем не хочется превращаться здесь в сушеную треску, пока ты наконец появишься. Мне холодно.
Молодой человек остановился и посмотрел на него с укоризной.
– Думаешь, что так подобает обращаться к тому, кто старше тебя?
Но мальчик без тени смущения выдержал этот взгляд.
– На колени!
Мальчик улыбнулся.
– Рататоскр, мы оба – слуги, и ты это знаешь, и есть только одно существо, перед которым мы должны стоять на коленях.
– Ты ошибаешься, Фабио, – возразил молодой человек. – Ты действительно слуга, но я – совсем другое дело.
Мальчик был вынужден опустить глаза.
– Тебе придется придумать что-нибудь для крыльев, нельзя же рвать одежду всякий раз, когда я расправляю их. Мне не хватит денег на это.
Рататоскр ответил с ухмылкой:
– А вот и мое второе отличие от тебя: я никогда не обращаю внимания на подобные глупости.
Фабио ссутулил плечи от холода.
– Ну так что, мы будем что-нибудь делать или нет?
Молодой человек внимательно посмотрел на него.
– Какие-нибудь новости? – спросил он.
– Кое-какие.
Рататоскр вздохнул.
– То-то же, – сказал он, протягивая ему ладони.
Фабио нехотя оторвал свои руки от плеч и схватил его за пальцы. Они были холодные, словно лед. Это первое, что бросилось Фабио в глаза, когда этот тип постучался в его дверь. Казалось, его тело совсем не согревалось, словно кровь, циркулировавшая по его венам, тоже была ледяной. И это обстоятельство очень его встревожило: у человека не могло быть таких холодных рук.
Да, у человека. Фабио уже начал верить в его неправдоподобную историю именно благодаря ледяным рукам. Он вспомнил о том, как ловил ящериц, и о липком свежем запахе, который их кожа оставляла на подушечках его пальцев.
Зажмурив глаза, он крепко сжал руки молодого человека.
– Взываем к тебе из глубин твоего заточения, о, Вечный Змей, ответь на нашу мольбу, – в унисон произнесли они.
Все звуки вокруг стихли, и внезапно погасли звезды на небосклоне. Чернота, расползавшаяся во все стороны от русла реки, взбиралась на скалы ущелья, поглощая все на своем пути, до тех пор, пока не воцарилась полная темнота. Нидхогр… Фабио почувствовал его появление до того, как тот предстал перед его глазами, и, как обычно, задрожал. Мальчик еще не привык ни к ужасу, исходившему от его образа, ни к его пугающей силе, ни к этому ощущению своего ничтожества, которое вызывало появление виверны у всякого, кто ее видел. Но мальчик старался держаться, ведь он был уверен в себе и ничего не боялся.
В бездне, окружавшей Рататоскра и Фабио, сначала возникли два горящих глаза, потом из тьмы стали медленно выплывать очертания продолговатой морды и кроваво-красная длинная пасть, с наводящей ужас ехидной ухмылкой и белыми острыми клыками.
В последнюю очередь появилось черное, кожистое, чешуйчатое тело. Ноздри чудовища дрожали, что-то вынюхивая, и со зловещим свистом выпускали воздух.
– Я почти чувствую его… запах воздуха, аромат ночи… Я становлюсь сильнее, а заклятие все слабее и слабее. – Монстр на мгновение замолчал, а потом внезапно вытаращил глаза, уставившись на Фабио.
– Ну и?.. Зачем вы меня потревожили?
Первым начал говорить Рататоскр:
– Этот мальчишка попросил меня вызвать вас, мой повелитель.
– Я знаю, – сухо ответил Нидхогр. – Я возлагаю на тебя большие надежды, парень. Ты стал первым из твоего рода, кому я оставил волю, потому что знаю, что ты всем сердцем принадлежишь мне, а твоя душа – часть моей. Докажи же, что ты заслуживаешь такой чести: сосуд у тебя?
Фабио напрягся.
– Я искал его повсюду: ни в местах, упомянутых в сказаниях, ни в указанных вами его нет.
Мальчик почувствовал, как Нидхогр затрясся от охваченной его ярости, он видел, как глаза виверны наполнялись ненавистью. Фабио ощутил, как она пронзила все его тело; мальчику показалось, что его голова вот-вот лопнет, а из его горла вырвался наружу жуткий крик.
Потом все так же внезапно закончилось, как и началось. У Фабио возникло ощущение, будто он пятится назад, сползая во мрак бессознательности, но Нидхогр силой мысли удержал его в сознании.
– Я отдал тебе приказ, и ты должен слепо ему подчиняться, – холодно произнес он.
Мальчик попытался восстановить ясность ума.
– Думаю, что я знаю, где оно находится, – заявил он сдавленным голосом.
Нидхогр ослабил хватку, и мальчик снова смог дышать. – Церковь, – добавил Фабио, поднимая глаза. Он отчаянно старался казаться сильным и выдержать давление этих безжалостных глаз.
– Почему именно там? – вмешался Рататоскр, скрывая усмешку.
– Потому что это – их место, – решительно и несколько презрительно ответил Фабио. Затем он снова посмотрел на Нидхогра. – Вы сказали, что сосуд выкрали и что служительницы культа забрали его у ваших слуг. Если это так, тогда он должен находиться в одном из их святилищ, это и есть церковь. Ну, или, по крайней мере, он обязательно должен появиться в местах, связанных с ними; несколько дней тому назад я почувствовал странную ауру, когда оказался там.
Нидхогр, прикрыв глаза, хранил молчание, два кольца серого дыма четко выделялись на фоне мрака, окружавшего его фигуру.
– Время поджимает, – произнес он наконец. – Любая твоя ошибка, любое твое непростительное промедление может привести наших врагов к плоду.
– Мой повелитель, они даже не знают, что мы здесь и что известно нам. Как бы то ни было, Нида уже отправилась на поиски третьего плода, – заметил Рататоскр.
– Она меня не интересует. – Голос Нидхогра грозно прогремел, насквозь пронзая мозг его слуг. – Я не найду себе покоя до тех пор, пока не будет повержен Тубан и не уничтожено Древо Мира. Мы уже и так упустили первый плод – я не допущу новых провалов.
Затем Фабио снова ощутил на себе его тяжелый взгляд.
– Ты знаешь наш уговор. Я многое тебе дал и многое требую взамен. И если ты допустишь промах, то я заберу все назад, а напоследок лишу тебя жизни.
Мальчик, превозмогая страх, пытался держаться уверенно.
– Я не промахнусь.
– Надеюсь, – прошипел Нидхогр.
Мрак рассеялся, и образ повелителя виверн исчез так же внезапно, как и появился. Фабио и Рататоскр снова остались одни на фоне пустынной панорамы ущелья. Мальчик лежал на земле, ладонями упираясь в голую скалу. За спиной он услышал смешок молодого человека.
Стиснув зубы, Фабио вскочил на ноги. Он схватил Рататоскра за шиворот, а в это время опять зашевелилось вживленное в его спину устройство, покрывая его правую руку ножнами из сверкающего металла. Хватило одного мгновения для того, чтобы кулак юноши превратился в острый клинок, который он приставил к горлу своего напарника.
Конец ознакомительного фрагмента.