Глава 1. До самого конца
Сталин оказался редким стратегом, планирующим историю, феноменальным тактиком, организующим победы под чужим знаменем и чужими руками.
Был только один человек, которого Сталин называл по имени и отчеству. Этого человека звали Борис Михайлович Шапошников, воинское звание – Маршал Советского Союза, должность – начальник Генерального штаба РККА. Ко всем остальным в официальной обстановке Сталин обращался по фамилии: товарищ Ежов, товарищ Берия, товарищ Маленков, товарищ Жданов.
Исключительность положения Шапошникова подчеркивалась Сталиным и раньше, когда Шапошников еще не имел маршальского звания, когда он еще не был начальником Генерального штаба. Советских маршалов Сталин называл по фамилиям: товарищ Тухачевский, товарищ Блюхер, товарищ Егоров. А к Шапошникову, который еще на такой высоте не стоял, обращался по-дружески, по-человечески. Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов описывает это так:
Сталин никого не называл по имени и отчеству. Даже в домашней обстановке он называл своих гостей по фамилии и непременно добавлял слово «товарищ». И к нему тоже обращались только так: «Товарищ Сталин». Если же человек, не знавший этой его привычки, ссылаясь, допустим, на А. А. Жданова, говорил: «Вот Андрей Александрович имеет такое мнение…», И. В. Сталин, конечно, догадываясь, о ком идет речь, непременно спрашивал:
– А кто такой Андрей Александрович?
Исключение было только для Б. М. Шапошникова. Его он всегда звал Борисом Михайловичем.
Исключительность положения Шапошникова объяснялась просто. Он был автором книги «Мозг армии» (М.: Военный вестник, 1927. В 3 томах). Эта книга о том, как работает Генеральный штаб. Последняя, третья часть книги вышла в 1929 году, и пока существовала Советская Армия, эта книга была учебником для каждого советского офицера[1] и генерала. Ленин очень ценил книгу «Психология толпы», а Сталин очень ценил книгу Шапошникова «Мозг армии».
Успех книги Шапошникова – в четкости изложения материала, кристальной ясности доказательств, в умении объяснить самые сложные проблемы простым, понятным каждому языком. Самая сильная часть книги – третья, завершающая. В третьей части Шапошников рассматривает различные аспекты мобилизации.
Неблагодарное занятие – пересказывать чужие труды, тем более труды выдающегося военного теоретика. Но мне приходится это делать, ибо в теории Шапошникова – ключ к пониманию последующих событий, включая Вторую мировую войну и все ее следствия.
Теория Шапошникова была простой, понятной, логичной и, несомненно, – правильной. Сталин оценил ее и положил в основу своей стратегии. Вот почему, читая труды Шапошникова, его сподвижников и оппонентов, понимая ход их мыслей, мы начинаем понимать ходы Сталина, которые, на первый взгляд, кажутся непонятными и необъяснимыми.
Если выжать из теории мобилизации самое главное и объяснить ее непосвященному человеку, то все можно свести к следующим семи тезисам:
1. Для победы в войне необходимы усилия не только всей армии, но и всей страны, всего населения, промышленности, транспорта, сельского хозяйства и так далее.
2. Страна не может находиться в постоянной и полной готовности к войне, как человек не может постоянно держать в каждой руке по пистолету. Если он их постоянно держит, значит, он не может делать ничего другого. Так и страна не может находиться в постоянной готовности к войне и все свои силы тратить на подготовку к ней. Постоянная концентрация сил общества на подготовку к войне разоряет страну. Поэтому в мирное время армия и военная промышленность должны потреблять минимум ресурсов. Тем не менее надо готовить страну, ее народ, аппарат управления, промышленность, транспорт, сельское хозяйство, системы связи, идеологический аппарат и все прочее к максимально быстрому и максимально полному переходу из режима мирной жизни в режим войны.
3. Мобилизация – это перевод всей страны с мирного положения на военное. Мобилизация необратима и бесповоротна. Процесс мобилизации подобен поединку двух стрелков в вестернах: резко бросаем руку к бедру, выхватываем пистолет из кобуры и наводим его на противника, одновременно взводя курок.
4. Мобилизация и война неразделимы. Если вы выхватили пистолет, навели его на противника и взвели курок, то надо стрелять. Ибо как только вы начали мобилизацию, противник, в свою очередь, тоже начинает мобилизацию. Вы выхватываете пистолет и наводите его на противника, и он выхватывает пистолет и наводит его на вас, стараясь сделать выстрел на долю секунды раньше. Если вы опоздаете на ту самую долю секунды, он вас убьет.
5. С мобилизацией нельзя играть: если вы будете часто хвататься за пистолеты и наводить их на соседей, взводя курки, для вас это плохо кончится.
6. Решившись на мобилизацию, надо твердо идти до конца – начинать войну.
7. Мобилизация не может быть частичной. Мобилизация подобна беременности. Женщина не может быть немножко беременна. Так и с мобилизацией: переводим весь государственный аппарат, промышленность, транспорт, вооруженные силы, население и все ресурсы государства на нужды войны или не переводим.
Эти мысли в разной последовательности высказаны разными авторами. Шапошников отличается от всех предшественников только тем, что выражался предельно ясно, кратко, категорично:
Мобилизация является не только признаком войны, но и самой войной. Приказ правительства об объявлении мобилизации есть фактическое объявление войны.
В современных условиях мобилизующее государство должно заранее принять твердое решение о ведении войны.
Под общей мобилизацией понимается такой факт, когда уже не может быть возврата к мирному положению.
Мы считаем целесообразным видом мобилизации только общую, как напряжение всех сил и средств, необходимых для достижения победы.
Книга завершается решительным заявлением:
Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим.
Сталин полностью разделял взгляды Шапошникова. Шапошников теоретически обосновал те принципы, которых Сталин придерживался и до этого: задумав захватить власть, нужно идти до самого конца.
В своей работе «Об основах ленинизма» Сталин подчеркивал, что в деле захвата власти игры недопустимы. Или захватываем, или нет. Взявшись за дело, надо идти до конца – в политике и стратегии нельзя принимать половинчатых решений.
Это созвучно идеям Ленина, которые он изложил в письме, направленном в ЦК партии большевиков за две недели до большевистского переворота в Петрограде: «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца.» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 383.)[2]
Это созвучно идеям Шапошникова: или вообще не проводим мобилизацию, или проводим полную мобилизацию и вступаем в войну – никаких частных, промежуточных положений быть не может.
Человек на Диком Западе тоже знал, что ради шутки нельзя хвататься за пистолет: или он в кобуре, или его надо выхватить и бить насмерть. Вот почему в работе Сталина «Об основах ленинизма» в цитате из Ленина «Никогда не играть с восстанием, а, начиная его, знать твердо, что надо идти до конца» слова «не играть» и «идти до конца» выделены жирным шрифтом.
Сталин шел до конца в любом деле. Долгое время он, казалось, равнодушно относился к процветанию российской деревни, которая богатела и выходила из-под контроля. Быть богатым значило быть свободным и независимым. Сталину словно и дела до этого не было. А потом он решился на великое дело: поставить деревню на колени, даже если при этом придется переломить хребет крестьянству. Поставил. Переломил. И официально назвал годом Великого перелома 1929 год, когда в стране произошел окончательный отказ от политики НЭПа и был взят курс на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию.
Долгое время Сталин словно не интересовался делами армии. А потом решил армию подчинить. И шел в этом деле до конца. Дальше идти было некуда.
Когда Сталин решил извести оппозицию, то довел дело до конца, завершив истребление политических врагов победным ударом ледоруба по черепу Троцкого.
После Великой чистки главные интересы Сталина переместились в область внешней политики.
19 августа 1939 года Сталин на что-то решился.