Глава 2
Куда мы попадём после смерти?
Что ожидает увидеть человек после смерти? При условии, конечно, что там что-то есть? Многие из нас на что-то надеются. Мы думаем, что…
Было бы приемлемо увидеть чёрный тоннель, в конце которого горел бы яркий свет, обещая покой и лучший мир. В который реально попасть.
Было бы неплохо увидеть святого Петра, который поприветствует тебя и проведёт через врата в Рай, где ты проведёшь пару-тройку тысяч лет, пока не наступит Судный день.
Совсем здорово было бы ступить на Радужный мост. Пройти по Биврёсту мимо могучего Хеймдалля и попасть прямо в зал героев – Вальхаллу. Где вино и пиво льётся рекой, а за одним столом с тобой сидят великие герои и скандинавские боги. И не смолкает музыка.
Если же тебя встречает мрачный Харон и предлагает переправить на своей лодке через реку мёртвых, да ещё и требует плату – сразу ясно, дело дрянь.
Но судьба любит удивлять, так вышло и в этот раз. Простой человек, найдя смерть в своём родном мире, не исчез из реальности, а оказался приглашён, вернее, силой затянут, в одно из наиболее известных обиталищ умерших. Виктора забросило в совсем уж непотребное место, и более того, его судьба уже предопределена другими.
Жуткая боль – вот уж чего точно не хочется испытывать после смерти. Особенно если ни черта не видно, и тело будто ватное.
Пытаешься ворочаться, пошире раскрыть глаза, чтобы наконец-то осмотреться, но ничего не выходит. Глаза по-прежнему не могут ничего выловить в окружающем мраке, а движения медленные и неуклюжие, будто в воде. Не хватает кислорода. Пытаешься вдохнуть, но вокруг… нет воздуха, и ты бессильно хватаешь ртом… что бы это ни было.
Наконец, всё прекращается, но яркий свет не приносит облегчения, а ноги не выдерживают удара о твёрдую почву и подгибаются. Потихоньку возвращается разум, а вместе с ним и память.
Ты вспоминаешь, как жил и как умер. Руки судорожно ощупывают лицо, не веря, что это не сон. Из глубины подсознания поднимается дикий восторг – ты жив, и действительно есть повод для ликования. Но как быстро отчаянье сменяется радостью, столь же быстро ему на смену приходит гнев. Ты вспоминаешь, как очутился здесь, видишь лица тех, кто украл у тебя абсолютно всё. Сперва любимую, а затем и саму жизнь. И возможность отомстить. Или не отняли? Ведь ты жив. Жив?
Ненависть притихла, давая тебе возможность оценить происходящее и вывести себя из того дерьма, в котором ты оказался. Но она никогда больше тебя не покинет. В самой жестокой битве, и в самом сладком раю, в твоей душе всегда будет тьма.
У тебя наконец появилась возможность понять, куда же тебя занесло. Так чего же ты ждёшь?
Первое, на что я обратил внимание – чёрный камень. Он был у меня прямо перед лицом и источал тепло. Обнаружив себя стоящим на четвереньках, поспешил подняться – какие бы ни были неприятности, их лучше встречать с хорошим обзором.
Вокруг нет ничего. Неестественно тёплый чёрный камень, греющий мои босые ступни, простирается во все стороны до самого горизонта. И да, на мне нет ни клочка одежды. Оказаться в жутком месте столь неприятным способом и при этом сверкать голым задом – если это дело чьих-то рук, а не неведомый закон природы, этот кто-то знает толк в неловких ситуациях.
Как и многие люди, я не часто смотрел на небо – все наши дела более приземлённы и требуют тщательного внимания ближе к земной поверхности. Но не обратить внимания на однотонное багровое небо – это надо постараться. Когда-то оказывались в комнате с красными обоями? Если провести там долгое время, начинается бессонница и странные тревоги. Багровое небо без единого облачка обещало куда большие неприятности.
Мысль о том, что это другой мир, не вызвала даже кратковременного шока. Куда неприятнее оказалось отсутствие одежды. Много недель назад я отчаянно жаждал сойти, наконец, с ума, чтобы перестать мучишься. И безумие настигло меня, пусть и запоздало.
Лишь одна мысль не давала мне покоя – безумцы не осознают, что они сошли с ума.
Мои вялые попытки разобраться в собственном безумии были прерваны мощным порывом ветра, повалившим меня на камень, и немного протащившим по нему. Ветер, столь сильный, что способен свалить с ног крепкого, пусть и исхудалого, мужчину, стих столь же внезапно, как и появился. Взамен ему, в считанных метрах от меня открылась вращающаяся воронка насыщенного жёлтого света, из которой кто-то вышел. Понять, кого принесла нелёгкая, было пока невозможно – яркий свет сильно слепил, и приходилось щуриться и прикрывать глаза рукой.
Спустя всего пару мгновений, воронка начала уменьшаться, и вскоре от спецэффектов не осталось и следа. Только гость никуда не делся, и появилась возможность его рассмотреть. Мужчина лет сорока, короткие тёмные волосы уже тронула седина, одет в некое подобие брюк и пиджака. На современные модели не похоже. На старинные, впрочем, тоже. Что-то новенькое. Совершенно обычное, ничем не запоминающееся лицо. Если встретишь такого на улицах города, он лишь ненадолго привлечёт внимание необычной одеждой, но вскоре о нём забудешь. Всё бы ничего, но и обстановка здесь не городская, и порталы не встречаются на каждом шагу.
Незнакомец подошёл ко мне, внимательно осмотрел, задержав взгляд на лице. Он не смотрел мне в глаза, его взгляд был расфокусирован и смотрел, казалось, вглубь меня.
Постояли, помолчали. Я не спешил предпринимать каких-либо действий. Если это глубины моего разума – всё будет происходить без моего прямого участия. Если я и впрямь попал в другой мир, то тем более лучше не приставать к этому типу. Кто знает, на что он ещё способен, кроме открытия порталов.
– Ты скучный, – с безразличным лицом роняет незнакомец. Не знаю, что ответить.
– Простите?
– Говорю, ты скучный. Обычно на меня набрасываются с вопросами, иногда пытаются убить или ограбить. Хамят, угрожают и кричат. А ты скучный.
Опять пауза. Он не спешит развивать мысль, а я не знаю, что ответить. Если это его обычная работа – встречать таких, как я, то это уже неплохо. Что ж, информации не хватает, а субъект пока не проявляет агрессии. Попробую аккуратно разузнать побольше.
– Могу я задать вам пару вопросов? Только что я был совершенно в другом месте, и теперь крайне удивлён и растерян.
– Давай, только побыстрее. – Можно подумать, это не он только что резину тянул с этими гляделками и молчанием. Начал я с банального.
– Где я?
– У этого мира много названий. Мы называем его Бездной. У тебя его называют Адом. Дальше.
– А-мм, вы Харон? – Мысль, что я попал в Ад, уже приходила мне в голову – уж слишком живописный здесь пейзаж. А вот реки Стикс что-то не видно. То ли меня занесло куда-то не туда, то ли греки насочиняли.
– Нет, меня зовут Гарвал. – Точно, насочиняли. Но перевозчик без лодки и с другим именем продолжил: – Я проспорил этому излишне хитрому Харону желание, и теперь должен сотню лет встречать здесь таких кретинов, как ты, и объяснять, куда их занесло. Что, закончил с вопросами? Тогда пойдём, – временный проводник развернулся ко мне спиной и уже поднял руку, вероятно, чтобы открыть портал.
– Нет, постойте! Если можно, ещё несколько.
– Поглоти тебя Бездна, сколько можно! А, стой, уже поглотила! Аха-ха-ха! – он зашёлся громким хохотом. Вот скотина злорадная. – Ладно, чего тебе ещё?
– Куда вы меня собираетесь вести, и почему я здесь оказался? – Не сказал бы, что жил праведно, но и особых грехов за собой не замечал.
– А что, смерти того никчёмного куска мяса тебе недостаточно? В твоём мире ведь считают, что в Ад попадают за грехи. А убийство у вас – тяжкий грех.
Убийство? Так тот… никчёмный кусок мяса действительно умер? Это… хорошо. Но те двое тоже должны умереть. Они отняли у меня Лену, и я хочу забрать у них всё, что им дорого, а потом долго, с наслаждением…
– Вот видишь? Неужто ты недостаточно «хорош» для Ада? Не только не сожалеешь об убийстве, но и с удовольствием планируешь ещё два. Такие люди нам нужны. – Тоже мне, агитатор долбаный. «А ты уже вступил в Адский легион?», и Люцифер, направивший на тебя указательный палец.
– Но не бойся, мой маленький смертный, здесь тебя не будут жарить в сковороде или варить в котле с маслом. Какой нам толк в твоих вечных мучениях? О нет, ты хорошо нам послужишь. Даже больше, станешь одним из нас. Как и все до тебя.
– Одним из вас? Кем это, чёртом?
– Брось, моя глупая обезьянка, чертей не существует. Зато демоны… да, демоны действительно реальны. – В одно мгновение Гарвал преобразился. Он стал страшен. И дело не только в коротких закрученных рогах и хвосте, которые не выросли, а будто просто появились из воздуха. Вот их нет, я моргнул, и они уже появились. Нет, дело в самом облике. Из человека среднего роста и телосложения он превратился в более чем двухметрового амбала с телом на зависть земным культуристам. Огромные мышцы взбугрились и значительно увеличили объём демона. Костюмчик не выдержал такого обращения и расползся почти на лоскуты. Огромной лапой с короткими, но толстыми когтями демон сорвал с себя испорченный пиджак и бросил на камень. – Никогда не любил этих людских вещичек. Ну что, человечек, теперь ты веришь в демонов?
Он не был похож на демона в классическом понимании. Нет, разумеется, рога и хвост обращали на себя внимание и недвусмысленно орали о нечеловеческой природе твари, но его лицо осталось человеческим, а не гротескной рожей, которой только детей пугать. Не было копыт, зато были человеческие ступни размера эдак пятидесятого. Кожа не красная, а вполне человеческая, загорелая. О сере и упоминать не стоит. Он не внушал суеверного ужаса, хотя и был страшен.
– Трудно не поверить. Но я жил и умер как человек, с чего бы мне становиться демоном? И что меня ждёт?
– Ты действительно глупая обезьянка. Может быть, ты и жил как человек, но умер ты как бешеный зверь. Именно поэтому ты здесь. Чтобы попасть к нам, нужно этого сильно захотеть, а потом сдохнуть. А ты просил. О, да ты умолял пустить тебя сюда!
– Ты лжёшь! Я никогда…
– Да неужели? В тебе было столько ненависти, злости… ты так желал смерти тем двум макакам, что это желание перевесило все остальные. Такие чувства в момент смерти разумной твари – это словно стук в адские врата. Ты же, мой маленький голозадый друг, колотил в эти врата так, что демоны уже делают ставки, как быстро ты потеряешь человеческий облик. Я поставил на два дня. Не подведи меня, обезьянка. – Улыбка у демона была устрашающая. Не верю, что там всего тридцать два зуба.
– Что значит, потеряю человеческий облик? Я что, стану как ты?
– Тебе остаётся лишь уповать на это. Но судя по грохоту, который ты учинил, быть тебе поистине адской тварью. Чем сильнее злоба, тем больше и страшнее новый облик.
– Так чего же ты скалишься? Если стану огромным и могучим, то откручу тебе рога за эти оскорбления! – Где это видано, чтобы твоя собственная шиза называла тебя голозадой макакой и ржала над тобой во весь голос? Это ведь шиза?
– У малыша ещё не выросли большие зубки, а он уже пытается огрызаться? Как это славно! Можешь попробовать снова через тысячу-другую лет, когда будешь из себя что-то представлять, а пока будь хорошим мальчиком и слушайся старших. А то каким бы дылдой ты ни вымахал, тебя всегда можно будет посадить на цепь и поставить охранять Ад. Составишь компанию Церберу. А может, даже его заменишь. Забавный был парень, к слову. Тоже хорохорился и угрожал, что как только станет демоном, сразу поставит Харона на место. Теперь веками сидит на заднице перед адскими вратами и скулит, выпрашивая прощение. Но у Харона долгая память. Я бы сказал, вечная. – Откровенно паршивая перспектива. Это открывает совершенно другой взгляд на греческие мифы и на Ад в целом.
– Лучше обойдёмся без цепи. Я… превращусь в демона? И как скоро?
– В твоих же интересах уложиться в два дня. Я на тебя немало поставил. А вообще, от твари зависит. Ты чем слушал, безрогий? Чем меньше человечности и больше злобы, тем быстрее существо перерождается. Были случаи, когда начинали меняться, только вывалившись из врат. И всегда это были люди. Ни у зеленокожих, ни у ушастых нет столько злости и ненависти. Зелёные убивают, потому что им это нравится, а ушастые у нас и так редкие гости. Лишь твоё племя действительно знает толк в злобе, – два дня. Всего два. Но…
– Зачем всё это? Зачем нам перерождаться? Если в Аду нет расплаты за совершённые грехи, то к чему всё это?
– Грехи? Грехи?! Нам нет дело до грехов! Людь может сколько угодно трахать чужую жену, жрать и пить в три горла, поклоняться кому-угодно, воровать… ну ты понял. Никаких законов, кроме людских, он не нарушит. Нам нужны лишь «сливки» вашего гнилого общества. Тот, кто перед смертью перестал быть человеком, не будет им и после смерти. Мы отбираем диких зверей и собираем из них армию. Так что и тебе придётся послужить нашим целям.
– Постой! А куда попадают грешники, если не в Ад? Праведников ведут в Рай?
– У тебя неправильное представление об устройстве вселенной, мальчишка. Грешники, праведники, кому какое дело? Всё идёт по кругу, и их душонки попадут в новые тела, и всё пойдёт по новой. Ничего никогда не меняется. Просто наш Владыка вклинился в эту систему и забирает себе самые сливки. Хватит глупых вопросов. Держись ко мне поближе, человечек, я открываю переход.
Передо мной появилась воронка портала, ведущая неизвестно куда. Но ничего хорошего ждать уже не приходится. Тяжело вздохнув, я шагнул навстречу новым неприятностям.