ГЛАВА 19
Следователю Герасимову удалось поспать немногим более двух часов, причем спал он в своем кабинете, на приставленных друг к другу креслах. Тяжелый сон не взбодрил и не придал сил, а напротив. Герасимов долго приводил себя в чувство в умывальнике, пустив струю холодной воды на голову. Вытираясь полотенцем, он брел по сумрачному коридору и покачивался, будто накануне выпил изрядную дозу спиртного.
Вернувшись в кабинет, распахнул настежь окна, заложил в чашку две ложки растворимого кофе и залил кипятком. Прихлебывая едкое, вяжущее пойло, он жадно и глубоко курил, сплевывая в распахнутое окно, и со сладким волнением думал о том, сколько дорогих и полезных вещиц он теперь сможет купить.
Через четверть часа он почувствовал, что окончательно избавился от сна и обрел достаточную ясность мысли.
– Доброе утро, Никифор Палыч! Я тебя разбудил? – говорил он по телефону, рисуя на клочке бумаги то ли автобус, то ли вагон со множеством круглых, как нули, колесиками. – А у меня для тебя срочное и важное сообщение…
Герасимова совсем не беспокоил тот факт, что он звонит заместителю руководителя Национального центрального бюро Интерпола Никифору Коломыйцу домой и при этом говорит с ним открытым текстом. Даже если домашний телефон Коломыйца прослушивался, разговор двух милицейских чиновников выглядел как обмен оперативной информацией.
Слова «для тебя» и «важное» стали своеобразным паролем в общении старых приятелей. Никто, кроме Коломыйца, не знал, что они означают личную материальную выгоду.
– Час назад рейсом 1688 в Рим вылетел Уваров Владимир Николаевич, тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения… Записал? Пожалуйста, позвони своим коллегам в Риме и попроси, чтобы его не трогали ни при каких обстоятельствах, что бы вокруг него ни происходило… Нет, я не думаю, что его деятельность в Риме будет носить криминальный характер. Скорее всего, он будет копаться в архивах и библиотеках, да и виза у него всего на трое суток… Договорились? Премного благодарен!
Слова «премного благодарен» в переводе с эзопова языка означали: «За это я тебе прилично заплачу». Коломыец обещал помочь, хоть для вида и проворчал, что установленный порядок международной организации криминальной полиции предписывает принимать во внимание только официальные заявки на розыск, слежку и прочие оперативные мероприятия.
На том разговор закончился.
Самолет приземлился в одном из главных аэропортов Рима Чампино. Адриано встречал Влада в конце эскалатора в зале прибытия. Толстоватый, неуклюжий, вечно растерянный сотрудник Национальной галереи античного искусства выглядел так, словно прибежал в больницу к умирающей тетушке. Несмотря на то что в зале было прохладно от кондиционеров, Адриано вытирал платком взопревший лоб. Черты лица его были крупными, особенно нос, глаза близко посажены, полные губы почти всегда находились в движении, словно Адриано безостановочно разговаривал сам с собой. Темные глаза выражали неподдельную тревогу. Образ ученого как нельзя точно дополняла всегда помятая на спине бордовая рубашка, нижний край которой выпростался из-под брючного ремня и свисал мятой тряпкой.
«Мы такие, какими хочет видеть нас Бог» – такова была любимая поговорка Адриано. Он считал себя фаталистом, но с той поправкой, что весь его жизненный путь давно и детально расписан Всевышним, а потому смешно дергаться и пытаться изменить то, что ложится само собой.
– А где дети? – страшным голосом спросил Адриано, смешно дергая нижней губой. – Ты почему без детей?
Он думал, что Влад прилетел в Рим вместе со школьниками, но где-то по пути растерял их. Влад взял Адриано за локоть, отвел в сторону от эскалатора, по которому спускались пассажиры с сумками.
– Адриано, профессора Сидорского убили.
Влад неплохо говорил по-итальянски, и произношение у него было хорошим, но все равно Адриано сделал вид, что не понял.
– Кажется, ты употребил не тот глагол. Ты хотел сказать, что профессору Сидорскому дали Нобелевскую премию?
Адриано прекрасно знал Артема Савельича, при любой возможности посещал его лекции и считал за честь быть его гидом, когда профессор приезжал в Рим.
Влад разволновался. Обилие людей нервировало его. Он огляделся, желая найти какой-нибудь укромный уголок, где коллеги могли бы спокойно переговорить. Но разве найдешь укромный уголок в главном терминале Чампино! И эти вездесущие полицейские! Кажется, что все они украдкой поглядывают на Влада и перемигиваются между собой.
– Ты хорошо меня понял! – сердито повторил Влад. – Его убили. Сегодня ночью. И я сам не могу понять почему. Все очень сложно и запутанно, Адриано. Я должен тебе все рассказать…
Адриано прижал ладони к щекам и покачал головой.
– В голове не укладывается, – пробормотал он. – Никогда не догадаешься, что в планах Бога.
– Боюсь, что Бог здесь ни при чем, – заметил Влад. – Ты на машине?
– А ты думал, что я пойду через весь Рим пешком?
Влад подхватил сумку, и они направились к выходу из терминала. Несколько раз Влад оглянулся, и ему показалось, что молодой, почти наголо бритый полицейский, стоящий у киоска с прессой, не спускает с него глаз и неумело прикрывается газетой.
– Можно я сяду за руль? – спросил Влад, когда они вышли на стоянку, и Адриано приветливо распахнул дверь старенького «Пежо» такого же горячего цвета, что и его рубашка. – А ты пока почитай вот это.
И Влад протянул Адриано листочки, исписанные мелким текстом. Это были тезисы рукописи, которые он составил в самолете.
Влад неплохо ориентировался в Риме и уже как-то водил машину, взятую напрокат, по его старинным улицам. Но сейчас он ехал настолько медленно и осторожно, что «Пежо» обгоняли даже велосипедисты. Влад попросту тянул время. Он хотел, чтобы Адриано успел все прочитать здесь, в машине. Здесь Владу почему-то было спокойнее. У станции метро Re di Roma он сделал круг и выехал на via Appia. Здесь проходила старинная Аппиева дорога, на которой, по преданию, апостол Петр встретил воскресшего Христа.
– Сверни налево, – не отрываясь от чтения, распорядился Адриано.
Влад послушно занял левый ряд и, когда загорелась зеленая стрелка, свернул на via Faleria. Адриано хоть и был ошарашен страшной новостью, все же не забывал о том, что он хозяин и гид, и, сам того не замечая, направлял Влада по самому красивому маршруту. Проехав по via Della Navicella, они миновали Колизей, как всегда величественный и гордый, похожий на гигантскую царскую корону. Это колоссальное строение, возведенное всего за 8 лет, когда-то вмещало до 50 тысяч зрителей. Человеческая алчность и землетрясения частично разрушили его, но и сейчас Колизей восхищал изяществом и грандиозностью. Влад перевел взгляд на восхитительную триумфальную арку Константина и находящийся рядом круглый фонтан Meta Sudans, построенный Титом в конце I века нашей эры. Здесь купались гладиаторы, смывая с себя кровь побежденных противников, и вода в фонтане почти всегда имела бурый оттенок. Несмотря на то что Влад уже не раз видел и арку, и фонтан, он все же не смог сдержать восторженных эмоций, покачал головой и даже на мгновение прикрыл глаза, словно концентрированная история обжигала ему глаза.
Несколько задержавшись в пробке у руин Римского форума, они выкатились на площадь Венеции. Словно солнечные лучи отсюда разлетались главные римские улицы: Фори Империали, по которой они только что ехали, Четвертого Ноября, улица Плебисцита, виа дель Корсо и проспект Виктора Эммануила, ведущий через Тибр до собора Святого Петра.
Влад невольно притормозил, залюбовавшись дворцом Венеции. Это строгое, кирпичного цвета здание казалось смиренным и в то же время могучим. Его построили в 1455 году по приказу кардинала Пьетро Барбо и по проекту знаменитого архитектора Леон-Баттиста Альберти. Фасад дворца украшали окна из белого мрамора; на бельэтаже они образовали форму гвельфского креста. В музее дворца, хранящем художественные произведения эпохи Средневековья и Возрождения, по служебной необходимости часто бывал Адриано. Он обязательно напомнил бы об этом Владу, если бы не был погружен в чтение.
– Ты здесь привел цитату из Сенеки и поставил символ женского начала, – сказал Адриано, тыча толстым пальцем в текст. – Что это значит?
– Так профессор обозначил слово «дева», которое употребил Сенека. И этим же символом он прокомментировал один из абзацев рукописи. Читай ниже.
– «Проповедник, объявивший себя Сыном Божьим, был не только гениальным психологом, но и носителем некоей Тайны, при помощи которой воздействовал на людей на уровне подсознания и покорял их волю в абсолютной степени», – вслух прочитал Адриано. – И какой вывод мы должны сделать из этого?
– Профессор считал, что Проповедник, на образ которого молится человечество…
– Стоп! – перебил Адриано, всегда ревниво относившийся к сомнениям Влада относительно существования Богочеловека. – Ты хоть из уважения ко мне называй этого Проповедника Иисусом Христом… Так что профессор считал?
– Что Иисус Христос обладал некой тайной, связанной то ли с какой-то женщиной, то ли с символом женского начала. И эта тайна последовательно перешла к Понтию Пилату, затем к Сенеке и далее, далее, далее…
– И до каких пор «далее»?
– Вот это я и хотел бы выяснить с твоей помощью. Но не исключаю, что до наших дней.
– Безусловно, Влад! Безусловно, я тебе помогу.
– Но сначала я должен предупредить тебя, Адриано! – Влад замолчал, осторожно перестраиваясь в правый ряд и пропуская оранжевый кабриолет, за рулем которого сидела яркая блондинка. – Дело, которым мы с тобой будем заниматься, очень опасное. Я почти уверен, что профессора убили те самые люди, которые сочинили эту рукопись. Я думаю, что профессору стало известно слишком многое, чего, по их мнению, он знать был не должен.
Адриано погрустнел. Его глаза потускнели, он задумался.
– Если ты откажешься, я восприму это как должное, – пообещал Влад.
– Ладно, рули! – с напускной грубостью ответил Адриано, застыдившись своей минутной слабости. – Страшнее итальянской мафии нет ничего на свете, а уж с твоими русскими сочинителями мы как-нибудь справимся.
Он рассмеялся, ободряя и себя, и Влада. У Влада отлегло от сердца.
– На Via Nazionale! – приказал Адриано и махнул рукой в сторону Римского национального музея. Там у него была служебная комнатушка размером с ванную комнату, зато оснащенная компьютером и, что было очень важно для Адриано, холодильником с внушительным запасом спиртного.
Команда от гида поступила неожиданно, и Влад, опасаясь проскочить поворот направо, довольно резко перешел на другую полосу. Он не нарушил правила, но сзади кто-то нервно посигналил, послышался писк тормозов. Адриано, выдав какое-то редкое идиоматическое ругательство, обернулся. Влад, как и положено гостю чужой страны, уже априори взял всю вину на себя, хотя толком не понял, что же он такого натворил. Оказалось, что следующий за ними черный «Мерседес» с тонированными стеклами проделал тот же маневр и едва не задел фургон «Фиат» с рекламой пиццы на бортах.
– Странно, – пробормотал Адриано, не без усилия выворачивая шею. – Мне кажется, что этот «Мерседес» я уже видел на стоянке в аэропорту.
– Во всем Риме больше «Мерседесов» нет? – с недоверием спросил Влад.
– Эта машина арендованная, – ответил Адриано. – Я узнал ее по номерам – на них отсутствуют буквы, обозначающие провинцию.
Некоторое время друзья молчали, не зная, как комментировать тот вывод, к которому пришел Адриано. Влад поглядывал в зеркало заднего вида, но черного «Мерседеса» больше не видел. Словно делая над собой усилие, Адриано опять вернулся к изучению тезисов.
– Ты пишешь, что в рукописи отсутствует страница, в которой идет речь о Бразильском камне… Ты ее потерял?
– Я уверен, что ее умышленно изъяли «наследники Христа». Они не хотели, чтобы я заострял внимание на этом факте. Надеюсь, ты слышал о Бразильском камне?
Благодаря попутчице из самолета Влад получил кое-какие сведения и теперь пытался обозначить свое преимущество перед Адриано, но неожиданно пришлось прикусить язык.
– Бразильский камень? – переспросил итальянец. – Это тот самый, который никто никогда не видел и на котором якобы начертана нерасшифрованная финикийская надпись?.. Э-э! Тормози! Мы уже приехали!
Влад подъехал к музею, остановился на синей разметке, означающей платную парковку, и вопросительно посмотрел на Адриано. Цены на парковку в Риме очень высокие, не меньше одного евро в час, и вряд ли эта сумма была заложена в скромный семейный бюджет Адриано. Но научный сотрудник, ничуть не смущаясь, накинул мультилок на рычаг скоростей и вышел из машины.
– Это моя вотчина, – пояснил он. – Сотрудникам музея бесплатно выдается годовой абонемент на парковку.
В торце здания находился служебный вход. Адриано ввел несколько цифр в кодовом замке, распахнул дверь, пропуская Влада вперед, и начальственным тоном бросил охраннику:
– Привет! Этот человек со мной. Историк из России. Готовится сделать сенсационное заявление.
Эти слова произвели на охранника впечатление, и он на всякий случай учтиво поклонился. Адриано провел Влада по темному коридору, спустился по скрипучей деревянной лестнице в подвал и зашел в крохотную комнату без окон.
– Ты опять здесь, Мари? – буркнул Адриано. – Делать нечего?
Влад не сразу понял, кому адресованы эти слова. Ослепленный утренним итальянским солнцем, он с опозданием заметил в сумрачном помещении сестру Адриано. С двадцатидвухлетней Мари Влад был знаком, они эпизодически встречались всякий раз, когда Влад приезжал в Рим, но после расставания он сразу же забывал о ней. Встречая ее снова, он испытывал чувство неловкости и переживал, что не сразу узнал ее, что не поздоровался первым, что на ум вовремя не пришел оригинальный комплимент. Вот и сейчас, целуя тонкую и прохладную ладонь девушки, он подумал, что не захватил с собой какого-нибудь пустякового сувенира в подарок.
Мари работала дизайнером в муниципальной оранжерее. Каждый год, в мае, на Испанской лестнице в центре столицы открывалась выставка азалий, и для Мари наступала горячая пора. Но сейчас в оранжерее было затишье, и у Мари появилось много свободного времени.
Девушка разительно отличалась от своего тучного брата изящной, едва ли не миниатюрной фигурой и утонченными чертами лица. Ее длинные темные волосы были расчесаны посредине, обозначая ровный пробор, и стянуты на затылке кроваво-красной лентой. Одета она была так, как одевались почти все без исключения римские студенты – в короткий спортивный джемпер, оголяющий пупок, потертые джинсы, едва держащиеся на бедрах и подпоясанные тряпочным ремешком, и кроссовки.
– К сети подключен? – спросил Адриано, шумно отодвигая стулья и устремляясь к мерцающему монитору компьютера. – Нам надо срочно поработать.
– Я вам не помешаю? – спросила Мари, но вряд ли с целью узнать, уйти ей или остаться.
Адриано промолчал, приклеившись взглядом к монитору. Ему было бы лучше, если б сестра оставила их, но Влад все испортил. Он всплеснул руками и искренне заверил, что общество Мари ему очень приятно. Девушка это и хотела услышать. Влад был ей симпатичен, ей было интересно поболтать с гостем.
– Тогда я приготовлю вам кофе, – предложила она.
– Мне пиво! – буркнул Адриано.
Холодильник был заставлен бутылками с пивом. Из всех итальянских сортов Адриано предпочитал малоизвестное «Nastro Azzurro», принципиально отказываясь от чрезмерно разрекламированного Birra Moretti, которое производители уже успели поставить в ряд традиционных символов Италии – пиццы и футбола. Прихлебывая из горлышка, Адриано вошел на сайт поисковой системы и ввел несколько ключевых слов: «БРАЗИЛЬСКИЙ КАМЕНЬ ФИНИКИЙСКАЯ НАДПИСЬ». Ссылок оказалось больше, чем достаточно, но большинство из них указывали на различные форумы, где проходили жестокие словесные баталии на тему открытия Америки семитами.
– Попробуй здесь, – сказал Влад, коснувшись пальцем экрана под строкой с оборванной цитатой «…ни камня, ни надписи никогда не существовало…».
Компьютер заурчал, пропуская через заданный фильтр колоссальное количество текстов, и вот на экране стало прорисовываться зеленое поле, на котором, словно мультипликационные цветы, распустились ломаные символы.
Некоторое время Влад и Адриано молча смотрели на экран. Только Мари, которая в это время стояла у маленькой электрической плитки, могла заметить, как ученые побледнели, а глаза их округлились. Друзья переглянулись.
– И здесь тоже! – хриплым голосом произнес Адриано, сделал глоток из бутылки и закашлялся.