Деменция. Диагностика и лечение. Глава 2. Факторы, влияющие на когнитивное развитие (М. Л. Чухловина, 2010)

Вопрос о факторах, влияющих на когнитивное развитие, остается достаточно сложным. С каждым днем мы получаем новую информацию, в основном о различных неблагоприятных воздействиях на когнитивное развитие. В то же время в клинической практике часто сталкиваемся с тем, что при отсутствии известных неблагоприятных факторов у детей выявляются выраженные когнитивные расстройства. И наоборот, казалось бы, наличие в анамнезе множества факторов, нарушающих когнитивное развитие, не приводит к его существенным изменениям. Рассмотрим современные представления о данной проблеме.

2.1. Влияние особенностей течения беременности и родов

Когнитивное развитие человека во многом определяется тем, как протекают эмбриональный и фетальный периоды его формирования. Морфологические исследования свидетельствуют о том, что первые кровеносные сосуды в развивающемся конечном мозге человека выявляются на седьмой неделе эмбриогенеза в области закладки стриатума, а затем – в закладке неокортекса в латеральной стенке бокового желудочка. Принципиально важные данные были получены при изучении воздействия пренатальной алкогольной интоксикации на развивающиеся сосуды коры большого мозга эмбрионов человека [164].

Показано, что относительная площадь сосудов и их количество на единицу площади у эмбрионов от матерей, страдавших алкоголизмом, было большим, чем в норме, что увеличивало васкуляризацию мозговой ткани. Это рассматривается как компенсаторный механизм уменьшения выраженности гипоксии эмбриона вследствие постоянной алкоголизации. У детей, рожденных женщинами, которые употребляли алкоголь во время беременности, может развиваться фетальный алкогольный синдром. Называют его еще «алкогольная эмбриофетопатия». Таких детей часто можно видеть в домах ребенка; женщины, страдающие алкоголизмом, отказываются от них. Ребенок с фетальным алкогольным синдромом отличается от здоровых новорожденных низкой массой и длиной тела, микроцефалией, наличием эпиканта, маленьких глазных щелей, опущением век, малыми размерами нижней челюсти, умственной отсталостью, множественными скелетными аномалиями, пороками сердца. В условиях обсервационного родильного дома с 2003 по 2005 г. фетальный алкогольный синдром составлял соответственно 2,7; 1,17 и 3,62 на 1 тыс. родившихся [135]. Алкоголь и его метаболиты обладают прямым токсическим действием, вызывают гипогликемию плода и внутриутробную гипоксию – ишемию, нарушая плацентарный кровоток и снижая церебральный метаболизм глюкозы, нейромедиаторный обмен, в частности работу NMDA-рецепторов.

Однако не только алкоголизм, но и курение матери отражается на развитии будущего ребенка. В промышленно развитых странах курение выявляется у 20–25 % беременных и кормящих матерей. В то же время известно, что курение беременных сопровождается повышением смертности плодов и новорожденных; нарушением органогенеза, развитием поражений нервной системы, ассоциированных со снижением когнитивных функций и поведенческими изменениями. Показано, что дети, подвергнутые антенатальному воздействию никотина, в первые месяцы жизни имели особенности поведения: чаще отмечались периоды беспокойства, негативно реагировали на умывание, купание; были менее чувствительны к мокрым пеленкам и более безразличны, когда их брал на руки незнакомый человек [105]. Это объясняют токсическими эффектами эмбриональной экспозиции к никотину, которая вызывает гибель холинергических нейронов, нарушение их пролиферации и дифференцировки [218]. Считается, что холинергическая система головного мозга представляет собой основную мишень для воздействия хлорорганических соединений путем угнетения активности ацетилхолинэстеразы и активации холинергических рецепторов.

Очень большое значение для когнитивного развития имеет не только отсутствие вредных воздействий, но и нормальная продолжительность пренатального периода. Работы ведущих отечественных неонатологов, неврологов свидетельствуют о роли перинатальной патологии в возникновении задержки внутриутробного развития, когнитивных нарушений [12, 18, 82, 198, 199, 207]. У новорожденных с очень низкой массой тела, не превышавшей 1500 г, часто выявляются внутрижелудочковые кровоизлияния, повреждения белого вещества перивентрикулярно, гидроцефалия; в США 40 % из ежегодно диагностируемых 6600 случаев детского церебрального паралича приходится именно на таких детей [259]. Рождение в сроки меньше 26 недель гестации сопровождается выраженными двигательными и когнитивными нарушениями при обследовании в два года [322]. Установлено, что дети, родившиеся с глубокой степенью недоношенности (меньше 33 недель гестации), даже при отсутствии двигательных расстройств, имеют выраженные когнитивные нарушения при обследовании в возрасте 20–24 года [334]. Это объясняют неблагоприятным влиянием недоношенности как результата осложненной беременности, ведущей к рождению детей с недостаточно дифференцированными корковыми центрами, с явлениями дисмиелинизации. Такие новорожденные часто подвергаются воздействию искусственной вентиляции легких, медицинским манипуляциям, необходимым для поддержания жизненно важных функций, с преждевременным прерыванием сенсорного потока к структурам ЦНС, который влияет на их формирование.

Катамнестические исследования по изучению влияния глубокой недоношенности на когнитивные функции были проведены в Нидерландах. При этом 959 детей, рожденных с гестационным возрастом меньше 32 недель и/или с массой тела ниже 1500 г в 1983 г., были повторно обследованы в возрасте девятнадцати лет [287]. Умеренные и тяжелые когнитивные нарушения были выявлены у 4,3 % обследованных, расстройства слуха и зрения (соответственно у 1,8 и у 1,9 %), у 8,1 % – двигательные нарушения; отмечалось сочетание этих расстройств у 4,5 %. При этом 24 % обследованных учились в специальных школах и имели низкий уровень образования, 7,4 % не работали из-за отсутствия необходимых знаний. В целом у 12,6 % лиц молодого возраста, родившихся с глубокой недоношенностью и/или с низкой массой тела, выявлены серьезные когнитивные или нейросенсорные расстройства, что затрудняло социальную адаптацию.

Следует подчеркнуть, что выявление когнитивного дефицита у детей с глубокой недоношенностью вызывает определенные трудности.

Установлено, что глубоко недоношенные младенцы без неврологической симптоматики с учетом скорректированного возраста не отличаются достоверно от доношенных сверстников при стандартной оценке общего психического и психомоторного развития по обеим субшкалам шкалы Бейли, оценивающей прежде всего сенсомоторный интеллект [33]. Действительно, в возрасте тринадцати месяцев недоношенные дети не хуже доношенных удерживали кубики, открывали коробки, ходили по лестнице, играли в мяч. Однако у недоношенных детей, в отличие от доношенных, выявлялся дефицит рабочей памяти, которая во многом связана с функциональной активностью префронтальной коры головного мозга. Авторы подчеркивают, что резкое сокращение срока гестации даже при отсутствии структурных поражений ЦНС, по данным нейровизуализации, и при нормальном психомоторном развитии может приводить к лобной дисфункции у недоношенных детей к концу первого года жизни. Показано, что такие дети и в подростковом возрасте имеют сниженную повседневную память, обеспечивающую планирование действий на основе информации о прошлом опыте, что ассоциируется с гипоплазией гиппокампа и, по-видимому, с изменениями в коре префронтальной зоны головного мозга [297]. Следовательно, необходимо раннее выявление когнитивных нарушений у глубоко недоношенных детей с помощью специального тестирования для проведения комплексной терапии с участием невролога, психолога, педиатра.

На развитие когнитивных функций неблагоприятно влияют гипоксически-ишемические поражения головного мозга, что отражается на ЭЭГ-паттернах [133].

Идеологи пренатального воспитания, такие как М. Оден (M. Oden), А. Бертин (A. Bertin), Д. Чемберлен (D. Chamberlain), считают, что беременность – это активный диалог не только между матерью и ребенком, но и между матерью и отцом, окружающим миром. Всемирная организация национальных ассоциаций пренатального воспитания занимается просвещением супружеских пар, чтобы создать условия для здорового материнства и отцовства, гармоничного развития еще неродившихся детей.

В мае 2007 г. в Москве прошел Всемирный конгресс «Внутриутробный ребенок и общество. Роль пренатальной психологии в акушерстве, неонатологии, психотерапии, психологии и социологии». Приводим несколько основных положений принятого конгрессом Московского манифеста перинатальной и пренатальной психологии и медицины: «Ребенок до рождения – человек с собственными эмоциями, восприятием и памятью. Его жизнь начинается с зачатия, но для нее важна и предыдущая жизнь родителей. Пренатальная и ранняя постнатальная стадии развития – наилучшее время для профилактики соматических, психологических и социальных расстройств и в конечном итоге для улучшения жизни человека».

2.2. Возраст, пол и когнитивные функции

Демографическая ситуация в нашей стране в последние 10–15 лет оценивается специалистами как неблагоприятная и даже катастрофическая [30, 31, 149]. Для доказательства этого приводятся следующие основания: низкая рождаемость, массовая малодетность, низкая и снижающаяся продолжительность жизни населения, относительно высокий и устойчивый уровень младенческой (до одного года) и материнской смертности, чрезвычайно высокий уровень насильственной смерти, большое число разводов, абортов, увеличение количества одиноких людей и т. д. В результате в Российской Федерации происходит быстрое нарастание постарения населения: доля лиц старшего возраста составила 20,7 % в 2001 г.; прогноз предполагает увеличение этого показателя до 22,6 % в 2010 г. и до 24,8 % в 2016 г. В Санкт-Петербурге с 1996 по 2006 г. абсолютное число пожилых лиц (60 лет и старше) увеличилось на 4 % [29]. В геронтологии старение рассматривается как разрушительный процесс, развивающийся в результате нарастания с возрастом повреждающего действия экзогенных и эндогенных факторов, что ведет к недостаточности физиологических функций организма. При этом по темпам наступления выделяют естественное, преждевременное и замедленное старение; последнее характеризуется сохранением интеллекта, физических способностей, социальной активности.

Сравнительные исследования когнитивных функций у здоровых людей молодого и пожилого возраста показали следующее. При исследовании беглости речи (категориальные ассоциации: в течение одной минуты назвать слова, принадлежащие к категории «животные»; слова, начинающиеся на букву «П») происходила активация дорсолатеральной лобной доли, височно-теменной области головного мозга. Результат теста зависел от уровня образования и возраста испытуемых. У здоровых лиц при старении, по сравнению с молодыми, снижалось число воспроизводимых слов, но не было качественных различий. При выполнении простейших когнитивных заданий у пожилых лиц выявляется билатеральная префронтальная активация в отличие от активации префронтальной области только левой гемисферы у молодых людей. Считают, что это связано с использованием при обработке информации дополнительных компенсаторных механизмов.

Одной из важнейших когнитивных функций является память. Известно грубоватое сравнение Наполеона I: «Голова без памяти – все равно, что крепость без гарнизона». В настоящее время сохраняется представление о двойственности памяти с выделением кратковременной и долговременной памяти. Следует согласиться с мнением Р. Солсо (R. Solso), что хотя теория двойственности памяти несовершенна, она полезна как когнитивная модель [165]. Доказано, что кратковременная, оперативная, память может удержать немного информации, имеет период воспроизведения от 3–5 с до нескольких часов, требует постоянного обновления и чувствительна к различным воздействиям. В отличие от нее долговременная память имеет практически неограниченный объем, может хранить информацию долгие годы. Долговременную память разделяют на произвольную (информация запоминается сознательно, по желанию может быть воспроизведена), непроизвольную, включающую автоматическое воспроизведение навыков и полученной информации, необходимых в повседневной жизни, и семантическую, смысловую, хранящую данные, известные с детства, составляющие основу представлений об окружающем мире. При этом семантическая память – это память на слова, понятия, правила, абстрактные идеи. Тем, кто учится и должен запоминать многое, необходимо знать особенности нашей памяти. Еще римский поэт Гораций писал, что «если ты учишь, старайся быть кратким, чтоб разум послушный тотчас понял слова и хранил бы их в памяти верно! Все, что излишне, хранить понятие наше не может».

С возрастом постепенно происходит ухудшение памяти. Показано, что после достижения 30–40 лет жизни начинает уменьшаться масса головного мозга. Эти изменения особенно выражены в лобных долях, в постцентральных извилинах теменных долей, верхних височных извилинах, в затылочных долях, где находится корковое представительство зрительного анализатора. Наряду с возрастными атрофическими изменениями коры головного мозга происходит расширение его желудочковой системы и субарахноидальных пространств. Снижается число нейронов, количество дендритов, синапсов и в подкорковых структурах: в полосатых телах, черной субстанции; в голубом пятне, миндалине, в ядрах черепных нервов ствола головного мозга. Параллельно с возрастными структурными изменениями нервной ткани снижается активность нейротрансмиттерных систем: холинергической, дофаминергической, норадреналинергической, глутаматергической [9, 87].

Особенно страдает префронтальная кора головного мозга, имеющая двусторонние связи с дофаминергическими и норадренергическими структурами ствола. При этом показано, что норадреналин оказывает существенное модулирующее действие на кратковременную память и исполнительные функции префронтальной коры [92]. Экспериментальные исследования свидетельствуют, что при старении снижается содержание дофамина и его метаболитов в префронтальной коре, уменьшается плотность D1– и D2-рецепторов в головном мозге [93]. В результате нарушений нейромедиаторного обмена снижается быстрота реакции на внешние стимулы, способность концентрировать внимание и переключать его, уменьшается объем кратковременной памяти. Однако наличие и выраженность возрастного снижения памяти крайне индивидуальны. Многие пожилые люди имеют память, достоверно не отличающуюся от таковой у лиц молодого и среднего возраста. Недаром О. Бальзак писал: «Время – это капитал работника умственного труда».

В то же время описан синдром «доброкачественной старческой забывчивости». Пожилые люди жалуются на повышенную забывчивость; нейропсихологическое тестирование выявляло у них снижение памяти, которое не прогрессировало и не сочеталось с расстройствами других когнитивных функций. В дальнейшем разработка проблемы возрастного снижения памяти и других высших корковых функций привела к появлению нового термина «связанные со старением когнитивные нарушения» (aging-associated cognitive decline), предложенного в 1994 г. Международной психогериатрической ассоциацией и вошедшего в американское Руководство по диагностике и статистике психических заболеваний четвертого пересмотра (DSM-IV).

Приводим критерии диагноза «связанных со старением когнитивных нарушений»: 1) когнитивные нарушения по жалобам больного или его близких; 2) постепенное развитие нарушений, которые отмечаются в течение не менее шести месяцев; 3) нарушения выявляются в одной из следующих сфер – память, внимание, мышление, речь, зрительно-пространственное восприятие; 4) результаты нейропсихологического тестирования ниже нормы для данного возраста не менее чем на одно стандартное отклонение. Критерии исключения данного диагноза: 1) наличие когнитивных нарушений, соответствующих диагнозу «умеренное когнитивное расстройство» по МКБ-10; 2) выявление соматической патологии, которая могла вызвать когнитивные нарушения; 3) наличие органической патологии головного мозга; 4) наличие выраженных эмоциональных и поведенческих расстройств (депрессия, тревожное состояние и др.); 5) употребление психоактивных веществ.

Многочисленные исследования, посвященные влиянию пола на возрастное изменение когнитивных функций, достаточно противоречивы, хотя большинство указывает, что у мужчин с возрастом когнитивный дефицит развивается быстрее, чем у женщин, и более выражен. Обследование здоровых лиц в возрасте 20–65 лет в Великобритании показало, что уровень выполнения нейропсихологических тестов снижался с возрастом у мужчин больше, чем у женщин. Предполагают, что одной из причин этого может быть большая приверженность лиц мужского пола к вредным привычкам: курение, злоупотребление алкоголем. Известно, что выдающийся российский поэт Иосиф Бродский даже после нескольких инфарктов миокарда, операции на сосудах сердца не смог бросить курить и, вспомнив гибель Пушкина, пророчески написал в шуточных стихах: «Не знаю, есть ли Гончарова, но сигарета – мой Дантес».

С наступлением климактерического периода многие женщины начинают жаловаться на расстройства памяти, эмоциональные реакции, что связывают со снижением уровня эстрогенов в организме. Считают, что у здоровых женщин эстрогены действуют на дофаминергические, серотонинергические и холинергические системы и области головного мозга, связанные с выполнением когнитивных функций [250]. Исследования, проведенные с помощью нейровизуализации, показали, что у женщин молодого и среднего возраста половые гормоны модулируют функции головного мозга; острая потеря овариальных гормонов увеличивает распад нейрональных мембран; острое подавление овариальной функции ассоциируется со снижением активации областей мозга, имеющих определяющее значение для функции памяти.

2.3. Влияние наличия синдрома дефицита внимания и гиперактивности на когнитивные функции

В последнее время особое внимание педагогов, врачей, психологов, родителей привлекает синдром гиперактивности с дефицитом внимания (гиперактивное расстройство с дефицитом внимания – ГРДВ), распространенность которого у детей колеблется от 2 до 12 %. Предполагают, что число детей с данным синдромом в возрасте до 14 лет в России достигает величины 400 тыс. Согласно МКБ-10, этот синдром относят к категории гиперкинетических расстройств (рубрика F90) в разделе «Поведенческие и эмоциональные расстройства, начинающиеся обычно в детском и подростковом возрасте».

Диагностические критерии определяют ГРДВ как гиперкинетическое расстройство (F90), если оно отмечается в течение как минимум шести месяцев у детей до семи лет, при отсутствии общих расстройств развития, аффективных эпизодов и тревожных расстройств при наличии не менее шести симптомов невнимательности, трех симптомов гиперактивности и хотя бы одного симптома импульсивности. Считается, что кардинальными признаками ГРДВ являются нарушение внимания и гиперактивность, которые наблюдаются более чем в одной ситуации (дома, в школе, в поликлинике). Такой ребенок, не закончив одно дело, переходит к другому, теряя интерес к предыдущему занятию и легко отвлекаясь. Гиперактивность проявляется в невозможности усидеть на месте, когда ситуация требует этого (на уроке, на приеме у врача): ребенок вскакивает, бегает, прыгает вокруг. Американское статистическое руководство по психическим заболеваниям (DSM-4) разделяет ГРДВ на три формы: с преобладанием дефицита внимания, с преобладанием гиперактивности и импульсивности, сочетанная форма. Многочисленные исследования свидетельствуют, что ГРДВ приводит к нарушению адаптации как дома, так и в детском саду, в школе, хотя у многих таких детей уровень интеллектуального развития соответствует возрастной норме [83, 84, 196, 197]. Характерны не только социальная дезадаптация, но и увеличение риска наркомании, алкоголизации, курения, черепно-мозговых травм, суицидальных попыток.

Проблема с гиперактивностью и дефицитом внимания у детей возникла давно. Считают, что первым клиническим описанием ребенка с ГРДВ можно считать работу А. Кричтона (A. Crichton), опубликованную в 1798 г. Затем немецкий врач Г. Хоффман (H. Hoffmann) в 1845 г. описал ребенка с повышенной двигательной активностью, назвав его «непоседа Фил». По мнению О. А. Пылаевой [150], яркое описание гиперактивного ребенка есть в рассказе О. Генри «Вождь краснокожих», опубликованном в 1910 г. Действительно, десятилетний Джонни, похищенный бандитами с целью выкупа, постоянно находился в движении, речь была беспорядочной, торопливой, активные игры часто становились агрессивными. Это позволило одному из грабителей сравнить мальчика с «двуногой ракетой» и «веснушчатой дикой кошкой». У ребенка были проблемы с окружающими и дома, и в школе, что говорит о социальной дезадаптации. Даже отец, которому похитителям пришлось заплатить за согласие взять мальчика обратно, советовал бандитам вернуть его домой ночью, чтобы не видели соседи, поскольку он «не отвечает за то, что они сделают с человеком, который приведет Джонни домой».

В связи с тем что при обучении в этих случаях возникали серьезные проблемы, Оксфордская международная группа по детской неврологии в 1962 г. для таких детей предложила использовать термин «минимальная мозговая дисфункция». Однако медиков этот термин не удовлетворял в силу его неопределенности, что мешало проведению лечебных, реабилитационных мероприятий. Это привело к возникновению нового термина – «синдром дефицита внимания», который вскоре трансформировался в «синдром дефицита внимания и с гиперактивностью». Иногда родители, услышав такой диагноз, обижаются на врача, поскольку полагают, что это с их стороны имеется недостаток внимания. Нет, дело в другом. Как правило, родители в таких случаях внимательны к ребенку, делают для него все возможное; речь идет о том, что дети не могут концентрировать внимание в той степени, которая от них требуется по возрасту. Необходимо отметить, что попытки кричать, наказывать детей с ГРДВ не дают результата, а только осложняют ситуацию. В каждом случае родители обычно стараются найти какие-то свои методы воздействия на ребенка. Так, сын выдающегося норвежского драматурга Г. Ибсена, будущий профессор социологии Сигурд, в детстве «порой бывал так непослушен, что казалось, будто сам дьявол в него вселился. В такие моменты он мог толкнуть горшки с цветами так, что они летели в окно». У госпожи Ибсен были свои приемы для воспитания послушания и уменьшения его повышенной двигательной активности. Уходя из дома (прислуги не было, и мальчика приходилось оставлять одного), она клала на пол кусок ваты и говорила, чтобы дальше этого места он не переступал. Позже Сигурд рассказывал, что вата так его гипнотизировала, что он садился на пол и не отрывал от нее глаз, пока мать не возвращалась домой.

В настоящее время ГРДВ рассматривается как состояние, в формировании которого участвуют генетические и средовые факторы. Считается, что вклад генетических факторов в развитие данного синдрома достигает 80 %, что он относится к полигенным расстройствам, так как для него описано более тридцати генов-кандидатов. Особое внимание уделяется исследованию генов, определяющих обмен дофамина: гену транспортера дофамина (DAT1/SLC6A3) и генам двух рецепторов (DRD4 – рецептор дофамина 4-типа, DRD5 – рецептор дофамина 5-типа). Показано, что первый ген, который картирован на коротком плече 5-й хромосомы (5p 15.3), кодирует белок переносчика дофамина, осуществляющего обратный захват его из синаптической щели. Полиморфизм данного гена, в частности присутствие аллеля 10R, ведет к увеличению содержания белка DAT и ассоциируется с риском развития ГРДВ. Второй ген рецептора DRD4 расположен на коротком плече хромосомы 11 (11p 15.5) и кодирует один из пяти белков – рецепторов дофамина, отвечает за распознавание дофамина на постсинаптической мембране. Наличие аллеля 7R ассоциируется с уменьшением чувствительности рецептора к дофамину и с повышенным риском развития ГРДВ. Полагают, что преимущественная распространенность рецепторов DRD4 в лобных областях, подкорковых ядрах головного мозга определяет их важную роль в патогенезе ГРДВ.

Третий ген рецептора DRD5 картирован на коротком плече 4-й хромосомы (4p 16.3). Носительство аллеля 148 нп сопровождается риском возникновения ГРДВ, хотя функциональная значимость продукта данного гена окончательно неясна. Кроме того, проводятся исследования по изучению других кандидатных генов, прежде всего участвующих в обмене серотонина, норадреналина, глутамата. Такое внимание именно к генам, влияющим на обмен нейромедиаторов, объясняется их ролью в патогенезе ГРДВ, что согласуется с нейромедиаторной концепцией данного расстройства.

Наряду с генетическими, нейромедиаторными аспектами ГРДВ проводятся исследования средовых факторов, способствующих развитию данного синдрома. Показана роль недоношенности, гестоза, внутриутробных инфекций, интоксикаций (курение, алкоголь, наркотики), патологии родов, раннего искусственного вскармливания, авитаминоза, негативных психологических воздействий, неблагоприятной семейной обстановки в возникновении ГРДВ. Родители должны помнить, что требования, предъявляемые к ребенку, должны соответствовать его возрастным возможностям. Нужно постараться вспомнить свое детство и те трудности в общении со взрослыми, которые возникали. Об этом удивительно точно сказал выдающийся русский поэт Максимилиан Волошин: «Таинственный рой сновидений овеял расцвет наших дней. Ребенок – непризнанный гений средь буднично серых людей».

У детей с ГРДВ, по сравнению со здоровыми сверстниками, с помощью нейровизуализации (МРТ головного мозга и позитронно-эмиссионной томографии) удалось выявить снижение объема префронтальных отделов лобных долей, мозолистого тела, хвостатого ядра; уменьшение церебрального кровотока и снижение потребления глюкозы в коре лобных долей, в подкорковых ядрах. Изменения морфологии и кровоснабжения головного мозга сопровождаются у таких пациентов усилением медленноволновой активности, особенно в лобных областях; ослаблением реакции активации регуляторных систем ЦНС, дефицитом сенсомоторного ритма альфа-диапазона [59, 142]. Почти у половины детей с ГРДВ выявляются коморбидные состояния. Среди расстройств, коморбидных ГРДВ, выделяют асоциальные нарушения поведения, депрессивные и тревожные состояния, расстройства речи, у 25 % детей возникают специфические расстройства школьных навыков, что затрудняет обучение и способствует социальной дезадаптации. Раньше считалось, что постепенно проявления ГРДВ уменьшаются и исчезают. Однако оказалось, что с возрастом уменьшается практически только гиперактивность, тогда как дефицит внимания и импульсивность сохраняются. Это приводит к развитию когнитивных нарушений, среди которых ведущую роль играют расстройства планирования, мышления, сложных видов деятельности. При этом распространенность ГРДВ у взрослых может достигать 6 %.

Проблемы дифференциальной диагностики познавательного развития детей с ГРДВ подробно рассмотрены в работе [20]. Авторы приводят данные о нарушениях рабочей памяти, внутренней речи, эмоционального контроля мотивации и уровня бодрствования у детей с данным синдромом. Показано, что у таких детей нарушено зрительно-пространственное восприятие, внимание. Вопрос о первичном дефекте когнитивных функций при ГРДВ остается спорным. Есть мнение, что таковым является трудность поведения по правилам; что дефицит управляющих функций характерен для таких детей [227]. Сохраняет актуальность положение о том, что основой ГРДВ является комбинация дефицита управляющих механизмов внимания и бдительности, понимаемой как поддержание произвольного внимания посредством высокого уровня мотивации [376].

Учитывая широкую распространенность, медико-социальную значимость ГРДВ, в нашей стране в последние годы осуществляется комплексный подход к данной проблеме. Разрабатываются методы помощи семье ребенка, страдающего ГРДВ (создание родительских групп, а также групп взаимопомощи); формируются навыки социального взаимодействия с использованием поведенческой терапии, с обучением пациента методикам самонаблюдения и саморегулирования; создаются коррекционные школьные планы с учетом особенностей ребенка. Следует помнить, что требования, предъявляемые к ребенку, должны соответствовать его возрастным возможностям. Выдающийся русский детский врач М. С. Маслов особенно подчеркивал это: «Ребенок не взрослый в миниатюре, а своеобразное существо, живущее и развивающееся по несколько своеобразным законам».

Особое внимание уделяется дифференцированному психолого-педагогическому сопровождению детей с ГРДВ: 1) у пациентов с дефицитом произвольной деятельности и произвольного внимания и 2) у больных со снижением общего уровня активации головного мозга [20]. При первом варианте предлагается обучать детей механизмам регуляции собственной деятельности с использованием внешней громкой речи; планированию своей деятельности, контролю за выполнением заданий. При втором – детей обучают правильно дозировать и распределять свою энергию; приемам релаксации и самоактивизации (дыхательная гимнастика, самомассаж). Медики широко применяют в лечении ГРДВ биологическую обратную связь, лекарственные препараты нейрометаболического действия (глицин, пикамилон, пантогам, фенибут, нейромультивит, энцефабол, инстенон и др.).

Известно, что с конца 1990-х гг. в Израиле, Канаде, США для лечения ГРДВ стали применяться психостимуляторы метилфенидат и декстроамфетамин, которые повышают активность дофаминергической и норадренергической систем, улучшают концентрацию внимания, память, поведение, уменьшают агрессию, способствуют налаживанию социальных контактов. Однако медиков настораживают побочные эффекты этих препаратов: возможность возникновения тиков, торможение роста тела, склонность к употреблению психотропных препаратов. В настоящее время проводятся исследования по использованию при ГРДВ препарата атомоксетина (страттера), нашедшего применение в США, который ингибирует обратный захват норадреналина в синаптической щели, увеличивает его содержание в префронтальных областях коры головного мозга, тесно связанных с когнитивными функциями, прежде всего с вниманием и памятью.

Думается, что выбор тактики лечения детей с ГРДВ должен проводиться с полным пониманием того, что ребенок развивается, и каждое лекарственное воздействие должно быть обоснованным, обладающим минимальными побочными эффектами.

2.4. Факторы внешней среды и когнитивный дефицит

Доказано, что состояние когнитивных функций зависит от факторов окружающей среды. Большие дозы ионизирующей радиации вызывают повреждение ЦНС, прежде всего радиочувствительных зон (лимбическая система, ядра ствола головного мозга, зрительный бугор, мозжечок, подкорковые ядра); поражаются не только нейроны, но и глия, особенно олигодендроциты, что в дальнейшем приводит к демиелинизации. Кроме того, отсроченные пострадиационные поражения капиллярного русла и мелких артерий ведут к развитию острых нарушений мозгового кровообращения с последующим нарушением когнитивных функций.

Сегодня большое влияние на когнитивное развитие детей и подростков оказывает просмотр телепередач и работа с компьютером. Описывая проблемы, возникшие у сына-старшеклассника, его мать написала мне: «У него мания – телевизор!!! Он может сидеть у телевизора по восемь часов подряд и более. Человек он впечатлительный, возбудимый и живет, по-моему, в мире фантазий. Не терпит никаких советов и на просьбы подумать о себе отвечает и ведет себя неадекватно. Стал грубым, раздражительным и даже агрессивным, возникли трудности в учебе, нарушения памяти, внимания». Телевидение воздействует на нас активно не только словом (вербальный уровень), но и музыкой (звуковой ряд), изображением (уровень видеоряда). Такое яркое, комплексное воздействие не может не заинтересовать ребенка, подростка, да и взрослого человека, которому хочется уйти от своих нередко сложных проблем в иной мир, красочный, радостный, неожиданный. Характерное для современного телевидения стремление к интерактивности и диалогическому способу представления информации проявляется в росте популярности телевизионного ток-шоу [15]. Автором проведен интересный риторический анализ речевого поведения ведущих американских ток-шоу. Это позволило выделить восемь определенных риторических стратегий: драматизации, идентификации, генерализации, индивидуализации, диалогизации, персонализации, актуализации темы, усиления ожидания. Сходные приемы используются и на российском телевидении. Благодаря проведенным исследованиям становится понятным, чем объясняется непреодолимое притяжение к голубому экрану. Особую тревогу вызывает широкое распространение патологического влечения к компьютерным играм. Необходимо подчеркнуть, что это не только уход от реальной жизни, замена решения жизненных ситуаций переходом в фантастический игровой мир, но и прямая дорога к деградации личности, развитию выраженных когнитивных расстройств. Кроме того, компьютерные игры с контрастными световыми эффектами могут вызвать у лиц, чувствительных к вспышкам света, судорожные приступы. Такие приступы в научной литературе называют videogame-эпилепсия.

В последние годы в нашей стране возникли и новые проблемы, среди них – патологическое влечение к азартным играм – гемблинг (от англ. gamble – играть в азартные игры). Это связано с ростом числа залов с игровыми автоматами, казино, которые нередко располагаются рядом со школами, колледжами, высшими учебными заведениями. Широкая распространенность, доступность мест для азартных игр приводит к увеличению лиц, имеющих к ним патологическое влечение (патологический гемблинг), которое рассматривается как болезнь в Американском статистическом руководстве по психическим расстройствам (DSM-4). Считается, что распространенность зависимости от азартных игр в популяции составляет до 3 % среди взрослых и до 6 % среди молодежи.

Согласно DSM-4, патологический гемблинг относится к расстройствам контроля импульсов и характеризуется десятью основными симптомами. Критерий А – постоянное проявление дезадаптивного поведения, которое разрушает личностное, семейное и профессиональное состояние, содержит следующие симптомы: А1) озабоченность индивида азартной игрой, навязчивые мысли о ней, А2) потребность увеличения ставок в игре, чтобы получить желаемый уровень возбуждения, А3) безуспешные повторяющиеся попытки контролировать, уменьшить или прервать гемблинг-поведение, А4) беспокойство и раздражительность при попытках уменьшить или прекратить гемблинг-поведение, А5) азартная игра для уменьшения чувства беспомощности, тревоги, вины, избегания жизненных проблем, А6) возвращение к игре после проигрыша, чтобы отыграться, А7) ложь в семье, на работе, на приеме у врача, чтобы скрыть вовлеченность в гемблинг, А8) воровство, мошенничество, подделка документов для получения денег на игру, А9) риск разрушения семейных, профессиональных отношений, возможностей получения образования из-за влечения к азартным играм, А10) расчет на помощь других людей в случаях тяжелой финансовой ситуации, обусловленной гемблингом. Для диагноза «патологический гемблинг» должны выявляться пять или больше перечисленных симптомов при соблюдении следующего условия: этот диагноз не ставится при гемблинг-поведении, характеризуемом как маниакальный эпизод (критерий В).

По МКБ-10, патологическая склонность к азартным играм (патологический гемблинг) шифруется в рубрике F63.0 и определяется как частые, повторные эпизоды участия в азартных играх, что доминирует в жизни человека и ведет к снижению социальных, профессиональных и семейных ценностей, к отсутствию должного внимания к обязанностям в данных сферах. Подчеркивается, что пациенты могут рисковать своей работой, делать большие долги и нарушать закон, для того чтобы добыть деньги или уклониться от возврата долга. Они описывают сильное влечение играть в азартные игры, которое с трудом поддается контролю, а также овладевающие мысли и представления об игре и тех обстоятельствах, которые сопутствуют этому акту. Причем это усиливается в момент стрессорных ситуаций.

Для нас важно помнить, что патологический гемблинг сопровождается развитием когнитивных искажений, проявлениями магического мышления в виде соблюдения определенных ритуалов, которые необходимы для выигрыша. Патологические игроки верят в удачу, в систему игры, разработанную самостоятельно или взятую у кого-то. Полагают, что в когнитивной сфере у гемблеров, вероятно, нарушен антиципационный компонент (прогностическая деятельность): патологические игроки либо не делают прогнозов относительно последствий игрового поведения, или проводят их некорректно [79]. Ведущей установкой при патологическом гемблинге является то, что деньги – причина и решение всех проблем. Важнейшим вопросом в проблеме патологического гемблинга является выяснение причин рецидива азартной игры. Специальное исследование на эту тему установило превалирующую роль когнитивных факторов над эмоциональными в развитии рецидивов патологического гемблинга [289]. Показано, что 23 % рецидивов азартной игры связаны с оптимистическими мыслями о возможности выигрыша, 17 % – с потребностью «сделать деньги» и только 13 % обусловлены наличием свободного времени, скукой. Эти данные свидетельствуют о тесной связи патологического гемблинга с когнитивными расстройствами, что необходимо учитывать при проведении комплексной терапии. Действительно, при обследовании канадских студентов с патологическим гемблингом обнаружены повышенное ощущение собственной удачи, удовольствия от азартной игры, негативное отношение к поиску лечения. Занятия с психологом по устранению ощущения наличия сверхудачи ослабляло положительную связь между игрой и получением от нее удовольствия, что свидетельствовало о необходимости воздействия на когнитивные функции для достижения терапевтического эффекта при патологическом гемблинге. В комплексной терапии пациентов, страдающих патологическим пристрастием к азартным играм, используется семейная психотерапия.

Среди состояний нехимической зависимости наряду с патологическим гемблингом в последние годы особое внимание привлекает тренингомания, которую определяют как «пристрастие к культуризму» – бодибилдингу. Особенностью тренингомании является сочетание в ряде случаев психической и химической (злоупотребление анаболическими гормонами) зависимости. С тех пор как в 1956 г. был синтезирован и выпущен в продажу препарат дианабол, он стал широко использоваться профессиональными атлетами для улучшения спортивных показателей. Следует подчеркнуть, что у молодых атлетов описаны поражения различных органов, и прежде всего сердца и нервной системы [341]. Распространение бодибилдинга – системы упражнений с нагрузками привело к частому использованию анаболических стероидов. У лиц 20–30 лет, регулярно практикующих занятия бодибилдингом и одновременно употребляющих анаболические гормоны в течение одного года или дольше, постепенно изменяются установки, системы ценностей, отношения с близкими людьми; прагматические цели подменяются бесплодными раздумьями, прожектами, фантазиями [174]. При этом формально-логические заключения обследованных подчиняются эмоциональному состоянию. У них развивается «мышление по желанию», направленное на вытеснение из сознания реальной ситуации, с блокированием критического отношения к себе. Считают, что опасность тренингомании заключается в создании ситуации, сочетающей занятия спортом и прием анаболических гормонов, которые вызывают нарушение не только физического, но и психического здоровья с развитием когнитивных и поведенческих расстройств.

Наряду с тренингоманией внимание врачей и психологов привлекает склонность к модификациям собственного тела (татуировки, клеймение, пирсинг, шрамирование), которая нередко наблюдается у молодых людей. Показано, что наличие модификаций тела коррелирует со злоупотреблением алкоголем, наркотиками, фактами насилия, школьными проблемами. В настоящее время многие исследователи рассматривают модификации тела с точки зрения продуктивных и непродуктивных способов совладания с жизненными трудностями. При этом выделяют три уровня стратегии: когнитивный, эмоциональный, поведенческий. Доказано, что в группе молодых людей, имеющих модификации тела, наиболее уязвимым оказывается эмоциональный уровень переработки стрессовой ситуации, что находит свое выражение в непродуктивном характере совладания со стрессом [143]. Такие люди более отчетливо демонстрируют проявления проблемного поведения в виде аутоагрессии, самоповрежденческих наклонностей, употребления психоактивных веществ.

Формирование и поддержание когнитивных функций тесно связано с пищевым поведением. Известно, что пищевое поведение должно быть таким, чтобы обеспечить поступление в организм всех необходимых пищевых веществ для поддержания энергетического, белкового, углеводного, липидного, минерального обменов. Однако у пациентов с ожирением пищевое поведение не только удовлетворяет потребности организма в белках, жирах, углеводах, микроэлементах, витаминах, но и выполняет другие функции. Это компенсация или замещение неудовлетворенных потребностей (сексуальные, общение с близкими людьми и др.); разрядка нервно-психического напряжения; это познание с активной работой обонятельного, зрительного, вкусового анализаторов; самоутверждение путем посещения ресторанов с выбором дорогих блюд; защита, когда переедание приводит к избыточной массе, которой и объясняют неудачи в личной и общественной жизни.

Принято выделять следующие три типа расстройства пищевого поведения. Первый тип называют экстернальным, связан он со сниженной насыщаемостью и характеризуется повышенной реакцией на внешние факторы (вид пищи, реклама ее, жующий человек рядом). Такой пациент постоянно что-то ест, если пища, которую он видит, доступна. Второй тип называют ограничительным, поскольку для уменьшения массы тела больной ограничивает прием пищи, что в дальнейшем вызывает психические и вегетативные расстройства. Третий тип описывают как эмоциогенный: в ответ на стрессорные ситуации возникают гиперфагические реакции – пациент переедает. В этих случаях к приему пищи побуждает не аппетит, а состояние тревожности, депрессии, что обусловлено нарушением обмена нейромедиаторов, особенно серотонина. Такое пищевое поведение может проявляться компульсивным пищевым расстройством или синдромом ночной еды. В первом случае пациент ест очень быстро, хотя чувства голода не испытывает, до ощущения переполнения желудка, вздутия живота. Во втором случае утром больной отказывается от пищи, зато вечером и ночью отмечается повышенный аппетит, что приводит к нарушениям режима сна и бодрствования. Сравнительные исследования показали, что в популяции компульсивный тип расстройства пищевого поведения составляет 6 %, синдром ночной еды – 1 %, тогда как у лиц с ожирением эти показатели соответственно достигают 25 и 9 %. Следовательно, нужно уделять особое внимание психологическим аспектам пищевого поведения при терапии ожирения, для того чтобы повысить уровень мотивации к снижению массы тела.

Необходимость таких мер очевидна, поскольку имеются данные о том, что ожирение является независимым фактором риска деменции [277]. Ожирение определяют как патологическое состояние, обязательным компонентом которого является накопление жира в местах его физиологических отложений. В индустриальных странах ожирением страдают 25–30 % взрослых людей, число таких лиц увеличилось в последнее десятилетие. Прогноз Всемирной организации здравоохранения в этом отношении неблагоприятен: к 2025 г. у 40 % мужчин и 50 % женщин будет выявляться ожирение. Проводились исследования по выяснению роли увеличенного индекса массы тела, чувствительного инструмента для измерения жировой ткани организма, в развитии деменции. Индекс массы тела (индекс Кетле) представляет собой отношение массы тела в килограммах к длине тела в метрах, возведенной в квадрат. Считается, что величина этого показателя в ряду 25–29,9 кг/м² соответствует избыточной массе тела, а свыше 30 кг/м² – ожирению. Показана ассоциация между повышением индекса массы тела и наличием деменции. При этом женщины с увеличением данного показателя имеют больше риск деменции, чем мужчины, что объясняют особенностями гормонального статуса и половыми различиями распределения жира в организме. Таким образом, профилактика деменции включает и предупреждение развития ожирения. Остаются актуальными слова Дж. Аддисона (J. Addisonn): «Когда я вижу эти столы, покрытые столькими яствами, мне чудится, что за каждым из них прячется, как в засаде, подагра, водянка, лихорадка и множество других болезней». Каждому человеку рекомендуется иметь представление об идеальной массе собственного тела, которая соответствует определенному росту. Наиболее простая формула Брока определяет идеальную массу тела как разность между ростом в сантиметрах и величиной 100. Модификация Брукша несколько сложней, но результат считается точнее: идеальная масса равна при росте меньше 155 см показателю его, от которого отнимают 95 см; рост 155–165 см – 100 см; рост 165–175 см – 105; рост выше 175 см – 110 (65 кг). Следовательно, мы должны стремиться к поддержанию идеальной массы тела, чего можно добиться посредством рационального питания в сочетании с физической активностью, соответствующей возрасту и состоянию здоровья. При этом сниженная физическая активность является независимым фактором риска когнитивных расстройств. Современные принципы построения диеты, лечебное питание при различных заболеваниях четко и доступно изложены в справочнике А. Ю. Барановского, Л. И. Назаренко «Основы питания россиян», выпущенном в 2007 г. [17]. При составлении диеты надо обращать внимание не только на количество калорий, содержание белков, жиров, углеводов, минеральных веществ, витаминов. Большое значение придается запаху пищи, который обладает влиянием на биоэлектрическую активность головного мозга. Изучение изменений ЭЭГ в зависимости от запаха предложенных продуктов питания показало следующее. На запах клубники развивалась наиболее выраженная медленноволновая тета-активность при отсутствии изменений в альфа-ритме. Запах шоколада был связан с наиболее низкой тета-активностью при значительном увеличении альфа– и бета-ритмов по сравнению с запахом несвежего мяса [323].

2.5. Курение, наркотики и когнитивные функции

К независимым факторам риска деменции относят и курение. В последние годы в обществе возросло употребление психоактивных веществ, в частности наркотиков, что приводит к развитию когнитивных расстройств. Показано, что в Италии первыми психоактивными веществами, которые употребляют дети и подростки, являются табак, алкоголь и марихуана [237]. Опрос подростков выявил, что 70 % выкурили хотя бы одну сигарету, активными курильщиками можно считать 14 % из них; 92 % выпили хотя бы один стакан вина или кружку пива; 28 % использовали марихуану. В развитии никотиновой зависимости имеют значение генетические факторы: полиморфизм генов, кодирующих цитохром 450, рецептор дофамина, переносчик дофамина и серотонина связан с курением. Ежедневное курение даже небольших количеств табака ассоциируется с увеличенной смертностью. У курильщиков повышена частота туберкулеза, заболеваний дыхательной, сердечнососудистой системы, инсульта, онкопатологии. Продолжительность жизни у курящих женщин и мужчин в среднем соответственно снижена на восемь и шесть лет [299].

Особую тревогу вызывает злоупотребление психоактивными веществами лицами молодого возраста. Клинический опыт свидетельствует, что, если несколько лет назад среди злоупотребляющих наркотиками преобладали асоциальные люди, то сейчас зачастую это молодые лица из благополучных семей, студенты, лица, имеющие хорошую, престижную работу. По статистическим данным, число подростков, состоящих на учете в психоневрологических и наркотических диспансерах, за последние десять лет увеличилось в 13 раз [121]. Подростки злоупотребляют наркотиками в 4,3 раза, а ненаркотическими психоактивными веществами – в 10 раз чаще, чем население в среднем.

Характер и выраженность когнитивных нарушений у пациентов, принимающих психоактивные вещества, как правило, определяется видом препарата, принимаемой дозой, продолжительностью зависимости, преморбидным фоном, особенностями функционирования органов и систем индивида. В последние годы увеличилось число лиц, страдающих наркоманиями, обусловленными употреблением психостимуляторов.

Одним из часто применяемых наркотиков является кокаин, получаемый из листьев растения Erythroxyion coca или полусинтетическим путем. Механизм действия кокаина связан с влиянием на нейромедиаторы: он подавляет обратный захват норадреналина, серотонина и дофамина пресинаптической мембраной, что обеспечивает его антидепрессивный эффект. В результате применения кокаина происходит стимуляция ЦНС, которая в дальнейшем сменяется расстройствами памяти, внимания, лобной дисфункцией. Нейровизуализационные данные свидетельствуют, что длительное употребление кокаина ведет к атрофическим изменениям головного мозга. При использовании в качестве наркотических препаратов амфетамина и его производных сначала повышается психическая активность, уменьшается потребность в отдыхе, сне, создается впечатление о приливе свежих сил, творческом подъеме. Однако достаточно быстро начинают развиваться когнитивные расстройства в виде мнестических нарушений, снижения внимания, лобной дисфункции [74]. У лиц, употребляющих амфетамин и его производные, отмечается раннее появление стойких органических изменений ткани головного мозга, что ведет к развитию очаговой неврологической симптоматики. Наряду с токсическим эффектом наркотических препаратов это связано со способностью амфетамина вызывать возникновение васкулитов и инфаркта головного мозга, а у некоторых лиц – геморрагического инсульта.

Например, при госпитализации пациента 23 лет был выявлен ишемический инсульт в вертебрально-базилярном бассейне с очагами ишемии в правой затылочной доле и в мозжечке по данным КТ головного мозга. Обследование больного позволило установить употребление амфетамина в течение трех лет, которое сопровождалось выраженным снижением памяти, внимания, частой сменой высокой активности состоянием адинамии; величина суммарного балла по краткой шкале оценки психического статуса оказалась равна 25, что соответствует умеренным когнитивным нарушениям. Следует ожидать, что после перенесенного инсульта высока также вероятность развития когнитивных сосудистых расстройств, обусловленных поражением стратегических зон (затылочной доли и мозжечка).

При осмотре пациента 29 лет, употреблявшего в течение 1,5 лет психостимулятор эфедрон (эфедрин, обработанный с помощью окислителей), наряду с левосторонней пирамидной, двусторонней мозжечковой симптоматикой были обнаружены умеренные когнитивные расстройства, суммарный балл по Краткой шкале оценки психического статуса составил 24 балла, результаты тестирования с помощью Батареи лобной дисфункции – 26 баллов.

В качестве наркотических веществ часто используются препарат конопли индийской и американской гашиш (марихуана, анаша, банг). Показано, что в состав конопли входит психоактивное соединение – тетрагидроканнабинол, которое накапливается преимущественно в гиппокампе, вызывая выраженные нарушения памяти. Кроме того, у лиц, употребляющих марихуану, развивается амотивационный синдром: они становятся вялыми, безразличными к близким, к своему здоровью, к работе, резко суживается круг интересов; эти лица в основном сосредоточены на добывании наркотического препарата. Через 2–3 года после начала употребления гашиша возникает выраженное снижение когнитивных функций, распад личности.

Среди лиц с наркозависимостью многие используют опиоиды, часто героин, употребление которого нарушает слухоречевую и зрительную память, изменения когнитивного потенциала Р300 выявляются даже спустя две недели абстинентного периода. При обследовании мужчин молодого возраста, страдающих героиновой наркоманией, нами выявлено снижение суммарного балла по краткой шкале оценки психического статуса (КШОПС, MMSE) в среднем до 24,6 балла, что свидетельствует о наличии умеренных когнитивных расстройств. При длительном приеме опиоидов в структуре когнитивного дефицита главную роль играет нарушение исполнительных функций, преимущественно контроль за выполнением заданий, что объясняют имеющейся у пациентов выраженной лобной дисфункцией. Следовательно, применение наркотических препаратов приводит к выраженным нарушениям когнитивных функций. При беседе с людьми, злоупотребляющими наркотическими препаратами, выясняется, что у них имеется четкое убеждение в том, что существуют легкие наркотики, не вызывающие привыкания и когнитивных расстройств, что, принимая в настоящее время небольшие дозы наркотических веществ, в дальнейшем удастся не повышать их. Думается, что в существовании таких мифических представлений прежде всего виноваты мы – медики, поскольку слишком мало уделяем внимания профилактике наркотической зависимости. Известно, что для возникновения психической зависимости от героина достаточно 2–3 его введений, для развития физической зависимости – одной недели систематического употребления.

Следует подчеркнуть, что систематическое потребление психоактивных веществ, не относящихся к наркотикам, также может вызвать снижение когнитивных функций. Такие токсические летучие вещества, содержащиеся в клее «Момент», вызывают зрительные, слуховые, обонятельные галлюцинации, в связи с чем нередко используются подростками, утратившими интерес к учебе, отличающимися расторможенностью «низших» влечений, психическим инфантилизмом. У таких пациентов выявляются снижение памяти, мотивации, нарушения мышления, выраженные вегетативные расстройства.

Австрийский психотерапевт Виктор Франкл (V. Frankl) (1905–1997), узник фашистских лагерей, даже находясь там, продолжал разрабатывать психотерапевтические концепции. В 1950–1960-х гг. он констатировал, что у многих людей происходит утрата смысла жизни и это приводит к депрессии, наркомании, к алкоголизму и агрессии. Он считал, что около 80 % алкоголиков и 100 % наркоманов не имеют жизненного смысла или почти утратили его; подчеркивал, что «эту пустоту люди стремятся занимать чем попало или выжигать» [178]. Современные методы лечения людей, злоупотребляющих алкоголем или наркотиками, включают воздействие на когнитивные функции, на формирование мотивации отказа от психоактивных веществ у пациента и выработку установки на ведение здорового образа жизни с использованием активных занятий спортом, музыкой.