Вы здесь

Дело о смертоносной игрушке. Глава 3 (Э. С. Гарднер, 1959)

Глава 3

Перри Мейсон открыл ключом дверь своего кабинета, выходящую в общий коридор, и увидел, что секретарь Делла Стрит уже ждет его.

На лице адвоката появилось недовольное выражение.

– Суббота, а мне пришлось вытащить тебя на работу, – сказал он.

– Такова плата за успех, – ответила она с улыбкой.

– Ну, по крайней мере, ты спокойно это воспринимаешь, – с облегчением вздохнул Мейсон.

Делла Стрит внимательным взглядом обвела кабинет: письменный стол с горой конвертов, открытые справочники и другие книги по праву, потребовавшиеся адвокату для составления записки, которую он собирался ей надиктовать, и заявила:

– Это наша жизнь. Надо принимать ее такой, как есть.

– Все равно это работа, – возразил Мейсон, вглядываясь в лицо секретарши. – Порой тебе должно становиться тошно от нее.

– Она захватывает сильнее, чем любая пьеса, – ответила Делла. – Ну, ты готов?

Она открыла блокнот и застыла с карандашом в руке.

Мейсон вздохнул и опустился на стул.

В этот момент на столе зазвонил телефон, тот, номер которого не значился ни в одном справочнике.

Знали этот номер всего три человека: сам Перри Мейсон, его бессменный секретарь Делла Стрит и Пол Дрейк, глава «Детективного агентства Дрейка», расположенного на том же этаже, что и контора Мейсона.

– Откуда Пол знает, что мы здесь? – удивился Мейсон.

– Мы с ним столкнулись у выхода из лифта, – сообщила Делла Стрит. – Он сказал, что у него, возможно, будет кое-что для нас, а я предупредила, что тебя сможет оторвать от записки только убийство.

Мейсон поднял трубку.

– Привет, Пол. В чем дело?

– Делла сообщила мне, что ты диктуешь важную записку и не хочешь, чтобы тебя отрывали, но я подумал, что мне все-таки следует позвонить. У меня в конторе сидит девушка, которая настаивает, что должна немедленно с тобой встретиться. Она сильно возбуждена, находится на грани истерики и…

Мейсон нахмурился:

– Сейчас я не могу никого принять, Пол. Может быть, во второй половине дня… А как она попала к тебе?

– Она нашла меня по справочнику. Номер твоей конторы значится для звонков в дневное время, а моей – в ночное время и субботние дни. Она позвонила мне, я ее выслушал и пригласил сюда. Сначала я не хотел обращаться к тебе, но теперь мне кажется, Перри, что тебе стоит с ней встретиться.

– Как ее зовут?

– Норда Эллисон.

– Что с ней стряслось?

– Это длинный и увлекательный рассказ. А девушка тебе понравится. Симпатичная, опрятная, неискушенная и неиспорченная. Неприятности просто раздавили ее. Она думает, что ей угрожает опасность, и полагает, что должна обратиться в полицию, и тем не менее не знает, что предпринять.

Мейсон колебался несколько секунд, а потом согласился:

– Хорошо, Пол, отправляй ее сюда. Пусть постучит в дверь, которая открывается в коридор, и я ее впущу.

– Догадываюсь, что это молодая женщина, – сказала Делла Стрит. – И Пол Дрейк сообщил, что симпатичная.

Мейсон приподнял брови:

– Откуда ты знаешь? Ты слышала наш разговор?

Секретарша рассмеялась:

– Я знаю, насколько вы оба впечатлительны! Она очаровала Пола Дрейка, а теперь намеревается очаровать и тебя.

– Но ненадолго, – пообещал Мейсон. – Мы побеседуем с ней минут пятнадцать-двадцать, а потом я вернусь к делам.

Делла Стрит улыбнулась понимающе, захлопнула блокнот и надела на ручку колпачок.

– Надеюсь, – сказала она.

В дверь робко постучали.

Делла Стрит встала и открыла дверь.

– Доброе утро, – поздоровалась она с Нордой Эллисон. – Я – Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона, а это сам мистер Мейсон. Представьтесь, пожалуйста.

Норда Эллисон застыла в дверях. Казалось, она пребывает в полуобморочном состоянии.

– Норда Эллисон, – произнесла она. – Из Сан-Франциско. Я… мне так неловко беспокоить вас с утра. Мистер Дрейк сказал, что вы заняты очень важным делом, но… про вас рассказывают, мистер Мейсон, что если человек попадает в беду, если у него действительно серьезные проблемы, то вы как раз тот адвокат, к которому следует обращаться.

Она замолчала.

Делла Стрит профессиональным взглядом окинула посетительницу и кивнула Мейсону, говоря, что у нее сложилось благоприятное впечатление.

– Проходите, мисс Эллисон, – пригласила она. – Мистер Мейсон действительно очень занят, но, если вы, особо не вдаваясь в детали, расскажете, что вас взволновало, не исключено, что он вам поможет. Только, пожалуйста, постарайтесь говорить кратко.

– Но не упускайте ни одного факта, – добавил Мейсон.

Норда Эллисон опустилась в большое черное кожаное кресло для посетителей и спросила:

– Вы знаете семью Селкирк?

– Тех самых? Хораса Ливермора Селкирка?

Она кивнула.

– Здесь ему принадлежит полгорода, – сообщил Мейсон. – И что с ним случилось?

– Я была помолвлена с его сыном Мервином.

Мейсон нахмурился.

– Мервин, кажется, живет в Сан-Франциско? – уточнил он.

Норда Эллисон кивнула.

– Я сама из Сан-Франциско, – повторила она.

– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Рассказывайте, что случилось.

– Прежде Мервин уже был женат. Его бывшая жена Лоррейн снова вышла замуж – за Бартона Дженнингса. От первого брака у нее есть сын Роберт. Он мне очень нравится, а прежде, как вы понимаете, нравился и Мервин.

Мейсон кивнул.

Норда вкратце поведала Мейсону о своих отношениях с Мервином Селкирком, о путешествии в Лос-Анджелес и о том, как она остановилась в доме Дженнингсов.

– Догадываюсь, что прошлой ночью случилось что-то, заставившее вас обратиться ко мне, – заметил Мейсон.

– Да. Я очень нервничала и, перед тем как улечься, приняла снотворное. Мой врач считает, что история с газетными вырезками принесла мне куда больше вреда, чем я думаю, и прописал успокаивающее, чтобы принимать перед сном, особенно если выдался беспокойный день. Вчера, когда я выяснила, что на самом деле требуется Лоррейн, я ужасно расстроилась. Первая таблетка не помогла мне, и я решила выпить еще одну.

Мейсон внимательно наблюдал за посетительницей.

– А ночью что-то случилось?

– Утром, – кивнула девушка. – Но еще мне кажется, что ночью я слышала выстрел.

– Выстрел? – переспросил Мейсон.

– Во всяком случае, я подумала, что это выстрел. Я хотела встать с кровати, потому что услышала, как плачет ребенок. Наверное, это плакал Роберт. Но тут подействовала вторая таблетка снотворного. Я говорила себе, что мне следует встать, но все откладывала и, наверное, снова отключилась.

– Хорошо, а что произошло, когда вы все-таки проснулись окончательно?

– Я встала очень рано – еще не было и шести. Я поднялась с кровати, в доме еще было тихо. Я оделась, спустилась вниз и открыла парадную дверь. Потом я зашла во внутренний дворик. Палатка Роберта стояла на месте, клапан был откинут. Внутри я заметила походный матрац и спальный мешок, но Роберт вместе с собакой уже уехал.

– Что дальше? Расскажите, что вас так расстроило.

– Я заметила конверт, торчащий из-под матраца в палатке. Точно такой же, как приходили мне по почте. С напечатанными на нем адресом, именем и фамилией. Роберт написал мне письмо.

Норда Эллисон открыла сумочку и протянула Мейсону листок бумаги, на котором карандашом были выведены детские каракули:

«Дорогая тетя Норда!

Я нашел этот конверт в подвале. На нем ваше имя. Я напишу вам письмо и положу туда. Я хочу, чтобы вы ко мне приехали. Я собираюсь в поход с Ровером. У меня есть пистолет. Мы все здоровы. Я вас люблю.

Роберт».

Мейсон прищурился.

– Продолжайте. Что вы сделали после того, как нашли конверт?

Норда Эллисон поджала губы.

– Марка оказалась непогашенной. На конверте были напечатаны мои имя, фамилия и адрес – все как на тех конвертах, что приходили по почте. Роберт пишет, что нашел этот конверт в подвале. Я на цыпочках отправилась к черному ходу. Там была лестница вниз, ведущая в комнату для игр. А за ней находилась кладовка… Там я его и нашла.

– Что? – не понял адвокат.

– Печатный станок.

– Вы имеете в виду тот станок, на котором печатались конверты, приходившие вам по почте?

Она кивнула.

– Да, это он, и на нем до сих пор набраны мои имя, фамилия и адрес в Сан-Франциско. На нем еще не высохли чернила. Станок оказался довольно высокого качества, его нельзя назвать просто игрушкой. Когда нажимаешь на ручку, резиновые ролики опускаются к поддону, в который налиты чернила. Затем поддон слегка поворачивается, ролики опускаются на шрифт и отходят. И, наконец, конверт или лист бумаги прижимается к покрытому чернилами шрифту.

– Вы так внимательно осмотрели станок? – поинтересовался Мейсон.

– Конечно! Я уже говорила, что пыталась найти именно такой… После того как я обратилась с жалобой на почту и… оказалось, что мама Роберта подарила ему станочек на Рождество и что он находится в Сан-Франциско… Конечно, я пришла к выводу, что конверты печатали на том самом станке, что получил в подарок Роберт. Такая игра с людьми очень в духе Мервина Селкирка.

– Продолжайте, – попросил Мейсон. – Что вы еще можете рассказать о станке, который обнаружили сегодня утром?

– Им совсем недавно пользовались. Чернила еще не полностью высохли.

– Откуда вы знаете?

Норда Эллисон взглянула на кончик своего среднего пальца.

– Я дотронулась до него, и на пальце остались чернила.

– А потом?

– Потом я стала осматривать все вокруг и нашла коробку с пачкой свежеотпечатанных конвертов – точь-в-точь таких, как те, в которых приходили вырезки из газет. Неужели вы не поняли? За всем этим стоит Лоррейн Дженнингс. Она пытается настроить меня против Мервина, чтобы я помогла ей добиться решения суда о постоянном проживании Роберта у нее. Она хочет, чтобы я дала показания против Мервина.

– Минутку, – перебил Мейсон. – Мне кажется, вы запутались. Вначале вы говорили о дьявольской изобретательности Мервина Селкирка, который специально купил печатный станок, чтобы сбить с толку правоохранительные органы, а теперь утверждаете, что все оказалось подстроено Лоррейн Дженнингс.

Норда с минуту обдумывала слова адвоката, а потом призналась:

– Да, я сама ничего не понимаю, но независимо от того, запуталась я или нет, я все равно права. Должно быть, вы думаете, что я, как и многие женщины, несу какую-то чушь, но в этом деле есть и другие подозрительные вещи.

– Какие?

– Ночью кто-то стрелял. Я слышала выстрел.

– Может, это был грузовик?

– Нет, выстрел, – уверенно заявила она. – А потом заплакал мальчик. Наверное, Роберт. Женский голос пытался его успокоить. Когда я… ну, отправилась в палатку и осмотрелась там, я нашла пустую гильзу от пистолета двадцать второго калибра. Она лежала в траве.

– Что вы с ней сделали?

– Взяла с собой.

– Где она сейчас?

– У меня.

Норда Эллисон открыла сумочку, вынула пустую гильзу от пистолета двадцать второго калибра и протянула Мейсону.

Адвокат осмотрел ее, понюхал и поставил на стол.

– Еще что-нибудь брали? – поинтересовался он.

– Да.

– Что?

– Конверты, на которых отпечатаны мои имя, фамилия и адрес. Два из коробки.

Она достала из сумочки два сложенных конверта с марками и протянула Мейсону. Тот внимательно изучил отпечатанный адрес.

– Да, фамилия ваша. Адрес, я полагаю, точный?

Норда Эллисон кивнула.

– Вы считаете, что это те самые конверты?..

– Уверена, мистер Мейсон. У меня с собой есть один из тех, что пришел по почте с вырезкой из газеты.

Норда протянула Мейсону еще один конверт. Адвокат сравнил их, потом достал из второго газетную статейку, озаглавленную: «Отвергнутый поклонник убивает женщину».

Вырезка была из какой-то газеты, выходящей в Нью-Йорке. В ней говорилось об отвергнутом влюбленном, чья бывшая невеста объявила о помолвке с другим мужчиной.

Бывший жених подкараулил ее во время обеденного перерыва возле здания, где она работала, и остановил на оживленной улице. Испугавшись, она бросилась бежать, но он выхватил из кармана револьвер и выпустил в нее четыре пули, а когда она упала под ноги пришедшим в ужас невольным свидетелям драмы, мужчина выстрелил себе в голову.

Мейсон достал лупу и сравнил шрифт на конверте, отправленном по почте, и на том, что Норда Эллисон взяла в доме Дженнингсов.

– Похоже, что они действительно отпечатаны на одном станке, – сделал вывод Мейсон. – Расскажите, мисс Эллисон, что вы предприняли после того, как обнаружили станок и конверты.

– Я, наверное, трусиха. Мне следовало разбудить их и потребовать объяснений. Но их обман вызвал у меня такое отвращение… К тому же я, в общем-то, испугалась… наверное, потеряла голову.

– Но что вы сделали?

– Я не стала больше ходить по дому. Я вышла во внутренний дворик, прошла в калитку, вернулась к парадному входу, который оставался незапертым, на цыпочках поднялась в ту комнату, где спала, собрала чемодан и спустилась вниз. В холле стоял телефон, и я вызвала такси.

– Вы никого не встретили в доме?

– Нет. Я думаю, все еще спали.

– И вы уехали на такси?

– Да, я сняла номер в гостинице «Миллбрей», позавтракала и… Понимаете, сначала я хотела сесть на первый же самолет, улетающий в Сан-Франциско, а потом… Не могу объяснить, мистер Мейсон, но у меня нехорошее предчувствие, словно мне угрожает опасность… Мне кажется, они собираются заявить… будто бы я совершила что-то нехорошее… Очень скверное предчувствие.

– Возможно, для него есть основания, но не исключено, что и нет никаких, – сказал Мейсон. – Но сейчас вам остается лишь одно.

– Что?

– Нанести удар первой. Когда вас что-то тревожит и вы не знаете, что делать, – переходите в атаку. Кому-нибудь известно, что вы нашли печатный станок и конверты?

Она покачала головой:

– Я уверена, что никому, мистер Мейсон. Оба они или спали, или уехали провожать Роберта. В доме было совершенно тихо. Вечером они сказали, что я могу спать сколько захочу. Меня разбудят, когда подойдет время отправляться к адвокату.

Мейсон обдумал ситуацию.

– У нас в активе печатный станок и конверты с вашим адресом, – сказал он. – Их, по крайней мере, мы можем принимать как реальный факт – конечно, если вы все рассказали откровенно.

– Ну, конечно. И что вы собираетесь предпринять?

– Свяжусь с почтовым агентством. Но прежде надо проследить, чтобы со станком ничего не случилось. А затем мы заставим Лоррейн Дженнингс объяснить, каким образом эти письма попадали к вам.

– Я думала, мне самой следует это сделать, но все произошло так внезапно. И все-таки, наверное, надо было потребовать у них объяснений. Может, вы им позвоните…

– И они сразу же уничтожат доказательства, – возразил Мейсон. – Нет, мы сейчас отправляемся прямо к ним, забираем эти доказательства, а потом миссис Дженнингс может приступать к объяснениям, как получилось, что она вздумала посылать вам письма.

– Мне надо туда идти, чтобы показать полицейским, что и где находится? – спросила Норда Эллисон.

– Да. Я тоже отправлюсь вместе с вами. Но мы окажемся там до приезда полиции.

Глаза Норды внезапно наполнились слезами.

– Спасибо вам, спасибо! – воскликнула она. – Спасибо, мистер Мейсон! Вы… вы такой замечательный!