Глава 2
Делла Стрит, доверенная секретарша Перри Мейсона, остановилась в дверном проеме в конце прохода между личным кабинетом адвоката и приемной. В уголках ее рта играла улыбка.
Наконец Мейсон почувствовал, что секретарша стоит неподвижно, и поднял голову от тома, который читал.
– Вы всегда говорите, что не любите дела, в которые вовлечены фигуры, – лукаво заметила Делла Стрит.
– Ты права, – с серьезным видом ответил Мейсон. – Я предпочитаю разбираться с драматическими ситуациями, где есть шанс изучить человеческие натуры. Я не хочу заниматься геометрией перед присяжными, чертить что-то на доске, складывать и вычитать, умножать и делить.
– А теперь нам придется включиться в дело, в которое вовлечена фигура, причем неплохая, должна заметить. Она ждет в приемной, – сообщила Делла Стрит.
Мейсон покачал головой.
– Мы и так загружены по горло, Делла. Ты же знаешь, что я терпеть не могу рутинные процессы. Я…
Что-то в поведении секретарши заставило мозг Мейсона отреагировать, хотя и с некоторым опозданием.
– Что там вовлечено в дело? – уточнил адвокат.
– Прекрасная фигура.
Мейсон отодвинул от себя книгу.
– Одушевленная?
– Очень даже живая, – засмеялась Делла Стрит.
– Ты хочешь сказать, что она двигается? – улыбнулся Мейсон.
– Ну, – задумчиво произнесла секретарша, – она колышется.
– Плавно?
– Обольстительно.
– Возраст?
– Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть.
– А тело?
– Великолепное.
– Имя?
– Элен Робб. В прошлом фотомодель, теперь певица в ночном клубе, совмещающая выступления с продажей сигар и сигарет.
– Приглашай ее, – попросил Мейсон.
– Она произведет на вас впечатление, – предупредила Делла Стрит. – Одета соответствующим образом.
– Как и большинство женщин, направляющихся в какую-то контору, – заметил Мейсон.
– В данном случае вы увидите не тот наряд, что ожидаете, – сообщила Делла Стрит.
Мейсон приложил пальцы левой руки к запястью правой и сосчитал пульс, поглядывая на часы.
– Сто двадцать восемь, – объявил он. – Учащенное дыхание. Ты еще долго собираешься держать меня в напряжении, Делла? Ты меня уже заинтриговала в достаточной степени. Так чего мы ждем?
– Какой там у вас пульс? – переспросила секретарша.
– Сто двадцать восемь ударов в минуту.
– Если ровно через пять секунд он не поднимется до ста восьмидесяти, вы можете снижать мое жалованье.
Делла Стрит исчезла и практически сразу же вернулась с Элен Робб.
Мейсон вопросительно посмотрел на решительную молодую женщину в длинном клетчатом пальто.
– Мисс Робб, мистер Мейсон, – представила Делла Стрит, а потом добавила, обращаясь к Элен: – Снимите, пожалуйста, пальто и покажите мистеру Мейсону то, что показывали мне.
Элен Робб распахнула пальто, а руки Деллы Стрит за воротник стянули его с плеч посетительницы.
Экстравагантная Элен Робб стояла в центре комнаты, нисколько не смущаясь. На ней остались облегающий свитер, юбка, не доходившая шести дюймов до колен, и черный леотард. Вокруг талии был круглой формы передник, размером с носовой платок, украшенный по бокам тонким кружевом.
У Мейсона невольно округлились глаза.
– Мисс Робб выиграла конкурс красоты, где она выступала в купальнике, – сообщила Делла Стрит. – В качестве приза она получила поездку в Голливуд, кинопробу и в результате определенную долю известности.
– Кинопробу? – переспросил Мейсон.
Элен Робб улыбнулась и объяснила:
– Как часть рекламной кампании. Я больше ничего не слышала от киношников. Иногда мне кажется, что в камеру даже не заправляли пленку.
– И путешествие в Калифорнию?
– Оно состоялось. Правда, мне пришлось ждать, пока в каком-нибудь самолете не окажется свободного места. Однако путешествие оказалось замечательным. – Девушка помолчала несколько секунд, а потом уныло добавила: – Пока длилось.
– А когда оно закончилось? – поинтересовался адвокат.
– Примерно шесть месяцев назад.
– Чем вы занимались с тех пор?
– Разными вещами.
– Последнее время она работала продавщицей сигарет и исполнительницей новых песен в ночном клубе в Ровене, – сообщила Делла Стрит.
– Ровена… – нахмурился Мейсон. – Небольшой городок, где…
– Указом городских властей санкционированы азартные игры, если они не противоречат законам штата, – добавила Делла Стрит. – Населения и территории едва хватает, чтобы получить статус города. Муниципальные расходы покрываются благодаря игорным заведениям и штрафам, взыскиваемым с неосторожных туристов, пытающихся преодолеть восемнадцать кварталов быстрее, чем позволяют установленные ограничения скорости.
– Полиция состоит из одного человека, – продолжила с улыбкой Элен Робб. – Если он находится в восточном конце города, он считает за правило оштрафовать хотя бы одного человека, направляющегося на запад. В это время в восточном направлении можно мчаться на полной скорости. С другой стороны, если представитель городской службы правопорядка находится в западной части города, то собирающимся на восток лучше не превышать скорости черепахи. В противном случае они определенно лишатся какой-то суммы или получат вызов в суд.
– Насколько я понял, этот полицейский абсолютно беспристрастен, – пришел к выводу Мейсон.
– Абсолютно, – подтвердила посетительница. – Он останавливает одного водителя, когда двигается с запада на восток, и одного – когда с востока на запад. Больше сложно успеть на местности, ограниченной восемнадцатью кварталами.
– Как я вижу, вы обладаете чувством юмора, – заметил Мейсон. – Делла устроила великолепную презентацию главной героини. Теперь, как мне кажется, вам пора сесть и рассказать, что вас беспокоит.
Элен Робб легким шагом пересекла кабинет, опустилась в огромное кожаное кресло, предназначенное для клиентов, положила ногу на ногу и улыбнулась Мейсону.
– Я привыкла работать на публику, – сообщила посетительница. – Меня так часто рассматривает большое количество людей, что, думаю, я не постеснялась бы искупаться в огромном аквариуме на углу Седьмой улицы и Бродвея. Но тем не менее я страшно рассержена и возмущена, мистер Мейсон.
– Почему же вы страшно рассержены и возмущены?
– Пять месяцев назад я устроилась на работу к Джорджу Анклитасу, – начала Элен Робб. – Ему принадлежит небольшой ночной клуб в Ровене. В задней части имеется комната, где вполне легально играют в азартные игры.
– И ваша трудовая деятельность там прекратилась?
– Да, вчера вечером, причем внезапно.
– Что произошло?
– Джордж и его правая рука и приятель Хитрец Маркус…
– Хитрец? – переспросил Мейсон.
– Его настоящее имя – Уилтон Винслоу Маркус, однако все зовут его Хитрецом.
– Продолжайте, – попросил Мейсон.
Адвокат обратил внимание, что Делла Стрит стенографирует каждое слово, произносимое в кабинете.
– Они хотели, чтобы я пошла на мошенничество, – заявила Элен Робб. – Они требовали, чтобы я подглядывала, какие карты у одного из клиентов, которого они решили обжулить, и сигнализировала им.
– Вы согласились?
– Нет.
– И что случилось?
– Мне надо было предвидеть, какая реакция последует. Джордж опасен. У него ужасный характер, он пришел в ярость, услышав мой отказ. Затем внезапно он глубоко вздохнул и лучезарно улыбнулся, как он умеет, сказал, что все в порядке, они справятся и без меня.
– Справились?
– Не знаю, я при этом уже не присутствовала.
– Что произошло – с вами, я имею в виду? – решил выяснить Мейсон.
– Джордж сообщил мне, что кассирша заболела и поэтому ушла домой. И мне велели сесть за кассу и не исполнять несколько моих номеров. Ну, оказалась недостача в размере ста двадцати долларов.
– Пока вы сидели за кассой?
– Да.
– На самом деле недостача или…
– На самом деле. Касса не сходилась.
– Так что случилось с наличными?
– Если честно, мистер Мейсон, я не знаю. Я думаю, Джордж проявил ловкость рук, когда вместе со мной пересчитывал наличные перед тем, как мне сесть на место кассира. Джордж умеет очень быстро действовать, хитро работает руками. Он умеет сдавать с низу колоды, подсунуть плохую карту. И его практически невозможно в этом уличить. Я уверена, что, когда Джордж пересчитывал деньги в кассе, он у меня под носом увел несколько купюр. Я знаю только, что, когда я собралась сдавать кассу, там оказалась недостача в размере ста двадцати долларов.
– Кто ее обнаружил?
– Я.
– И что вы сделали?
– Немедленно сообщила ему. То есть я попросила одну из официанток поставить его в известность. Он в тот момент играл в карты.
– И в результате?
– Он меня уволил. Я должна была получить зарплату – сто долларов. Он вручил мне сорок, заявив, что этого достаточно, чтобы уехать из города. А если я в течение двадцати четырех часов не покину пределы штата, он добьется ордера на мой арест. Он назвал меня воровкой и…
– В чьем-нибудь присутствии? – перебил Мейсон.
– Да, его могли слышать несколько человек. Он и не пытался понизить голос.
– Вы знаете чьи-нибудь фамилии?
– Например, Сейди Брадфорд.
– Кто она такая?
– Одна из девушек, которые выполняют различную работу. Иногда дежурит в туалете, иногда берет на себя обязанности гардеробщицы, иногда регистрирует постояльцев в мотеле.
– В мотеле? – удивился Мейсон.
– Да. Джорджу и Хитрецу принадлежат в городе целых два квартала. Мотель, казино, пруд с форелью, ночной клуб, бар, казино. У них есть как современные здания, так и старые строения. Ночной клуб, например, переделали из амбара. Джордж модернизировал его, добавил кое-какие пристройки, однако постарался сохранить атмосферу давно ушедших дней. Кстати, клуб известен как «Большой амбар».
– Сейди Брадфорд слышала, как он называл вас воровкой? – уточнил Мейсон.
– Да.
– Она согласится выступать свидетельницей?
– Не знаю. Тут, скорее всего, на кон поставлен ее кусок хлеба.
– Что произошло после того, как он назвал вас воровкой и велел выехать за пределы штата?
– Я хотела пойти к своему шкафчику, чтобы переодеться, однако Джордж заявил, что все находящееся в нем – доказательства. Он думал, что я спрятала там деньги. Он вручил мне пальто и велел отправляться восвояси.
– Своеобразный способ увольнения сотрудников, – заметил Мейсон.
– Он сделал это с определенной целью.
– Чтобы отомстить вам?
– Частично. Последние несколько недель они играли в покер с Хелли Эллисом. Его полное имя – Хелман, однако большинство называют его просто Хелли.
– Они хотели, чтобы вы сигнализировали им, какие карты у этого Хелмана Эллиса?
– Все правильно. Вчера они решили обчистить его по-крупному. Джордж испугался, что я могу кому-то рассказать, что они от меня требовали. В таком случае у него возникнут неприятности. Так что он попытался меня дискредитировать, поставить под сомнение мою честность. Он дал мне денег, которых хватило бы на то, чтобы уехать из города. Он сказал, что попросит кого-нибудь собрать мои вещи и отправить чемодан на автобусный вокзал «Грейхаун» в Финиксе, Аризона. Я смогу их там забрать: чемодан придет на мое имя.
– А когда он будет освобождать ваш шкафчик? – спросил Мейсон.
Элен Робб прямо встретилась взглядом с адвокатом.
– Вы не знаете Джорджа. Я его хорошо изучила. Когда он будет освобождать мой шкафчик, он пригласит нескольких свидетелей, и все увидят пачку купюр.
– Вы впервые сидели за кассой вчера вечером? – уточнил Мейсон.
– Нет, и раньше приходилось.
– А недостача когда-нибудь случалась?
– Думаю, да, – сообщила она. – Только не с наличными. Я слышала, как Джордж жалуется, что прибыль не такая высокая, как следовало бы ожидать при таком количестве народу. Он намекал, что кто-то из работников не пропускает все проданное через кассу. Он угрожал, что пригласит частных детективов и всем придется пройти проверку на детекторе лжи.
– Насколько я понял, он не пользуется любовью у сотрудников, – заметил Мейсон.
– В последнее время он не выигрывал конкурсов на самого популярного работодателя, – сухо ответила Элен Робб.
– И кто-то пытался его надуть?
– Джордж так считает. Предполагаю, что, скорее всего, он прав.
– А это лицо или лица могли что-то сделать с кассой?
Посетительница покачала головой.
– Хозяина в основном обманывают в баре, – объяснила она. – За выпивку платят наличными, и если у стойки много народу, бармен получает деньги сразу же у четырех или пяти человек, выбивает чеки на разные суммы, и никто его не проверяет. Например, один клиент заказал коктейль за семьдесят пять центов или доллар. Другой взял что-то за шестьдесят центов. Третий угощает нескольких друзей, и его счет набегает на два доллара и восемьдесят пять центов. Хороший бармен умеет точно рассчитать время таким образом, что практически все стаканы пустеют одновременно. Начинается суета, несколько человек протягивают ему деньги с разных сторон. Бармен получает у всех причитающиеся суммы, отправляется к кассе и начинает пробивать различные цифры. Если бармен умеет хорошо считать в уме, он в состоянии сложить все причитающиеся суммы и пробить окончательную таким образом, что она ровно на два доллара меньше истинной. Затем он точно дает сдачу каждому покупателю. На дисплее кассы выскакивают различные цифры, сменяя друг друга менее чем через секунду. Никто не может точно определить, чей счет пробивается в данный момент. Если бармен замечает, что кто-то внимательно наблюдает за кассой, он абсолютно точен, а если клиенты разговаривают и не смотрят в его сторону, он обязательно положит несколько долларов себе в карман. За вечер ему удается провернуть подобное от десяти до двадцати раз.
– Вам приходилось работать в баре?
– Только не вчера вечером. Я сидела за главной кассой. У меня был единственный ключ от нее – по крайней мере, предполагается, что единственный. Ко мне подходили посетители со счетами или официантки уточняли, сколько набежало на их столиках. Я брала деньги и выдавала сдачу.
– Вы могли положить сколько-то денег себе в карман, если бы захотели?
– Это значительно сложнее, – объяснила она. – Официантки выписывают счета под копирку. Эти копии подшиваются в определенную папку, когда заканчивается смена. Теоретически, касса должна выдать общий доход за вечер, который равняется сумме цифр, стоящих под всеми выписанными счетами, вместе взятыми. Но и тут можно сыграть себе в карман.
– Каким образом?
– Обдурить уходящего клиента.
– Объясните, пожалуйста, – попросил Мейсон.
– Посетители оплачивают счета в кассе. Например, счет выписан на два доллара и восемьдесят пять центов. Клиент вручает вам двадцатидолларовую купюру. Вы притворяетесь, что усиленно складываете цифры на счете, потом вдруг что-то случается с ключом кассы. Вы концентрируете свое внимание на нем. В конце концов вы все-таки пробиваете два доллара и восемьдесят пять центов. Практически не обращая внимания на посетителя, вы вручаете ему пятнадцать центов, затем протягиваете две однодолларовые купюры, достаете пятерку, потом с минуту неотрывно смотрите на кассу. В девяти случаях из десяти клиент кладет полученную сдачу в карман и уходит. Если же он начинает класть ее в карман, а потом резко останавливается, вы достаете из кассы еще две пятерки и с улыбкой вручаете ему, затем снова неотрывно смотрите на кассу.
– Похоже, вы знаете все уловки, – задумчиво сказал Мейсон.
– Мне говорили о некоторых, – ответила она.
– И вы поете?
– Да.
– Давайте послушаем.
Она откинула назад голову, пропела несколько тактов популярной песенки, остановилась и заявила:
– По утрам я обычно ощущаю сухость в горле. Я люблю петь, всегда была музыкальной, однако выступления в залах, полных табачного дыма, не очень хорошо влияют на голосовые связки.
Мейсон кивнул, а потом внимательно посмотрел на лицо девушки.
– Вам приходилось переживать и взлеты, и падения, не так ли? – спросил адвокат.
– В основном падения, – призналась она. – Однако я продолжаю бороться. Наверное, вернусь к работе манекенщицы. На это можно жить, однако у манекенщицы нет будущего…
– Какое положение занимает Джордж Анклитас в Ровене? – поинтересовался Мейсон.
– Все зависит от того, кого спросить об этом. Мировой судья принадлежит ему с потрохами. У Джорджа есть что-то на Майлза Овертона, начальника полиции. Что касается официальных кругов, Джордж занимает высокое положение. Кое-кто из жителей его недолюбливает, но все перед ним пресмыкаются. Он силен.
– Мы прервем напряженный день и нанесем визит Джорджу Анклитасу, – решил Мейсон. – Вы случайно не знаете его телефонный номер?
– Ровена – шестьсот девяносто четыре восемьдесят один.
Мейсон кивнул Делле Стрит.
– Свяжись с ним, Делла. Послушаем, что он скажет.
Через несколько минут Делла Стрит дозвонилась до Джорджа Анклитаса и жестом показала адвокату, что интересующий его человек взял трубку.
– Джордж Анклитас? – спросил Мейсон.
– Да, – ответили на другом конце провода. – Кто вы? Что вы хотите?
– Я – Перри Мейсон, адвокат.
– Хорошо. Что вам от меня нужно?
– Поговорить с вами.
– О чем?
– О вашей сотруднице.
– Которой?
– Элен Робб, певице.
– Шлюха. И что там с ней?
– Я еду к вам, чтобы встретиться лично, – заявил Мейсон. – На дорогу у меня уйдет где-то полчаса. Мисс Робб приедет вместе со мной. Мне нужны все ее личные вещи и причитающиеся ей деньги, остальные детали я стану обсуждать с вами уже не по телефону.
– Хорошо. А теперь послушайте меня. Как только вы привезете сюда Элен Робб, ее немедленно арестуют. Если она желает следующие шестьдесят дней провести за решеткой, то она отправляется по адресу. Передайте ей, что я подготовлю ей торжественную встречу.
– Прекрасно, а раз уж вы планируете торжественный прием, заодно загляните в банк и снимите десять тысяч долларов.
– Десять тысяч долларов! – воскликнул Анклитас. – Вы это о чем?
– Я собираюсь предъявить вам иск от имени Элен Робб в связи с дискредитацией личности, клеветническими заявлениями и ложным обвинением. Если вы приготовите десять тысяч долларов наличными, я, не исключено, посоветую мисс Робб принять у вас эту сумму в качестве компенсации морального ущерба, а не обращаться в суд.
– Черт побери! Что вы несете? – заорал Анклитас.
– Я говорю о своих планах в отношении вас, – сообщил Мейсон и повесил трубку.
Адвокат посмотрел в полные удивления глаза Элен Робб.
– Вы готовы? – спросил он.
Девушка сделала глубокий вдох.
– Никто никогда не разговаривал так с Джорджем Анклитасом, – сообщила она. – Я еду вместе с вами.
Мейсон повернулся к Делле Стрит.
– Бери блокнот и карандаши, Делла, – велел он.