Глава 1
Перри Мейсон сидел в своем кабинете за письменным столом, откинувшись на спинку стула орехового дерева. Он настолько погрузился в изучение последнего решения Верховного суда штата, что не заметил, как в комнату вошла его секретарь Делла Стрит. Бесшумно приблизившись, она с невозмутимым видом положила перед ним десять хрустящих стодолларовых бумажек.
Занятый своими мыслями, Мейсон никак на это не отреагировал. Полностью поглощенный чтением документов, он не обращал на происходящее вокруг никакого внимания.
– Клиент шлет вам свою визитную карточку, – прервала его занятие Делла.
Мейсон выпрямился и наконец наткнулся взглядом на деньги, аккуратно разложенные на столе.
– Он сказал, что зовут его мистер Нал, – пояснила Делла. – Затем протянул вот эти стодолларовые бумажки, добавив, что это его визитные карточки.
Мейсон усмехнулся:
– Итак, черный рынок начинает желтеть. Как выглядит этот мистер Нал?
– Как топтун, – не раздумывая ответила Делла.
Перри удивленно поднял брови, выразительно глянул на деньги.
– Как топтун?
– Нет-нет, – поспешила пояснить Делла, – не дежурный администратор в универсаме! Я хотела сказать только, что он любит ходить по комнате из угла в угол… Совсем как вы, когда вас что-нибудь беспокоит. Как раз сейчас он топает туда-сюда, туда-сюда, исполняя марафонский танец на ковре в прихожей.
– Уж и не знаю, – пожал плечами Мейсон, – то ли современная цивилизация размягчает характеры наших преступников, то ли акулы черного рынка не успели еще закалиться. Слишком мало они еще потрудились, чтобы внутренне окрепнуть. В этом смысле добрые бутлегеры[1] были куда круче. Лично я считаю, что современным дельцам просто не хватило времени свыкнуться с мыслью, что они по другую сторону закона. Дай им еще месяцев восемнадцать-двадцать, и они станут такими же крутыми, какими в свое время были настоящие гангстеры.
– Он не делец черного рынка, – возразила Делла. – Это уж точно. Прекрасно выглядит, солидный, слегка прихрамывает, загорелый, ну и… Я его где-то уже видела. Ага, вспомнила! Я видела его фотографии.
– Давай, – бросил Мейсон.
– Майор Клод И. Уиннет, – продолжала Делла, – игрок в поло, яхтсмен, миллионер-плейбой. Когда началась война, бросил занятия богатого повесы, стал авиатором, сбил кучу немецких самолетов, попал в плен. Освобожден был прошлой осенью, затем уволен из армии по причине ранений и вернулся к своей любящей мамочке…
Мейсон кивнул.
– Да-да, помню, читал о нем. Награждение или что-то в этом роде. Кажется, недавно женился, так ведь?
– Четыре или пять недель назад, – подтвердила Делла. – Именно тогда мне в первый раз попалась на глаза его фотография… в газете. Потом еще раз на прошлой неделе репортер светской хроники нанес визит семье Уиннета. Он побывал в старинном родовом поместье с конюшней для пони, ездовыми дорожками, высокой изгородью, площадкой для гольфа…
– Пусть войдет, – прервал секретаршу Мейсон. – Но дай ему понять: мы кое-что знаем о нем. Так он займет меньше времени.
Майор Уиннет, поджарый, загорелый и очень нервный, вошел в кабинет вслед за Деллой. Его нервозность бросалась в глаза гораздо больше, чем его легкая хромота.
– Мистер Мейсон, – сразу же начал он, – я хотел скрыть свое имя и представился другим человеком, но ваша секретарша узнала меня, и теперь мне приходится выкладывать карты на стол. Исчезла моя жена. Ей нужна ваша помощь. Боюсь, что она попала в беду…
– Расскажите мне об этом поподробнее, – попросил Мейсон.
Майор Уиннет достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок бумаги и протянул его Мейсону. Перри Мейсон развернул письмо и прочел:
«Клод, родной, есть некоторые вещи, в которые я просто не могу тебя втягивать. Я надеялась найти выход, но, увы, боюсь, мне это не удалось. Мы были так счастливы! Однако прекрасное всегда слишком хрупко. Ни о чем не беспокойся. Вся вина и ответственность полностью лежит на мне, и я не допущу, чтобы ты пострадал за то, что сделал для меня. До свидания, мой любимый.
– Что она имеет в виду под словами: «Вся вина и ответственность полностью лежит на мне, и я не допущу, чтобы ты страдал за то, что сделал для меня»? – спросил Мейсон.
Майор Уиннет чуть замялся:
– Видите ли, моя женитьба, строго говоря, не совсем совпадала с желаниями моей матери. Я сделал это вопреки ее возражениям.
– Возражениям, высказанным вслух? – уточнил Мейсон.
– Естественно, нет.
– И тем не менее ваша жена знала о них?
– Женщины многое чувствуют без слов, мистер Мейсон. Я хочу, чтобы вы нашли ее и решили проблему.
– А потом сообщил вам? – задал еще один вопрос Мейсон.
– Безусловно.
Перри Мейсон задумчиво покачал головой.
В кабинете воцарилось молчание, прерываемое лишь неопределенными звуками с улицы и учащенным дыханием майора.
– Поступайте, пожалуйста, как считаете нужным, – наконец выдавил он.
– Когда ваша жена исчезла? – продолжая раздумывать, спросил Мейсон.
– Вчера вечером. Я обнаружил эту записку на комоде где-то около полуночи… Думал, она уже легла спать.
– Нет ли какой-нибудь причины, по которой ваша жена могла бы быть уязвимой со стороны, так сказать, внешнего воздействия?
– Исключено! Если вы имеете в виду шантаж, – сразу же отверг подобную мысль майор.
– Тогда объясните мне, почему ваша жена побоялась поделиться с вами своей бедой?
– Не знаю… разве что это связано с моей матерью… – задумчиво начал посетитель. – Моя мать – личность весьма необычная. Когда лет двенадцать тому назад умер мой отец, она взяла в свои руки бразды правления. Живет прошлым, руководствуется устаревшими понятиями…
– Ведет правильный образ жизни? – перебил его Мейсон.
– Не столько правильный, сколько… понимаете, существуют классовые различия, традиции аристократии, богатство, ну и все такое прочее. Полагаю, она была бы куда счастливее, женись я на женщине ее круга, – заключил майор Уиннет.
– Например, на ком?
– Ну, я не имел в виду конкретную особу, – торопливо сказал посетитель.
– Конечно, не имели. Именно поэтому я и спрашиваю вас.
– Э-э… возможно, Дафна Рексфорд, – неуверенно протянул майор.
– Думаете, это могло послужить причиной ухода вашей жены? – с сомнением произнес Мейсон.
– Нет-нет, не прямо. Моя мать приняла Марсию в семью, и, какие бы ни были у нее взгляды на брак, сейчас Марсия одна из нас, одна из Уиннетов.
– Ну а, скажем, что вы имели в виду под словами «не прямо»? – пожелал уточнить Мейсон.
– Марсия никогда бы не позволила себе совершить поступок, бросающий тень на меня, ибо знала, как к этому отнесется моя мать. Видите ли, мистер Мейсон, мы живем в большом, довольно старомодном поместье, там, за высоким сетчатым забором с мощными воротами и табличками «Посторонним вход воспрещен», находятся наши личные дорожки для верховой езды, ну и прочее в этом духе, и чем больше окружающий мир приобретает черты, которые вызывают неодобрение мамы, тем больше она старается от него отгородиться.
– Не случалось ли у вас чего-нибудь необычного в последние несколько дней? – поинтересовался Перри.
– Во вторник вечером в дом проник грабитель, – вспомнил майор.
– Что-нибудь взял?
– Драгоценности жены стоимостью где-то в двадцать пять или тридцать тысяч долларов. Хотя вряд ли за них можно столько выручить. В свое время они были застрахованы на пятнадцать тысяч…
– В свое время? – удивился Мейсон.
– Да, жена отменила страховку. И, как ни странно, всего за день до ограбления, – майор Уиннет бросил на адвоката почти умоляющий взгляд.
– Значит, отменила свою страховку, – повторил Перри. – А через двадцать четыре часа произошло ограбление?
– Да, – кивнул майор.
– И вы не усматриваете никакой связи между этими двумя явлениями?
– Абсолютно уверен, здесь нет ничего такого, – торопливо начал пояснять Уиннет. – У моей жены была для этого очень веская причина. Она застраховала драгоценности, когда жила на квартирах или в отелях и держала их при себе. Когда же вышла за меня замуж, то переехала в наше поместье Виста-дель-Мар. И вряд ли имело смысл продолжать выплачивать за них большие страховые взносы.
– Расскажите-ка мне об этом ограблении поподробнее, – попросил адвокат. – Кстати, почему вы не заявили о нем в полицию?
– Откуда вы узнали, что мы не заявили в полицию? – удивился майор.
– По выражению вашего лица, – сухо бросил Мейсон.
– Так получилось исключительно из-за того, что моя мать… – замялся майор, – ну понимаете, газетная шумиха и…
– Расскажите об ограблении, – повторил Мейсон.
Майор Уиннет говорил медленно, размеренно, тщательно подбирая слова:
– Я очень крепко сплю, мистер Мейсон. Моя жена – чутко. Во вторник ночью меня разбудили ее крики…
– Во сколько? – перебил его адвокат.
– Я взглянул на часы лишь несколько минут спустя. Полагаю, было где-то без четверти час.
– Сколько времени вы уже спали?
– Мы легли около одиннадцати…
– И крепко спали, пока не проснулись от криков вашей жены?
– Но где-то в моем подсознании остались смутные воспоминания о кричащей ласточке…
Мейсон высоко поднял брови.
– Вы, конечно, слышали о знаменитых ласточках миссии Сан-Хуан-Капистрано? – торопливо продолжил майор Уиннет.
Мейсон молча кивнул.
– Эти ласточки гнездятся не только в миссии, – продолжал майор. – И прежде всего известны тем, что строго в определенный день улетают и также строго в определенный день возвращаются. Думаю, время их прилета можно предсказать с точностью до часа. Редкое чувство времени. Как им удается возвращаться…
– И эти ласточки обитают в вашем поместье? – перебил его Мейсон.
– Поверьте, это большое неудобство, – сказал майор Уиннет. – Они лепят свои гнезда из грязи и прикрепляют их к карнизам. Наш садовник сбивает их в процессе строительства, но если какой-то ласточке удается усыпить его бдительность и доделать гнездо, мы его уже не трогаем. Ведь птицы откладывают яйца тотчас же, как гнездо готово.
– Дальше, – нетерпеливо бросил адвокат.
– Так вот. Гнездо той самой ласточки оказалось в очень неудачном месте. Главное здание в Виста-дель-Мар – это большой дом в испанском стиле с черепичной крышей и белыми стенами. Наша спальня расположена на втором этаже, и к ней примыкает выступающий балкон. Там-то птицы и слепили себе гнездо. Поэтому если кто вздумает перелезть через балкон, то неизбежно окажется всего в нескольких сантиметрах от гнезда.
– И грабитель, вы полагаете, перелез через балкон? – уточнил адвокат.
– Именно так. Мы нашли лестницу, приставленную к той стене дома. Когда злоумышленник перелезал через балкон, то потревожил ласточек, а они в таком состоянии особенно крикливы.
– И вы это слышали? – переспросил Мейсон.
– Либо слышал, либо думал, что слышал. Во всяком случае, моя жена не помнит этого, хотя спит очень чутко. Тем не менее вряд ли я ошибаюсь.
– Затем вы снова уснули?
– Очевидно, да. Помню, что слышал протестующие крики ласточек, и, хотя сон был нарушен, полного пробуждения все же не наступило. Я снова куда-то погрузился, и меня вырвали из глубокого сна лишь вопли жены.
– Она увидела грабителя? – нетерпеливо спросил адвокат.
– Ее разбудил шум в комнате. Она увидела, что кто-то стоит у платяного шкафа. Сначала подумала, что это я, и заговорила со мной. Но тут Марсия повернула голову и увидела меня рядом…
– Света было достаточно?
– Да, луна светила довольно ярко.
– Что было дальше?
– Грабитель уловил шум движения… – продолжал рассказ посетитель. – Наверное, скрипнула пружина кровати. Он метнулся к балкону. Жена громко закричала. Я окончательно проснулся, но не сразу понял, что, собственно, происходит. К тому времени он уже скрылся.
– Значит, вы считаете, ласточки кричали потому, что кто-то их растревожил?
– Совершенно верно. Перелезая через балкон, он, очевидно, задел гнездо.
– Когда ваша жена отменила страховку? – спросил Мейсон.
– В понедельник утром.
Адвокат задумчиво покрутил в пальцах свой любимый карандаш. Затем неожиданно спросил:
– Что произошло в понедельник утром?
– Мы все четверо завтракали вместе, – припомнил майор Уиннет.
– Кто был четвертым?
– Хелен Кастер, сиделка моей матери.
– Ваша мать больна?
– У нее слабое сердце, и врачи порекомендовали ей иметь в доме сиделку, – пояснил майор.
– Давно она у вас?
– Три года. Мы считаем ее почти членом нашей семьи.
– Вы позавтракали, и что дальше? – продолжал допытываться адвокат.
– Я писал письма. Мама… Точно не знаю, куда она пошла. Марсия каталась верхом.
– Где? – перебил майора Мейсон.
– Понятия не имею. По одной из наших дорожек.
– По-моему, в воскресенье вечером шел дождь, так? – прищурился Мейсон.
Майор Уиннет с удивлением поднял на него глаза:
– Какое отношение это имеет к делу? Почему это так важно, зачем…
– Забудьте об этом, – перебил его Мейсон. – Что было дальше?
– Ничего. Жена вернулась около одиннадцати.
– Когда она вам сказала, что собирается отменить страховку?
– Перед обедом. Она позвонила в страховую компанию, а затем написала им письмо, подтверждающее ее решение.
– Вы не заметили чего-либо необычного в поведении вашей жены?
– Ничего, – майор Уиннет произнес это так быстро, что, казалось, ответ висел у него на кончике языка, дожидаясь, когда Мейсон задаст вопрос.
– Ладно, – адвокат посмотрел на часы. – Сейчас десять тридцать. Мне надо связаться с владельцем детективного агентства Полом Дрейком. Мы начнем с вашего поместья. Будем танцевать оттуда. Я выеду около одиннадцати. Ваша мать знает об исчезновении вашей жены?
Майор Уиннет прочистил горло:
– Я сказал, что она навещает друзей…
– Как же вы объясните ей наше присутствие? – поинтересовался адвокат.
– А сколько вас будет?
– Мой секретарь мисс Делла Стрит, частный детектив Пол Дрейк, я сам и, возможно, один из помощников мистера Дрейка.
Майор Уиннет немного подумал:
– Как раз сейчас я занимаюсь одним горнорудным проектом. Полагаю, смогу представить вас маме как моих консультантов по этому вопросу. Ваш детектив не будет возражать, если придется выступить в роли инженера?
– Нисколько, – уверил майора Мейсон.
– Вы приедете в поместье и… наверное, захотите побыть там некоторое время.
Мейсон кивнул:
– Думаю, да. Нам также потребуются фотографии и приметы вашей жены.
Из внутреннего кармана майор вынул конверт с почти дюжиной фотоснимков.
– Я захватил их с собой. Ей двадцать пять, рыжеволосая, с голубовато-серыми глазами, рост – метр шестьдесят два, вес – пятьдесят восемь. Насколько я понял после осмотра ее гардероба, на ней клетчатый костюм – что-то вроде серой шотландки. Она в нем на одном из этих снимков.
Мейсон внимательно осмотрел фотографии, затем сложил их в конверт:
– Ладно, пошли. Вы поезжайте в поместье и приготовьте все к нашему приезду.