Глава 1
Делла Стрит, доверенный секретарь Перри Мейсона, положила ему на стол красивую визитную карточку. Взглянув на нее, Мейсон произнес:
– Миссис Самерфилд Мальден. Чего она хочет, Делла?
– Вам это имя о чем-либо говорит?
– Нет. А что?
Делла кивнула.
– Оно упоминалось в газетах. Она – Стефани Мальден, жена, точнее, вдова доктора Самерфилда Мальдена. Он в собственном самолете, управляя сам, летел на съезд медиков в Солт-Лейк-Сити и разбился. Об этом есть во вчерашней газете. Менее чем через час после катастрофы на одном из сухих озер в пустыне с воздуха обнаружили самолет, а в нем – обуглившееся тело доктора Мальдена. Вероятно, он из-за какой-то неисправности пошел на вынужденную посадку. И разбился.
Мейсон кивнул.
– Теперь вспомнил. Доктор Мальден – известный хирург, да?
– Очень удачливый, и не только как хирург. У него большая практика в правительственных кругах, – ответила Делла Стрит.
– Предполагаю, – заметил Мейсон задумчиво, – миссис Мальден пришла по поводу завещания, права наследования имущества. Но признайся, она слишком поторопилась. Обычно дожидаются похорон. Вдова безутешна?
– Это должно быть так, – с нажимом сказала Делла.
– Имеешь в виду, что нет?
– Ну, – ответила Делла Стрит, – она нетерпелива, нервничает. Изящно одета, молодая, привлекательная. Сидит, постукивая носком сорокадолларовой туфли об пол, выставив ножку в нейлоновом чулке так, будто на уме кое-что, кроме горя.
– Ты сказала, она молодая? – спросил Мейсон. – Разве доктор Мальден был не средних лет?
– Да. Она, я думаю, вторая жена или, возможно, третья, судя по тому, как выглядит. Она куколка.
– Сколько ей лет?
– Двадцать пять – двадцать шесть, роскошная фигура, о чем прекрасно знает. Одета так, чтобы подчеркнуть свои формы, хотя и с прекрасным вкусом. Она словно излучает сияние денег. Дорогая игрушка доктора Мальдена. Но ты можешь поставить на нее и наверняка выиграешь.
Перри Мейсон засмеялся:
– Ах, Делла! Не представляю, что бы я делал без твоих женских комплиментов. Возможно, очень многих упустил бы.
– Только не эту девушку, – улыбнулась Делла. – Ее нипочем не пропустили бы. Она сама позаботилась бы об этом.
– Довольно странное мнение о женщине, которая только что овдовела.
– Уже прошли целые сутки, – сыронизировала Делла.
– Ну, впусти ее. Полагаю, она ожидает положенную порцию почтительного сочувствия.
– Она ожидает положенную порцию почтительного внимания, – отпарировала Делла Стрит, – привыкла им пользоваться.
– Пользоваться? – спросил Мейсон.
Делла Стрит кивнула и вышла, чтобы проводить посетительницу в кабинет Мейсона.
Стефани Мальден была одета в жемчужно-серый, по фигуре костюм из легкого шерстяного материала. На плечи небрежно наброшена накидка из платиновой норки. Когда сняла замшевую перчатку, сверкнули большие бриллианты квадратной формы.
– Мистер Мейсон, – сказала она таким тоном, словно приветствовала давнего друга, – я не могу выразить, как ценю ваше любезное согласие встретиться со мной без предварительной договоренности. Представляю, как вы заняты.
Она мельком взглянула на Деллу Стрит.
– Садитесь, – пригласил Мейсон, – не обращайте внимания на мисс Стрит, моего секретаря. О наших клиентах она знает все, что знаю и, возможно, чего не знаю я.
На лице Стефани Мальден промелькнуло легкое недовольство.
– Это очень деликатное дело. Очень личное и очень конфиденциальное.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Делла Стрит сделает личные, конфиденциальные записи и проследит, чтобы с ними ничего не случилось.
– Вы… Я… Я просто не знаю, как начать, – сказала она, положив ногу на ногу и разглаживая на колене жемчужно-серую юбку. Ее светло-карие глаза уставились на носок левой туфли.
– Начните с середины, – предложил Мейсон.
Она быстро взглянула на него.
– Я думала, скажете – начните с начала. Обычно рекомендуют начать так.
– Ну, попробуем быть оригинальными, – сказал Мейсон. – Иногда лучше начать с середины. От нее недалеко и до начала, и до конца.
Она нервно усмехнулась и произнесла:
– Моим мужем был доктор Самерфилд Мальден. Известный врач. Он… Он погиб в авиакатастрофе.
– Я понял это, – сказал Мейсон. – Читал в газете.
Несколько минут посетительница молчала, словно ее мысли блуждали в месте, удаленном на миллион миль. Затем пришла в себя и вернулась к действительности.
– Видите ли, мистер Мейсон, у мужа были неприятности.
– Неприятности какого рода?
– Налог на доходы.
– Какие именно?
– Внутреннее бюро по годовым доходам в последнее время ревизовало дела всех врачей, в особенности преуспевающих, у кого большая практика в правительственных кругах.
Мейсон понимающе кивнул.
– Вы, конечно, знаете, часть платы врач берет наличными. Люди часто платят за консультацию в учреждении. Ну и тому подобное…
– У вашего мужа была большая практика в министерствах? – спросил Мейсон.
– Многих лечил токами высокой частоты. У него был штат медсестер, которые выполняли процедуры, и…
– И были медсестры, которые участвовали в сборе денег, да? – спросил Мейсон.
Она кивнула.
– Его правой рукой была Глэдис Фосс. Старшая медсестра, управляющая в лечебнице и тому подобное.
– Следователи допрашивали мисс Фосс?
– Да, ее расспрашивали.
– Сейчас она работает?
– Что делает сейчас, не имею представления, – продолжала миссис Мальден несколько резко. – Эта Глэдис должна была присоединиться к мужу в Солт-Лейк-Сити.
– Вы теперь знаете об их намерениях?
– Да. Доктор Мальден договорился с Глэдис, что она поедет в Финикс, Аризона, и получит сведения по тамошнему госпиталю. Но в Финиксе ее нет. Она туда уехала, а потом исчезла.
– Вы уверены, что Глэдис Фосс должна была встретиться с вашим мужем в Солт-Лейк-Сити?
– Ну да, разумеется, – ответила она. – Не будем наивными.
– Что вы еще можете рассказать о мисс Фосс? – спросил Мейсон.
– Глэдис Фосс двадцать семь лет. Моему мужу пятьдесят два, как раз опасный возраст. Он… О да, конечно, он был вполне мужчиной. В течение дня проводил с Глэдис довольно много времени. У них очень близкие, доверительные отношения.
– И вы думаете, что из этого что-то следует?
Она рассмеялась.
– Господи, мистер Мейсон! Я не дурочка и не вчера родилась.
– В газетах об этом ничего не пишут? – спросил Мейсон.
– Пока нет. Проглядели. Я должна быть готова к этому. Репортеры подойдут к двери, деликатно сообщат пикантную новость и спросят, могу ли я объяснить.
– И что сделаете вы? – поинтересовался Мейсон.
– Посмотрю прямо в глаза, – ответила она, – и скажу: «Правильно. Мисс Фосс должна была поехать в Финикс, а затем в Солт-Лейк-Сити». Скажу, что собиралась присоединиться к ним, но на день задержалась, а муж хотел, чтобы мы трое были вместе в машине. А вы чего ожидали? Что всплесну руками и горестно признаюсь репортерам: мой муж вел двойную жизнь, а я об этом не знала?
– Вы не первая его жена? – спросил Мейсон.
– Третья. И я его не украла. Вторая украла у первой. Потом умерла, и он был очень, очень одинок. Я не больно старалась женить его на себе. Никому не навязывалась. И вышла за него не из-за денег, мистер Мейсон. Если бы я вышла за богача старше меня на семьдесят лет, это было бы совсем другое дело. Но я вышла за мужчину, который старше всего на двадцать пять лет. Допустим, через десять лет отношения стали бы… ну, скажем, напряженные. Но уверена, взаимопонимание возможно в любом случае. Я вышла замуж потому, что доктор Мальден очаровал меня. Он был думающей машиной. Мог хладнокровно, беспристрастно, разумно обсудить любой вопрос и дать чертовски нестандартный ответ.
– А неприятности с подоходным налогом? – напомнил Мейсон.
– Они утверждают, что он утаил сто тысяч, но доказать не могут. Говорят одно: его денежный доход сейчас равен доходу таких же врачей с аналогичной практикой. Нашли также пациентов, заплативших ему за операции, один – двести долларов, другой – триста пятьдесят. Утверждают, что в последнее время мой муж получил много побочных денег.
– Итак, что произошло?
– Они расспрашивали мужа, а он просто рассмеялся им в лицо. Сказал, что о своих финансовых делах ничего не знает, а его счета ведет Глэдис и…
– А что сказала Глэдис Фосс?
– Ничего. Обещала просмотреть счета, а потом оставила их до своего отпуска.
– Как долго она с ним работала?
– Четыре года.
– А сколько лет вы женаты?
– Пять лет.
– Вы не думали, что разделяете с мужем ответственность за некоторые дела?
Она рассмеялась:
– Не будем ходить вокруг да около, мистер Мейсон. Нет, я ни о чем не знала. И если б вы были знакомы с доктором Мальденом, поняли бы почему.
– Так почему?
– Он полагался только на себя. Не думаю, чтобы доверял свои секреты хоть кому-нибудь. Всегда говорил по существу и только то, что хотел сказать. Не более.
– Хорошо, – подытожил Мейсон. – Вы нарисовали предварительную картину, но все ходите вокруг да около того, о чем действительно хотели переговорить со мной. Теперь, надеюсь, перейдете наконец к главному.
Она спросила:
– Что бывает при утверждении завещания на имущество такого рода?
– Ваш муж оставил завещание?
– Да.
– Каковы его условия?
– Все до последнего цента достается мне.
– А страховка?
– Страховка недавно изъята и переписана на меня.
– Сумма страховки?
– Сто тысяч долларов. В случае самоубийства считается недействительной.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – После похорон подадим заявление о назначении вас душеприказчицей его последней воли и завещания.
– А как быть с его собственностью? Допустим… Допустим, муж утаил какую-то сумму денег?
– Да, конечно, – сказал Мейсон, – государство принимает это во внимание. Оно не любит терять налог. Имею в виду как государственный департамент по налогам на наследство, так и бюро по годовым доходам. В случае смерти все сейфы опечатываются. Их вскрывают только в присутствии представителей департамента по налогу на наследство.
– Понимаю, – сказала она, снова рассматривая носок левой туфли.
Она быстро взглянула на Деллу Стрит, потом посмотрела второй раз.
– Продолжайте, – напомнил Мейсон.
Она сказала:
– Прямо не знаю… с чего начать, мистер Мейсон.
– Не начинайте, – сказал Мейсон, – а прямо приступайте к делу. В конце концов, мы знакомы недолго. Вам известны жизненные факты, а я адвокат. Давайте начнем о деле. Чего вы хотите?
Она сказала:
– Я постараюсь ничего не упустить.
Мейсон кивнул.
– Я всегда гордилась тем, что была… ну, бдительной.
– Начеку? – уточнил Мейсон, взглянув на Деллу Стрит.
– Начеку, – подтвердила Стефани, – но в чужие дела носа не сую.
– Хорошо. Продолжайте.
Она сказала:
– Моего мужа довольно часто вызывали ночью. Конечно, для практикующих медиков в этом ничего необычного. А я… Ну, я всегда хотела знать, что происходит.
– Вы уже упомянули об этом, – напомнил Мейсон.
– Я следила за тем, что происходит.
Мейсон кивнул.
– Ну вот, – продолжила она, – я обнаружила… Ну, это выглядит так, будто я все-таки сую нос в чужие дела…
– Не беспокойтесь так о себе, – прервал Мейсон. – Пусть вас волнует только результат, которого хотите добиться. Теперь успокойтесь-ка и расскажите все.
– Хорошо, – согласилась она. – У мужа в кармане была связка ключей. Время от времени я их изучала. Смогла определить назначение почти всех. Там был ключ от сейфа с гонорарами, за которым Внутреннее бюро доходов охотится, как коршун; а также ключи от лечебницы, от отделения в сейфе, где он хранил свои наркотики, от дома, от гаража.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Но о назначении еще двух ключей догадаться не смогла.
Мейсон кивнул.
– Тогда я, растопив свечу, сделала восковые копии этих ключей. Вы вините меня за это, мистер Мейсон?
– Давно скопировали?
– Примерно год назад.
– Продолжайте, – предложил адвокат.
Она сказала:
– Я сделала дубликаты этих ключей и решила, что обязательно найду двери, к которым они подходят. Как только выдалась возможность, я тайком перепробовала все замки в лечебнице мужа.
– К чему подошли ключи?
– Я уверяю вас, ни к чему в лечебнице.
– Тогда к чему же?
– Я наняла частного детектива следить за мужем. И узнала, что он время от времени бывает в меблированных комнатах в Диксивуде. Были все основания предположить, что эти ключи от квартиры 928-Б. Я узнала, муж за нее платит. Хочу надеяться, что вы еще не совсем меня презираете, мистер Мейсон. Но я терпеть не могу, когда делается что-либо касающееся меня, а я не знаю, что происходит.
Она вынула из сумочки два ключа, мгновение подержала их, сравнивая, и положила на стол Мейсона.
– Продолжайте, – сказал он, осторожно взглянув на Деллу.
– А вот еще. – Стефани передала Мейсону пачку фотостатов. – Я не знаю… То есть не знаю, что они означают. Это фотостатические копии страниц записной книжки, которая была в кармане его куртки. Они разложены по порядку.
Мейсон просмотрел копии.
– Откуда вы их достали?
Она опустила глаза.
– Из кармана его куртки. Я заметила, что эту маленькую тонкую записную книжку он очень бережет. Однажды, когда он менял одежду, я ее вытащила и спрятала.
– И что произошло?
– Он хватился, как только приехал в госпиталь. Позвонил мне и попросил посмотреть в костюме, который оставил для чистки. Я велела не класть трубку, пока поищу, а через несколько минут сказала, что нашла. Он вроде бы успокоился. Попросил привезти ее в лечебницу и отдать непременно в руки Глэдис Фосс, и никому другому.
– Что вы сделали?
– Только то, о чем он попросил. Но задержалась, чтобы снять фотостатические копии. Не стала ждать, пока проявятся. Копии на фотостатической бумаге забрала на следующий день.
Мейсон взял фотостаты.
– Что еще? – спросил он.
– За мной следят.
– Кто и зачем?
Она сказала:
– Может быть, представители Внутреннего бюро доходов. Точно не знаю. Знаю только, что за мной установлено наблюдение.
– Как давно?
– После того, как муж меня покинул.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Хорошо, посмотрим правде в глаза, мистер Мейсон. Допустим, что муж вел двойную жизнь, что под вымышленной фамилией жил в меблированных комнатах в Диксивуде, что там его встречала Глэдис Фосс, ну и что там был сейф со значительной суммой денег, допустим, со ста тысячами долларов. Что может с ними случиться?
– На какое имя снята квартира?
– Чарльза Эмбоя, – ответила она.
– Теперь задам очень личный вопрос. Считалось ли, что у Чарльза Эмбоя есть жена?
– Конечно. Для чего бы еще ему нужна была эта квартира?
– Не знаете, с ним кто-то жил?
– Нет, не знаю, если вы это имеете в виду. Знаю, что там жил мистер Чарльз Эмбой и… И этого для меня достаточно.
– Но вы уверены, что квартиру снимал именно ваш муж?
– О да.
– Как узнали?
– Нашла в его кармане чек годовой уплаты. Чек на имя Чарльза Эмбоя за квартиру 928-Б.
– Какова была сумма?
– Пять тысяч долларов.
Мейсон удивленно поднял брови.
– Вряд ли он уплатил за квартиру наличными.
– У мужа был другой банковский счет на имя фиктивных партнеров – Мальдена и Эмбоя. Он выдавал чеки на этот счет, подписываясь либо своим именем, либо «Эмбой».
– И возможно, использовал фиктивного партнера, чтобы тратить заработанное.
– Я не знаю.
– Квартплата составила пять тысяч долларов в год?
– Да, так.
– Ваш муж содержал довольно дорогое гнездышко.
– А почему бы и нет? Он мог себе это позволить. Уверена, ничто так не разрушает любовь, как унылое существование в дешевой квартирке с выцветшими коврами, сосновым туалетным столиком, грошовым зеркалом и расшатанной кроватью. Это делает все фальшью…
Несколько минут Мейсон изучал ее.
– Извините меня, но вы говорите так, будто все это вам знакомо.
Она взглянула на него настороженно. Помолчали.
– Вы никогда не были в этой квартире? – спросил наконец Мейсон.
– Нет.
– Почему?
– Господи, мистер Мейсон! Зачем бы я туда пошла?
– Посмотреть, что происходит. Получить доказательства.
– Доказательства чего?
– Вам никогда не приходила мысль о разводе?
– Нет. Я очень счастлива в настоящем. Я не против того, чтобы муж завел любовницу, только бы не знать об этом. Могу разделять его физическую любовь с кем-либо, но я не смогла бы примириться с мыслью, что он пытается меня перехитрить. Узнать, что муж содержит другую квартиру, для меня было шоком. Но боюсь, мистер Мейсон, вы можете неправильно понять меня.
– В чем именно?
– Флирт мужа может оказаться второстепенным делом.
– Так всегда бывает, – сказал Мейсон.
Она рассмеялась.
– Я не имела в виду именно это.
– А что вы имели в виду?
Она сказала:
– Давайте посмотрим на все это с другой точки зрения. Жизнь доктора не такая, как у большинства людей. Необходимо, чтобы в любую минуту знали, где он находится, и можно было бы вызвать. Обычный человек может сказать жене, что едет по делам в Чикаго, собрать чемодан и пожить четыре или пять дней с любовницей. Однако врач обязан держать под наблюдением сотни дел. Он может потребоваться в любой час дня и ночи.
Мейсон кивнул.
– Моего мужа часто вызывала миссис Эмбой. Получив такой вызов, он оставлял меня и говорил, по какому номеру его можно найти.
– Какой номер?
– Крестлайн 6-9342. Через телефонную компанию я узнала адрес, где установлен телефон Крестлайн 6-9342. Оказалось, это меблированные комнаты в Диксивуде. Мой муж, возможно, встречался в этой квартире с Глэдис Фосс. Возможно, она там жила. Не знаю.
– Как миссис Эмбой?
– Возможно.
– Вы не пытались узнать?
– Нет.
– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Что вы имели в виду, когда сказали «флирт был побочным делом»?
Она ответила:
– Я, конечно, думаю, что между Глэдис Фосс и мужем была и романтическая привязанность.
– Она симпатичная? – спросил Мейсон.
– Женщина не может правильно оценить внешность другой женщины из любовного треугольника. Но Глэдис Фосс не дурнушка.
– Можете описать ее?
– В ней есть все, что хочется женщине и что нужно мужчине: глаза, фигура, стиль. Если более точно, то ей двадцать семь, брюнетка, большие карие глаза. Рост пять футов два дюйма, вес сто двенадцать фунтов. Красивые ноги – она любит их показывать – и узкие бедра. Я бы возненавидела ее за внешность, даже если бы она не ловила на крючок моего мужа.
– Однако вы не думаете, что ваш муж был очарован только ее внешностью?
– В том-то и дело, мистер Мейсон. Полагаю, что наряду с романтической привязанностью их связывали и деловые отношения. Вероятно, муж попросил ее поработать с секретными документами и вычислить, чтобы он… Он… Нет, – спохватилась она, – я не могу зайти так далеко. Могу лишь предположить это как возможное.
– Вы не могли бы больше рассказать о таинственной миссис Эмбой? – спросил Мейсон.
– Звонила всегда миссис Эмбой и просила к телефону доктора Мальдена. Он подходил к телефону, и они всегда говорили только о симптомах. Конечно, я на одной стороне провода не могла полностью слышать разговора. Муж, бывало, говорил: «Когда у вас впервые возникла эта боль, миссис Эмбой?», или: «Не могли бы вы подробнее рассказать об одышке?», или что-либо в таком роде. Затем он устало говорил мне: «Думаю, придется уехать на несколько минут».
– А потом что?
– Потом говорил, что выезжает на вызов и я могу дозвониться до него по номеру Крестлайн 6-9342. А затем, говорил он, посетит на дому и других пациентов, и давал мне список номеров телефонов в том порядке, в котором намеревался сделать свои ночные визиты. Три или четыре раза, когда я вынуждена была его разыскать и прошло значительное время после ухода, я пыталась высчитать, где смогу его застать, не потревожив слишком много людей. Набрала третий или четвертый номер и узнала, что он там еще не был. Набрала предыдущие номера и обнаружила, что он еще по Крестлайн 6-9342. Когда это случалось, всегда говорил, будто с Эмбой были осложнения и он сейчас же выезжает.
– Вы ничего не заподозрили?
– Не сразу.
– Где теперь мисс Фосс? – спросил Мейсон.
– Я сама хотела бы знать. Возможно, в Солт-Лейк-Сити.
Мейсон сказал:
– Если человек смог утаить сто тысяч долларов наличными, то его доход должен быть чрезвычайно большим.
– Да, это так.
– Очень хорошо, – продолжил Мейсон. – Давайте посмотрим на это без эмоций и порассуждаем логически. Если ваш муж мог утаивать, предположим, по десять тысяч долларов наличными в месяц, а налоговая инспекция до сего времени этого не обнаружила, то его доход должен быть по крайней мере сто пятьдесят – двести тысяч долларов в год.
– Да, очень большой, – согласилась она.
– Вы думаете, эта примерная сумма соответствует действительности?
– Да. Думаю, это так. Сумма огромная, как и его расходы. Он тратил шесть тысяч в месяц.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Так почему же человек ставит себя в положение опасное, угрожающее профессиональной деятельности, привычному образу жизни и даже свободе, только ради того, чтобы утаить подоходный налог со ста тысяч долларов? Вы знаете, миссис Мальден, за махинации с подоходным налогом людей сажают в тюрьму. Даже если бы ваш муж избежал тюрьмы, разразился бы ужасный скандал, который, несомненно, повлиял бы на его профессиональную карьеру и повредил репутации намного больше, нежели он мог выиграть, скрыв подоходный налог.
– Да, мистер Мейсон, – сказала она. – Невзирая на мотивы, какими руководствовался муж, не считаете ли вы, что мы должны обнаружить некоторые факты прежде, чем это сделает кто-либо другой?
– Что вы имеете в виду?
– А вот что: я очень хотела бы знать истинное назначение квартиры, которую муж содержал под именем Чарльза Эмбоя. Была она любовным гнездышком или вторым деловым офисом?
– Либо тем и другим одновременно, – предположил Мейсон.
– Хорошо, допустим второе. Тогда там должен быть сейф с большой суммой денег. Разумно предположить, что Глэдис Фосс или кто-либо еще, кто делил с ним это любовное гнездышко, знает кодовую комбинацию цифр замка сейфа. Предположим, Глэдис узнала, что муж погиб в авиакатастрофе. Она уже, несомненно, об этом знает. Не будет ли для нее большим соблазном пойти в квартиру, открыть сейф, взять деньги и исчезнуть?
– Допускаю это, – сказал Мейсон. – Где живет Глэдис Фосс?
– На улице Кьюнею, 6931. Небольшой домик.
– Это далеко от квартиры в Диксивуде?
– Думаю, около мили или полутора миль.
– В своем домике она проживает одна?
– Да.
Мейсон нахмурился.
– Это очень странно.
Миссис Мальден пожала плечами.
– Вы пытались узнать, где сейчас Глэдис Фосс?
– Конечно. Была у нее дома. Приколола к двери записку. Оставила также записку в лечебнице. Позвонила в госпиталь в Финиксе.
– Она там была?
– Да, была. Но уехала.
– Вы искали ее в Солт-Лейк-Сити?
– Нет, мистер Мейсон. Я не готова к этому. Я хочу, чтобы этим занялись вы.
– Имеете в виду, чтобы я нанял детективов для?..
– Вот именно, – подтвердила миссис Мальден.
– Конечно, – сказал Мейсон. – Внутреннее бюро по годовым доходам, вероятнее всего, опередило нас. Предполагаю, они уже пытаются связаться с…
– Не думаю, – прервала она. – Налоговая инспекция, несомненно, догадалась, что муж утаивал наличные, но ничего не знает о квартире и, вероятнее всего, никогда о ней не узнает.
– Вернемся к подоходному налогу, – напомнил Мейсон. – Следователи почувствовали, что суммы в квитанциях вашего мужа на наличные неправдоподобно малы.
– Да, это так.
– Тогда они сделают тщательную ревизию и отыщут двух пациентов, заплативших наличными и сохранивших квитанции. Сопоставив их со счетами вашего мужа, обнаружат, что наличные зарегистрированы не были.
Она улыбнулась:
– Едва ли это будет просто.
– А почему бы нет?
– Муж был очень загружен, у него огромная практика в правительственных кругах. Он лечил токами высокой частоты, имел несколько аппаратов для этого и нанял четырех сестер для своей лечебницы.
– Глэдис Фосс была старшей сестрой?
– Да, это верно. Управляющей в лечебнице, доверенным секретарем, главной медсестрой и все в таком роде. Словом, его правой рукой. Муж объяснил налоговой инспекции, что они считали неудобным вести бухгалтерские книги. Отмечали только, что по счету уплачено, а каким образом – чеком или наличными, – не знали. Сказал, что поручил денежные дела исключительно Глэдис Фосс.
– Они вроде бы расспрашивали ее прежде, чем она уехала в отпуск?
– Да. Она сказала, что была очень занята, выполняла лечебные процедуры и наблюдала за пациентами, а не тратила время на бухгалтерию. Оформляла только самые необходимые документы. Сообщила также, что доктор Мальден не очень вникал в счета и был небрежен с деньгами. Еще сказала, что полученные от пациентов наличные клали в сейф и… В том-то и загвоздка, мистер Мейсон, это и усложняет дело. Словом, в банк деньги переводили только каждые две недели. Были, мол, слишком заняты, чтобы бегать туда через каждые несколько часов, оставляя пациентов ждать в лечебнице.
– Эти денежные взносы, как я понял, были очень велики?
– Не особенно велики. Это и послужило поводом для начала расследования. Когда пациент заплатил триста пятьдесят долларов наличными, по документам выходило, что за те две недели на депозит положена тысяча долларов, а налоговая инспекция полагает, что должно быть по крайней мере вдвое больше. И книги велись так, что невозможно установить: эти триста пятьдесят долларов наличными включены в депозит или нет.
Мейсон понимающе кивнул.
– Естественно, налоговая инспекция считала, что так вести бухгалтерские книги недопустимо. На дальнейшие расспросы Глэдис Фосс только повторила: я медсестра, а не бухгалтер. Доктору Мальдену посоветовали нанять бухгалтера, но он возразил, что терпеть их не может, всецело занят лечением людей и деньги для него мало значат, а его практика достаточно прибыльна, чтобы обеспечить существование, и, в конце концов, он врач, а не банкир.
– А затем Глэдис уехала в отпуск?
– Да, именно.
– А налоговая инспекция собиралась снова расспрашивать ее, когда вернется?
– Она обещала пересмотреть платежи, хотя уверена, что деньги спрятаны и утаены от обложения не были.
– И что тогда произошло?
– Период затишья. Возможно, налоговая инспекция ревизовала расходы мужа и искала дополнительный сейф или что-то в этом роде.
– А им не пришло в голову попытаться узнать, была ли у него другая квартира, снятая на вымышленное имя?
– Не могу сказать. Не уверена.
– Вы думаете, очень важно, чтоб я нашел Глэдис Фосс до того, как это сделает налоговая инспекция?
– Да.
– И чтобы она рассказала мне, что…
– Вы обязаны заставить ее говорить, вы адвокат!
– Но если я дам ей понять, что она имела дело с безналоговыми наличными деньгами, – сказал Мейсон, – могу этим все испортить?
Стефани прикусила губу.
– Об этом вы не подумали?
– Нет.
– Подумайте теперь.
– Я… Лучше все доверю вам, мистер Мейсон. Всю проблему. Вы возьметесь вести мои дела, уладите имущественные вопросы, включая налоги. Будете представлять мои интересы. И вообще сделаете все, что посчитаете нужным.
– И вы даете мне свободу делать все, что я посчитаю нужным в ваших интересах?
– Да. Я доверяю вам безоговорочно.
– Благодарю.
– Мистер Мейсон, я знаю, юрист, как и врач, связан этическими нормами. Но первейшая обязанность адвоката – защитить своих клиентов. Теперь кто бы ни шпионил за мной, он узнает, что я сюда приходила. В этом ничего особенного. Женщине разрешается навестить своего адвоката, чтобы получить совет, особенно в данных обстоятельствах. Но с этого момента вы замените меня и сделаете то, что мне не по силам.
– Что именно имеется в виду?
– Хотите поставить точки над «i»? – нетерпеливо спросила она. – Я нуждаюсь в защите. Если обнаружат, что мой муж имел недекларированный доход, у меня будет много неприятностей и на имущество наложат штраф. А если теперь случайно обнаружат другую квартиру и, допустим, ничего в ней не найдут, будут уверены, поскольку за мной следили, что меня там не было.
– Продолжайте, – поощрил Мейсон. – Давайте договорим до конца.
– Никто не станет подозревать вас. Когда я уйду отсюда, последуют за мной, но не за вами.
– Минуточку, минуточку, – сказал Мейсон, когда она встала и направилась к двери. – Вернитесь. Вы можете сбросить на меня все свои проблемы.
Поколебавшись, она ответила раздраженно:
– Те, кто следит за мной, ждут моего ухода. Я хочу показать, что визит к вам связан с утверждением завещания на имущество. Чем дольше я здесь останусь, тем больше возникнет подозрений. Я рассказала все. Хочу, чтобы вы меня защитили, чего бы это ни стоило. Разумеется, я заплачу за это.
– Подождите минутку, – попросил Мейсон, изучая фотостатические копии записной книжки. – Эти записи вроде бы зашифрованы, своего рода код.
– Да.
– У вас есть ключ к шифру?
– Нет.
– А пытались расшифровать?
– Конечно.
– Когда-нибудь пытались разузнать, что за ключ у вашего мужа?
– Конечно, нет. Он был очень осторожен. При малейшей попытке с моей стороны, при первом же вопросе, заданном вроде бы случайно, я бы себя выдала. Нет, мистер Мейсон, свои секреты он хранил при себе, а я при себе.
Поджав губы, Мейсон углубился в раздумья. Миссис Мальден порывисто подошла к его столу, пожала руку, улыбнулась Делле Стрит и заторопилась к выходу.
– Больше не осмеливаюсь остаться ни на минуту.
– Я должен все обдумать, – сказал Мейсон.
– Поторопитесь, – посоветовала она и вышла.