Деловое образование в России. Глава 2. Кто is who в системе образования (С. В. Пятенко, 2017)

Современный этап формирования нового российского образования начался на рубеже 1980-х – 1990-х годов. Вся страна начала осваивать основы рыночной экономики. Соответственно стал меняться и спрос на образование, и сам процесс обучения. Постепенно также начало развиваться бизнес-образование. Сначала был интерес к узкоконкретной информации, затем к задачам прикладного характера, потом начинается осознание полезности систематического бизнес-образования. Быстрая по историческим меркам трансформация всего социально-экономического уклада российской жизни накладывает заметный отпечаток на процессы в сфере обучения. Всё это привело к появлению самых разнообразных, иногда очень болезненных проблем в отечественном образовании.

2.1. Место и структура российского образования

Образование в целом. Признание наличия самых разнообразных проблем не означает исключительно негативный взгляд на состояние нашего образования. Наоборот, для страны нашего уровня развития (примерно 50-е – 55-е место в мире)[5] мы имеем весьма приличную национальную систему обучения. Если в отношении экономического развития существует определенный, достаточно четкий набор индикаторов (ВВП на душу населения, продолжительность жизни, детская смертность), то с показателями развития образования сколько-нибудь адекватных ориентиров нет. Все они носят весьма субъективный характер.

Для системы в целом возможность обучать самым разным образом и самым разным профессиям, вне зависимости от их видимой прикладной ценности, – это, пожалуй, лучший показатель развития и хорошего позиционирования страны на мировом рынке образования, а также фактор повышенной конкурентоспособности. Очень небольшое количество стран в мире располагает сопоставимым образовательным комплексом, со всеми работоспособными элементами системы (школы, вузы, университеты, наука, бизнес-школы, организации КПО).

Есть страны с хорошей организацией обучения в школе, но не имеющие заметных университетов и бизнес-школ (например, Финляндия), есть с приличными университетами, но без широкого спектра научных исследований и т. д. Россия располагает полным циклом образовательно-научных учреждений. Ее место в общемировом масштабе можно оценить по некоторым косвенным признакам.

Так, Россия на втором месте в мире по космическим коммерческим пускам, на втором в высокотехнологичной сфере экспорта вооружений, на шестом по числу иностранных студентов, на 15-м по выпуску патентов на изобретения, на 22-м по цитируемым научным текстам, на 25-м по совокупному рейтингу университетов, на 35-м по расходам на программное обеспечение, на 44-м по насыщенности экспорта высокотехнологической продукцией, на 45-м по глобальному индексу инноваций, на 49-м по индексу человеческого развития[6]. В итоге, не претендуя на научную точность, можно с известным основанием предположить: наш «образовательный комплекс» входит в число 20–30 лучших.

Но для улучшения нашего места по уровню экономического развития мы должны заботиться об опережающих темпах формирования новой науки и образования, создающих наше будущее. Здесь наблюдаются явные резервы для улучшения ситуации. Например, если по общему объему бюджетных трат на исследования и разработки (ИР) мы на 10-м месте, то по доле затрат на науку в ВВП (1,1 % ВВП) Россия находится на 35-м месте в мире.

Относительно приличное место нашего «научно-образовательного комплекса» – во многом результат прошлых заделов и генетического высококачественного человеческого потенциала нашего народа. Но для опережающего развития, конечно, необходимы продуманные целенаправленные меры. В ряде развивающихся стран это уже осознали. Так, если в странах ЕС суммарные расходы на науку за 1995–2016 годы выросли в 1,9 раза, в России – в 2,6, то в КНР – в 21,9 раза, в Южной Корее – в 3,7[7]. Конечно, процесс качественного улучшения науки/образования не быстрый, многое решают вложения и потенциал, накопленные за длительные периоды. Но чем раньше начать, тем раньше будет результат.

Многие страны активно совершенствуют разные элементы системы образования. Так, в докладе ОЭСР было отмечено, что расходы стран-участниц и партнеров[8] на образование с 2005 по 2014 год непрерывно росли и в среднем составляют 5,2 % ВВП (в России – 3,3 %, увеличившись с 2,5 % в 2005 году, но эта доля остается самой малой в анализируемых 40 странах)[9]. Поэтому очень важно если не помогать, то хотя бы не мешать приходу частных денег в образование. Рост спроса на образование и обучение является индикатором динамичного развития страны. Но как только появляется сама потребность в знаниях, неизбежно встают вопросы – где, чему и как учиться. Сегодня российский рынок образования для взрослых можно разделить на ряд сегментов. Среди них:

• вузы/университеты;

• второе высшее образование;

• бизнес-школы;

• краткосрочное профессиональное образование;

• дистанционное образование.

Предлагаемая классификация не претендует на строгую научность. Здесь одновременно представлены виды организаций и виды обучения. Но для целей нашего разговора это не очень существенно. Содержательный анализ на такой основе вполне возможен. Обучение внутри компаний, конечно, тоже является частью системы образования. Но оно ниже будет рассмотрено отдельно, поскольку осуществляется на нерыночной основе.

Университеты, академии и вузы. В целом это самый крупный и массовый сегмент образования для взрослых, во многом определяющий характерные черты системы образования и одновременно сам испытывающий максимальное воздействие различных социально-экономических факторов.

В 2016 году в России насчитывалось более 600 государственных и более 300 частных вузов. Есть три типа учреждений высшего образования. Университеты предлагают образовательные программы в широком спектре; программы поствузовского образования (аспирантура, докторантура) совмещают исследования и методическую работу. Университеты разделяются на федеральные (их девять) и национальные исследовательские (их 29). Статус федерального дает возможность получать госфинансирование, в том числе на проведение фундаментальных научных исследований. Статус национального присваивался в 2008–2009 годах на конкурсной основе и на 10-летний срок и также дает возможность некоторого госфинансирования исследований. Академии отличаются от университетов более узким спектром программ и научных областей, где ведутся исследования. У вузов набор программ и исследований еще уже.

Структура высшего образования сегодня стихийно сложилась так, чтобы удовлетворить потребность 75 % выпускников школы в получении высшего образования. Как отмечалось выше, эта потребность вполне разумна по целому ряду причин: очень короткий период обучения в общеобразовательной школе, необходимость большей цивилизованности населения и т. д. (см. главу 1).

К сожалению, сегодня потребность населения в получении высшего образования удовлетворяется не только нормальными программами, но и программами очень низкого качества – на уровне профанации. Это основное противоречие быстрого роста высшего образования, и оно характерно не только для России. Но у нас это противоречие является крайне острым.

И здесь своя специфика. С одной стороны, например, справедливо отмечается, что примерно 80 % филиалов российских вузов – это машины для зарабатывания денег. Людей просто обманывают: это не высшее образование. Зачастую там не соблюдаются минимальные стандарты, нет своего коллектива преподавателей и т. д. В итоге предлагается перевести студентов на заочное обучение в ближайший региональный вуз.

С другой стороны, не менее справедливо говорится, что для многих мест, где находятся филиалы, они являются важнейшим элементом социальной среды. Они дают возможность повысить свой образовательно-культурный уровень людям, которые по каким-то причинам не могут покинуть предприятие, не могут уехать из города. Для непосвященных есть вопрос: как отличить диплом, полученный в Москве, от диплома всеми забытого филиала? Те, кто понимают проблему, знают и ответ: профессионалы в своей сфере хорошо представляют примерную ценность различных дипломов.

Второе высшее образование. Как самостоятельная категория, имеющая свою специфику, это во многом уже тупиково-отмирающий вид. Он родился и расцвел в специфических российских условиях 1990-х годов. Была потребность чуть ли не половину населения обучить базовым знаниям рыночной экономики, которые в развитых странах усваиваются в школе и в процессе домашнего воспитания.

В наших конкретно-исторических условиях эту функцию во многом выполнили программы второго высшего образования. Эти программы зачастую открывались в технических вузах на базе кафедр, к примеру, научного коммунизма, с соответствующим профессорско-преподавательским составом. Конечно, со временем эти институции приобрели опыт, чуть-чуть профессионализировались. Ведущие вузы тоже ответили на запрос рынка и открыли подобные программы, в основном в вечерне-заочном формате.

Очевидно, что невозможно представить лечение у врача, который вообще-то агроном, но врач «по второму высшему», или представить этого же агронома в качестве командира дальнемагистрального авиалайнера и т. д. Постепенно точно так же становится сложно представить выпускника второго высшего юридического/экономического факультета «текстильно-аграрно-заборостроительного» вуза, претендующего на профессиональную деятельность в серьезной организации. На ассистентскую должность – может быть, а далее через несколько лет работы – посмотрим. Нет в мире такого понятия – второе высшее. Есть вуз – и всё. Основы знаний по рыночной экономике наше население уже освоило. Пропадает и необходимость специальных программ второго высшего.

Так, работодатель, выбирая между инженером, получившим второй диплом о высшем экономическом образовании, и молодым специалистом с одним, недавно полученным дипломом, скорее всего, примет на работу второго. Пусть у недавнего студента еще нет опыта работы, но он изучал свою специальность в течение пяти лет, а второе высшее обычно подразумевает два-три года занятий по нескольку раз в неделю вечером либо вообще заочное обучение. В итоге второе высшее образование дает очень мало конкретных знаний. И, конечно, еще меньший результат получается в освоении «скрытых, или неявных, знаний», то есть в формировании синергетического набора знаний, умений и навыков, необходимых для профессии и выхода на новый уровень цивилизованности. Грубо говоря, благодаря второму высшему получить диплом и освоить введение в специальность можно, но получить специальность нельзя.

Специалисты по подбору персонала советуют получать второе высшее только ради дипломов и еще одной строчки резюме. Если вы действительно хотите показать, что получили новую специальность, то к дипломам полезно приложить сертификаты о прохождении различных связанных с профессией образовательных курсов. Это поможет и освоить специальность, и убедить работодателя, что вы реально заинтересованы в своей новой профессии.

Бизнес-школы. Программы МВА являются ключевым элементом бизнес-образования. В России работает около 150 школ бизнеса и менеджмента. Из них более 80 находятся в Москве, 10–12 в Санкт-Петербурге, по пяток организаций в Нижнем Новгороде и Екатеринбурге, по две в Волгограде, Иркутске, Краснодаре, Новосибирске, Ростове-на-Дону, Томске, Тюмени и Ярославле. По оценкам экспертов, на их программах различного уровня и продолжительности ежегодно обучается до 100 тысяч человек. Много это или мало? Если вспомнить, что 30 лет назад бизнес-образования просто не было, это много – есть уже до полусотни крепких школ бизнеса. Если же учесть масштабы нашей страны – это мало.

Россияне достаточно быстро усваивали знания в области бизнеса. То, что западное бизнес-образование накапливало в течение всего XX столетия, наиболее продвинутой частью наших менеджеров освоено за 10–15 лет. Это является косвенным подтверждением высоких интеллектуальных способностей заметной части российского народа.

Для многих компаний возможности экстенсивного роста, характерного для 1990-х – начала 2000-х годов, исчерпали себя. Далее необходимы качественные изменения, прежде всего внутри самой организации. В наиболее продвинутых компаниях появляются собственные структурные подразделения, занимающиеся обучением персонала. Постепенно повышается спрос и на бизнес-образование, что является своего рода индикатором зрелости в развитии отечественного бизнеса. Отметим: наши люди, получив базовые знания в своих профессиях, на этом не останавливаются. Дальнейшее непрерывное повышение квалификации становится осознанной необходимостью.

Программы МВА в последние годы привлекают к себе всё больше внимания в обществе и критики со стороны бизнеса.

Иногда заслуженной, иногда – нет. Само по себе внимание – это позитивно. Программы МВА получили общественное признание.

Ведущие российские бизнес-школы вышли на хороший (заметно выше среднего) уровень мирового бизнес-образования. Косвенным образом это можно подтвердить даже в рамках навязанной западным миром системы образовательных и бизнес-образовательных рейтингов (подробнее о малой осмысленности образовательных рейтингов см. главу 7). Российские бизнес-школы уже в достаточно большом количестве получают аккредитации ведущих мировых ассоциаций, а также вступают в стратегические альянсы, где их партнерами становятся бизнес-школы, входящие в группу 50–60 лучших школ мира.

Конечно, чтобы подняться до уровня лучших, предстоит еще очень многое сделать. Во-первых, самим пройти большой путь. Во-вторых, научиться понимать, что места в рейтингах не могут быть самоцелью, ибо сами рейтинги в основном составляются как инструмент продвижения одной единственно правильной модели обучения (как и единственно правильного «глобально либерального учения»).

Но в любом случае очевидно, что российским школам бизнеса можно гордиться достигнутым. Только 30 лет назад россияне начали осваивать основы бизнес-образования: понимать, что оно требует иной, чем у вузов, подготовки преподавателей, своих методических материалов и книг, своего целеполагания и т. д., – и сегодня хорошо видно, какой колоссальный путь пройден.

Организации краткосрочного дополнительного профессионального образования (КПО). Это особый сегмент образования, в котором вузы и бизнес-школы участвуют в весьма ограниченной степени. Это сегмент краткосрочных программ и тренингов. Сегодня в нем работают тысячи сравнительно небольших, но часто ярких и высокопрофессиональных тренинговых, консалтинговых и коучинговых компаний. Они приносят на рынок краткосрочные программы и семинары, анализируют конкретные и горящие проблемы. Здесь действует принцип: чем проблема острее, тем быстрее создается семинар или программа – и тем, как правило, они короче. Это важный и востребованный сегмент рынка, который успешно развивается в последние годы.

Необходимость постоянного повышения квалификации очевидна. За 30–40-летний период трудовой деятельности человек проходит масштабное обучение не более двух-трех раз (вуз, аспирантура, бизнес-школа). Как отмечалось выше, знания устаревают очень быстро. Качественное отличие мира индустриального от постиндустриального состоит в том, что вы не можете получить специальность на всю жизнь. Учиться теперь надо постоянно.

За свою карьеру человек может полностью переучиваться четыре-пять раз. Непрерывное образование становится нормой и стилем жизни. Всё это меняет подход к образованию и профессиональной подготовке. В современном мире образование – это оружие в конкурентной борьбе, как для индивидуумов, так и для компаний. В этих условиях образование должно стать непрерывным и продолжаться всю жизнь. Значит, роль организаций КПО продолжает возрастать.

Другим фактором потребности в постоянном обучении становится рост мобильности рабочей силы. Так, согласно статистике, в США наемные служащие меняют место работы раз в три-четыре года, в Европе – раз в пять – семь лет. В России подвижность рабочей силы также заметно растет. Чем выше профессионализм, тем более мобилен специалист. В связи с этим предприятие должно создавать механизмы быстрой адаптации новых сотрудников. Обучение является одним из инструментов данного процесса. Исследования показывали, что 70–80 % работодателей отдавали предпочтение корпоративному обучению перед открытыми мероприятиями, где обучаются 20–30 представителей различных компаний.

В связи с этим вопросы организации сотрудничества с КПО и качества услуг по краткосрочному образованию становятся особенно острыми. Как и везде, очевидно – слишком дешевое качественным быть не может. Для стабильного обеспечения качества необходимы существенные затраты по ряду направлений: информационно-методологическая поддержка, техническое обеспечение, расходы на повышение квалификации преподавателей и т. д. Многие компании проводят массу разнообразных корпоративных тренингов. Однако продвинутые компании уже осознают недостаточную эффективность таких «сборных солянок». Появляется потребность в стратегическом сотрудничестве с учреждениями, специализирующимися на краткосрочном дополнительном бизнес-образовании.

Дистанционное образование. С одной стороны, всё чаще говорят, что заочное образование – это форма торговли дипломами[10]; с другой стороны, столь же часто можно услышать, что дистанционное образование – это веление времени и наше будущее. Нет ли тут противоречия? Как ни странно – противоречия, видимо, нет. Надо только корректно определить, что подразумевается под дистанционным образованием.

Как справедливо отмечают видные специалисты по бизнес-образованию, например председатель совета Российской ассоциации бизнес-образования (РАБО) В. В. Годин, есть очевидный факт продвижения общества к «электронному образу жизни» во всех сферах, включая образование. Есть быстрое распространение дистанционных обучающих технологий (ДОТ). За последние 10 лет рынок ДОТ в России увеличился в 30 раз. Это больше общемировых темпов роста в 2,3 раза.

В свою очередь, потребность в непрерывности требует новой организации образования: оно должно становиться как можно более приближенным к обучаемому; отсюда необходимость развивать дистанционные формы, внедрять новые технологии, от онлайн до разного рода симуляторов, тренажеров.

Конечно, возникает соблазн удешевления и быстрого распространения образования с помощью «образовательных подделок» – изъятия важных элементов из программ и процессов обучения под видом перехода к ДОТ. В то же время существуют специальности, которыми нельзя овладеть дистанционно.

Можно, конечно, задать актуальный вопрос: уйдет ли образование в онлайн полностью? Но ответ будет: это вряд ли. Полное вытеснение университетов и бизнес-школ с рынка – скорее модные «страшилки», чем реальность. Точно так же театр вряд ли когда-нибудь целиком «уйдет» в телевидение.

Серьезное образование и тем более бизнес-образование – это общение, обмен опытом, а не только трансляция знаний или их выработка под руководством профессора. Обмен знаниями – это создание группой на основе обмена опытом некоего нового практически применимого продукта. Это то, что делается в аудитории. Вышеупомянутые «скрытые, или неявные, знания» (см. главу 1) формируются в результате совместной работы преподавателей и обучающихся. Это часто самый главный результат образования. Получить его дистанционно весьма проблематично – и в первую очередь когда речь идет о бизнес-образовании.

Бизнес всегда имеет очень личностный характер. Строится он на взаимной симпатии, уважении и доверии, которые сложно сформировать, работая онлайн на образовательных платформах. Особенно справедливо это в «полувосточном» обществе, к которому мы принадлежим. Доверие на Востоке – важнейшая составляющая. Оно может возникнуть, когда вы работаете с такими же, как вы, бизнесменами в аудитории программы МВА на протяжении длительного периода и обсуждаете важные проблемы. Здесь вы не только получаете знания и делитесь опытом. Здесь вы заводите новые знакомства, проникаетесь доверием, узнаёте о сопредельных бизнесах. Всё это дает именно личный контакт.

Бизнес-школы, как и образование в целом, в традиционной форме сохранятся в ближайшие десятилетия. Но вполне реален, например, перевод на ИТ-технологии 30–40 % программ МВА в течение ближайшего десятилетия. Это действительно потребность времени. Поэтому весьма вероятен уход значительной части даже долгосрочного, элитного образования и бизнес-образования в дистанционную сферу. Некоторые уже предлагают новый термин: «образование, основанное на технологиях». ИТ-технологии позволяют перенести в онлайн и заметную часть долгосрочных программ.

Та часть обучения, которая подразумевает относительно простую передачу знаний, будет всё более переводиться в электронную сферу. Так, например, возникают по всему миру программы МВА, где часть преподается в режиме онлайн, часть – в аудитории. Ищется тот рыночный баланс цены и качества, к которому сфера образования будет переходить в ближайшее десятилетие. По всей видимости, это станет одним из аспектов диверсификации и стратификации образования (подробнее см. главу 9).

В результате будут сосуществовать в различных пропорциях все методы получения образования: традиционное обучение; обучение, основанное на технологиях; смешанное обучение с разделенными функциями – что-то осуществляется как и раньше, что-то с использованием новых технологий. В общем, эдакая конвергенция традиционного очного обучения и онлайн-образования.

2.2. Корпоративные университеты и обучение внутри компании

В XXI веке практически все современные компании, даже если они об этом не подозревают, конкурируют друг с другом, стремясь обладать наибольшим объемом хорошо структурированных знаний. Но… знания недолговечны. Кроме долгосрочных программ по развитию руководителей среднего или высшего эшелона, краткосрочных продуктов, ориентированных на спрос «здесь и сейчас», есть еще конкретные цели подготовки команд, задачи построения корпоративной культуры, а также массовой подготовки специалистов с нужными именно этой компании компетенциями.

Корпоративные университеты (КУ). Для реализации этих потребностей в тех или иных крупных компаниях создаются корпоративные университеты (КУ). Они имеют свою специфику, преимущества и недостатки. В корпоративных университетах рамки обмена опытом и возможности для получения универсальных управленческих знаний и навыков объективно сужаются и фокусируются на нуждах компании. При этом они связаны с практикой, специализацией и конкретизацией знаний.

Таким образом, практическая ориентация и технический характер получаемых знаний являются несомненным плюсом по сравнению с программами вузов и бизнес-школ. Но есть и минусы – они связаны с недостаточностью общеуправленческой подготовки, невозможностью получить полный спектр навыков личностного развития.

Целенаправленное корпоративное обучение заметно повышает конкурентоспособность компании. Сейчас корпоративные программы непрерывного повышения квалификации разрабатываются во многих организациях. В крупных компаниях создаются корпоративные университеты и учебные центры. Корпоративный университет – это система внутрифирменного обучения, объединенная единой концепцией в рамках стратегии развития организации и разработанная для всех уровней сотрудников. Существует множество точек зрения на различия между корпоративными университетами и просто учебными центрами компании. Для реальной жизни вполне достаточно осознать, что корпоративный университет – это учебный центр, достигший определенного состояния «души» и системности.

Большинство корпоративных университетов – это те же тренинг-центры с краткосрочными программами, только очень осмысленно и масштабно адаптированные к нуждам конкретной компании. Это позволяет решать проблемы применительно к нуждам компании и с учетом ее специфики. Такая сис тема обучения, как правило, не нацелена на приобретение глубоких и разносторонних знаний.

Но от обычного учебно-тренингового центра крупной компании корпоративный университет отличается масштабом, широтой мышления, осознанностью и целеустремленностью своей работы. Поэтому решение вопроса, с какого момента учебный центр заслуживает статуса корпоративного университета, от количественно объективных факторов практически не зависит.

В большинстве стран мира КУ фокусируют свою деятельность на коротких, реже среднесрочных (продолжительностью до полугода) программах. Сложные образовательные программы и консалтинговые проекты обычно заказываются ведущим бизнес-школам и специализированным консультационным фирмам. Более того, КУ во всем мире часто прибегают к аутсорсингу даже для удовлетворения вполне конкретных потребностей компании при формировании коротких программ, заказывая их составляющие в бизнес-школах или брендовых тренинг-центрах. Но при этом КУ, конечно, выполняют весьма важную роль в процессе непрерывного образования, в том числе помогая структурировать и конкретизировать запросы крупных компаний в сфере обучения.

Обучение внутри компании. Многие российские организации уже начинают понимать истинную ценность знаний. Если специалистов и менеджеров стали активно обучать примерно с конца 1990-х годов, то сейчас уже идет рост в геометрической прогрессии. Растущий спрос рождает предложение. Поэтому сегодня бизнес-менеджеры и специалисты, получив базовые знания в своих профессиях, ощущают потребность на этом не останавливаться.

Сегодня повышение квалификации персонала становится важнейшей задачей не каждого отдельного специалиста, а компании в целом. Мировой опыт показывает, что в крупнейших компаниях появились новые топ-менеджерские должности: скажем, директор по знаниям или директор по обучению. В развитых странах школы бизнеса сталкиваются с конкуренцией со стороны крупных компаний. Создаются корпоративные университеты, с выпускниками вузов работают в форме стажировок и активно привлекают учреждения КПО.

Главные вопросы, которые ставит время, – чему учить и как дать качественное образование? Пропорция тех или иных знаний должна меняться в зависимости от функций, выполняемых сотрудником данной организации. Можно сказать, что соотношение общеделовых и специальных знаний для топ-менеджеров должно составлять 80 % и 20 %, для менеджеров – 50 % и 50 %, для специалистов – 20 % и 80 %. Обобщая, можно сказать, что организациям необходимо иметь два вида обучения внутри компании.

• Первый – разновидность армейской «учебки», где пытаются привить базовые армейские навыки и стремятся сформировать из деревенского подростка некое подобие солдата.

• Второй – «курсы красных командиров» военных времен, где пытаются развить командирско-менеджерские навыки и стремятся сформировать из сержантско-специалистского состава некий офицерско-менеджерский корпус.

При организации процесса обучения компаниям также полезно отдавать себе отчет в следующем. Объективно существует противоречие между интересами сотрудников и компаний. Оно заключается в том, что знания и дипломы принадлежат конкретному человеку, а не компании. Фирма оплачивает обучение сотрудника, при этом увеличивая его стоимость на рынке труда. У абсолютного большинства отечественных организаций нет финансовой возможности противостоять перекупке сотрудников. Поэтому следует осторожно подходить к обучению универсальным знаниям/навыкам. Конечно, КУ может быть престижно, иметь программу подготовки МВА или обучать сотрудников английскому языку. Но финансирование подобного «пакета» следует соотносить с реальной сиюминутной пользой.

Проблемы российского бизнеса связаны не только с недостатком знаний, но и с тем, что организации не знают, что именно они знают. Знания разбросаны по всей компании, по каждому сотруднику, – и никому не ведомо, сколько их, как и куда они перемещаются, где они складируются и каков реальный интеллектуальный потенциал организации.

В идеале изучение информационно-интеллектуальной составляющей производственного процесса должно быть столь же неотъемлемой частью бизнеса, как, например, анализ основных фондов или динамики денежных потоков. Но реальность такова, что пока лишь в наиболее продвинутых компаниях делаются первые шаги в данном направлении. И, как правило, они опираются на корпоративную систему обучения персонала.

ЕЖ ПОНЯЛ

Многие проблемы нашего делового образования – это болезни роста, которые будут постепенно преодолены в течение ближайших полутора-двух десятилетий. Опыт показывает, что сейчас многие реальные достижения мирового образования приходят в нашу страну с уже небольшим временным лагом, примерно в 7–10 лет. То есть последствия нашей 70-летней закрытости и отсутствия бизнес-образования уже практически преодолены.

Исследования спроса работодателей показали, что наши вузы/университеты, при всех их болячках, вполне еще конкурентоспособны на международном рынке. И это следует не из хитроумных рейтингов или рассуждений отъявленных русофилов, а из простого и очевидного факта: их выпускников охотно берут на работу ведущие корпорации по всему миру. И с этим спорить, пожалуй, невозможно: главный продукт вуза всё же не статьи, исследования, отчеты, патенты и мониторинг эффективности (или неэффективности), а студенты. А главная их оценка – это не мнение абстрактных экспертов, а востребованность, наем на работу. Реальную работу, в компаниях и научных центрах. За деньги. Вот тут-то и проявляется действительный расклад сил[11].

Но появляются и новые проблемы, связанные, например, с распространением тестирования как единственного способа оценки во всех сегментах образования. Это сильно напоминает ситуацию из рассказа американского фантаста А. Азимова «Профессия».

Обучение почти всех людей там осуществляется путем «зарядки» мозга нужными знаниями/умениями. Это здорово, пока что-то не поменяется. Например, появляется новый прибор, и тогда требуется «перезарядка». Лишь немногие обучаются по книгам, собирая знания по крупицам. Именно они потом изобретают новые приборы. «Заряженные» специалисты ничего изобрести не могут. Чем-то наша ситуация уже начинает напоминать этот рассказ. Мало утешает, что так практически у всех в мире. Нам всё же следует быть умнее.

В соответствии с общемировыми трендами в России появляется еще одно место для образования: крупные компании (и по закону, и по жизни они могут учить тому, чему считают нужным). Бизнес уже осознал значение образования и пошел в эту сферу по нескольким направлениям, начав: а) объяснять, что ему, бизнесу, надо; б) вкладывать деньги, но с четкими целями; в) формировать свои кафедры и иные проекты в вузах; г) создавать сеть партнеров; д) учреждать образовательные структуры для удовлетворения своих потребностей; е) популяризировать науку. Производственники используют как проверенную цепочку школа – вуз – предприятие, так и новые форматы, выходя за рамки своих кадровых задач. Проекты крупного бизнеса по популяризации науки и образования становятся инвестициями в развитие «территорий присутствия».