Деловая история. Ельцин: «Всю власть Советам!», которые он расстрелял, а власть приватизировал (Д. В. Валовой, 2015)

Гаррисон: «Ельцин груб, нетрезв и непредсказуем»

Стремительное восхождение Ельцина по «демократической» дорожке началось с пленума ЦК КПСС, который состоялся в октябре 1987 года. К этому времени недовольство Горбачевым и особенно его вездесущей Раисой Максимовной приобрело широкий размах и серьезно накалилось. Но Борис Николаевич шел на пленум не для критики Горбачева. Он шел в надежде, что наконец достигнет своей мечты – станет членом Политбюро ЦК КПСС. По традиции первый секретарь Московского горкома партии входил в состав Политбюро ЦК КПСС. Поэтому, когда Ельцина назначили на эту должность, его избрали кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Перевод его из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС был вполне логичным, и тогда Горбачев не нажил бы себе столь злостного преемника. Когда пленум практически завершил работу и Ельцин понял, что его не избрали, он, как говорится, под занавес попросил слова. Обиженный Борис Николаевич выступил с критикой Горбачева и даже задел его жену. Скромная информация о критике Горбачева упала на благодатную почву. Даже многие члены ЦК разделяли критику, а уж в стране какой был восторг: «Нашелся все же человек, который сказал этому пустобреху правду в глаза».

В день пленума Московского горкома партии, освобождавшего Ельцина, я был дежурным по выпуску «Правды». Часов в 17, когда я готовился «закруглять» периферийный номер, мне позвонил секретарь ЦК КПСС М.В. Зимянин и сказал:

– Номер придется задержать. Расчищай вторую полосу и строк 300 на первой полосе для начала отчета о московском городском пленуме.

Получив отчет с московского пленума, я позвонил Михаилу Васильевичу:

– Вы читали этот материал?

– Нет. Его готовили помощники Генерального и тассовцы. А в чем дело?

– Я думаю, что лучшей рекламы Ельцину сделать невозможно.

Обычно освобождение деятелей такого ранга проходило «по просьбе» или «по состоянию здоровья». Информация в две-три строки. Если бы Ельцина освободили «по его просьбе», а она действительно была, и даже с признанием своих ошибок, то он был бы на второй день предан забвению. Но не таков Михаил Сергеевич. Мелочность, самомнение и мстительность толкнули Горбачева показать Ельцину «кузькину мать», как любил подобные дела называть Хрущев. Горбачев не только лично обрушился с нападками на Ельцина, но и поручил организовать ряд выступлений членов пленума, которые вспоминали разные негативные, порой мелочные, эпизоды в работе своего шефа. Эта огромная склочная публикация, выдаваемая за «гласность», превратила Ельцина во всесоюзного «мученика». Сообщение, что он с инфарктом находится в больнице, подлило масла в огонь. А тут еще специально или случайно кто-то распустил слух, что Ельцин умер, но Горбачев не разрешил публиковать некролог. И пошло, поехало. В редакцию шел поток писем и звонков, что с Ельциным? Где он? Как себя чувствует? Мы информировали ЦК об этом, но для них это не было откровением. В этих условиях и произошло не планируемое ранее назначение Ельцина первым заместителем председателя Госстроя – министром СССР. Вместо хроники об этом назначении пришлось давать более широкую информацию. Это был рубикон в политической карьере Ельцина. Последующая критика в его адрес работала уже в обратном направлении, повышала рейтинг Ельцина. Об этом, в частности, свидетельствует и эпопея его пребывания в США.

Газета «Правда» перепечатала статью из итальянской газеты «Республика» о пьянках Ельцина в США. Какой был переполох! Страсти и эмоции захлестнули Москву. «Правду» жгли на Пушкинской площади и в других местах, где проходили митинги в защиту Бориса Николаевича. Большая толпа штурмовала редакцию. Проникла на первый этаж. Срочно вызвали подкрепление милиции. К тому времени прочно действовал стереотип: любая критика Ельцина – это ложь и клевета. В его утверждении немалая заслуга журналиста П. Вощанова, который бражничал в США в одной компании с Ельциным. Павел заслужил пост пресс-секретаря Президента РФ, но он не выдержал той массы «лапши», которую от имени «всенародно избранного» обязан был навешивать на уши читателям и телезрителям. Вощанов ушел с этого поста. В программе «Взгляд» он расскажет, кто и сколько из кремлевских обитателей берет за интервью. И что больше всех перепадало Ельцину. Покажет даже фото тех, кто проворачивает эти дела и кладет деньги в швейцарский банк. Он знал не только банк, но и номера счетов.

Вскоре после перепечатки статьи в «Правде» о пьянстве Ельцина в США и показа его в непотребном виде по советскому телевидению для СМИ был распространен Меморандум Джима Гаррисона. Вот что написал о Ельцине беспристрастный человек: «В ходе всего пребывания Ельцина в США я проводил с ним 15–16 часов. За это время я повидал Ельцина таким, каким его изображают средства массовой информации. Я также заметил обратную сторону его характера, которая, как я полагаю, теперь должна быть лучше понятна американцам. Критика Ельцина, естественно, обусловлена критическим складом его характера. На протяжении всей его поездки по США он жаловался, порой зло, на многих из тех, кто его принимал, на условия размещения, на программу своей поездки. Несмотря на то, что к его услугам были лучшие пятизвездные отели, роскошные лимузины и частные самолеты, всегда что-нибудь было не так. К концу поездки он стал раздражать своих слушателей саркастическими высказываниями о том, что ему приходится страдать от «капиталистической эксплуатации», которой его подвергают хозяева.

В более личном плане Ельцин произвел на меня впечатление человека с грубыми инстинктами и непредсказуемым поведением.

В качестве примера приведу подробности инцидента, случившегося в Университете Джона Гопкинса. Приблизительно в 11 часов вечера третьего дня визита Ельцин и его делегация из восьми человек вылетели из Нью-Йорка в Балтимор на частном самолете Дэвида Рокфеллера-старшего, поскольку к тому часу воспользоваться коммерческим самолетом было уже невозможно. В аэропорту Ельцина ожидали ряд высокопоставленных должностных лиц из Университета Джона Гопкинса и два лимузина, которые должны были доставить нас в университетский городок, в котором Ельцин выступал на следующий день перед отбытием в Вашингтон. Когда самолет приземлился, Ельцин спустился с трапа, но вместо того, чтобы приветствовать ожидавшую его делегацию, прошел по взлетно-посадочной полосе к хвосту самолета и, повернувшись спиной к нам, стал мочиться на задние колеса самолета. Потрясенные, мы стояли в неловком положении, не зная, что и думать. Ельцин вернулся, не сказав ни слова, пожал руки должностным лицам, получил букет цветов от молодой женщины и сел в ожидавший его лимузин. Все сделали вид, как будто ничего не произошло. Члены делегации были доставлены в университет, где они должны были остановиться. Большую часть ночи Ельцин и трое его советских коллег, еще не пришедших в себя после длительного перелета и жаловавшихся на бессонницу, пили виски «Джек Дэниеле», хотя знали, что их первая встреча с мэром Балтимора намечена на 7.30 утра; затем должна была состояться лекция в университете; затем поездка в Вашингтон. В 7.30 утра Ельцин был в состоянии, не подходящем для появления на публике, и во время завтрака помощники отвели его в отдельную комнату, не дожидаясь завершения приема. После нескольких чашек кофе он настоял на продолжении программы и в 9.00 дал запланированную лекцию переполненной студентами аудитории. (Видеозапись именно этой лекции дважды транслировалась по советскому телевидению. Ельцин тогда объяснял такое свое состояние тем, что принял снотворное, чтобы прийти в себя после перелета и избавиться от бессонницы. – Д.Г.)

Именно по этим соображениям я счел своим моральным долгом проанализировать, что скрывается за образом Ельцина, сформированным средствами массовой информации, – рубахи-парня «себе на уме», прокладывающего путь к посту Президента Российской Федерации. Мы должны осознать, что на самом деле в его личности присутствуют темные и непредсказуемые аспекты».

Но после эпизода с публикацией в «Правде» разумное предупреждение Гаррисона никого не заинтересовало. Даже выдержек из его Меморандума никто не опубликовал. Это еще больше воодушевило Ельцина на антинародные «подвиги», и он с лихвой подтвердил предсказания Гаррисона. После расстрела парламента и сосредоточения в своих руках всей полноты власти Ельцин действовал круче любого диктатора, используя риторику демократии лишь в качестве фигового листка для маскировки превращения России в коррумпированное мафиозное государство.

Борис Николаевич Ельцин родился в 1931 году в селе Бутка Талицкого района Свердловской области. Окончил в 1955 году Уральский политехнический институт имени С.М. Кирова. Специальность по образованию – инженер-строитель. В 1957 году Ельцин – мастер треста «Уралтяжтрубстроя» в Свердловске. С 1957 по 1962 год – прораб, старший прораб, главный инженер, начальник строительного управления «Южгорстроя». С 1963 по 1966 год – главный инженер, начальник Свердловского домостроительного комбината. С 1966 по 1976 год – заведующий отделом, секретарь Свердловского обкома КПСС. С 1976 по 1985 год – первый секретарь Свердловского обкома КПСС. С 1985 года – секретарь ЦК КПСС. С декабря 1985 до 1987 года – первый секретарь Московского горкома КПСС. В 1986–1988 годах – кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. В 1987–1989 годах – первый заместитель председателя Госстроя СССР, министр СССР.

Критика Горбачева и других партийных лидеров в адрес Ельцина и их агитация в пользу его соперника на альтернативных выборах народных депутатов СССР обеспечила Борису Николаевичу триумфальное избрание в Москве народным депутатом СССР. Публике особенно импонировала ельцинская критика привилегий начальства. Лично он демонстративно побывал в районной поликлинике. И даже проехался в трамвае. Горбачев потом попытался не допустить включения Ельцина в состав Верховного Совета, но на съезде депутат Казанник заявил:

– Я снимаю свою кандидатуру в пользу Бориса Николаевича. Прошу избрать его членом Верховного Совета СССР.

Съезд абсолютным большинством просьбу Казанника удовлетворил. Казанник затем станет Генеральным прокурором, освободит из тюрьмы членов ГКЧП, добровольно покинет свой пост и тем самым избежит опалы и даже тюрьмы, как это случилось с двумя его предшественниками.

Достигнуть высшей власти и продержаться два срока на высоком посту помогли Ельцину фантастические обещания и большая ложь. Большая ложь у Ельцина сочеталась с его фантастическими обещаниями на пути к высшей власти. Его «Марафон лжи», как П. Колосов метко назвал книгу Ельцина «Президентский марафон», начался с присяги. Положив руку на Конституцию, он говорил: «Клянусь при осуществлении полномочий Президента России соблюдать Конституцию Российской Советской Федеральной Социалистической Республики и законы Российской Федерации». В Указе № 1 президент Ельцин заверял учителей, что их зарплата будет установлена на уровне средней зарплаты рабочих в промышленности. В апреле 1991 года в Европарламенте Борис Николаевич заявил: «Хочу сказать прямо и откровенно: обновленная Россия ни в коей мере не выступает за прекращение существования Советского Союза». А дальше все больше и больше. В ход пошли «руки на отсечение» и «лечь на рельсы». Я потом опубликовал статью «Легли на рельсы», в которой говорится: «Ельцин клялся, что он скорее даст руки на отсечение или ляжет на рельсы, чем допустит ухудшение жизни людей. Увы! Теперь на рельсы вынуждены ложиться другие. Недавно коллектив завода по ремонту атомных подводных лодок «Звезда» лег на рельсы железной дороги Находка – Хабаровск, чтобы, прекратив движение поездов, выразить протест против годовой задержки зарплаты.»

Кстати, заголовок «Легли на рельсы» подсказал мне такой эпизод. Во время подготовки статьи я поехал навестить жену в ЦКБ. У проходной бюро пропусков лежали рельсы. Проходя ворота, я спросил охранника:

– А для чего у вас тут появились рельсы?

– Вчера, – сострил он, – положили к нам президента. Вот для него и привезли.

В следующий раз я заметил, что рельсы использовали не по назначению – устроили из них разъединительную полосу дороги…

За три дня до августовского дефолта 1998 года Борис Николаевич по телевизору лгал:

– Девальвации рубля не будет!..

Бурную лживую деятельность по «возрождению» России Б.Н. Ельцин начал осенью 1991 года на V съезде народных депутатов РСФСР. Какая же программа была предложена депутатам? Вместо программы было предложено Обращение Президента к народам России, к съезду ее народных депутатов. Это был типично пропагандистско-популистский документ. Президент, например, утверждал:

«После ликвидации диктата КПСС и господства консервативного Центра период движения мелкими шагами завершен. Поле для реформ разминировано. Нужен крупный реформаторский прорыв. Наиболее трудным будет первый этап. Произойдет некоторое падение уровня жизни, но исчезнет, наконец, неопределенность, появится ясная перспектива. Начнем вылезать из трясины, которая засасывает нас все глубже. Если пойдем по этому пути сегодня – реальные результаты получим уже к осени 1992 года. На первом этапе реформы хуже будет всем примерно полгода. Затем начнется снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 года, как я обещал перед выборами, наступит стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей.»

Разве можно было усомниться перед такой сладкой, а главное – совсем близкой перспективой в условиях шестилетнего горбачевского снижения уровня жизни? И большинство народа, так же как и съезд народных депутатов, поверило в это. Произнеся свой спич, Ельцин, используя опыт Горбачева, попросил наделить его как президента и главу правительства дополнительными полномочиями. И съезд под бурные аплодисменты наделил Ельцина практически неограниченными полномочиями до 1 декабря 1992 года, то есть на срок, в течение которого он обещал вытащить Россию «из трясины».

Последний акт драмы СССР и начало СНГ

Осенью 1991 года перед тем как сформировать первое правительство суверенной России для подготовки программы был создан ряд научных бригад. Одну из них возглавлял Егор Гайдар. Это была самая молодая команда и носили они модные в ту пору розовые шаровары. Отсюда выражение А. Руцкого «мальчишки в розовых штанишках». В свою команду Гайдар пригласил ряд правдистов. Поэтому я имел неофициальную информацию об их внутренней «кухне».

У Гайдара была идея-фикс: «Если мы перестанем «кормить» азиатское подбрюшье (так обобщенно он называл мусульманские республики), то через два-три года Россия будет передовой европейской державой». В этом плане Гайдар был не одинок. Вице-президент Российской Федерации генерал А. Руцкой утверждал: «Нам не нужны никакие СНГ или евразийские союзы. Основу будущей России должно составить объединение великороссов, белороссов и малороссов». Но генерал «забыл» сделать ссылку на первого пророка славянского блока – своего тезку А. Солженицына, автора печально известной статьи «Как нам обустроить Россию?»

Для недругов Советского Союза славянско-мусульманский конфликт представлялся просто манной небесной, так как на нем можно было хорошо и долго «греть руки», как это делается на Украине. «Одна из главных проблем того периода, – пишет Назарбаев, – состояла в том, что уже остро встал вопрос о пересмотре границ, о необходимости формирования славянской федерации». В суверенных республиках избирались собственные президенты, многие из которых негативно относились к Союзу. В надежде получить поддержку своих народов был инициирован референдум. Быть или не быть Советскому Союзу? Такой вопрос был вынесен на всенародный референдум 17 марта 1991 года.

Особо хочу подчеркнуть, что сложилась ситуация, в которой пропаганда в защиту СССР считалось ретроградством, а его критика представлялась прогрессивным, благородным делом. За десять дней до референдума Ельцин убеждал россиян: «Нам не нужен Союз – эта бюрократическая машина. Мы должны от нее избавиться». Прогнозы для новых правителей были самые благоприятные. Они радовались высокой явке избирателей – 80 %. Но когда вскрыли урны, наступило разочарование. За Советский Союз проголосовали: в России – 71,3 процента, Украине – 70,2, Белоруссии – 82,7, Узбекистане – 93,7, Казахстане – 94,1, Азербайджане – 93,3, Киргизии – 94,6, Таджикистане – 96,2, Туркмении – 97,9 процента избирателей.

Учитывая волю народа, Верховный Совет Казахстана по инициативе Н.А. Назарбаева принял Обращение ко всем Верховным Советам союзных республик. В нем, в частности, говорится:

«Мы, народные депутаты Казахской ССР, выражая тревогу и чаяния народов многонациональной республики, руководствуясь жизненными интересами миллионов избирателей, голосом собственного разума и совести, в эти критические для судеб страны дни обращаемся к Верховным Советам всех братских республик Союза ССР с призывом проявить политическую мудрость, выдержку и дальновидность, сделать все возможное, чтобы предотвратить грядущую катастрофу – развал нашего великого союзного государства».

Этот призыв был единодушно поддержан среднеазиатскими республиками. В принятом 14 августа 1991 на встрече в Ташкенте лидеров Кыргызстана (Акаев), Таджикистана (Махкамов), Туркмении (Ниязов), Узбекистана (Каримов) и Казахстана (Назарбаев) Коммюнике отмечалось ухудшение положения в стране, обострение кризисных явлений во всех сферах народного хозяйства. Участники встречи подтверждали Договор Союза Суверенных Государств и обратились к другим республикам с предложением присоединиться к нему.

Но далее развитие событий пошло совсем по другому сценарию. На 9 декабря 1991 года Горбачев пригласил Назарбаева для обсуждения вопроса реализации нового Союзного договора. А я договорился с Нурсултаном Абишевичем встретиться с ним после Горбачева. Когда начался рыночный хаос, Назарбаев пригласил меня к себе советником, и нам надо было обговорить ряд вопросов. Но 8 декабря – в воскресенье – в электронных СМИ появилась новость, изменившая ход мировой истории. Ельцин, Кравчук и Шушкевич вопреки воле народов на тайной вечере в Беловежской пуще образовали Славянский союз и ликвидировали Советский Союз. Отсюда же Ельцин позвонил президенту США – Бушу-старшему и доложил об этом.

Сложилась парадоксальная ситуация. Президент СССР есть, Советская армия, самая мощная в мире, на боевом посту, Комитет государственной безопасности и Министерство внутренних дел действуют в штатном режиме, а государство, которое они охраняют, ликвидировано.

В понедельник 9 декабря мы в «Правде» получили Беловежское соглашение. Я снял с него копию и отправился на встречу с Назарбаевым в постпредство.

После возвращения Назарбаева от Горбачева в полпредстве Казахстана его ожидало абсолютное большинство иностранных корреспондентов в Москве. В переполненном зале он провел пресс-конференцию. Здесь в разных вариантах звучал вопрос: «Что намерен предпринять Назарбаев, не намерен ли он создавать в противовес славянскому союзу свой мусульманский?»

Как бы подводя итоги конференции Нурсултан Абишевич сказал:

– Я прагматик и буду отталкиваться от фактического развития событий…

И сразу же мы с ним отправились в аэропорт. Продолжая в машине разговор на эту тему, Назарбаев сказал:

– Конечно, ситуация сложилась острейшая. У нас еще кипят страсти от территориальных претензий Солженицына к Казахстану, а теперь вот славянский собор. Конфронтация принимает очень опасную форму. – Тяжело вздохнув и сделав небольшую паузу, собеседник продолжил свою мысль. – У нас готовится проект о создании азиатской конфедерации. Но такое глобальное противостояние может привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Ведь тюрко-язычные республики есть и в составе России. Как они поведут себя в такой ситуации? А сколько славян в Казахстане и среднеазиатских республиках? В каком положении окажутся они?

– В заложниках преступной политики, – сказал я.

– Совершенно верно, – согласился Назарбаев. – Такими же заложниками окажутся и миллионы мусульман, разбросанных по территории бывшего Союза. Получится нечто худшее, чем былые крестовые походы. Трагедия в Югославии может показаться детской забавой на фоне славянско-мусульманского пожарища, на котором долго будут греть руки наши недруги. Мы оказались в роли Адама, которому бог привел Еву и сказал: «Вот, Адам, выбирай себе жену». Или мы должны «выбирать» СНГ, или идти на противостояние. То, что на любом варианте Союзного договора и на Горбачеве поставлен большой крест, уже ни у кого сомнений не вызывает. В итоге бессонной ночи я прихожу к выводу, что в интересах десятков миллионов людей второй путь надо исключить. Поиск следует вести вокруг СНГ на достойном уровне…

По возвращении Назарбаева из Москвы ему позвонил президент Туркменистана Ниязов и предложил срочно собраться в Алма-Ате руководителям четырех среднеазиатских государств и Казахстана. Нурсултан Абишевич ему ответил:

– Я согласен, но лучше давай соберемся у тебя, а то журналистская братия уже пишет, что Назарбаев сколачивает мусульманский блок, и встреча у меня даст им много пищи для различных инсинуаций.

Встреча состоялась 13 декабря в Ашхабаде. В ней приняли участие президенты: Казахстана – Н. Назарбаев, Кыргызстана – А. Акаев, Таджикистана – Р. Набиев, Туркменистана – С. Ниязов, Узбекистана – И. Каримов. Туркменская сторона предложила рассмотреть подготовленный проект создания Конфедерации центральноазиатских государств в ответ на решения в Беловежье. Предлагалось осудить действия славянских лидеров. Обстановка на встрече накалялась. «Славяне» заволновались. Каждый час Назарбаеву звонили Ельцин, Кравчук и представители Горбачева. Работали до пяти часов утра, отвергая один за другим варианты. В общем разговор был горячим и острым. Вот так написал о нем Назарбаев: «В ходе длительных переговоров решающей стала поддержка моей позиции И. Каримовым, который также очень трезво оценил ситуацию. Мы настояли на диалоге со славянскими республиками, чтобы не допустить развала СССР по оси Европа-Азия. Но мы поставили условие, что войдем в состав СНГ только на правах учредителей, а не в роли присоединившихся. Нам же предложили каждому отдельно приехать в Минск и подписать Беловежский договор. Но я настоял на проведении объединенной встречи лидеров бывших советских республик». Такая встреча состоялась 21 декабря 1991 года в Алма-Ате. Во встрече участвовали 11 глав бывших союзных республик – А. Муталибов (Азербайджан), Л. Тер-Петросян (Армения), С. Шушкевич (Беларусь), Н. Назарбаев (Казахстан), А. Акаев (Кыргызстан), М. Снегур (Молдова), Б. Ельцин (Россия), Р. Набиев (Таджикистан), С. Ниязов (Туркменистан), И. Каримов (Узбекистан) и Л. Кравчук (Украина). 21 декабря 1991 года участники подписали Алма-Атинскую декларацию.

Встреча в Алма-Ате стала новостью номер один и приковала внимание всего мира. Для ее освещения прибыло рекордное для столицы Казахстана число журналистов – более 500, в том числе более 200 из дальнего зарубежья. 22 декабря участники встречи провели для них пресс-конференцию. Назарбаев рассказал, как после Ашхабадской встречи глав пяти государств по взаимной договоренности десять дней шло согласование их позиций с Беловежскими соглашениями. А затем главы государств ответили на многочисленные вопросы, связанные с Алма-Атинской декларацией.

Таким образом, на Алма-Атинской встрече был завершен процесс преобразования бывших союзных республик Советского Союза в суверенные государства и создания нового международного образования – Содружества Независимых Государств. После Алма-Атинской декларации – 25 декабря 1991 года – Горбачев официально объявил о прекращении существования СССР и его символ – красный флаг был снят с Кремлевской башни. Тогда в народе заговорили:

Ельцинское ГБЧП и «Пиратизация России»

Накануне V съезда народных депутатов РСФСР много было публикаций на тему, кто же возглавит реформаторское правительство, так как переходное правительство И.С. Силаева было отправлено в отставку и велась активная подготовка к формированию правительства, способного ускорить реформы. Среди основных претендентов – Г. Бурбулис, Г. Попов, Ю. Рыжов, С. Федоров. Но на съезде Ельцин вдруг объявил, что реформаторское правительство возглавит он лично. Получив чрезвычайные полномочия, Ельцин создал свое ГБЧП – Гайдар, Бурбулис, Чубайс, Полтаранин.

Что же представляло собой ельцинское ГБЧП? Гэбэчепистом номер один, безусловно, был Е.Т. Гайдар. Именно на него возлагалась надежда к осени 1992 года стабилизировать экономику и начать повышение благосостояния народа. Через полгода Ельцин назначит Гайдара и.о. премьер-министра. Егор Тимурович ни одного дня не работал на производстве и не имел даже общего представления о системе управления экономикой. Гайдар после окончания МГУ был аспирантом, а затем младшим научным сотрудником, старшим научным сотрудником и один год редактором отдела журнала «Коммунист». В «Правду» Гайдара пригласил И.Т. Фролов. К экономическим познаниям Егора Тимуровича критически относился даже его отец. С Тимуром Аркадьевичем у меня сложились добрые отношения, и, как человек, далекий от экономики, он во время совместных дежурств выбирал у меня «свободное окно», чтобы поговорить о нашей экономике. А однажды он сообщил, что Егор защищает докторскую, и попросил меня дать ему отзыв. Я ему объяснил, что все знают, что отец Егора работает в «Правде», и отзыв заместителя главного редактора не совсем тактичен. Он расстроился. Я его успокоил: «Пусть Егор готовит «болванку» отзыва, а я попрошу жену подписать его; она тоже доктор, но у нее сохранена девичья фамилия». После защиты Егора его отец продолжал заводить со мной разговоры об экономике. На мое замечание: «У тебя теперь есть свой доктор экономики» он отвечал: «В практике-то он не разбирается», что Егор блестяще подтвердил во время блицкрига у руля экономики всея России.

Геннадий Эдуардович Бурбулис был единственным первым вице– премьером в новом правительстве. Учитывая занятость президента и частые его запойные отключения от служебных дел, Бурбулис был фактическим руководителем государства, а до этого преподавал научный коммунизм. Директор Екатеринбургского издательства «Кедр» В. Коршик в статье «Хлестаков в Кремле» пишет, что Бурбулис «шесть раз безуспешно защищал кандидатскую диссертацию в Уральском госуниверситете, побив все существовавшие по этой части рекорды. И ведь тема-то диссертации по тем временам была плевой – о коммунистическом воспитании молодежи».

По характеру и действиям у Михаила Никифоровича Полторанина много общего с Борисом Николаевичем Ельциным. С 1975 года он был корреспондентом «Правды» в Казахстане, а с 1978 года – ее специальным корреспондентом по отделу партийной жизни. Здесь он попросился собкором за рубеж, к чему тогда стремились многие.

Журналист он хороший, трудолюбивый и поэтому попал в обойму претендентов. Его готовили направить собкором в Польшу. Но, видимо, конкуренты сообщили заместителю главного редактора по международным вопросам Е.Е. Григорьеву, что Полторанин имеет пристрастие к спиртному. Евгений Евгеньевич предложил мне включить Полторанина в состав делегации, направлявшейся в Северную Корею, и присмотреться к нему, тем более что недавнюю северокорейскую делегацию в «Правду» в поездке по стране сопровождал Михаил Никифорович. Но те северокорейские коллеги, которые посетили СССР, в контакт с нашей делегацией в Пхеньяне не вступали. Причину мы знали, но Полторанин, как выпьет, так начинал требовать встречи с ними. При отъезде из Пхеньяна он перепил и сказал много лишнего на эту тему в недозволенном тоне. Это переполнило чашу терпения хозяев, и они в присутствии провожавшего нас посла СССР, по-моему Шубникова, заявили официальный протест о недостойном поведении Полторанина. Я протест признал обоснованным, принес официальные извинения и заявил, что редакция примет необходимые меры. С послом мы договорились считать инцидент исчерпанным. Он обещал «телегу» в Москву не посылать. Кстати, когда мы вошли в самолет, мне «мальчики» из спецслужб прямо у сидения поставили увесистый пакет и любезно сказали: «Это вы забыли в гостинице». А я там сознательно оставил подаренные мне восемь увесистых томов избранных произведений Ким Ир Сена на русском языке. Они теперь вместе с произведениями Хрущева, Брежнева, Горбачева стоят на книжных полках моей дачи.

Михаил Никифорович пришел в себя лишь в Хабаровске. Договорились так. Если посол «телегу» не пришлет, то я проинформирую Афанасьева и Григорьева. Дело останется без последствий, но о Польше теперь не может быть и речи. Но нет худа без добра. Вскоре Полторанин готовил статью первого секретаря Московского горкома партии Ельцина для «Правды». Борис Николаевич как раз подбирал себе команду на новом месте, и Михаил ему приглянулся. Два года Михаил Никифорович был главным, затем стал министром, а вскоре и вице-премьером. Он – один из ближайшего окружения Бориса Николаевича. Но экономика и для этого вице-премьера была такой же далекой сферой, как и для Бурбулиса.

Главным детищем А.Б. Чубайса, безусловно, является «ваучеризация» и приватизация, которые стали притчей во языцех. Сумма ваучера – 10 тысяч рублей. Когда начали делить основные фонды, то подлежало разделу почти полтора триллиона рублей. По тем ценам сумма в десять тысяч равнялась двум «Волгам», о чем Анатолий Борисович заявил публично. Но в процессе дележа произошли тайные и явные метаморфозы. Цены на все и вся повысили в сотни и тысячи раз, а стоимость приватизационного чека, как и сумма сбережений граждан в «самом надежном месте» – сберкассах, осталась прежней. И теперь за ваучер можно было лишь заправить машину, но, чтобы купить колесо для «Волги», уже не хватало ваучеров всей семьи. На лекциях и различных встречах с общественностью я часто задавал вопрос:

– Кто из вас получает доход на вложенный в дело ваучер?

Пока таких не выявилось. Мы с семьей вложили ваучеры в нефтяную компанию. Она процветает, но под другим названием, а прежнее предприятие «обанкротилось». Реальные солидные доходы получают те, кто стоял у руля «прихватизации», включая зарубежных советников. Об этом свидетельствует выдержка из интервью послечубайсовского председателя Госкомитета по имуществу В. Поливанова, которое он дал после отставки его с этого поста, так как не хотел заниматься махинациями и мошенничеством. Корреспондент спрашивает его:

– Но неужели вы не догадывались о правилах игры, о нравах и целях ельцинской команды, когда согласились сотрудничать с ней?

– Что значит «сотрудничать»? Я ехал в Москву работать. До назначения на пост губернатора Амурской области я вообще не касался политики, работал в совершенно иной сфере – в геологии. Даже будучи на посту губернатора, я и отдаленно себе не представлял всей той грязи и всего разбоя, который учинен в стране. И только уже будучи председателем Госкомимущества (ГКИ), увидел горы нераскрытых папок ФСБ, прокуратуры с документами, которые просто кричали о безобразиях, но которым не давали хода. 35 иностранцев и 25 русских работников американских фирм имели беспрепятственный доступ в Госкомимущество, к совершенно секретной информации. Я запретил им приходить. Ведомые Евстафьевым (тот самый Евстафьев, который в 1996 году таскал доллары из Белого дома в коробках из-под ксерокса на выборы Ельцина), они просто смели кордоны из наших старичков-вахтеров и забаррикадировались в одной из комнат. Причем их охраняло одно из охранных подразделений «Выбора России», которым я лично перечислял по 70 миллионов в месяц для двоих лишь охранников. Но они не выполнили моего распоряжения не допускать иностранцев. Сейчас там, в ГКИ, установлены снова прежние порядки, там снова проходной двор для иностранцев, а владеть информацией – это все равно, что побеждать. Знаешь где, когда и за сколько что будет продаваться. Потом знаешь всю правду: насколько изношено оборудование предприятий, какова их истинная цена, их технический потенциал[1].

Более подробно о мошенничестве и преступлениях в процессе разграбления государственной собственности поведал известный американский экономист, директор Центра по изучению России и Евразии при Гарвардском университете Маршалл Голдман в своей книге «Пиратизация России»[2]. Он утверждает, что «приватизация в России потерпела такую неудачу, что для нее «пиратизация» является более подходящим определением». Голдман пишет, что в знак благодарности за победу на повторных выборах Ельцин с радостью и без разговоров согласился с тем, что семеро участников команды – Петр Авен, Борис Березовский, Михаил Фридман, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин и Александр Смоленский – поделили между собой некоторые из самых ценных источников сырья, предприятий и средств массовых коммуникаций в стране. Кроме того, он назначил двоих из них – Потанина и Березовского – на высокие правительственные посты: Потанина – первым заместителем премьер-министра, Березовского – заместителем секретаря Совета Безопасности России. Будучи невосприимчивыми к вопросу о «конфликте интересов», они использовали правительственные назначения для расширения собственного бизнеса. Так что к концу 1996 года Березовский имел все основания похваляться тем, что эти семь влиятельных банкиров получили контроль над 50 процентами всего имущества страны. Возможно, это и было преувеличением, но не слишком большим.

Положение в стране ухудшалось и обострялось. Это во многом объяснялось, как и предсказывал Дж. Гаррисон, «грубыми инстинктами, пьянкой и непредсказуемым поведением Ельцина». В этой связи приведу две исповеди соратников Ельцина. В первой речь идет о ельцинском председателе телерадиокомпании, а затем главном редакторе «Общей газеты» Егоре Яковлеве. В своем обращении к Ельцину он пишет: «Не ожидал, что буду писать такие строки в Ваш адрес, Борис Николаевич. Однако странности Вашего поведения с каждым днем дают все больше о себе знать». И в заключение: «Поверьте, Борис Николаевич, Ваше пристрастие к спиртному представляется тайной лишь Вам самому».

В доброжелательном тоне Яковлев в своем обращении напоминал Ельцину о случаях его появления на людях в нетрезвом виде, которые «высвечены» и стали достоянием общественности. Вспомнил, как после очередного исчезновения Борис Николаевич вдруг объявился на крейсере в Новороссийске, где свободно можно пошатываться, ссылаясь на качку. И после с раздражением говорил Яковлеву: «Из-за чего журналисты подняли такой шум?» Напомнил Егор Владимирович и о той обиде, которую Ельцин нанес Ирландии, где его ждал премьер-министр, а он перепил и не смог выйти из самолета. А далее Яковлев пишет: «Не могу забыть тот позор, который пережил на одном из совещаний глав государств СНГ далеко от Москвы. Поначалу президент был в форме и активно вел переговоры. А после обеда полетела в тартарары вся последующая официальная часть, разъезжались главы государств, стараясь не встречаться глазами друг с другом, бегал пресс-секретарь Костиков, умоляя убрать телекамеры: «Не дай Бог, запечатлеют Ельцина в таком виде».

Конец ознакомительного фрагмента.