Глава вторая
Всю дорогу домой я чувствую, как внутри нарастает волнение, так что в кухню захожу, чуть ли не пританцовывая. И это, что называется, к месту: мама с Эллиотом отжигают сальсу на черно-белых плитках пола. Мамин наряд – пышное, усыпанное блестками платье в стиле «Танцев со звездами» – крутится и ярко переливается от каждого движения. Парень Эллиота, Алекс, сидит на табурете посреди кухни и выкрикивает оценки в колоритной манере Бруно Тониоли:
– Семь!
Вот такой он, обычный день в семейке Портеров.
– Пенни, дорогая, ты уже дома! – выпаливает мама в перерывах между танцевальными па. – Ты никогда не говорила мне, что Эллиот так хорошо танцует.
– О-о, это человек многих талантов!
Они заканчивают танец хитроумным падением – Эллиота на маму. Мы с Алексом разражаемся восторженными аплодисментами.
– Айда наверх? – спрашиваю я у Эллиота с Алексом. Они кивают практически синхронно.
Я смотрю на них, и сердце пронзает до жути знакомая боль. Эллиот с Алексом – прекрасная пара, не знакомая с «отношениями на расстоянии», как мы с Ноем. Они могут быть вместе когда захотят, не оглядываясь на часовые пояса, нестабильный Wi-Fi или Скайп, который то работает, то нет. Друг возле друга они совершенно спокойны. Строго говоря, эти двое так много времени проводят вместе, что у нас в семье их имена слились в единое прозвище, типа «Брэнжелины» или «Кими»[1]. Алекс с Эллиотом у нас теперь Аллиоты.
– Аллиоты, обедать будете? – мама успевает поймать нас по пути наверх.
– Не-а, перехватим по бургеру в «Джи-Би» перед концертом! – кричу я в ответ.
– Правда, что ли? – Эллиот выгибает бровь.
Я чувствую легкую досаду.
– Кира нас пригласила. Нормально?
Аллиоты переглядываются, но, кажется, достигают молчаливого согласия.
– Никаких проблем, Пенни-чуденни. – Эллиот тянется назад и берет Алекса за руку. Я улыбаюсь.
В памяти всплывает момент, когда они познакомились, накануне Дня святого Валентина. Эллиот тогда затащил меня в магазинчик винтажной одежды в той части Лейнз, которая скрыта от глаз непосвященных. Хотя мы были там днем раньше и прекрасно знали, что никаких новых поступлений у них не ожидается.
А потом я увидела новенького продавца, смущенно сутулившегося за прилавком. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять, кто это.
– Господи, Пенни, он такой симпатичный! – Эллиот затянул меня за вешалку с одеждой и накинул на себя длиннющий боа из перьев.
– Это Алекс Шеферд, – сказала я. – Он учится в нашей школе, в шестом классе[2].
Естественно, я его знала, но в основном из-за того, что в него по уши втюрилась Кира. Я понизила голос:
– А ты уверен, что он по твоей части?
Эллиот глянул на меня и закатил глаза.
– Думаешь, я притащил бы тебя сюда, не будь я уверен? Мы уже две недели перемигиваемся, с тех пор как он начал здесь работать.
Я шутливо ткнула его локтем под ребра.
– Да ты со всеми подряд перемигиваешься.
– Но не так. – Эллиот продемонстрировал мне свое «особое» подмигивание, и я захихикала.
– Тогда почему же ты до сих пор ничего не предпринял?
– Предприму. Просто… дай мне время.
Киру ждет жестокое разочарование, когда она узнает, что Алекс играет за другую команду. Но, думаю, она как-нибудь с этим справится.
Алекс был чуть более привлекательным, чем, по моему мнению, должен был выглядеть будущий парень Эллиота. Но в глазах его то и дело вспыхивал шаловливый блеск, от которого кто угодно немедленно растекся бы лужицей по полу. Когда я снова глянула на него из-за вешалки, Алекс все еще пялился на нас. Я подняла руку и помахала ему.
– Пенни, ты что творишь? – шепот Эллиота взвился как минимум на октаву.
Я усмехнулась.
– Ускоряю события. Между прочим, я всего лишь соблюдаю правила приличия. Он же смотрел в нашу сторону. Так, он идет сюда. Только не дергайся.
– Что он делает?! – Эллиот побелел от ужаса, но автоматически пригладил волосы. – Как я выгляжу? Вот знал же, что не надо было надевать сегодня эту фетровую шляпу! Слишком изысканно получилось, надо было одеться покруче.
– Эллиот, ты мелешь ерунду. – Я еще никогда не видела своего друга таким взвинченным. Пришлось стянуть с него боа, чтобы не возникало ощущения, что на макушке у Эллиота сидит какое-то пушистое животное. – И, кстати, эта шляпа очень…
Но договорить я не успела – Алекс подошел к нам.
– Могу я вам помочь? – Он чуть-чуть улыбнулся. Его глаза не отрывались от Эллиота ни на мгновение.
– Да. Давай поженимся, – пробормотал мой друг себе под нос.
Алекс слегка нахмурился.
– Что, простите?
– Нет-нет, ничего… Я просто интересовался, не поможете ли вы подобрать шарф к моей шляпе?
Мне показалось, эти слова произнес совершенно другой Эллиот. Вся его нервозность словно растаяла под моим взглядом, и вернулся прежний, нормальный, уверенный в себе парень.
– Конечно. У нас есть кое-что, что прекрасно подойдет к вашему стилю в духе «Великого Гэтсби». Пойдем сюда, – Алекс прошел к другой стойке с одеждой в глубине магазина.
Эллиот тенью следовал за ним.
– Вы знали, что жена Френсиса Скотта Фицджеральда отказывалась выходить за него замуж, пока он не начал зарабатывать на своих книгах деньги? – спросил он.
– Нет, не знал. Но знаю, у него были серьезные проблемы с правописанием, – не моргнув глазом отозвался Алекс.
Я следила, как эти двое шагают по магазину, перебрасываясь фактами из жизни Фицджеральда, книги которого я только должна была прочитать (и даже не видела ни одного фильма по ним). Они общались так, словно знали друг друга всю жизнь. Пришлось признать, что Эллиота лучше оставить – не хотелось стеснять его своим присутствием.
И, как обычно, в классическом стиле Пенни Портер я отступила прямо в стойку с пальто, свалив на пол груду винтажных шуб и пелерин. С ярко пылающими щеками я бросилась поднимать тяжелые меха, но они совершенно перепутались между собой. Да уж, если надо испортить кому-нибудь момент, мне можно смело доверить эту сложную процедуру.
Алекс с Эллиотом подбежали практически сразу же.
– Я все уберу, не волнуйтесь, – успокоил меня Алекс.
– А я помогу, – заявил Эллиот.
Оба наклонились и взялись за разные концы одного и того же мехового боа. Стали подтягивать шарф, каждый к себе, пока их руки не соприкоснулись. Я практически ощутила разряд, проскочивший в воздухе между ними. Это был их личный момент спагетти-с-фрикадельками – сцены из потрясающего мультика «Леди и Бродяга», который я в детстве смотрела, наверное, миллион раз.
Пробормотав невнятные извинения, я предприняла еще одну попытку смыться из магазина. На этот раз ни Эллиот ни Алекс меня даже не заметили.
С тех пор они стали единым целым. А мне нравится думать, что моя неуклюжесть все-таки чуть-чуть, самую капельку, им помогла.
Но сейчас Аллиоты должны помочь мне найти ответ на самый важный вопрос: что надеть на свидание с парнем, которого не видела два месяца? Мы взбегаем по лестнице наверх, ко мне в комнату. Алекс своими длинными ногами переступает через две ступеньки за раз. Он намного выше и меня, и Эллиота.
– Эм-м, Пенни… ты разве завтра не уезжаешь в турне?
Это Алекс добрался до верха лестницы и теперь стоит в дверях моей спальни.
– Ты о чем?
Но я и так знаю ответ. По комнате словно пронеслось торнадо. Все вещи, которые я когда-либо надевала, шарфы, пояса и шляпы, – все свалено в кучу на кровати. Стопки тетрадей с моими записями громоздятся на столе, а по всему полу разбросаны обрезки картона – наглядное свидетельство усердия при подготовке фотопортфолио.
Единственное свободное место во всей комнате – кресло у окна, над которым я повесила страницу из модного журнала. На ней – мы с Ноем; он обнимает меня за плечи. Заголовок сообщает: «Ной Флинн и его девушка».
Впервые в жизни я в журнале! И пусть даже на снимке у меня не волосы, а взрыв на макаронной фабрике, я все-таки сохранила эту страницу – как реликвию.
Рядом висит календарь, почти полностью усыпанный золотыми звездочками, а сегодняшняя дата в нем обведена красным.
Эллиот на цыпочках, балансируя, как гимнаст, пробирается через завалы.
– Подумать только. Оушен Стронг не умеет собирать вещи.
Оушен Стронг – это имя, которое мы с Эллиотом придумали для моего альтер-эго. Я превращаюсь в нее всякий раз, когда ударяюсь в панику, – точно как Бейонсе пользовалась именем «Саша Фирс», выходя на сцену. Теперь Саша Фирс ей больше не нужна, и, надеюсь, в моей жизни тоже наступит такой день, когда я перестану нуждаться в Оушен Стронг. Но пока что это имя для меня – как спасательный жилет, за который я цепляюсь в бурном море своих волнений.
Я машу рукой в сторону кровати.
– Э-э… присаживайтесь… наверное.
Сама взгромождаюсь на гору комбинезонов, валяющуюся в кресле у туалетного столика.
– Я начинаю волноваться, не спрятано ли тут где-нибудь бездыханное тело Меган, – Эллиот морщит нос.
– Да ну!
Я показываю ему язык.
Меган была моей лучшей подругой с первого класса. Но она сильно изменилась, превратилась в повернутую на парнях и селфи девушку «с запросами», в которой я больше не могла узнать свою подругу. В прошлом году она вспыхнула ревностью к моим «отношениям» с Олли – парнем, в которого я была до жути влюблена, пока не встретила Ноя. Между нами ничего не было. Но достаточно оказалось лишь намека – и Меган вышла из себя от ревности. Именно Олли узнал о моем анонимном блоге, увидел фотографию Ноя Флинна и рассказал обо всем Меган. Та, в свою очередь, сложила два и два и разболтала обо всем прессе, отдав меня на растерзание журналистам.
Однако я смогла отыграться. Когда мы с Эллиотом столкнулись в кафе с Меган и Олли, дело закончилось молочными коктейлями, вылитыми им на головы. Со времени коктейльной битвы мы с Меган особо не общались. Новости об инциденте – единственном и самом важном моменте, благодаря которому я не растеряла свою храбрость, – распространились по школе, как пожар.
Впрочем, девушки, подобные Меган, никогда не лишаются внимания надолго. Их уверенность в себе просвечивает сквозь любые наслоения, любые слухи и сплетни, а неудобные истории скатываются с них как с гуся вода. Она даже мило шутит о том, что именно благодаря коктейлю у нее такая молочная кожа. А недавно ей пришло приглашение из лучшей театральной школы в Лондоне. Так что особа Меган вновь неприкосновенна и взирает на смертных с недосягаемых вершин.
Олли тоже бросает нашу школу. Его семья приняла решение переехать, чтобы дать старшему брату сосредоточиться на теннисной карьере. Мне жалко Олли. Даже после всего, что он сделал, не верится, что Олли – плохой парень. А теперь он исчезнет в тени брата.
Так что я остаюсь без заклятых врагов. И единственный вызов, с которым мне предстоит справляться – это я сама, собственной персоной.
Эллиот хлопает в ладоши. Сейчас он полностью погрузился в роль главного организатора всего и вся, а-ля Моника из «Друзей».
– Так, где твой чемодан?
– Э-э… кажется, на нем сидит Алекс.
Алекс подскакивает и начинает разгребать груды одежды. Наконец из-под завалов показываются ярко-розовые бока чемодана.
– Напомни-ка, на сколько ты уезжаешь? – просит Алекс, оглядывая его раздувшееся нутро.
– Ее не будет четырнадцать дней, три часа и двадцать одну минуту, – отвечает Эллиот. – И да, я буду считать каждую секунду!
Я робко усмехаюсь.
– Мама с папой наверняка тоже.
– И сколько же им понадобилось времени, чтобы изменить свое мнение? – интересуется Алекс.
– Да всего два месяца, считая с Пасхи, когда Ной предложил мне присоединиться к нему! Но, если честно, я не была уверена, что вообще смогу это сделать.
Отправиться на гастроли вместе с Ноем – великое дело. Впервые в жизни я действительно еду куда-то одна, без родителей и брата. И хотя каждая деталь путешествия уже выверена и прочесана тонюсенькой расчесочкой, я по-прежнему ужасно нервничаю.
– Естественно, сможешь. Это же невероятные впечатления! Я тебе жутко завидую. Так что валяй, расстегни чемодан и покажи нам, что там у тебя.
Выполняя указание, я вся съеживаюсь, завидев вещь, лежащую на самом верху. Эллиот вынимает из чемодана вязаную кофту огромных размеров. У нее широкие удобные рукава, я могу обернуть их вокруг себя почти два раза. Кофта эта когда-то принадлежала маме, но, по ее словам, она носила ее только во время беременности. Ни до, ни после не надевала.
Эллиот держит кофту в воздухе перед собой, ее края свисают ниже его коленей.
– Надеюсь, ты не забыла, что едешь в разгар лета? Тебе обязательно тащить с собой целую отару овец?
Я забираю кофту у него из рук.
– Это мой любимый свитер. – Подношу к лицу, вдыхаю аромат маминых духов. Пахнет домом. – Он поможет мне справляться с нервами. Мисс Миллз сказала: если я волнуюсь, что стану испытывать приступы паники и сильно скучать по дому, нужно взять с собой одну вещь, благодаря которой я всегда буду чувствовать себя в безопасности. Вещь, которая напомнит о доме. Можно было, конечно, упаковать любимое пуховое одеяло, но как-то это… непрактично. А второй по списку оказалась эта кофта.
Эллиот забирает ее у меня, аккуратно сворачивает и возвращает в чемодан.
– Ладно, это можно взять. А вот это – нет!
Он вытаскивает поросячье-розовую рубашку с пуговицами на воротнике, розочками и рюшками на карманах.
– Ты же в турне едешь, а не к бабушке на пирожки!
Я смеюсь.
– Хорошо, ее я оставлю. Она мне не очень идет!
Эллиот страдальчески трет виски.
– Иногда мне кажется, Пенни, что ты совершенно неисправима. Но об этом мы попозже поговорим. Вернемся, однако, к нашим баранам: что ты собираешься надеть сегодня вечером?
Моя очередь страдальчески вздыхать.
– Я перемерила все, что у меня есть! И не могу найти ничего подходящего. Как думаете, может, удастся отделаться малой кровью – черный топ и джинсы?
Эллиот корчит неодобрительную гримасу.
– Ни за что. Недостаточно модно.
– А как насчет этого?
Алекс поднимает повыше черное «платье фигуристки». Надо же, а я и думать о нем забыла. Платье украшают маленькие бело-желтые маргаритки. Я купила его на «АСОС», пока мы готовились к экзаменам с Кирой и Амарой, но так и не надела его ни разу.
– То, что надо! – восхищается Эллиот. – Мой парень, леди и джентльмены, – первоклассный стилист.
Алекс пожимает плечами.
– Если долго работаешь в ритейле, поневоле начинаешь что-то соображать.
Я забираю платье у него из рук и сбегаю в ванную. Переодеваюсь и смотрю на себя в зеркало.
Не могу поверить, что наконец-то увижу Ноя на концерте. Чувствую себя так, словно ждала этого момента одновременно и с нетерпением, и с ужасом – с тех самых пор, как он позвонил и сказал, что будет выступать на разогреве у The Sketch на гастролях. Я распускаю узел на затылке, и мои длинные рыжие волосы мягкими локонами обрамляют лицо. Мама показала мне одну штуку с подводкой, и я пытаюсь повторить ее, выводя тонкую линию за внешний край глаза. Взгляд тут же становится соблазнительным, «кошачьим».
У меня наверняка все получится. Ведь мой новый девиз: «Девушка Ноя Флинна».
Когда в голове начинают звучать первые аккорды альбома Ноя, мне кажется, что я схожу с ума. Но, открыв дверь, понимаю, что это Эллиот с Алексом включили Elements, одну из восьми песен альбома Autumn Girl. Каждая новая песня Ноя лучше предыдущей; но заглавная, написанная для меня, – конечно, по-прежнему моя любимая.
Аллиоты сидят, взявшись за руки; голова Эллиота лежит на плече Алекса. Они так чудесно смотрятся вместе, что мешать им совершенно не хочется. Но Эллиот, должно быть, слышит, как я выхожу из ванной, и оборачивается через плечо. У него падает челюсть.
– Ты сногсшибательна, Оушен Стронг!
– Благодарю, – я чуть приседаю в реверансе.
Он говорит низким голосом, растягивая слова:
– А теперь, ребятки, давайте-ка уберем с лиц эти постные мины.
Мы с Алексом непонимающе хмуримся.
– Что, не нравятся мои новые американизмы? Думал попрактиковаться перед очередной встречей с Ноем. Так, еще нужны украшения.
Эллиот цепляет мне на запястье целую горсть браслетов, а на шею – длинное, свободно свисающее колье. Улыбается.
– Остались только «конверсы», и ты готова.
Я изучаю себя в высоком, в полный рост, зеркале.
– Шикарно смотришься, Пен. Наряд – само совершенство, – говорит мой друг. – Эй, Леа Браун! Может, ты и самая горячая штучка на планете, но этой девушке ты и в подметки не годишься!
Я улыбаюсь и бормочу себе под нос, что выгляжу очень даже ничего. Ну, так и есть. Чувствую себя абсолютно уверенной.
А в следующую секунду поднимаю с горы одежды в чемодане мамину кофту. Эллиот морщится.
– Ну чего? – удивляюсь я. – Вдруг в ресторане будет холодно!
Он смотрит на часы.
– Вообще-то нам лучше пошевеливаться.
– Том! – кричу я брату, который торчит на первом этаже. – Отвезешь нас?
В ответ слышу лишь неразборчивое бурчание. Видимо, это значит «да».
Но когда мы выходим из дома, Алекс не садится в машину вместе с нами. Он останавливается, сует руки в карманы.
– Простите, ребята, но мне сначала надо кое-что сделать дома. Встретимся на концерте, ладно?
Счастливое настроение Эллиота мгновенно улетучивается, как воздух из проколотой шины; плечи опускаются.
Я спрашиваю:
– Ты уверен? Знаю, что болтаться с одиннадцатиклассниками скучновато, но большинство из них – нормальные ребята, точно!
– Дело не в этом, – отвечает Алекс. – Мне действительно нужно кое-что сделать.
– А, ну ладно.
Он наклоняется и быстро целует Эллиота, но сердце моего друга сейчас не на месте. Алекс исчезает за поворотом. Эллиот пожимает плечами, и к нему практически мгновенно возвращается обычный настрой.
– Поехали!
Несколько минут спустя мы подруливаем прямо к «Джи-Би». Том оказался так любезен, что подвез нас к самому входу.
Эллиот выпрыгивает из машины. Я собираюсь последовать за ним, но Том, перегнувшись через сиденье, ловит меня за руку.
– Если попадешь в беду, или нужна будет любая помощь, сразу же позвони мне. Слышишь, Пен-пен?
Я дотягиваюсь и обнимаю брата, чувствуя, как сильно напряжены его плечи. Но это ничего не значит – я-то знаю, что он на самом деле меня любит.
Ночью в пятницу улицы Брайтона заполняют жители пригородов, вернувшиеся домой с работы, и гуляки, выбравшиеся поразвлечься. На тротуаре мальчик, моложе меня на вид, что-то наигрывает на гитаре. Поет он совсем негромко, но голос у него потрясающий. Никто из прохожих не останавливается – даже Эллиот, который так погружен в собственный мир, что мог бы пройти мимо Лондонского симфонического оркестра и не заметить его, – но я понимаю, что хочу задержаться рядом с уличным певцом. Прекрасная музыка буквально пригвождает меня к месту.
– Можно тебя сфотографировать? – спрашиваю я, когда затихает последний аккорд.
– Конечно, – говорит мальчик.
Делаю несколько снимков, потом вынимаю из кошелька фунтовую купюру и кладу в чехол от гитары. Певец благодарно улыбается мне, и я со всех ног бросаюсь к ресторану – именно в этот момент небеса решают разверзнуться и начать поливать всех дождем. Типичное британское лето.
Все пережидают дождь внутри. Ко мне подбегает Эллиот, хватает за руку и тянет за собой.
– Только не пугайся, – предупреждает он.
– Ты о чем? – хмурюсь я.
Он отступает в сторону.
Прямо позади него стоит Меган.
И на ней точно такое же платье, как у меня.