Игра в виртуальном мире
Действие этой главы будет происходить в виртуальном игровом пространстве. Действительность устроена так, что обмануть ее очень сложно. Играть с действительностью в азартные игры не стоит – реальность всегда выиграет; а вот друг с другом или с компьютером – можно. Друг с другом люди играли всегда, а компьютер появился в этой истории сравнительно недавно, в момент объединения виртуальной реальности с миром игры.
По снежной долине скользит тень бегущего пса, слышен скрип снега, фиксирующий ритм шагов. Внезапно слева вспыхивает оранжевый свет и освещает вход в пещеру. В пещере мерцают стены, из которых выступают кристаллические шипы… Входить или не входить? Внутри теплый и мягкий свет позволяет медленно двигаться по лабиринту узких проходов. Вдруг свет гаснет, и с потолка падает голубой комок, который, развернувшись у поверхности земли, превращается в странное крылатое существо, напоминающее летучую мышь, но стоящее на двух ногах и держащее в руках два хрустальных шара, излучающих холодный зеленоватый свет. Это говорящее существо? Можно ли его о чем-то спросить? Или с ним нужно драться? Или имеет смысл сразу бежать из пещеры и не рисковать?
Нажав на клавишу, можно вызвать на экране маленькое окно, в котором сообщается о том, что это существо является стражем, охраняющим вход в пещеру. С ним можно вступить в диалог и, ответив на вопросы, получить доступ к пещерному озеру, со дна которого можно достать меч, обладающий магической силой. На что способен этот меч, мы пока не знаем. Помогает ли он всем или только избранным, будет ли он в таком случае полезен? В чем его сила? Добрая она или злая? Или это зависит от хозяина? Ответы на все эти вопросы можно получить, только попав к озеру и прикоснувшись к магическому оружию.
Обнаружив себя внутри компьютерной игры, можно легко заметить различия с другими играми или похожими развлечениями, такими, как чтение или просмотр фильма. В ней есть азарт и непредсказуемость, как в других играх, но, в то же время игрок располагается внутри истории, так же, как читатель/зритель сказочного романа. Но помимо всего этого есть и еще кое-что, чего нет ни в том, ни в другом случае – есть возможность принимать решения и быть действующим, а не наблюдающим героем этой истории. И уровень контроля при принятии этих решений значительно выше, чем во время игры в карты или в кости.
Чтобы понять особенности этого специфического пространства, стоит остановиться подробнее на том, что такое виртуальная реальность, как она может быть связана с игрой и почему для этой связи так важно повествование.
Виртуальная реальность
Известна мысль о том, что изображенные на картине (в нашем случае на экране) объекты не интересуют нас с точки зрения своих не-визуальных характеристик: нам неважно, горяч песок на картине, можно ли пораниться скрытыми в нем осколками стекла, существует ли в этом пространстве какой-то запах. Виртуальный мир не тождественен реальному, он получает сходство с реальным миром при помощи симуляции.
В современной французской философии, а также трудах С. Жижека и его коллег (в работах М. Долара, А. Зупанчич и др.) говорится о специфике различия между имитацией и симуляцией: виртуальная реальность не имитирует реальность, но симулирует ее с помощью сходства. Иначе говоря, имитация имитирует предсуществующую реальную модель, а симуляция порождает сходство несуществующей реальности – симулирует нечто, что не существует. Поскольку аппарат виртуальной реальности потенциально способен порождать опыт «истинной» реальности, виртуальная реальность снимает различие между этой «истинной» реальностью и ее подобием13.
То есть, имитация – это попытка воссоздать существующую в материальном мире модель. Симуляция же воссоздает те явления и события в условиях максимально схожих с реальными, которые, по тем или иным причинам, не происходили. К примеру, компьютеры зачастую симулируют то, для чего не существует прототипов, образцов в реальности. Но это не означает, что эта симуляция нереальна.
По Витгенштейну, например, понятия мира (Welt) и реальности (Wirklichkeit) не являются синонимами14.Реальность разнообразна. Ее разнообразие служит источником информации. Изменения реальности простираются вплоть до появления нефизических ее форм. Реальность не обязательно принадлежит физическому миру. Реальностью называется все, что существует, все, что есть15.
Термин «виртуальная реальность» («Virtual Reality») был введен в 1985 г. Дж. Ланьером – музыкантом, специалистом по компьютерной технике. По определению Дж. Ланьера, «виртуальная реальность – это иммерсивная16 и интерактивная имитация действительных и вымышленных сред, то есть некий иллюзорный мир, в который погружается и с которым взаимодействует человек, причем создается этот мир имитационной системой, способной формировать соответственные стимулы в сенсорном поле человека и воспринимать его ответные реакции в моторном поле в реальном времени»17.К концу 1980-х годов понятие виртуальная реальность становится очень популярным.
В научном обиходе термин «виртуальный» был известен со времен средневековой схоластики и чаще всего употреблялся в значении «возможный», «потенциальный», «существующий мысленно».
Огромный вклад в разработку понятия «виртуального» внес знаменитый французский философ Жиль Делез. С его точки зрения, «виртуальное» – это не синоним «возможного», так как возможное и реальное целиком и полностью зависят друг от друга, и не могут выходить за рамки одних и тех же параметров, которые их определяют. «Виртуальное», становясь актуальным, всегда ведет к не-определенному, не-зависимому результату и может изменять реальность. «Любое актуальное охвачено кругами виртуального, все время обновляемыми, из которых каждый порождает другой, и все они обнимают актуальное и воздействуют на него»18. Воздействуют они на него, в том числе, и через создание смыслов.
Первым в отечественной научной литературе термин «виртуальный» был употреблен в отношении значения слов, которые могли быть актуальными и виртуальными, и это тоже было связано с процессами смыслообразования19.
Несомненно, очень большой вклад в изучение виртуальной реальности внесли создатели «виртуалистики» А. Н. Носов, О. И. Генисаретский, Ю. Т. Яценко и др. В 1986 году они разработали и описали подход, основанный на признании полионтологичности реальности20. Этот подход подразумевает, что существует много несводимых друг к другу, то есть онтологически самостоятельных, реальностей, например, бодрствование и сон, измененное состояние и обычное состояние сознания21. В их трудах виртуальная реальность определяется как реальность, независимо от ее природы (физическая, геологическая, психологическая, социальная, техническая и прочая), обладающая следующим рядом свойств: порожденность, актуальность, автономность, интерактивность22. К этим свойствам можно добавить и рассмотренные выше свойства, связанные имитацией, симуляцией и иммерсивностью.
Оказавшись в виртуальной реальности, субъект может не только слышать, видеть и осязать в ней различные объекты, но и взаимодействовать с ними. Человек, погруженный в виртуальный мир, может изучать его, открывать законы этого мира23.
Отсюда виртуальную реальность можно определить как осмысленную часть мира, преломленную через измененное состояние сознания: сновидение, бред, опьянение, вдохновение, тоску, радость, апатию24. И поскольку любое состояние сознания по отношению к условной норме можно рассматривать как измененное, то любая реальность в этом смысле является виртуальной – так же как действительный мир лишь один из возможных миров.
Таким образом, существует несколько аспектов трактовки виртуальной реальности:
В философском аспекте – это некое возможное пространство, несущее в себе свойства реальности, но превосходящее ее.
В техническом аспекте виртуальная реальность связана с компьютерными средствами и технологиями и с тем, каким образом происходит это взаимодействие с пользователями.
В психологическом аспекте виртуальная реальность понимается как продукт искусственного изменения реальности и отношения к ней (сон, вымысел, миф, психофармакологическое воздействие – наркотическое или алкогольное опьянение и т.п.).
Учитывая все вышесказанное, можно изобразить представление о виртуальной реальности в виде конструкта:
РИС. КОНСТРУКТ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Эти три аспекта могут изучаться как вместе, так и по отдельности – в этом отношении очень интересны исследования Н. А. Носова, который, практически не работает с техническим аспектом виртуального.25 Однако если объединить характеристики всех трех аспектов виртуальной реальности, то некоторые из способов взаимодействия современного индивида с компьютером и другими устройствами получат более многомерную характеристику. В результате можно получить идею моего активного пребывания в некой реальности, которая неравна окружающей меня среде, поддерживается с помощью технических средств и воздействует на мою психику. Можно говорить о том, что виртуальная реальность создает для меня отдельный модус существования, включая ролевые компьютерные игры, которым и посвящается эта книга.
Игра и передача действия
Игра является одной из фундаментальных особенностей существования, которая имеет значение даже для мира животных. Шиллер говорил, что человек играет только тогда, когда он в полном смысле слова человек, и он бывает вполне человеком, только когда играет26.В жизни людей игра занимает особое место. Известный историк и культуролог Йохан Хёйзинга рассматривал игру в качестве одного из ведущих оснований, на которых базируется человеческая культура, а свою книгу, посвященную игре, назвал Homo ludens – «Человек играющий».27 Знаменитый антрополог Роже Кайюа считал, что игра сочетает в себе идеи пределов, свободы и изобретательности и является движущим фактором цивилизации28.
В определенном смысле характеристики игры во многом совпадают с характеристиками виртуальной реальности, и в каких-то случаях игра вполне может выступать источником и условием возникновения виртуальной реальности. Игра разделяет такие важные свойства виртуальной реальности, как иммерсивность и наличие четких границ, отделяющих ее от обыденной жизни. С другой стороны, в различных играх (например, в спорте) правила и процедуры участия могут настолько отличаться от повседневной реальности, что в этих случаях сложно говорить о ее имитации и даже симуляции. Зачастую, когда речь заходит об игре, мы имеем в виду, скорее всего, особый мир, который устроен по своим жестким законам. Понимание того, что эти законы действительны только в очень ограниченном пространстве, как раз и создают эффект «виртуальности». В ситуациях же, когда две реальности (игровая и обыденная) смешиваются, сразу становится заметна несовместимость этих пространств. Можно представить себе, что спортсмен-единоборец начинает вести себя «по всем правилам» спортивных соревнований в уличной драке: не использует запрещенные приемы, не нападает на «лежачего», останавливается после завершения комбинации и т. д. Риск не просто «проигрыша», но и серьезной утраты важных ресурсов, включая утрату здоровья или даже жизни, становится в таком случае очевидным. Таким образом, игра требует жесткого следования правилам, тогда как в жизни их набор и способы их применения далеко не так ясны.
Учитывая именно это обстоятельство, большинство авторов обязательно отмечает тот факт, что игра – это не настоящая реальность, а мир «понарошку». Различия между игрой и реальностью состоят не только в наличии жестких правил, но и в степени риска и получении реальной выгоды. Зачастую цель игры – это просто получение удовольствия, да и проигрыш, как правило, ничем никому не грозит29. Тем не менее, мы иногда относимся к играм чрезвычайно серьезно и допускаем их влияние на нашу «реальную» жизнь. Как минимум, многие люди поддаются определенному настроению из-за выигрыша или проигрыша, последствиями неудачно или удачно сложившейся игры могут стать затяжная ненависть к сопернику или инфаркт миокарда.
Таким образом, можно говорить о том, что «игра способна создавать особый мир, который временно, в силу принятых участниками игры условий и по мере исполнения ее правил, становится таким же значимым, как действительный. Это модель отношений и действий, совершаемых в реальном мире. Это модель происходящих в нем событий»30.
Модель эта обладает одной важной характеристикой, которая и делает игру такой значимой для нас. Эта особенность связана с тем, что в игре особенно ярко проявляется такой феномен, который можно назвать «передачей действия».
В жизни у нас происходит постоянный сдвиг с предмета на субъект. Например, мы о чем-то разговариваем, а смотрим на того, с кем мы говорим, мы привлекаем его внимание к теме нашего разговора. Постепенно мы начинаем думать о собеседнике, а не о теме разговора. В жизни же продолжается и остается сам разговор, т. е. передача действия становится важнее акторов. Те, кто действуют, безусловно, нужны. Но понятно, что текст, как правило, важнее ручки, которым он написан, также как и важнее тех, кто о нем что-то говорил или участвовал в его создании.
В игре автономность правил, отделенная от участников и конкретных условий игры, становится механизмом, передающим действие от человека к человеку или от человека к предмету, которые участвуют в игре.
Вопрос об играх как формах передачи действия, существенных для самого жизненного процесса, можно увидеть на примере притчи об известном учителе и чудотворце, который увидел, как его ученики играют в коридоре в незнакомую ему игру. Они предлагают ему научиться. «Я попробую догадаться, – говорит Ребе. – Надо идти только вперед, встретишь противника – перешагнешь его, не утыкайся в угол, иди до конца, до последней горизонтали дойдешь – будешь свободен и будешь летать, где хочешь». «Так это же шашки!» – закричали ученики. «Это жизнь», – сказал Ребе. Почему это жизнь? Учитель назвал чрезвычайно существенные символические моменты жизни, которые можно воспринимать как своего рода правила. Но как специально установленные правила, они существуют только в рамках игры.
В этом отношении игра действительно становится соразмерна фундаментальным основам существования. Передача действия – это механизм, обеспечивающий любое движение во Вселенной, и в том числе такую важную его составляющую, как зарождение жизни. Само зарождение новой жизни выражается в передаче действия, а сексуальный акт это и есть не что иное, как передача действия – передача действия между субъектами, между объектами, от субъекта к объекту и так далее, и тому подобное, по многочисленным орбитам, из которых складывается наш универсум.
До тех пор пока два субъекта не встретятся, новая жизнь остается виртуальной, она существует в пространстве возможностей. Тот факт, что игра – это пространство возможностей, позволяет ей занять важное место в виртуальном пространстве. На пресечении двух этих пространств и появляется феномен компьютерной игры.
Игровое виртуальное пространство
Теперь можно вернуться к схеме, которая описывает виртуальную реальность, и соединить ее с теми особенностями игры, которые были описаны выше – прежде всего, с тем, что игра является передачей действия. Размещенная в виртуальном пространстве игра становится своего рода «посредником», передающим действие во многих направлениях, которые до появления компьютерных игр не были возможны и не попадали в поле теоретического анализа. Повторяя схему, которая легла в основу гипотезы и на которой базируется идея настоящего анализа, можно расширить понятие «виртуальной реальности» до понятия «виртуальной игровой реальности».
РИС. ВИРТУАЛЬНАЯ ИГРОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
Как же связаны между собой три элемента виртуальной игровой реальности с точки зрения передачи действия? С одной стороны, виртуальная реальность – это порождение технологических средств, а с другой стороны, она существует именно психологически, в смысловом восприятии геймера.
Как уже отмечалось выше, в игре автономность правил, отделенная от участников и конкретных условий игры, становится механизмом, передающим действие от человека к человеку или от человека к предмету, которые участвуют в игре. В компьютерной игре эти условия и правила являются механизмом передачи действия от индивида к персонажу игры или своему виртуальному «двойнику».
Таким образом, в рамках компьютерной игры вопросы существования человеческой психики и виртуальной реальности являются, в той или иной форме, экзистенциальными проблемами, связанными с переходом от сущности к существованию.
Технический аспект связан с инструментальной передачей действия. Компьютер или аналогичное устройство является средством передачи действия от сущности к существованию. Поскольку это «посредник» во взаимодействии между индивидом и «игровой реальностью», то он передает действие от «реального» индивида, управляющего мышкой или клавиатурой, его виртуальным двойникам, существующим в рамках экрана и правил, заданных игровым сюжетом.
Философский аспект состоит из передачи действия от существования к сущности. Реальность – это экзистенция сущности. И само существование виртуальной реальности может оказывать воздействие на сущностную сторону индивида. Компьютерные игры не просто деятельность: это деятельность конструирования миров. Как сконструированный мир, любая популярная компьютерная игра имеет собственную физику и свойства пространства, искусственную историю и течение времени, оригинальную философию, этику и мораль. Игры дают возможность игроку активно действовать в сконструированном мире. В ходе игры люди, зачастую меняются значительно сильнее, чем они могли бы предположить31.
Психологический аспект отражает роль нарратива – сюжета игры и истории персонажа – в передаче действия от сущности к существованию и обратно. На пересечении виртуальной реальности и игрового пространства создается место для возникновения двойников. Геймер – существо, принадлежащее двум мирам, и он подобен шаману, который совершает путешествия в иную реальность в поисках истины и ответов на сложные вопросы. Эта реальность виртуальна – она и есть нарратив игры.
Технический аспект
В пространстве виртуальной игровой реальности особое место занимает собственно инструмент создания виртуальной реальности и коммуникации с ней, а именно – компьютер. Когда водитель, совершая легкие движения руля, передает это действие «телу», условно говоря, автомобиля, автомобиль словно оживает в его руках именно как агент передачи действия. Однако в случае с компьютером эта ситуация усложняется, так как он выступает не только как инструмент передачи действия, но и как посредник, обеспечивающий связь между двумя реальностями.
Как-то Ионеско и Брехт присутствовали при споре, в котором выяснялось, что важнее – то, что человек переживает, когда он видит фильм, или лента, которая в киноаппарате? Материалисты всегда говорят, что фильм снят, записан, без этого его не увидишь на экране. Идеалисты утверждают, что самое главное – это события, история, которая происходит на экране. И, наконец, были еще люди, которые в этом споре считали, что самое главное – это то, что происходит при этом у человека в голове, в душе, его переживания. Потом обратились к Ионеско, но Ионеско промолчал. А когда спросили Брехта, он сказал, что если решать, что важнее, фильм или человек, то сначала надо спросить себя – а что находится «между»? Действительно – вот фильм, вот человек, что между ними? Экран, на котором он все это видит.32
Таким образом, еще до появления компьютеров, вместе с изобретением кинематографа, возникли идеи о роли экрана в жизни современного человека.
Из описанной выше сцены понятно, почему ответ Брехта про «экран» мог вызвать серьезное смущение. Переживания зрителя или история, рассказанная в фильме, выглядят куда более «настоящими» и понятными объектами для изучения, чем белое полотно, на котором может отразиться все, что угодно. Экран представляется чем-то гораздо более зыбким и неопределенным по сравнению с эмоциями или событиями. Однако именно как «пустое место», куда может быть спроецировано любое содержание, экран и становится пространством, в котором сконцентрированы внутренние импульсы и реакции зрителей (как каждого зрителя в отдельности, так и коллективные представления всех потенциальных зрителей киноленты). Известный французский философ Жак Деррида сформулировал это так: «Впечатления оставляют во мне не названия фильмов, не сюжеты, не актеры, а скорее особого рода переживание – переживание, порождаемое экраном, самим принципом проекции изображения на экран. … Оказавшись в темноте кинозала и получив возможность „подсматривать“, я наслаждаюсь неограниченной свободой, не стесненной никакими запретами. Зритель перед экраном – это невидимый вуайер, ему позволены любые фантазии, он может идентифицировать себя с кем и чем угодно, и все это без малейших усилий и не испрашивая ни у кого разрешения».33
Деррида далее сравнивает киносеанс с сеансом психоанализа: «… психоанализ и кинематография – ровесники: у всех многочисленных явлений, связанных с проекцией, зрелищем и восприятием зрелища, есть свои психоаналитические аналоги. … Гипноз, влечение, идентификация – все эти термины и процессы являются общими для кино и психоанализа. Именно в этом мне и видится главный признак изначального „единомыслия“ их обоих. Даже продолжительность киносеанса вполне сопоставима со временем сеанса психоаналитического. В кино и ходят-то для того, чтобы дать облик и слово обитающим в себе призракам. По сравнению с психоаналитическим сеансом, сеанс кинематографический – довольно экономный способ вызвать этих призраков пред собой: на экран. … Можно сказать, что нужно было изобрести кино, чтобы удовлетворить желание людей общаться с призраками. Впереди изобретения шла мечта. … Ценность кино – это ценность его призраков».34
….
В этой связи имеет смысл обратить внимание на то, в каком формате существовали возможности для идентификации, связанные со зрелищами, до появления кино и как они продолжают существовать параллельно с кинематографом и компьютером. Для нашего анализа в первую очередь, важно рассмотреть пространства театра и спортивных соревнований.
Если обратиться к эпохе появления первых блокбастеров, то можно отметить, что, в 1934 году, например, новый фильм «Чапаев» за 15 дней посмотрело 2 миллиона человек, а пьесу Горького «На дне», идущую во МХАТе к тому времени 20 лет, увидело около 15 тысяч человек. Но люди в кинотеатрах, при этом, видели призраков, а те, кто смотрел пьесу «На дне», смотрели на живых людей.
Казалось бы, ситуация в театре менее «призрачна» и находится «ближе» к реальности, но тут возникает исключительно интересный психологический нюанс. Если вообразить на сцене спектакль, допустим, «Собор Парижской богоматери», в котором один из главных героев – Квазимодо – горбун и урод, на сцене театра он и выглядит ужасно, с горбом и хромает, но зритель прекрасно понимает, что горб у него привязан и что он на самом деле не такой уж и хромой. Но это в театре, а если мы видим тоже самое в кино, то если там будет заметно, что у него горб привязан, зрителю это серьезно испортит впечатление от фильма. То есть театр, в котором перед нами выступают живые актеры, это совсем иное пространство, по сравнению с тем, где нам представлены «живые» призраки. Там, где действуют призраки, там всё как бы «по-настоящему»: если актера проткнули шпагой – из него течет «реальная» кровь. И хотя кинозрители понимают, что на экране действуют актеры, остается ощущение, что все это «так и было». Однако в театре, наоборот, абсолютно нормально, если то, что происходит на сцене, выглядит совсем не так, как на самом деле.
Эта разница свидетельствует о важности такого понятия, которое можно назвать «периметром». В кино периметр зрелища ограничен экраном, в театре он включает не только сцену, но и зрителей, сидящих в зале, разделяющих с актерами и авторами спектакля определенные «правила игры», правила, действующие здесь и сейчас, позволяющие игнорировать несоответствия и принимать условности. Экран претендует на то, что он ограничивает (отграничивает) пространство некоторой «почти реальности». Можно ли в этой связи сравнивать разные типы экранов и то, как на них воспроизводится реальность, например, киноэкран и экран компьютера?
Следует отметить, что сам интерфейс компьютерных ролевых игр за последние годы существенно изменился: та условность, которая казалась вполне допустимой на заре развития ролевых компьютерных игр, очень быстро отошла в прошлое. В этом также важную роль играет технический аспект компьютерной игровой реальности, так как графика и свобода действий персонажей напрямую зависят от программного обеспечения. Центральный программный компонент игры (так называемый «игровой движок») постоянно усложняется, что происходит одновременно и с улучшением технических характеристик компьютеров, к которым игры предъявляют все более высокие требования. Растет скорость и объем оперативной памяти, расширение пространства для хранения данных, качество видеокарт и т. д. Таким образом, свойства игры, связанные с психологией индивида – привлекательность игры, ее иммерсивность и интерактивность во многом определяются техническим аспектом виртуальной игровой реальности.
Интересно, что этот процесс сближения ролевых компьютерных игр с симуляционными компьютерными тренажерами совпадает по времени с очевидным сближением между 3D мультипликацией и кинематографом – персонажи в мультфильмах (которые прежде все-таки воспринимались «ненастоящими») сегодня больше напоминают актеров кино, чем рисованные картинки. Рисованное изображение на экране оказывается все больше приближенным к двум крайностям: оно либо предельно условно и схематично, либо воспроизводит реальность максимально «похожим» и вызывающим доверие образом. В этом отношении, реальность компьютерной игры приближается к тому типу призрачной «почти реальности», которая характерна для кинематографа.
Если продолжить сравнение киноэкрана и экрана компьютера, на котором происходит действие игры, то можно отметить и несколько других важных различий, которые существуют уже внутри различных «экранных» периметров:
В кино экранный персонаж может быть местом для моей проекции, но у меня нет возможности им управлять. В этом отношении он действительно лишь «призрак» моих желаний и моих представлений о собственном «Я».
На экране компьютера персонаж, за которого я играю, не просто призрак моего «Я». Все чаще я начинаю воспринимать его как моего двойника, в силу того, что он имеет возможность делать выбор и совершать какие-то действия «от моего имени».
В то же время и в том, и в другом случае я понимаю, что «я» и «экранное» изображение принадлежат двум разным реальностям.
В этой связи возникает важный вопрос об «иерархии» реальностей и о том, какая из реальностей является «более реальной». Технический аспект виртуальной игровой реальности (в отличие от двух других) выстраивает иерархию между реальностями совершенно однозначно: компьютерная реальность «вторична» по отношению к реальности «актуальной».
Так же, как без экрана невозможно никакое кино, без монитора компьютера невозможно «оживить и наполнить событиями «жизни» героев ролевой компьютерной игры, то есть перейти в процесс существования персонажей. В этом переходе компьютер выступает в роли «гаранта» функционирования «за-экранного» мира, поскольку виртуальная игровая реальность может существовать только до тех пор, пока с ним ничего не случится и он будет участвовать в процессе в качестве работающего инструмента «передачи действия». Поломанный или отключенный компьютер, компьютер, в котором не действует соответствующее программное обеспечение, компьютер, лишенный необходимых технических характеристик, становится непреодолимым препятствием для продолжения игры. Таким образом, проблемы, которые возникают в рамках технического аспекта компьютерных игр, представляют собой вмешательство «истинной» реальности в процесс существования виртуальной игровой реальности.35
Один из самых интересных теоретиков в сфере виртуалистики А.Н.Носов, предложил уже упомянутую выше идею полионтологичности реальности.36 Описывая виртуальную реальность, наряду с такими ее признаками, как актуальность, автономность, интерактивность, он отдельно выделяет характеристику «порожденности». Это свойство виртуальной реальности продуцируется активностью какой-либо другой реальности, внешней по отношению к ней. В этом смысле ее называют искусственной или сотворенной, порожденной, по-английски – designed. Психологические виртуальные реальности порождаются человеком, а именно тем человеком, который сидит перед монитором и взаимодействует с компьютером.
В связи с этим, пытаясь понять роль субъекта, играющего в ролевые компьютерное игры, имеет смысл вернуться к понятию периметра и его значению для анализа игры. Все мы понимаем, что футбольные правила действуют только внутри границ футбольного поля, а бить ниже пояса нельзя только на боксерском ринге. Но это понятие, определяющее специфическое пространство, касается практически любой игры.37
Когда люди сидят за столом и играют в карты, в рамках этого периметра они могут богатеть и разоряться в течение нескольких минут – в этих рамках мир другой. Существует известная история про знаменитого поэта Некрасова, который был довольно сильно увлечен азартными играми. Однажды он играл в карты в компании с другими дворянами и писателями, и игроки провели за этим занятием всю ночь. Когда в конце начался подсчет денег, оказалось, что у Некрасова чего-то не хватает. Он взял сторублевую купюру, которая по тем временам была очень значительной суммой, зажег ее и стал искать деньги под столом. Эта история очень хорошо иллюстрирует не только наличие правил: очевидно, в этом периметре деньги просто имеют другую стоимость.38
Можно вернуться к футболу: в рамках периметра нельзя трогать мяч руками, но есть такая часть периметра, в которой один человек может это делать – это вратарь, а место, где это возможно— штрафная площадка. Если человек убил быка, то он, может быть, мясник, но если он убил быка на стадионе в присутствии 100 000 зрителей, то он матадор и герой. Хотя характер действия меняется мало и результат у него один – мертвый бык. Значит, все дело в том, в каком периметре происходят те или иные события. В каждом периметре есть свои правила. Но стадион – 90 на 120 м – это тоже периметр, периметр поля, а вокруг может сидеть до 100 000 человек и смотреть игру, они все сфокусированы на поле. Это очень важная особенность игры: в рамках наблюдения невозможно нарушение правил. Правила существуют в некотором смысле для того, чтобы их наблюдали. И в современном мире – мире массовых коммуникаций, периметр, включающий «наблюдателей», расширяется до огромного числа зрителей, которые смотрят этот матч по телевизору или через Интернет.
Конец ознакомительного фрагмента.