Глава вторая.
Иван бросился на поиски Крестного. Бросился, не думая, движимый только целью – смертью Крестного, которую ему не терпелось приблизить.
Он не мог рассуждать логически – просчитывать варианты поведения Крестного, понимать логику его поступков, направленность его желаний… Иван торопился добраться до этого ненавистного ему человека и делал ошибки, которые никогда не сделал бы, если бы спокойно настроился на Крестного, на его ликвидацию, как делал это всегда, получая координаты очередного объекта, который нужно было убрать. Внутренне настроившись на человека, Иван действовал безошибочно, безукоризненно.
Сейчас Иван был методичен и бездумен, словно райотделовская уголовка. Он прочесывал все места, где мог появиться Крестный, где он когда-либо бывал с ним или знал что Крестный может там появиться.
У дома, где жила Надя, недалеко от метро Октябрьская, Ивану вновь повезло. Он бродил там уже битых часа три, прочесывая всевозможные закоулки, сам не понимая, зачем это делает.
На остром углу Мароновского и Второго Бабьегородского переулков его чуть не сбила черная «Волга», едва успевшая затормозить в метре от него. Сквозь лобовое стекло Иван увидел судорожно вцепившегося в рулевое колесо… самого Крестного!
Три секунды спустя в лобовом стекле красовались три дырки от пуль, выпущенных из ивановой «беретты», а сам он, перемахнув ограду какого-то скверика, уходил в сторону Крымского вала… Он видел, как качнулась назад голова Крестного, когда первая пуля вошла ему точно между редких старческих бровей. Одного выстрела было достаточно, но Иван не мог удержаться, чтобы не выстрелить еще дважды – в каждый из ненавистных ему глаз.
Дойдя до парка, Иван спокойно огляделся и удостоверился, что его никто не преследует.
Странно, но удовлетворения он не испытывал. У него вовсе не было уверенности, что он опять, и на этот раз, не ошибся.
Больше всего его смущало то, что Крестный никогда не ездил на «Волге». Само слово «Волга» его раздражало… Что-то личное было связано у него с этим словом, или с этой рекой, Иван не знал подробностей, родом, что ли Крестный был откуда-то с Волги. Даже «Жигули» он использовал только в случае крайней необходимости, когда нужно было соблюсти конспирацию, затеряться… «Жигули» – самая демократическая машина в России, а Крестный любит подстраиваться под «народ».
Еще Ивана беспокоило, что машина не сбила его, а затормозила, резко взвизгнув тормозами пере самым его носом. Крестный не упустил бы такой возможности, он обязательно сбил бы Ивана, понимая, что тормозя, ставит себя под удар. Ведь Иван действует молниеносно. Крестному отлично была известна скорость его реакции… При неожиданном нападении на направленный в него выстрел Иван отвечал практически одновременно.
Иван понимал, что он находится не в форме. Настолько не в форме, что порою целый час выпадал у него из памяти и он не мог себе объяснить, как он оказался в том или ином районе Москвы, что его сюда привело. Вот и сейчас, очнувшись от своих тревожных мыслей о Крестном, он с некоторым удивлением обнаружил себя медленно бредущим по Проспекту Мира недалеко от ВДНХ.
«Какого черта? – подумал Иван. – Зачем меня сюда занесло?»
Так и не объяснив себе это, он пожал плечами и медленно пошел по направлению к Звездному бульвару. Широкий и зеленый Звездный был сравнительно пустынен даже в дневное время, лишь изредка навстречу попадались одинокие пенсионерки с детскими колясками и случайные прохожие, спешившие по своим делам.
Иван сел на лавку и закурил. Смутное воспоминание зашевелилось в его памяти. Он уже сидел когда-то на этом бульваре и точно так же курил. Иван посмотрел на сигарету, зажатую в его пальцах. Курил те же самые сигареты. Что в этом особенного? Он всегда курит «Winston»… Но ощущение не исчезало.
Ощутив внезапный голод, Иван встал и уверенно направился по тропинке на левую сторону бульвара, если встать спиной к ВДНХ, и поднялся по невысокому косогору к ряду жилых домов м каких-то учреждений. Он почему-то был уверен, что сейчас увидит небольшой магазинчик, в котором продается колбаса, пиво и сыр. Пиво – «Балтика» третий номер, колбаса – «Одесская», дрянь, каких мало, а сыр – … Этого он вспомнить не мог.
«Забыл… – подумал Иван. – Какой же мы ели тогда сыр?»
Стоп! Он даже остановился посреди узкой проезжей части прямо напротив того самого магазина, который рассчитывал увидеть. Это же Крестный покупал тогда в этом магазине и колбасу, и сыр, и пиво. К еде Крестный чаще всего нетребователен, он предпочитает есть то, что продается для всех, самое дешевое и самое доступное. Говорит, что это ностальгия по Родине. Когда он, мол, работал вдали от нее, он мечтал просто об этой колбасе, о простой советской селедке, о бутылке пива, купленной в первой попавшейся на пути торговой дыре.
Конечно, это с Крестным они сидели на той самой лавочке, на которой только что сидел Иван. Крестный пил пиво и закусывал колбасой и сыром. Иван тогда пожевал колбасы и только поэтому запомнил ее отвратительный вкус, к потрескавшемуся пересохшему сыру он не притронулся. К пиву тоже – Крестный настаивал, чтобы Иван срочно выполнил один заказ, люди, заинтересованные в смерти бизнесмена, руководителя охранной фирмы, готовы платить за срочность. Крестный уже посылал туда двоих, но они вернулись ни с чем. Фирма охранная, директор ее бережется, подпольных заказов у него, видно, хватает, и, судя по всему, не только охраняет, но и прямо противоположные поручения выполняет. Поэтому знает, что многим поперек дороги перешел и есть кому с ним посчитаться… В конторе его столько крепких вооруженных до зубов ребят, что не пробиться просто. Гараж внутренний, выезжает он всегда только на машине, тоже с прикрытием. Короче, лажанулись пареньки Крестного, расписались в своей беспомощности. Крестный их, конечно, наказал, в очередной игре в его школе киллеров они оба сыграют роль зайцев, за которыми гонится свора охотников. Незавидная роль, но они об этом пока не знают.
«Да черт с ними, с этими сопляками, – сказал тогда Крестный, – Дело-то так и не сделано, а задаток я, понимаешь ли, взял уже. Нужно деньги отработать. На тебя вся надежда, Ваня.»
Этого директора-охранника Иван взял тогда очень просто. Он даже сейчас улыбнулся, вспомнив тот случай. Иван оделся в защитную солдатскую форму, которую специально купил для маскарада, и заявился в эту фирму прямо с улицы – с понтом – искать работу… Его чуть не выбросили на улицу прямо из дверей сначала эти крепкие вооруженные до зубов ребята… Одному он сломал переносицу, двум выдернул правые руки из суставов, вооружился их автоматами и сидел в проходной, требуя разговора с директором до тех пор, пока тот не согласился с ним поговорить. Правда, по телефону. Иван, разговаривая с самоуверенным директором, ничего не требовал, только просил взять его на работу, потому, что он только что вернулся из Чечни, где провел два года, и единственное, что он теперь умеет – это убивать других, а самому при этом оставаться в живых.
Иван, собственно, говорил правду. За исключением того, что работа ему была не нужна… Он уже давно работал – на Крестного.
Как и предполагал Иван, директора заинтересовала незаурядная личность, выведшая из строя троих его людей и сумевшая-таки добиться своего, несмотря на очевидные трудности в лице хорошо обученных охранников. Он спросил, хорошо ли Иван стреляет.
«Сносно! – ответил Иван. – Девяносто шесть из ста. С завязанными глазами.»
Это заинтересовало директора охранной фирмы еще больше. На точности стрельбы своих ребят охранников-киллеров он зарабатывал неплохие деньги. Это был его бизнес. А Иван, судя по всему, мог оказался для него неплохим орудием производства.
Ивану назначили испытание. В стрелковом тире, который находился там же, в подвале здания, в котором располагалась эта охранная фирма. Ни на что другое Иван и не рассчитывал. Но он знал, что директор захочет лично на него взглянуть, чтобы оценить его – какого уровня задания можно давать новичку. Иван выбил двести девяносто из трехсот, показав даже лучший результат, чем на сдаче норматива по стрельбе в лагере спецподготовки… И директор пришел… Он захотел своими глазами посмотреть, на что еще способен в стрельбе этот странный человек.
Иван показал класс и директор, конечно, увлекся. Слишком увлекся… Точность стрельбы Ивана практически из всех положений и во всех условиях была близка не то что к максимальной, а к невозможной ни для кого, кто работал в этой фирме… Иван был настоящим кладом для директора… Едва речь зашла о работе, как Иван перебил директора и сказал, что автоматом владеет еще лучше чем пистолетом… Может, например, очередями написать на стене свое Имя, причем каллиграфическим почерком… Директор не смог отказаться то такого аттракциона. Иван получил в руки «калашникова» с одним магазином и ему предложили изобразить на стене хотя бы одну букву своего имени… Но этого Иван делать уже не собирался.
Он проверил автомат, пару раз выстрелил в пол, проверяя прицел, и, вскинув автомат и прицелившись, вдруг резко обернулся к собравшимся за его спиной зрителям – директору и его охране…
Четыре пули ушло у него на то, чтобы изобразить букву i на лбу директора фирмы, еще шестью он положил пять человек, пришедших в подвал с директором… Трое из них успели схватиться за свои автоматы, а один сумел даже выстрелить. Пули взвизгнули где-то левее головы Ивана и ушли в сторону мишени…
Это же здесь, на этом самом бульваре Иван получил от Крестного тот заказ. И отсюда же они разъехались в разные стороны – Иван – в Крылатское, где располагалась охранная контора, а Крестный…
Куда поехал Крестный?.. Он еще сказал, что ему тут недалеко и сел в трамвай, чем немало удивил Ивана… Человек, у которого хватит денег, чтобы купить все московское трамвайное хозяйство вместе с мастерскими, депо, маршрутными линиями, подвижным составом и штатом кондукторов, ездит на общественном транспорте, стараясь не выделяться из массы пассажиров…
Нет, куда он ехал, Крестный так и не сказал, он всегда – очень осторожен. Но Иван хорошо помнил, что видел, как Крестный сел в трамвай, который шел по Проспекту Мира в сторону Яузы… Иван решил покататься на трамвае, надеясь на чистую случайность…
Он увидел Крестного, едва только вошел в вагон. Крестный сидел у окна, в руках он держал буханку ржаного хлеба и, не обращая ни на кого внимания, отрывал кусочки хлеба и запихивал их в рот…
Иван застрял в дверях, пораженный этой картиной, не веря своим глазам… Крестный ел хлеб неряшливо и торопливо, роняя крошки себе на колени и запихивая большие куски пальцами за щеки…
Так не мог есть Крестный, человек, многие годы работавший на госбезопасность за рубежом, знавший несколько языков и великолепный актер… Иван смотрел на него не отрываясь, но, казалось. не замечал его напряженного взгляда. Крестный с безразличным вниманием смотрел в окно, как смотрят люди, знающие наизусть весь маршрут, ездившие по нему многое годы…
«Это не Крестный! – мелькнуло в голове у Ивана, но он тут же засомневался и в этом, он уже ни в чем не был уверен. – А вдруг это – игра? Вдруг он опять меня дурачит?.. Крестный способен притвориться кем угодно, хоть синяком, хоть премьер-министром…»
Крестного часто подводила склонность к дешевой театральности, которой никогда не страдал сам Иван. Для Ивана главным было дело, а уж как оно выглядит, ему было совершенно безразлично… Крестный же имел какую-то патологическую склонность к дешевым эффектам, в этом, наверное, выражался его страх перед убийством и презрительное отношение к тому, чем он всю жизнь занимается, вернее, чем вынужден заниматься…
«Я должен убедиться, что это он! – подумал Иван. – Я не хочу ошибиться еще раз…»
– Крестный! – крикнул он. – Эй!
Крестный вздрогнул и с испугом посмотрел на Ивана. Кусок хлеба выпал у него из рук и он зашарил у себя на коленях, не отрывая глаз от Ивана…
«Он! – подумал Иван. – Иначе, чего бы он так испугался?»
Иван полностью контролировал ситуацию. Крестный не мог сделать ни одного движения, которое ускользнуло бы от глаз Ивана… Любую его попытку сунуть руку в карман за оружием опередит выстрел Ивана… На то чтобы выхватить пистолет, Ивану требуется четверть секунды, на то чтобы после этого выстрелить прицельно – еще четверть… Вагон трамвая полупустой, никто не может ему помешать… Единственная неприятность, которая его ожидает впереди – следующая остановка. Ситуация может измениться непредсказуемо и, значит, нужно решать сейчас – убивать Крестного здесь или вести куда-то с собой…
Крестный сам решил свою судьбу… Судорожным движением он сунул руку в карман и резко встал… Это была подпись под своим смертным приговором.
Пистолет сам оказался в руке Ивана, он даже не успел подумать о нем. Вслед за коротким глухим выстрелом сразу же раздался двойной вопль пожилых женщин, у которых на глазах произошло это убийство… Они орали, сидя на своих местах, вцепившись в поручни передних сидений и не сводя с Ивана расширенных ужасом глаз… Думали, наверное, что Иван начнет сейчас мочить всех подряд.
Иван подошел к телу Крестного, упавшего обратно на сидение, вытащил его руку из кармана. В ней ничего не было. Иван залез в карман его джинсовой куртки и – ничего там не обнаружил…
Он застыл в недоумении. Чем же тогда объяснялось поведение Крестного… Зачем он сунул руку в карман? Иван пошарил еще и нащупал клочок бумаги. Он поднес его к глазам. Там был написан номер телефона: семь цифр – 293-98-31. И больше ничего…
Трамвай тормозил. Визг женщин не прекращался. Иван дождался, когда двери откроются и выпрыгнув из вагона, тут же нырнул в первую же попавшуюся дверь жилого дома… Теперь даже если милиция будет искать его след, ей придется проверить все квартиры этого дома и убедиться, что человек, застреливший в трамвае Крестного, не имеет отношения ни к одной из них… Уголовка работает всегда так – по бульдожьи… Вцепится в любое место и не разжимает челюстей. А в доме – девять этажей!
Иван через черный ход выбрался на улицу никем не замеченным и, поймав машину, поехал в гостиницу «Останкино»… Листок бумаги, который он забрал из кармана Крестного, был обрывком машинописного листа. Кроме номера телефона на нем ничего не было…
Иван уже был уверен, что опять убил не Крестного… Он и не убил бы этого человека, не сделай тот резкого движения и не сунь руку в карман… Чечня приучила Ивана сначала действовать, а уже потом рассуждать и оценивать целесообразность своих действий…
Это был явно еще один двойник Крестного… Иван почувствовал, что не сможет больше стрелять в людей, похожих на Крестного. Вовсе не потому, что убивает при этом невиновных перед ним ни в чем людей…
Ивана никогда не останавливало, если ему приходилось попутно с объектом отправить на тот свет еще пару-тройку случайно подвернувшихся под руку людей… Это издержки производства, какие есть в любом деле… Но каждый раз, когда убитый уже Крестный вновь оказывался в живых, на Ивана накатывало ощущение, что Крестный вообще неуязвим. Что он многолик и Ивану никогда не удастся перестрелять всех Крестных…
Вот и сейчас его охватило противное чувство беспомощности перед этим человеком… Иван убил уже троих, как две капли воды похожих на Крестного, одного застрелили при задержании люди Никитина… Это уже четыре! А Крестный оставался все еще жив, в этом Иван был уверен!.. Это сумасшедствие необходимо было остановить! Так он скоро начнет стрелять в каждого встречного мужчину!
Иван вновь взглянул в листок бумаги в своей руке. Номер телефона – 293-98-31… Это была зацепка, которая может вывести на настоящего Крестного… Надо проверить, что за номерочек…
В гостинице Иван переоделся, привел в себя в порядок – принял душ, побрился, расчесал волосы… Затем он спустился со своего этажа на второй, где находился ресторан и круглосуточный бар. Поздоровавшись с барменом, Иван попросил у него телефон и набрал номер, обнаруженный им в кармане двойника Крестного…
Дозвонился он лишь с третьего раза, телефон постоянно был занят и отвечал Ивану короткими гудками… Наконец, в трубке раздались длинные гудки и приятный, предупредительный, но, в то же время, приветливо-холодный голос секретарши ответил:
– Рекламное агентство «Свежий ветер – новые горизонты». Дежурный менеджер Юля слушает вас. Представьтесь, пожалуйста! Назовите свою фамилию, род ваших занятий и название вашей фирмы…
«Непременно! Сейчас я тебе представлюсь! устрою представление....» – подумал Иван и произнес вслух, слегка растягивая слова:
– Юленька, детка, меня предвыборная кампания интересует, вот это ты постарайся представить себе как следует, радость моя…
– Представьтесь, пожалуйста, – вежливо, но твердо настаивала неведомая Ивану непреклонная секретарша Юля. – И, будьте добры, сообщите мне, пожалуйста, род ваших занятий…
– Ну, хорошо, – устало вздохнул Иван. – Фамилия моя Терентьев. Род занятий – делать деньги из денег… Прочие подробности и ответы на все последующие вопросы – при личной встрече…
– Думаю, мы сможем помочь вам, господин Терентьев. Но вам придется приехать к нам на проспект Калинина. Наш офис располагается в бывшем здании СЭВ, на двадцать четвертом этаже…
Иван слышал, как кто-то ей резко что-то сказал приглушенным голосом, и тон секретарши поменялся на более любезный…
– Или лучше сделаем так, продолжала она. – Наш директор с удовольствием примет вас сегодня в восемнадцать часов пятнадцать минут в ресторане «Метелица». Это недалеко от нас… Спросите у администратора бара Елену Вольдемаровну Хофман…
– Пойдет, Юленька, – согласился Иван. – Я буду там с шести часов. Это мое обычное время… Я всегда появляюсь в «Метелице» в шесть.... К этому времени Андрюша Быков, шеф-повар, всегда готовит для меня что-нибудь экзотическое, например, бычьи яйца… Не пробовала? Восхитительный вкус… Угощу, кстати, твою начальницу… Пусть твоя директорша скажет Левику, кто она такая и что я ее пригласил… Левик проводит ко мне…
«Метелицу» Иван знал прекрасно, часто там бывал и с Крестным, и один, особенно в первые свои месяцы в Москве, когда пытался залить воспоминания о Чечне виски или коньяком. Но быстро понял, что ресторан не самое лучшее для этого место… Для этого требовалась тихая уединенная квартира, где можно было залечь и не двигаясь, вспоминать Чечню, вставая только для того, чтобы влить в себя еще один стакан коньяка…
Администратора бара, пронырливого и корыстолюбивого до неприличия Леву Ягудина, единственного, возможно, в своем роде татарского еврея, он знал как облупленного и пользовался у того неизменным уважением, поскольку каждый раз отстегивал ему солидные чаевые… Лева готов был задницу ему каждый раз вылизывать, поскольку с одного Ивана получал столько же, сколько у него не получалось за неделю своей обычной работы…
А разговаривать с наглыми соплюшками с позиций просителя Иван очень не любил, да и образ нового русского, который он выбрал для разговора, требовал соответствующего поведения… Чтобы сразу понятно было – кто вы и где я! Кто хозяин, кто – слуга!
Соплюшка из рекламного агентства придет, в этом Иван был уверен. Он знал, какие бабки дерут за разработку и проведение предвыборных кампаний, за такие деньги они куда хочешь пойдут… Даже если в общественном туалете им встречу назначить, причем – в мужском… Придут и еще в кабинку стучаться будут!
«Рекламное агентство, значит… – подумал Иван, положив трубку и заказав себе бутылку белого сухого вина. – Посмотрим-посмотрим, какое-такое у вас рекламное агентство… Оригинальные услуги предоставляет москвичам ваше агентство…»
Два часа, оставшиеся до назначенной в «Метелице» встречи, Иван просидел в баре гостиничного ресторана, потягивая терпковатое «Бо Риваш» с изысканно-кисловатым вкусом и спокойно размышляя о том, что первый раунд в борьбе с Крестным закончен и закончен, как выяснилось далеко не в его пользу…
«Интересно, как дела у генерала Никитина? – подумал Иван саркастически улыбнувшись. – На моем счету уже трое подстреленных Крестных, а у него всего один. По очкам – я впереди…»
В голове у него крутилась какая-то хитрая комбинация, связанная с Никитиным, но до того еще неясная и расплывчатая, что Иван просто выбросил ее из головы, чтобы не терять зря времени на ее обдумывание. Впереди у него была встреча с директором рекламного агентства, которая, вполне возможно, знает немало из того, что интересует Ивана. А значит – впереди была и возможность получить какую-то информацию о Крестном. Или о его двойниках, что тоже было бы совсем неплохо…
А Никитин подождет, решил Иван, хотя он с его практически неограниченными оперативными возможностями он тоже очень даже может пригодиться, чтобы направить Крестного по ложному пути и заставить того делать ошибки. Ошибки, который будут стоить Крестному жизни…
«Никитина нужно поставить в загонщики, – решил, наконец, Иван, – А самому занять наиболее выгодный номер среди стрелков… Но это – потом. Сейчас, – Иван взглянул на часы, – пора ехать в „Метелицу“ на свидание с этой драенной козой из агентства… У нее можно узнать немало интересного про Крестного. Возможно, она даже знает, где его искать, должна же у нее быть хоть какая-то связь с заказчиком… Непременно должна…»
– Послушай, любезный! – спросил он у бармена. – Подскажи,. пожалуйста, где поблизости можно купить золотую цепь килограмма на полтора…
Бармен вытаращил на него глаза, но, убедившись, что Иван не шутит, сказал ему деловитым тоном бывалого человека, который знает и умеет все на свете:
– Зачем беспокоиться, уважаемый! Посидите еще минут десять… Цепь мы доставим прямо сюда! А пока от нашего заведения позвольте угостить вас хорошим коньяком!..
Иван усмехнулся. Люди делают деньги везде и всегда, стоит им только почувствовать малейшую возможность для этого…
Этот бармен то ли грузинского, то ли армянского вида тут же учуял запах прибыли, которую можно снять с перепродажи золота… А может быть, он скупает специально цепи… Сейчас столько гопоты убивают каждый день… Сама же гопота и убивает… Идиоты, Москвы им, что ли мало?
Взглянув на часы, Иван кивнул головой в знак согласия и перед ним на столике тотчас очутилась маленькая бутылка «Реми Мартен», блюдце с тонко нарезанным лимоном и коробка шоколадных конфет…
Бармен работал, судя по всему давно и хорошо знал вкусы людей, носящих золотые цепи… Конечно, Иван сбил его с толку, поскольку, совсем не был похож на гопника… Но спрашивал-то он ни что-нибудь, а золотую цепь, да еще весом в полтора килограмма… Поэтому, чтобы не ошибиться, бармен поставил ему коньяк, который никогда бы не сумел оценить ни один гопник, разве что – по его стоимости, и шоколад – гопота, как ни странно, любит сладенькое… Наверное, это оттого, что в детстве мало конфет ела… Теперь старается наверстать…
Иван просидел и в самом деле всего минут семь. К бармену подошел еще один человек такой же неопределенно-кавказской национальности, похожий на бармена, как две капли воды, и что-то у него тихо спросил. Бармен кивнул и подошел к Ивану…
– Ваша цепь готова, уважаемый! – сказал он. – Прикажете принести?
– Зачем? – вопросом ответил Иван.
– Как зачем? – растерялся бармен. – Смотреть не будешь?
– Что я золота что ли не видел? – хмыкнул Иван. – А если ты меня обманешь и подсунешь вместо золота какую-нибудь херню, я жаловаться никому не буду… Я тебя просто заставлю съесть эту цепь и запить ее вот этим коньяком… Естественно, – за счет заведения…
Бармен смутился и отошел к стойке. Там он что-то резко спросил у своего близнеца, почесал в затылке и вернулся к Ивану с тяжелым аккуратно упакованным в бумагу свертком…
– Не сомневайся, уважаемый! – сказал бармен. – Если что-то не так, я отвечу! Головой отвечу! Но у меня – без обмана… Обманывать – себе дороже! Мне люди всегда верят и не обижаются… В счет записать?
Иван кивнул и махнул рукой, иди, мол, я хочу еще посидеть…
Бармен ушел за стойку и принялся выписывать счет с интересом поглядывая на Ивана. На гопника тот был определенно не похож…
«Странные люди! – думал бармен. – Покупает цепь за сумасшедшие деньги и даже не смотрит, что берет… Я, конечно, рискую, но Ашот никогда туфту не подсовывает. Не должен обмануть и в этот раз… На вид – самое настоящее золото…»
Выведя в низу счета астрономическую сумму, он отнес бумажку на столик Ивану… Ашот, принесший цепь стоял у стойки, потягивая молочный коктейль и ждал свою долю от продажи золота..
Иван мельком взглянул на сумму, написанную барменом. Тот опасливо сжался, потому что завысил стоимость цепи примерно наполовину…
Он специально предложил вписать ее цену в счет, чтобы спокойно потом отсчитать свои деньги от того, что заплатит Иван и оставшиеся поделить с Ашотом… Ашот в этом случае ничего не поймет и получит раза в три меньше, чем он, бармен… Вот только бы клиент не возмутился слишком большой суммой…
Но Иван даже не обратил внимания, что полуметровая цепь стоила, словно длиной была с канат для швартовки океанского корабля… Он достал бумажник и небрежно бросил на столик пачку долларов. Еще и на чай бармену оставил… Иван знал, что бармены и официанты могут быть очень полезны в некоторых ситуациях. Когда, например, нужно узнать что-то или срочно что-то достать… Прикормленные берутся за такие поручения с радостью и ожиданием еще одной щедрой подачки… Деньги любят все, но официанты, почему-то, особенно сильно их любят…
Кроме того, Иван никогда не считал денег и платил всегда, не торгуясь, столько, сколько просил продавец… Желание быстрее достичь своей цели всегда перевешивало у него стремление к экономии денег. Да и не было у него никогда такого стремления… Раньше, в Чечне, деньги Ивану были не нужны… Там он все получал без денег.. И тогда, когда был рабом и гладиатором, и потом, когда он выбирался из этой проклятой Ичкерии, которой он объявил свою личную войну… Выбирался победителем в этой войне…
А когда Иван вернулся в Москву и стал работать на Крестного, тот платил столько, что Иван даже не знал, сколько у него денег на счетах в нескольких банках и в нескольких тайниках, разбросанных по всему городу… Деньги приходили и уходили незаметно и Иван никогда не испытывал недостатка в них…
Так и сейчас, сегодня утром, он просто поехал в один из тайников, достал несколько тугих пачек долларовых купюр разного достоинства и рассовал их по карманам… Он даже не пересчитал, сколько там было денег, лишь мельком заметил, что две пачки были из тысячедолларовых бумажек, остальные – сотенными… Этого вполне хватит, решил Иван и перестал думать о деньгах…
Он допил коньяк, которым угостил его бармен, и не мог не признать, что коньяк, действительно, был первоклассным. В меру жестким и в то же время легко растекался во рту специфическим терпким коньячным запахом от которого слегка кружилась голова и улучшалось настроение…
Иван пил редко, особенно до смерти Нади… Но теперь ему все чаще хотелось забыть обо всем на свете и ничего не чувствовать, кроме терпкого запаха коньяка на губах… Алкоголь открывал что-то в нем, постоянно запертое, освобождал его от тисков, в которых он держал сам себя… Нередко в такие моменты к Ивану приходила Чечня, но он вспоминал ее спокойно, не испытывая той ненависти к ней, которая часто просыпалась в нем, когда он был трезв…
Иван взял тяжелый сверток с цепью и кивнув бармену, поднялся к себе в номер… Цепь оказалась настоящей… Золото матово блестело и переливалось на руке Ивана витыми кольцами цепи…
«С такой игрушкой идти по улице слишком рискованно! – подумал Иван. – Слишком много глаз ко мне она будет притягивать… Меня популярность никогда не интересовала. Придется надеть ее у самой „Метелицы“ в машине…»
Он вновь упаковал цепь, положил ее в пакет и надев специально купленный малиновый пиджак с жилеткой, вышел из гостиницы к стоянке такси…