В море
Солнце выглядывало из-за облаков, которые кружили по всему небу, освещало ровную поверхность моря, его сверкающие лучи касались голубой воды, просвечивали водные холмики, которые неустанно появлялись по всей морской шири, их смывали небольшие набегающие волны, которые всё катились и катились вперёд и размывались другими волнами; белые холмики распадались, пенились и в бесчисленных брызгах исчезали под капризными волнами.
Солнце с высоты голубого неба далеко посылало прозрачные горячие лучи, достигающие морской глади, лучи опускались в темнеющую глубину, высвечивая синюю толщу моря, отслаивая воду, деля её на ярусы, наделяя разными оттенками красок. Лучи мягко освещали море и падали вниз, но не достигали дна. Дно было тёмное, неприступное и не поддающееся солнечным лучам. С него веяло мраком и холодом, море надёжно прятало свои тайны, плотно смыкало свои глубины перед тёплыми скользящими лучами. Солнце сверкало в вышине и отражалось в синем бездонном море, солнечные блики появлялись и исчезали в неустанных волнах, отражаясь в бесчисленных капельках, и бежали вперёд, ослепляя своим сиянием водную ширь. Белое судно плавно шло по морскому пути. Волны бежали рядом с ним, обгоняли его, разбивались позади, расходились и собирались, наскакивая на белые бока парохода, и снова распадались на бесчисленные капли и отскакивали назад, повторяя каждый раз себя в новом движении вперёд, не зная усталости, не зная покоя. Пароход, подобно белым чайкам, плавно качался на волнах и неуклонно шёл вперёд. Мерно стучал мотор, но стук машин заглушался волнами, которые напевали вечную мелодию одинокой земли.
Солнце уже стояло в зените, оно нагрело огромное водное пространство, вода понемногу испарялась тонкой плёнкой и поднималась вверх невидимым паром. Воздух был горячим, дуновение ветра – лёгким и жарким. Море спокойно лежало в огромной земной впадине, ровно дыша, подобно исполинскому зверю, переваривающему заглоченную пищу. Зыбко подёргивалась сеткой огромная водная гладь воды. Ярко высвечивало солнце верхнюю толщу воды, тёплые лучи солнца пробивали синь воды, золотили голубые нити, переливаясь, сквозили в тёмной пучине моря, ярко играя падающими волнами. Солнце ослепляло яркую синь водной шири, лучи неслись сквозь слоистую массу и, обрываясь, таяли далеко внизу, в темноте, затухая, теряя свой свет и источая тепло. Сверкающая гладь морской шири ослепительно сияла под голубым лучезарным сводом, под прозрачными лучами палящего солнца. Волны, вечные волны, подобно печальным странникам, бегущим за манящим миражом, неугомонно несётесь вы вперёд, рождаетесь вновь и вновь и умираете без конца, стареете и обновляетесь, волны, неспокойные волны неспокойной земли, поёте без устали одну и ту же песню, песню вечности и песню мгновения.
Волны шаловливо набегали друг на друга, резвились на морской груди, гребнями заканчивая свой ход наверх и тут же падая вниз. Они неслись, перегоняя друг друга в своих неистощимых вечных порывах, оставляя позади разбегающиеся узоры, ткали бесконечный рисунок зыбкой палитры, тут же смывавшийся бездумно и легко, капризно играя и веселясь на огромной морской глади.
Волны лёгкие, волны зыбкие, вечно спешат в своём стремлении катиться без устали вперёд, подгоняемые друг другом и ветром, бегут наперегонки, исчезают и вновь появляются. Они появляются, чтобы вновь исчезнуть, а исчезнув, рождаются новой игривой волной, забывая и смывая свои прошлые пути, выбирая новые, которые ускользающей тенью проносятся впереди, и, нагнав это зыбкое видение, вновь бездушно смывают их.
Белое судно легко шло вперёд, плавно покачиваясь на зыбких волнах, звёзды мерцали высоко над водой, освещая сквозь набегающие облака тёмную водную гладь. Лунные блики прыгали по поверхности, высвечивая тёмную воду, на мгновение выхватывая движение волны, знойный воздух оседал на перекатывающихся волнах и пузырил водяную пыль, поднимающуюся вокруг судна. На луну наплыло облако – и исчезли лунные пути и блики, мерцавшие в море, звёзды гасли одна за другой, небо стало затягиваться тучами, тьма опускалась вниз на море, на волны, на судно, на это пространство земли. Судно продолжало рассекать волны, оно плыло вперёд. Небо всё затянулось тучами, звёзды уже не проглядывали из-за них, луна надёжно спряталась за многослойными облаками. Море погрузилось в густую тьму. Начал дуть легкий ветер. Он нёс прохладу и свежесть. Спокойная гладь моря стала нарушаться появляющимися волнами, ровная водная поверхность неожиданно вспарывалась небольшими тёмными холмиками, которые разбегались и тянули волну – одну, за ней другую, потом снова небольшие холмики стали появляться на огромной водной пустыне, и целая гряда волн снова тянулась за ними. Волны бежали торопливо, наскакивали друг на друга и исчезали, проглоченные другими волнами. Вначале небольшие волны набирали силу и поднимались высоко над морской поверхностью. Гребни вздымались белыми шапками, которые, недолго застыв на поверхности, падали с шумом вниз и исчезали в тёмной глубине. Серый рассвет едва начал пробиваться над землёй, море тускло переливалось под тёмными тучами, которые мрачно кружили над непроглядными водами. Волны сердито набегали друг на друга, набирали силу и мощь из серых мрачных глубин, увеличивались, росли, вот уже море бурно дышало и вместо прежней ряби на ровной морской поверхности перекатывались гряды воды, тёмные в середине и белеющие шапками на гребне. Тучи низко неслись над тёмными водами, ветер разрывал их на части. И клочья их, налетая друг на друга, сцеплялись и продолжали своё кружение в сером холодном небе. Волны становились всё больше и больше, наскакивали одна на другую, поднимались кверху, неся огромную массу воды, ветер свистел над морской пучиной, бурно разрывал морские волны и бросал их, изорванные в миллионы брызг, в водяные прорехи, которые тут же смыкались и наваливались огромной толщей на разбитые волны. Волны разгонялись, ровной стеной поднимаясь вверх, огромная водяная гора появлялась наверху, а бездонная пропасть – внизу, ветер свистел в гигантских волнах, море грозно рокотало, шумно выплёскивалось на землю бесконечными валунами воды, которые с бешеной скоростью и массой обрушивались на берег, слизывая и подминая под себя все кочки и шероховатости, выравнивая побережье и унося в море всё, что смогли зацепить, и тащило добычу в пучину.
Судно неслось вперёд, его качало на волнах, оно поднималось на гребни волн и стремительно опускалось вниз. Волны накатывались на него, огромной стеной вырастали перед ним и тут же стремительно падали, давя огромной массой на палубу, разбивались вдребезги и скатывались назад в море, огромными ручьями сливаясь с бушующей стихией. Не успевала одна волна скатиться с судна, как другая накатывалась на него, поднимаясь огромной горой, мгновение повиснув в воздухе, обрушивалась с рёвом дикого великана на белое уставшее судно и вновь скатывалась в беснующееся море. Волны нарастали, они становились больше, мрачнее, тяжелее. Ветер насвистывал свой дикий мотив, ревел во всю мощь, море колыхалось всей поверхностью, бурно вздымаясь и так же бурно опадая вниз, в свою глубину.
Наступил день, но он был так тёмен, что мало чем отличался от ночи. Небо тяжёлое, тёмное повисло над бушующим морем. Тучи быстро мчались по нему, плыли низко над землёй, гонимые ветром, раздираемые им на куски, соединялись и вновь неслись в хороводе серой пляски.
Люди на судне спрятались внутри, их было немного, но они чувствовали яростную мощь вздыбленных вод. Волны огромные, неукротимые перекатывались через судно, вертели его по своей воле, закручивались сами, и оно, словно белое пятно, прыгало среди них. Волны гремели повсюду, они неслись с огромной быстротой одна за другой, возносясь кверху водяной стеной, поднимая судно на свой гребень, и затем эта водяная громада рушилась и стремительно мчалась вниз, распластываясь гигантской лужей, рассеиваясь и разбиваясь вдребезги. Судно без устали кидало из стороны в сторону, поднимало вверх на огромную высоту и бросало вниз в гигантскую дыру, чтобы захлопнуть огромной порцией воды. И всё это делало море. Судно начало трещать, в борту уже образовалась пробоина, в которую стремительно набиралась вода. Люди, измотанные бешеной качкой, еле держались на ногах, их бросало внутри судна от одной стены к другой, а вода страшным потоком пробивалась сквозь пробоину, и к этой дыре уже мчались матросы. Бывалые моряки пытались заделать опасную брешь, один из них подполз к стене и, поднявшись, закрыл её своим телом, но бешеный напор воды откинул его вглубь трюма и прибил к противоположной перегородке. Судно трещало, скрипело переборками, грозя вот-вот развалиться и навсегда осесть на дно. Тут раздалась команда капитана покинуть судно. Сквозь вой ветра, сквозь шум волн матросы услышали, что это конец и нужно готовить к спуску шлюпки. Они поняли, что борьба бесполезна, им, сильным, закалённым морякам, не совладать с бешеным ветром, со штормом, с несущейся бурей, которая не сдерживала свои прихотливые порывы, вырывая из моря и швыряя обратно огромные столбы воды. Пытаясь спустить шлюпки на воду, моряки раздирали в кровь ладони, вцепившись мёртвой хваткой в тросы, медленно спускали их за качающийся борт. Вскоре все люди, находившиеся на корабле, спустились в шлюпки. Шлюпки прыгали на вздымающихся волнах, но моряки сидели, крепко вцепившись в вёсла и в борта шлюпок. Волны бушевали, шлюпки качало, свист, грохот, ветер, крики людей – всё смешалось в этом хаосе. Шлюпки быстро уносились волнами от тонущего корабля. Шквалы ветра, налетавшие на них, крутили шлюпки, заливая их водой. Судно всё больше отдалялось от них. Вот оно поднялось высоко, подброшенное волной, точно скорлупка, и стремительно упало вниз. Покинутое людьми, судно одиноко белело среди тёмных волн диким зверем ревущего моря. Оно медленно погружалось в глубины моря, только иногда ещё виднелось, когда огромная волна поднимала его на немыслимую высоту и бросала вниз, в водяную пропасть, и вскоре навсегда исчезло в морской пучине. Тяжело дыша, матросы гребли изо всех сил, вычерпывали воду, которая наполняла шлюпки. Шлюпки, точно щепки, вертелись среди плясавших волн. В одной из них двое моряков, сидевших рядом за вёслами, сразу же стали привязывать друг друга к шлюпке. Они старались крепко прикрепиться верёвками к бортам. Помогая друг другу между взмахами вёсел, эти двое старательно привязывались, протаскивая верёвки под скамьей. Привязать себя к шлюпке – эта мысль пришла в голову старшему моряку, а молодой просто последовал его примеру. Он почему-то стал повторять его жесты, а почему – не смог бы объяснить, даже если бы у него было на это время. Зачем привязывать себя? Старший моряк просто схватил верёвку, которая случайно зацепилась за его руку, обмоталась вокруг неё, и стал машинально накручивать её на руки, а потом просовывать ее под скамьей, вытягивая на себя и обматывая вокруг пояса. Привязать себя к шлюпке – эту мысль толчком вынесло на поверхность его сознания, и он решил, что так будет лучше, и уже не отступал от неожиданно пришедшей в голову идеи. Шлюпки неслись в серой мглистой буре, море не знало пощады: оно било их о свои волны, и одна из шлюпок перевернулась и исчезла среди бешеных волн. Мелькнули головы обезумевших людей, поднятых огромными холодными волнами и тут же брошенных вниз, но не слышно было их криков. Море нещадно хлестало отчаявшихся гибнущих людей своими волнами, постепенно заглатывая их вместе со шлюпкой, посылая в своё гигантское чрево, откуда ещё никому не удавалось выбраться. Оно продолжало посылать волны и подбрасывало их высоко с лёгкостью, сокрушая под собой и пожирая всё живое и неживое. Среди серой мглы воды повисла шлюпка, она мелькала, прыгая на волнах, её несло вперёд, поднимало на гребень волны и смывало вниз. Шлюпка появлялась среди волн, её было видно, когда она поднималась на волне, и она исчезала, когда её несло вниз. Шлюпка стремительно скользила вниз по морской глади, устрашающей и пугающей, бешено неслась вниз, в глубину, но тут её снова начинало поднимать вверх новой волной, которая набегала сзади, и, подхватив снизу, с боков, поднимало на устрашающую высоту.
Конец ознакомительного фрагмента.