5
– Я себя чувствую каким-то монстром, – говорит Лу.
– Почему? – спрашивает Анна.
Лу понижает голос. Через проход сидит какой-то парень.
– Там ужасная опухоль! Я вчера сходила на УЗИ. Видимо, киста!
– А какого типа? Кисты разные.
– Фиброзные, я про такие и не слышала.
– А я слышала, – успокаивает Анна. – Сплошь и рядом у женщин после сорока. У меня тоже была пара таких.
– Правда?
– Угу. Они крошечные, поэтому доктор сказал, что лучше оставить их в покое, если они не причиняют неудобств. А они не причиняют. Они безобидны.
– Ох… – Лу от этих слов становится чуть легче. – Но моя-то гигантская.
Тут подходит София со стаканчиками кофе на картонной подставке.
– Привет, Анна, – здоровается она, присаживаясь на кресло напротив, которое они для нее заняли.
Они в поезде на семь сорок четыре до Лондона, едут на работу. Это их утренний ритуал. Анна просто прирожденный хранитель времени и живет ближе всех к вокзалу, поэтому она первой садится в вагон и занимает места у столика, в третьем вагоне от головы состава. Лу и София на велосипедах приезжают из Кемптауна, прицепляют их на парковке на замок, после чего Лу бежит к Анне, чтобы другие пассажиры не злились, что она заняла места, а София покупает всем кофе с лотка во дворе вокзала.
– Я рассказывала Анне про вчерашний день, – поясняет Лу, еще сильнее понизив голос.
– Про больницу?
Лу кивает.
– Хорошая новость, ты согласна? – спрашивает София у Анны.
– Думаю, да.
– По крайней мере, опухоль не злокачественная.
Лу в раздражении вспыхивает. Она улавливает скепсис в ее голосе. Она что, не видит, как сильно я расстроена? Может быть, София не хочет носиться с этой кистой, пока она не особо меня беспокоит?
– И все же я чувствую себя монстром.
– А какого она размера? – интересуется Анна.
– Примерно с грейпфрут.
– Ого!
– Вот и я о том. Я чудовище.
– Вовсе нет, – возражает София.
– Если ты чудовище, то я тоже, – добавляет Анна.
Лу смеется.
– Ну наверное.
Вагон постепенно заполняется. Какая-то женщина просит разрешения сесть рядом с Софией. Они втроем ютятся вокруг столика.
– В любом случае мне велено подумать о том, чтобы удалить ее.
Лу говорит еще тише.
– Зачем?
– Потому что она такая здоровая и может вырасти еще сильнее. Кто знает, если она сейчас с грейпфрут, то, может, дальше будет уже с арбуз… – Лу вздрагивает. – Тогда будет сложнее оперировать, мне и так сказали, что это не просто, а если я захочу детей, то могут возникнуть трудности с зачатием. – Парень через проход резким движением запястий расправил широкополосную газету. Лу готова поклясться, что он подслушивает, поэтому переходит на шепот:
– Она прямо посередине матки.
– Понятно, – кивает Анна. – Так значит, вы хотите детей?
Лу смотрит на Софию. Эту тему они еще даже толком не обсуждали. Ей казалось, у них еще куча времени подумать о детях. Они вместе меньше года, еще на самой первой стадии любви.
– Думаю, да. И если я захочу детей, нужно делать операцию, а потом, видимо… – Она умолкает, понимая, что для Софии ее слова окажутся новостью. – Я прочла вчера вечером в Интернете… что мне, то есть нам… нельзя тянуть.
– А ты что думаешь, София? – спрашивает Анна, и снова с обезоруживающей прямотой.
София мнется, и Лу задерживает дыхание в ожидании ответа. Наконец София произносит:
– Если честно, то я не думаю, что хочу детей.
Должно быть, это совпадение, но, когда София сходит с поезда в Ист-Кройдон, ей везде попадаются мамочки с детьми. В газетном киоске, где она покупает еженедельник «Дизайн», женщина с коляской у прилавка. В «Марк энд Спенсер» в очереди за сэндвичами одна из покупательниц с новорожденным младенцем в слинге на груди. А еще две дамочки болтают на улице и занимают весь тротуар своим выводком ростом им по пояс, пока София прорывается в офис. Такое впечатление, что их специально тут выставили, чтобы мне было не по себе, думает она.
София делает все возможное, чтобы поддержать Лу, но это так сложно. Она понимает, как напрягается Лу по поводу рака, потерять из-за этой болезни отца – просто ужасно. Тем не менее разговор в поезде ее обеспокоил. Она и раньше не думала о том, чтобы завести детей, и все это кажется ей очень странным и слишком внезапным.
Раньше, думает София, если бы Лу спросила, как я отношусь к детям, я бы ответила, что дети мне не нужны, определенно не сейчас и даже, наверное, никогда. Я не нахожу для себя такой возможности, и многие мои друзья нетрадиционной сексуальной ориентации разделяют мой подход, особенно мужчины. Мы не видим себя в роли родителей. Может быть, если бы я была гетеросексуальна и осталась бы в Испании, то нарожала бы детей…
Но София во многом переехала в Англию именно для того, чтобы избавиться от давления. Искать донора спермы, договариваться об искусственном осеменении, отвечать на вопросы окружающих… Потом детей надо растить, ребенка могут дразнить в школе, добавьте к этому и финансовые расходы… София вздрагивает. Это серьезные обязательства.
Дело не в том, что я не вижу себя в долговременных отношениях с Лу, убеждает себя София. В противном случае я бы не собиралась покупать совместно с ней квартиру. Но мне хочется ходить на вечеринки, путешествовать, веселиться. Да, вместе с Лу. И до последних событий она наверняка чувствовала то же самое…
Учитывая, как мы любим обсуждать все на свете, удивительно, что эта тема ни разу не всплыла. В остальном мы быстро прогрессируем. Но гражданский брак можно аннулировать, а ребенка нет. Может быть, в глубине души я опасалась обнаружить такую разницу между нами. Теперь же, похоже, нет места размытым формулировкам, вскоре придется все решить, так или иначе.
Может, я могла бы родить ребенка? – размышляет София, пока ждет зеленый свет на переходе. Но тут же отвергает эту идею. Она не готова отдать несколько месяцев своей карьеры теперь, когда ее только что повысили, и вряд ли сможет пообещать такое Лу на будущее.
Что за ерунда? Редко когда София чувствует себя такой виноватой и неадекватной. Когда она открывает дверь в кабинет, то ее обдает порыв теплого воздуха, звук телефонных звонков и болтовни, запах тостов. Работа манит. По крайней мере, пока что она может раствориться в ней.
– Ты в порядке? – спрашивает Анна. – Ты такая грустная.
Лу сидит, наклонившись к окну, и рассматривает сады южного Лондона, которые проносятся мимо.
– Да, что-то задумалась.
– С тобой все будет в порядке!
Лу размышляет, стоит ли признаться, что ее так расстроило. Теперь они остались вдвоем, а сама Анна часто посвящает ее в свои переживания.
– Это из-за того, что София сказала о детях?
Лу кивает.
– Она может передумать.
– Я считала, что у нас еще много времени впереди, прежде чем придется всерьез задуматься об этом.
– Наверное, когда понимаешь, что это не так, испытываешь шок.
– Так и есть.
– Причем для обеих. Она, наверное, все еще переваривает услышанное.
– Но говорила она весьма решительно.
– Ничего удивительного. Она молода. Сколько ей? Двадцать восемь? Двадцать девять?
– Двадцать восемь, – отвечает Лу.
– Я в ее возрасте вообще не думала о детях.
– А можно мне кое-что спросить? – Лу разворачивается лицом к подруге. – А ты?
– Что я?
– Ты когда-нибудь хотела детей?
Анна пожимает плечами.
– Ну просто не сложилось. Вот и все.
– Жалеешь?
Анна водит кончиками пальцев по ободку пустого стаканчика из-под кофе.
– Ну… немного… Я не из тех, кто так горит желанием иметь детей, как одинокие женщины, готовые ради материнства на все что угодно. Почему-то ни один из мужчин, с которыми я встречалась, не годился на роль отца.
– Ну Стив-то точно нет.
– Да уж, – горестно усмехается Анна. – Он сам был большим ребенком. Только представь, каково это – заставить его отказаться от пива и всего прочего, учитывая его пристрастие к выпивке. В любом случае, когда мы познакомились со Стивом, мне уже было сорок. Мужчина, с которым я встречалась до этого, хотел детей, но я не представляла нас семьей, поэтому мы и расстались. Думаю, если бы я действительно хотела детей, то выбрала бы мужчину, который смог бы быть хорошим отцом.
– Но ты так хорошо ладишь с детьми.
– Спасибо. Но не так хорошо, как ты.
– Не думаю.
– Нет, я хорошо лажу только с теми детьми, которые мне нравятся. Я лажу с Молли и Люком, потому что это дети Карен, а я люблю Карен, знаю их с рождения, и они очаровательны. Но ты справляешься с детьми, которых, честно сказать, я бы и на дух не переносила. Ты работаешь с малолетними хулиганами, которые слушают музыку в мобильнике, включая ее на всю громкость на верхнем этаже автобуса только для того, чтобы позлить окружающих. Я сталкиваюсь с ними на десять минут в день, и даже это уже слишком много. Ты их консультируешь, а я хочу их убить.
Лу смеется:
– Наверное…
– Ты точно-точно хочешь детей?
Поезд подъезжает к вокзалу Виктория, пассажиры засовывают газеты в портфели, убирают книги и журналы, закрывают ноутбуки. Парень через проход поднимается с места, женщина напротив натягивает пальто.
Нет времени подумать.
– Да. – Лу доверяется своей интуиции. – Хочу.