Аленка на шоколадке
Семидесятые годы прошлого века, моей маме скоро исполниться двадцать три. Дом, в котором живет мама, новый, только построенный, на новой окраине города. Вокруг не полностью асфальтированные пыльные дороги. Сам дом длинный, из тринадцати подъездов и без арки, так что если нужно попасть на другую сторону двора, дом надо обойти целиком, за это его прозвали «Китайская стена». Лето было очень жарким, вокруг горели торфяники, все было в дыму. А тут еще эта пыль от дорог и строек. И я неудачно родилась в конце июля, в самую жару, раньше срока где-то на месяц. Моей маме было очень тяжело ходить беременной, она много раз рассказывала мне об этом. Но я родилась, и, следовательно, мне нужно дать имя.
У каждого в семье есть воспоминания, про которые никто со стопроцентной достоверностью не может сказать, было ли это именно так или только близко к тексту, а, может, и вовсе не было. Вот и в нашей семье существует несколько таких.
Самым ранним воспоминанием, которое звучало так часто, что практически закрепилось в моем мозгу, как его собственное, стало воспоминание о выборе для меня имени.
Родилась я с розовой кожей, красавицей с пшеничными волосиками, длинными ресничками и огромными васильковыми глазами. Вокруг мамы в общей палате роддома лежали женщины исключительно с новорожденными мальчиками. По выходе из роддома меня планировалось записать Олей, но произошло первое из легендарных событий в нашей семье, связанное со мной.
Как это водится, в роддоме роженицы показывали друг другу деток и шутили на тему «у вас жених, у нас невеста». И вот невестой была я, и я была одна на палату. Так в палате, а постепенно и на этаже, по маминым словам, установилось шуточное соперничество, чьей невестой я буду, когда вырасту. Шла борьба между качеством приданого и обещаний будущей сладкой жизни. Заходили полюбопытствовать и из соседних палат. Там у женщин были девочки, но они не могли и сравниться со мной в красоте. И, конечно, не все мамочки относились с искренней радостью к моему превосходству, была, например, женщина, с обычной невзрачной девочкой, опять же, как рассказывала моя мама, которая прямо говорила всем о том, что ничего хорошего в красоте нет, «натерпится еще девочка бед из-за нее». Для меня именно эта семейная легенда всегда звучала, как что-то похожее на раздачу подарков и проклятий феями новорожденной принцессе – мне, словно в сказке «О спящей красавице». И вот другая женщина – «добрая фея», мамина соседка по палате, восхищаясь моей красотой сказала:
– Надо же, такая хорошенькая девочка, прямо как Аленка на шоколадке!
Помните знаменитую в советское время шоколадку «Аленка» московской фабрики «Красный Октябрь» с милой девчушкой на картинке? Благодаря этому сходству я и стала называться Аленкой с шоколадки, что сулило мне, в глазах маминых соседок, счастливую и сладкую жизнь.
Но в жизни меня назвали Лена, а не Алена. Просто потому, что это было первой ошибкой моей мамы в выборе, который она делала за меня… и для меня. Она не настояла, и в ЗАГСе меня записали Еленой, считая, что Алена и Елена это одно и то же имя. И началась моя жизнь с третьим по счету от рождения именем – Елена. Сказочное число, не правда ли?
Жить мне предстояло в трехкомнатной малогабаритной квартире, в которой, помимо меня, уже жили: мама, папа, папина сестра, бабушка и дедушка, их собака, а потом к нам присоединилась и моя младшая сестра. В этой квартире постоянно кто-то ссорился, вернее, мама с кем-то, а именно: мама с бабушкой, мама с тетей, мама с папой и бабушкой… И очень быстро моя семья сузилась до мамы и сестры. И удивительным образом в этой трехкомнатной квартире родителей моего отца остались жить только мы втроем.
Как это точно произошло, я не знаю. Лишь в одном я была уверена с самого моего рождения – это в том, что мою маму постоянно обижали, и ей было очень тяжело растить нас с сестрой одной, а особенно тяжело досталась ей я.
По рассказам мамы, ребенком я была крайне беспокойным и кричала, не переставая, круглыми сутками. В первые месяцы мама практически не спала из-за моего плача. По выражению мамы, я ее выжала как лимон.
Я помню себя маленькой, помню некоторые ситуации и ощущения, но не помню детства. Не помню я этой, описываемой в книгах, беззаботности и легкости бытия, безоблачного счастья и ожидания светлого будущего, являющихся, как казалось бы, его обязательными атрибутами.