Глава 5. Люди Кре (продолжение)
Кин вынырнул между скалами, куда вода поднималась из горячего подземного источника и оставалась теплой. Осмотревшись, подплыл к скале с раздвоенной вершиной и, осторожно ступая по камням, вскарабкался на небольшое плато, поросшее ползучими соснами. Расщелина в скале, перегороженная замшелыми камнями, вела к жилищам людей Кре. Этот ход знали только они.
Спрятавшись за ветками ползучей сосны, Кин осмотрел гору. По снежному склону двигались темные фигурки монахов. Кин опередил их на день.
Протискиваясь между камнями, Кин вполз в расщелину и вошел в пещеру с блеклым светом, источаемым белесыми наплывами, похожими на застывшую смолу. За поворотом ход сужался. Съежившись, Кин, пролез между каменными стенами. Через шесть раз по шесть шагов ход раздвоился, и Кин пошел налево. Дальше ход извивался и через два раза по шесть шагов опять раздвоился. Кин еще раз свернул налево и через пять раз по шесть шагов попал в пещеру, от которой во все стороны разбегались узкие туннели. Два из них вели к людям Кре, а остальные – к скользким от подземных мокриц спускам, заканчивающимся обрывами, под которыми из земли торчали острые каменные наросты – зубы Су. На зубах Су были нанизаны истлевшие скелеты людей и животных.
Кин пошел по среднему туннелю. Через два поворота в проходе блеснул солнечный свет, и Кин вышел на каменный уступ, окруженный шершавыми каменными стенами. Сверху светлое небо, а внизу, в глубине темного провала, мерцала вода. Кин вытянул руки вверх и прыгнул. Когда тело вошло в ледяную воду, он тут же поджал ноги, резко вытолкнул их вперед, опрокинулся и втиснулся под скалу. Проплыл под скалой, царапаясь животом о шершавые стены, и вынырнул в ручье, на краю поляны Кре. Отвесные скалы, окружающие поляну, были недоступны даже горным козлам.
Кин вышел на берег недалеко от родного дома. Оса ощутила приближение мужа и вышла ему навстречу. Ее черные волосы были подхвачены сзади кожаным ремешком, туго облегая красивую голову с приподнятым затылком. Кин приложил ладони к вискам, посмотрел на Осу и ощутил ее настроение. В жене вибрировали радость и нежность. На Осе было платье, сплетенное из волокон коры волосатого дерева, а ее бедра согревала шкура горного козла, подвязанная на талии кожаным поясом.
Ощутив тревогу, исходящую от Кина, Оса вопросительно посмотрела ему в глаза. Зрачки ее раскосых глаз были так черны, что их не просвечивало даже солнце.
Глядя на Осу, Кин представил металлические лезвия ножей, металлические наконечники стрел, металлические пряжки на одежде неверных монахов.
Оса увидела образы, представленные Кином, и на ее лице проступило отвращение, вызываемое у людей Кре металлом.
Глава У говорил, что металл губит людей Кре – от него они теряют силы и способность воспринимать мысли друг друга, и приходится, подобно глупым птицам, общаться только примитивными звуками. Металл делает людей Кре беззащитными, и они перестают ощущать опасность, исходящую от зверья и врагов. Закон Поляны Кре гласил, что тот из людей Кре, кто принесет металлический предмет, в первый раз подлежит наказанию, которое выберет сам, а во второй раз – прыжку на зубы Су. Одно из преданий людей Кре напоминало, что три раза по тридцать лет тому назад охотник Ил нашел под камнем металлический нож, убил им косулю, поел мяса и уснул у костра. Когда он проснулся, то не смог вспомнить дорогу домой, и его мысль, плененная металлом ножа, не сумела позвать на помощь людей Кре. Ил замерз среди скал. Окаменевшей от холода рукой он сжимал металлический нож. Люди Кре, что нашли замерзшего охотника и прикоснулись к металлу ножа, на два раза по шесть месяцев потеряли возможность ощущать мысли и образы других людей. Они могли общаться только посредством лживых слов, вызывая сочувственные улыбки у остальных людей Кре, которые говорили мало и скупо.
Из поколения в поколение люди Кре передавали своим детям умение общаться друг с другом мысленными образами. В зависимости от способностей, младенцы Кре осваивали его в разной степени – одни ощущали только эмоции и намерения человека или животного, другие воспринимали даже самые потаенные желания и мысли. Люди Кре, не научившиеся общению мыслями, считались соплеменниками бесчувственными, убогими и примитивными.
Истинным рождением младенца Кре считался тот день, когда он мысленно попросит материнской груди и мать почувствует это. Диалог с матерью становился началом общения мыслями и образами с остальными. Человек Кре без труда мог настроиться на чувства и эмоции чужого человека и избежать конфликта с ним. Воспринимать слова и мысли на незнакомом языке могли немногие люди Кре. Даже Глава У владел этим искусством не в полной мере.
Высшей формой общения для людей Кре был обмен мыслями и словами, выражающими конкретные факты и действия. Этого достигали немногие.
Кин вошел в свое жилище. Его сын Рэй уже начал ходить и пытался поймать домашнюю ящерицу. Она увертывалась и пряталась в укромных местах. Но Рэй все равно ощущал ее присутствие и вразвалочку по-медвежьи следовал туда. Кин одобрительно улыбнулся.
По обычаю Оса молча протянула Кину ячменную лепешку, вяленое мясо и кружку горячего напитка. Кин подкрепился и пошел к пещере Главы У. Перед разговором с учителем мужчина Кре не мог касаться женщины.
Глава У ощутил появление Кина и состояние его духа еще тогда, когда тот вынырнул из небольшого озера, образованного ручьем Кре. У ждал своего ученика на пороге пещеры.
У приложил к вискам кончики пальцев и посмотрел на Кина. От взгляда У Кину стало не по себе. То, о чем подумал учитель, Кин ощутил еще по дороге к родным пещерам, но прогонял эти мысли и даже не обозначал их словами. Но Глава У сформулировал мысленно: «Люди Кре исчезнут, и в живых останутся лишь несколько человек, среди них, возможно, – ты и твой сын. Вы растворитесь в других людях, усилив их неведомыми им знаниями. Мне больше нет смысла руководить людьми Кре, потому что я веду их к исчезновению. Причиной исчезновения людей Кре станет человек с двумя лицами, обнаружить которого невозможно, ибо он сам не ведает о своей роли. Я даже не знаю, стар он, молод или только родился, но он уже есть. Он – один из нас, но он не среди нас. Одно его лицо смотрит на нас с любовью, а другое – с ненавистью».
Японский городовой
– А вот и японский городовой, – с улыбкой сказала Валентина Васильевна, когда в номер Леонида Кузьмича вошли японский полицейский в форме и человек в штатском.
– Меня зовут Токаси Тукагава. По званию я не городовой, а капитан, по-японски – тайи, сотрудник Городского полицейского управления Токио, – по-русски с приятным акцентом сказал человек в штатском.
Валентина Васильевна, не ожидавшая, что гости поймут ее слова, покраснела и, чтобы скрыть смущение, стала рыться в своей сумочке.
– Очень приятно, – Леонид Кузьмич встал и протянул руку. – Леонид Кузьмич Панков, главный тренер юношеской сборной команды Санкт-Петербурга по спортивной гимнастике.
– Вас, наверное, удивляет, что я говорю по-русски, – сказал Тукагава., – Русским языком я увлекся в юности, когда занимался гимнастикой. В то время гимнастика была самым популярным видом спорта в Японии. Тогда русские и японские гимнасты были единственными соперниками и учились друг у друга. Вы, наверное, помните те времена? Чтобы лучше освоить сложные гимнастические элементы, я стал изучать русский язык. Я полагал, что это поможет мне стать чемпионом, – Тукагава улыбнулся.
Темно-синий костюм элегантно сидел на худощавой фигуре Тукагавы, а очки делали его лицо беззащитным. Его возраст невозможно было определить. С одинаковым успехом ему можно было дать и тридцать пять лет, и пятьдесят пять.
– Японские гимнасты достигли вершин мастерства благодаря тому, что учились у советских. Но японские гимнасты пошли своим путем и создали новую школу гимнастики с особой азиатской красотой исполнения комбинаций, – сказал Леонид Кузьмич. – А сейчас мы делаем обратный ход – учимся у японцев и обязательно их обгоним.
– Меня направили к вам как полицейского, знающего и русский язык, и гимнастику. Это поможет в расследовании. Мой помощник осмотрит номер, где жил Павел Сосницкий, а я хотел бы побеседовать со всеми, кто хорошо его знает. С друзьями, с тренерами.
– Вы сказали – «жил» в прошедшем времени. С Пашей случилось что-то непоправимое? – спросила Валентина Васильевна.
– К сожалению, я часто путаю времена и падежи. Отсутствие практики. По-русски приходится разговаривать только с компьютером, – ответил Тукагава.
– А мне показалось, что вы хорошо знаете русский. Даже отличаете городового от капитана, – Валентина Васильевна смотрела на полицейского с нескрываемым интересом.
– Леонид Кузьмич, вы позволите, чтобы ваша спальня на время стала моим рабочим кабинетом? Там я смог бы опросить людей, знающих Сосницкого, – обратился Тукагава к Панкову.
– В этой спальне уже работал наш врач Тригубчак. Располагайтесь. Чем еще могу помочь?
– Я хотел бы поговорить с другом Павла Сосницкого. У него есть друг?
– Паша дружит с Володей Пилипоновым. Мы даже поселили их в одном номере. Я его приглашу, – Леонид Кузьмич поднял трубку гостиничного телефона и набрал номер. – Володя, зайди, пожалуйста, ко мне.
Через несколько минут вошел Володя Пилипонов. Он был среднего роста, с покатыми плечами и светлыми волнистыми волосами. Леонид Кузьмич жестом пригласил ученика пройти в спальню к Тукагаве.
– Присаживайтесь, – полицейский показал на стул., – Меня зовут Токаси Тукагава. Я капитан японской полиции. Я пригласил вас в связи с исчезновением Павла Сосницкого. Вы с ним дружите и лучше других знаете его характер, привычки, слабости, увлечения. Расскажите мне о нем.
– Паша кажется человеком мягким и покладистым. Он никогда ни с кем не ругается и не спорит. Он внимательно выслушивает то, что ему говорят, а потом все делает по-своему. Мы к этому уже привыкли. А вообще он хороший и надежный парень.
– Это общие слова. Увлекается ли он девушками?
– Девушкам Паша нравится, даже очень. Сейчас он встречается со Светой Мешковой. Мы вместе тренируемся.
– Она тоже приехала в Токио на соревнования?
– Нет.
– Значит, Павел мог увлечься здесь другой девушкой?
– Я бы об этом знал.
– Есть ли у вашего друга слабости – сигареты, пиво, игровые автоматы, карты?
– Нет.
– Может, он увлекается чем-нибудь другим? Чтением книг, компьютерными играми, коллекционированием марок или значков?
– Он хочет стать врачом и читает книги, связанные с лечением разных болезней.
– Учебники?
– Нет. Он покупает книги о древних методах лечения. Например, о лечении травами, о йогах, костоправах, иглоукалывании. Кстати, он интересуется японской терапией «шиацу». Тренирует чувствительность пальцев.
– А что он делал сегодня после утренней тренировки?
– На тренировку пришли какие-то люди в длинных кожаных пальто. Они разговаривали с нашим тренером Леонидом Кузьмичом Панковым. А потом в кафе я видел их вместе с Пашей. Они обедали за одним столиком. Потом к ним подошли Леонид Кузьмич и Валентина Васильевна.
Лицо Тукагавы стало серьезным. Он достал из кармана мобильный телефон, нажал кнопку и заговорил по-японски. Это был уже не мягкий и застенчивый интеллигент. Его слова звучали резко, отрывисто и властно. Тукагава замолчал и посмотрел на дисплей телефона. На нем появились фото.
– Владимир, посмотрите, пожалуйста, на фотографии этих людей и скажите, видели ли вы их? А если видели, то где? – фото увеличились, и остались только лица.
– Это те самые люди, которые приходили к нам на тренировку! А потом я видел их в кафе за одним столиком с Пашей Сосницким.
– Спасибо, Владимир. Надеюсь, завтра вы удачно выступите на соревнованиях. Не буду вас больше задерживать. Пригласите, пожалуйста, Валентину Васильевну.
В спальню вошла тренер женской сборной команды. Тукагава встал и предложил даме присесть.
Валентина Васильевна разместилась в кресле у журнального столика, положив ногу на ногу, и кокетливо посмотрела на Тукагаву.
– Уважаемая Валентина Васильевна, посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии. Вы узнаете этих людей?
– Да. Я их видела в кафе за одним столом с Пашей Сосницким. Они хотели угостить нас каким-то особым напитком, но он расплескался, – Валентина Васильевна подробно рассказала о том, что произошло в кафе.
Тукагава молча кивнул, нажал кнопку на мобильном телефоне и заговорил на японском. Черты его лица обострились.
– Большое вам спасибо за информацию. Пригласите, пожалуйста, врача, который звонил в полицию.
В спальню вошел Дмитрий Ильич Тригубчак. В руке он держал чемоданчик с реактивами.
– Меня зовут Токаси Тукагава. Я офицер японской полиции. Мы с помощником приехали сюда по вашему звонку.
– Очень приятно. Дмитрий Тригубчак, врач сборной команды по спортивной гимнастике.
– Уважаемый господин Тригубчак, вы сообщили, что обнаружили на носовом платке пять растительных алкалоидов. Как вы смогли их обнаружить?
– При помощи стандартного набора реактивов для определения допинга в крови и моче спортсменов.
– Наши специалисты сказали, что для такого анализа нужны дополнительные реактивы, довольно редкие и дорогие.
– Да, они правы.
Тукагава молча смотрел на Тригубчака.
– Судя по вашему молчанию, вас интересует, как я мог провезти в Японию дополнительные реактивы и не указать в декларации. Я правильно понял? – спросил Дмитрий Ильич.
– Да, именно это я и хотел узнать.
– Я их не провозил. Купил здесь.
Тукагава вежливо, но недоверчиво улыбнулся.
– Вы, наверное, думаете, что их трудно достать? И это правда. Я обыскал все магазины вокруг и нашел то, что надо, только в небольшой лавке вон в том доме, – Тригубчак подошел к окну и показал пальцем на тридцатиэтажный небоскреб.
– Там есть магазин по продаже химических реактивов? – спросил Тукагава.
– Мягко говоря, я не очень хорошо читаю по-японски, так что не смогу сказать, что было написано на вывеске лавочки. Но там продают не только химические реактивы, но также хлеб, консервы и фрукты. Я покажу набор реактивов, а уж вы прочитаете, что там на них написано, – Дмитрий Ильич раскрыл чемоданчик, достал целлофановый пакет и протянул Тукагаве.
Офицер осторожно взял пакет, положил на стол и достал из него пачку сахара, бутылочку уксуса, пакетик пищевой соли, флакон медицинского спирта, склянку нашатыря и ампулу глюкозы.
Тукагава молча рассматривал все, что достал. Задумчиво постучал пальцами по столу и вдруг рассмеялся. Смеялся он негромко, но искренне.
– Как вы поняли, дополнительно к стандартному набору химических реактивов, я применяю сахарозу, раствор поваренной соли, раствор уксусной кислоты, глюкозу, нашатырный спирт и этиловый спирт. Кстати, получаются убедительные результаты. Открою вам по секрету, что многие биохимические анализы, особенно качественные, можно значительно упростить и в десятки раз удешевить. Но это невыгодно солидным лабораториям. А знаете, что придает солидности? Дорогостоящие многоэтапные химические реакции. Чем дороже, тем солиднее, – Тригубчак поправил очки и смотрел на Тукагаву без тени улыбки.
– Вы большой шутник, господин Тригубчак. Наверное, хорошо учились в институте и отлично знаете химию. А теперь занимаетесь научными разработками. Вы разработали дешевое и доступное исследование, но, к сожалению, результаты придется проверить стандартными реактивами. Речь идет об исчезновении человека и с результатами, полученными вами, не все могут согласиться.
– Пользоваться такими реактивами меня заставила жизнь. Есть русская поговорка: «Голь на выдумки хитра». В советское время приходилось пользоваться теми химическими реактивами, которые можно достать, и доступными по цене. Я дополнял анализы своими разработками. На тему экспресс-анализов я опубликовал несколько статей в журнале «Врач-лаборант». Я сделал только предварительные анализы, а вы проверяйте.
– Понимаю. Я сейчас вызову сотрудников Токийской криминалистической лаборатории для исследования содержимого носового платка господина Панкова. Придется взять анализы крови и мочи у Панкова, Валентины Васильевны и всей вашей команды.
Тригубчак вышел из спальни гостиничного номера. Тукагава задумчиво смотрел ему вслед.