2. Шолохов? Шолохов
А чего его искать?
«Слухи о моей смерти сильно преувеличены»
С удивлением прочитал в «Литературной России» (№40 от 9 октября 2009г.) в рубрике «Крайне спорно» диалог двух прозаиков – А. Карасёва и И. Фролова – «Автор „Тихого Дона“ будет найден!».
Не знаю, чего тут больше: самопиара (хотя А. Карасёв вроде бы не обижен вниманием, чего, впрочем, не скажу об И. Фролове), или восторга неофитов (которые, как всегда, «святее Папы») от литературоведения? Их вдруг осенило, что «Тихий Дон» полон загадок. И с воодушевлением уже упомянутых неофитов они начинают доказывать, что «малограмотный крестьянский сын» М.А.Шолохов не мог написать этот эпос… Тогда можно предположить, что и стихи Есенина тоже… не того! Малограмотен. Всего-то начальная школа и курс в университете Шанявского…
Что касается М.А.Шолохова, то можно посоветовать всем скептикам попробовать сочинить большой роман, творя который, скептики покажут всему миру, как это надо делать – писать эпос без сучка и задоринки… А для начала, раз уж так свербит, хотя бы «отыскать» автора рассказа «Судьба человека», поскольку «с голубого ручейка начинается река…»
Т.к. вся эта история с «разоблачением» Шолохова тянется как прилипшая жвачка, выскажу своё частное мнение. Авторы диалога ссылаются, например, на авторитет Солженицына, сомневавшегося в авторстве Шолохова. Что сказать? Лично я вижу в этом мнении покойного Александра Исаевича зависть талантливого публициста к гениальному (извините за штамп) художнику слова. Вряд ли кто будет спорить с тем, что «Архипелаг ГУЛАГ» явно не тянет на художественное творение. А ведь Солженицын упрекал Шолохова в том, что не может талантливо описать сложные судьбоносные события человек крайне молодой, описать то, чему он не был прямым свидетелем, или в чём не принимал прямого участия. А как тогда относится к оглушительной «опупее» «Красное колесо»? А ведь это не более, чем смесь беллетристики, личных фронтовых впечатлений автора (от другой войны), дореволюционных путеводителей и протоколов заседаний дореволюционной же Государственной думы… Себя почему-то Солженицын не упрекает в этом, хотя его тогда даже и в плане не было.
И, мне кажется, ещё одно Солженицын не мог простить Шолохову, а именно, замечание последнего о том, что писательством может заниматься человек любой профессии, кроме профессии школьного учителя, т.к. эта работа забирает человека целиком. А ведь Александр Исаевич долгое время зарабатывал на жизнь именно учительским трудом…
Что касается Шолохова, то не пишущим ли людям знать, что детские впечатления – самые яркие, из которых автор часто черпает всю жизнь темы, настроения, чувства? Вот, мол, часть «Тихого Дона» написана повоевавшим человеком… Таков подтекст диалога А. Карасёва и И. Фролова. В 1918 году Шолохову уже 17 лет. Это что, мало? И по поводу отсутствия у Шолохова боевого опыта… Вспомним хотя бы А. Гайдара, в 16 лет командовавшего, пусть и не долго, полком. Люди быстро взрослели.. Ведь и сам Шолохов был комиссаром продотряда, и уж стрельбы, жестокостей классовой борьбы и смертей, надо полагать, навидался по самое некуда. А эпизод его биографии, когда он был схвачен махновцами, и его должны были расстрелять, как комиссара? И спасла его старая бабка-крестьянка, попрекнувшая самого Махно, что, мол, с сопляками воюет, не стыдно ли? По-моему, такой эпизод сродни классической клинической смерти, по выходу из которой многие люди приобретают сверхъестественные способности. Но это так, реплика в сторону. Сам же Шолохов вспоминал потом время гражданской войны с чувством горечи: «Шибко я тогда комиссарил»…
Почему бы А. Карасёву и И. Фролову не потренироваться, например, на «Войне и мире» Л. Толстого? Там, напомню, тоже много неувязок и несостыковок, однако, никому в голову не приходит сомневаться в авторстве Льва Николаевича. Кстати, я могу подкинуть идею: жена Толстого, Софья Андреевна, 6 раз переписывала черновики романа, якобы из-за кошмарного почерка супруга. Почему бы не предположить, что всё написанное яснополянским старцем (раннее не в счёт, как не берут в расчёт всё остальное написанное «малограмотным крестьянским сыном» наши борцы за литературную справедливость) на самом деле написала графиня Толстая? И писала и дальше, пока окончательно не рассорилась с супругом. После этого Л. Толстой и ушёл из дома, т.к. «не мог» больше творить.
Это, конечно, шутка. Упоминаю, потому что у авторов критического диалога с восприятием юмора, похоже, сложновато. Вот они ссылаются на слова Шолохова, сказанные с трибуны съезда в 1939 году, что «полевых сумок бросать не будем… чужие сумки соберём… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится…» И делают вывод, что Шолохов сам таким образом сказал о том, что не он является автором «Тихого Дона». Напомню уважаемым А. Карасёву и И. Фролову, что эти слухи про полевую сумку появились не вчера, а сразу после издания первого тома. И как должен был реагировать автор на подобные инсинуации? Кричать, что нет, мол, всё это не правда, ничего я не крал? Это было бы совершенно по-кретински, все сказали бы: «на воре шапка горит»! Вот он и съязвил публично в адрес злопыхателей. А наши горе-литературоведы купились на его шутку, приняв её за правду чистой воды. А Шолохов просто достойно вышел из щекотливой (как ни как, обвинение в плагиате) ситуации.
Использование мемуаров исторических деятелей в художественных произведениях никем, насколько я знаю, не возбраняется, для придания, так сказать, исторического колорита. Сами А. Карасёв и И. Фролов упоминают – «почти без изменений». Значит, изменения всё-таки есть. Это одно. Второе, как я предполагаю, Шолохов специально это делал: где бы ещё могли прочитать советские граждане в те времена мнение и точку зрения вождей и полководцев белых? В спецхране? А в тексте романа эти отрывки могли «пройти». И «прошли».
Что касается антисоветизма автора «Тихого Дона»…Что характерно для эпоса? Некая надклассовая, надсословная позиция, некая отстранённость автора от прямой оценки описываемых событий. Отсюда, кстати, впечатление крайней жестокости некоторых показываемых сцен в романе. Критики РАППА сразу набросились на Шолохова с этими же обвинениями – «антисоветчина»! Пришлось Шолохову даже писать высшей инстанции в то время, Сталину, по поводу отказа в публикации очередных томов романа: я показываю разгром белых армий, а меня обвиняют в антисоветизме! После этого проблем с публикацией уже не было.
Упрёк Шолохову в обширном стилевом диапазоне, в котором написан роман, по-моему, тоже надуман. Автор писал свою донскую эпопею почти 15 лет… Разные события своей и общественной жизни, атмосфера страны, физическая усталость, душевные подъёмы, перерывы в работе, – да мало ли что могло оказать влияние на настроение автора за эти годы, и сказаться на тексте «Тихого Дона»!? Писатель – не робот: включил программу, и шпарит сто лет без изменений…
Кстати, как тогда быть с «Улиссом» Джеймса Джойса? С его разностильностью? Ах, Джойс это сознательно делал… Ну-ну. А Шолохову это, значит, запрещено? А почему? Потому что это не укладывается в концепцию «не он автор»? Кстати, обращу внимание авторов диалога на то, что и «Поднятая целина» написана в разных стилях. Первый том, сплошь рубленые фразы, энергично описываемые события (на упреки в том, что это похоже на Крюкова – рубленные фразы, сам Шолохов и ответил, что это было модно тогда, многие писали так, не избежал влияния и он). Второй том – почти толстовское построение предложения, неторопливость описаний, много юмора. А в этом случае полевую сумку какого председателя колхоза нашёл Шолохов?
Что говорить про неувязки у Шолохова в «Тихом доне», если наши уважаемые критики-прозаики на двух неполных газетных полосах допускают те же неувязки. Вот, ничтоже сумняшеся, И. Фролов заявляет: «так написать первый том эпопеи в 21 год может только бог письма, а не крестьянский малограмотный сын…» На что А. Карасёв с не меньшим апломбом ответствует в другом месте: «Это казак, молодой во время написания романа человек…» Ребята, так вы между собой для начала хотя бы договорились, в 21 год – это молодой человек, или это не молодой человек?
Что касается дневника студента Тимофея, на который делают упор авторы критического диалога, и неоконченной линии Лизы Моховой, то лично я вижу в этом проявление гениальности Шолохова, который оставил на усмотрение читателя конец этой истории, кстати, не так сложно и домыслимываемой, если вспомнить, какие события разворачивались в стране…
Теперь о компьютерных изысканиях норвежца Г. Хьесте. И им критики-прозаики не верят: «да и сравнивать одно произведение с другим, когда неясно авторство второго, – решать уравнение типа „икс равен игрек“. Неизвестные остаются неизвестными». Хорошо, найдите программиста, которому вы верите, пусть сравнит все тексты Шолохова. Нет проблем, как говорится. То же самое касаемо и архивиста-историка, лавры которому готов отдать А. Карасёв за поиски «автора» дневника студента Тимофея…
Хочется спросить уважаемых авторов: господа прозаики, а своим ли делом вы занялись? Не позорились бы, что ли… А то И. Фролов: «я специально не занимался проблемой авторства «Тихого Дона»…». А. Карасёв вторит: «сейчас я довольно поверхностно ознакомился с проблемой…» С этакой подготовкой и подходом, мужики, вы, к сожалению, похожи на шпану, которая подбежала, плюнула в колодец и побежала дальше… Может быть, вам всё же лучше прозу писать? У А. Карасёва хорошо получаются, например, рассказы, как я говорю, «величиной с ладонь». И слава богу, талантливый рассказчик!
И ещё: я думаю, не дело писателям «разоблачать» писателей. Это я о чести мундира, как ни смешно, может быть, это вам покажется. Вы не похожи на бездарных журнашлюшек или на беспринципных журналюг, которые могут заявить о себе, только обгадив кого-нибудь. Ещё сто лет назад кто-то из великих сказал, что у нас в литературе хватает обвинителей, защитников вот маловато. Думаю, надо всё-таки помнить и Пушкина: «что чувства добрые я лирой пробуждал…»
Напоследок, увы, не могу пожелать успеха нашим уважаемым А. Карасёву и И. Фролову в деле «поиска» автора «Тихого Дона». Искать его – это наводить тень на плетень. И дискуссия «на грани провокации» вряд ли разгорится, по-моему, антишолоховская тема всем давно надоела…
г. «Литературная Россия», №43 от 30 октября от 2009 г.
…А караван идёт!
«Если на клетке слона прочтёшь надпись
«буйвол», не верь глазам своим».
Хотелось бы согласится с заявлением Сергея Кучина («Беглый взгляд» – «Литературная Россия», №48, 04.12.2009) о том, что, если Шолохов «действительно гений, то в защите не нуждается. А если… то и пинать не стоит». Но, увы, согласно бессмертному Штирлицу, лучше всего запоминается последняя фраза. Или в традициях русского менталитета – прав тот, за кем остаётся последнее слово. Поэтому всё же хотелось бы ответить на статьи Алексея Неклюдова («Чья гипотеза беспомощна?» – «ЛР», №48, 04.12.2009) и Зеева Бар-Селлы («Тихий Дон» и Шолохов» – «ЛР», №52, 25.12.2009).
Не буду подробно повторять их доводы против авторства Шолохова. Коротко: Шолохов – плагиатор, т.к. не мог молодой, неопытный в литературе и жизни парень сочинить за короткий срок роман такого объёма (это – в контексте); круг чтения автора романа – мировая и русская литература XIX века и Серебряного века – и никакой советской; в тексте эпопеи много сырого, рабочего материала; композиционные и фактические нестыковки текста; путаница со старой орфографией; грамматические ошибки в рукописи.
По поводу жизненной «неопытности» Шолохова я уже высказывался («А чего его искать?» – «ЛР», №43, 30.10.2009), даже если признать датой рождения писателя 1905 год (хотя я встречал и другою дату – 1901г.). По поводу литературной… Сколько времени вы дадите молодому автору, чтобы он заявил о себе, как о гении? «Талант – это деньги: есть-есть, нет-нет» (Шолом Алейхем). И уж тем более, это применимо к гению.
Что касается гигантского объёма и молодости, то хочу напомнить, что Чарльз Диккенс в возрасте 24 лет опубликовал, а до этого, соответственно, написал «Посмертные записки Пиквикского клуба», которые в формате 130х200мм занимают 800 страниц. Два первых тома «Тихого Дона» в этом же почти формате занимают 669 страниц. Гении могут.
Грубейшие противоречия (нестыковки) в эпопее «Тихий Дон»… А я вспоминаю вот что: знаменитейший роман «Унесённые ветром» имел аж 25 вариантов первой главы. Кстати, Маргарет Митчелл тоже обвинили в плагиате на том основании, что не было ни одной, не то что строки, ни одной буквы, написанной её собственной рукой, т.е., собственно, рукописи как таковой и не было. Она всё печатала на пишущей машинке, любые изменения перепечатывала. (Кому только в Америке не приписывали авторство гениального романа – это я про «Унесённые ветром». Даже нобелевскому лауреату 1930 года Синклеру Льюису. Ну не могла простая домохозяйка написать такую вещь!.. И больше ничего, ни строки за всю оставшуюся жизнь. В конце концов смирились: где «Унесённые ветром», а где Синклер Льюис, кстати, неплохой писатель).
У Шолохова тоже был явно не один вариант построения сюжета, композиции, герои могли воевать и на одном участке фронта, и на другом. Может быть, Михаил Александрович так и не смог определиться, отдать предпочтение той или иной сюжетной линии (если отбросить гипотезу, хм, о пресловутом плагиате). По крайней мере, тогда. Мне кажется, он просто не успел. А почему? А вот это другой вопрос.
Конец ознакомительного фрагмента.