Акт первый. Сцена третья
Дом графини Оливии.
Входят ТОБИ и МАРИЯ.
ТОБИ. Ну, у меня и племянница! Совершенно очумела. Сколько можно поминать своего умершего брата? Сама, того и гляди, окочурится с горя.
МАРИЯ. Зато вам, сэр Тоби, не мешало бы приходить домой засветло. Сколько можно шляться по ночам? Вашу, как вы говорите, племянницу и мою госпожу это просто бесит.
ТОБИ. Ну, и бес с ней, пусть бесится.
МАРИЯ. Неприлично что ни день являться домой в таком непотребном виде.
ТОБИ. Неприлично? Чепуха. Для кабака вид у меня как раз приличный: в такой одежде я могу употребить что угодно. И в таких сапогах. А кому это поперек горла, пусть повесится на собственных подвязках.
МАРИЯ. Когда-нибудь пьянки да гулянки встанут вам именно поперек горла. С какой стати вы ни свет ни заря приволокли в дом этого горе-кавалера? Болван болваном, а туда же: свататься к миледи. Она сама мне сказала.
ТОБИ. Кого ты имеешь в виду? Сэра Эндрю Эгьючика?
МАРИЯ. Кого ж еще!
ТОБИ. Это молодец, каких мало в Иллирии.
МАРИЯ. Молодец против овец.
ТОБИ. Ты это брось: у него три тысячи дукатов в год доходу.
МАРИЯ. Он свой доход просаживает с ходу. Редкостный олух и транжира.
ТОБИ. Вот ведь! несет явную чушь и не краснеет! Если хочешь знать, он играет на виола-да-гамбе, без остановки лопочет на трех-четырех языках одновременно; одним словом, природа одарила его на славу.
МАРИЯ. Обдурила! Славный дурак вышел, к тому же ерепенится сверх всякой меры. Если бы он, будучи отъявленным трусом, не усмирял в себе скандалиста, то, по словам знающих людей, давно бы уже мирно лежал в гробу.
ТОБИ. Дам руку на отсечение, что твои всезнайки – наглецы и подлецы. Никто не смеет так отзываться о нем.
МАРИЯ. Кое-кто добавляет, что вы с ним пьете в три горла с утра до ночи.
ТОБИ. А почему бы не выпить? Здоровье моей племянницы того стоит. Если я когда-нибудь перестану пить за нее, пусть у меня отсохнет глотка, а вино в Иллирии иссякнет. А все не пьющие за мою племянницу вплоть до коловращения мозгов, – трусы и сволочи. Стой, радость моя. Castiliano vulgo! Кажется, к нам пожаловал сэр Эндрю Эгьюпшик.
Входит ЭНДРЮ.
ЭНДРЮ. Привет, сэр Белч! Как дела, сэр Тоби?
ТОБИ. Никак, дорогой сэр Эндрю.
ЭНДРЮ. Бог с тобой, сварливая красотка.
МАРИЯ. И с вами, сэр.
ТОБИ. Никак зацепило, сэр Эндрю? Смотрите: зацепило!
ЭНДРЮ. Что это, сэр Тоби?
ТОБИ. Камеристка моей племянницы.
ЭНДРЮ. Мистрис Зацепило, давайте познакомимся получше.
МАРИЯ. Давайте, сэр. Правда, меня зовут Мэри.
ЭНДРЮ. Правда? Тогда, мистрис Мэри Зацепило…
ТОБИ. Все не так, рыцарь. «Зацепило», значит, «затянуло», «завлекло», «заворожило», «заморочило».
ЭНДРЮ. Я как-то не представлял ее себе в такой компании. «Зацепило», нечего сказать!
МАРИЯ. До скорого, джентльмены.
ТОБИ. Сэр Эндрю, чтоб тебе сроду не доставать своего клинка, если ты ее не удержишь.
ЭНДРЮ. Мистрис, чтоб мне сроду не доставать моего клинка, если я вас не удержу. Вы, что же, моя прекрасная леди, всех нас за дураков держите?
МАРИЯ. Сэр, лично вас я вообще не держу.
ЭНДРЮ. Можете и подержать. Хотя бы за руку.
МАРИЯ. На кой мне ваша рука, сэр? Если же вы сами хотите подержаться за что-нибудь более существенное, держитесь поближе к моим кладовым.
ЭНДРЮ. Что это, радость моя? Метафора?
МАРИЯ. По-моему, размягчение, сэр.
ЭНДРЮ. Знаете, я вовсе не такой мягкотелый, как вы полагаете. Возьмите меня за руку на пробу, вы в этом убедитесь. Но в чем смысл вашей шутки?
МАРИЯ. В том, что руки у вас не тем концом вставлены.
ЭНДРЮ. Сколько же у вас таких шуточек?
МАРИЯ. Полные руки. И хотя вы лихо сучите своими руками, детей от этого не прибавится. Тут и пробовать нечего. (Уходит.)
ТОБИ. Думаю, рыцарь, тебе не повредит глоток канарского. Так оконфузиться! Что еще, кроме шуток, могло бы с такой же легкостью вышибить тебя из седла?
ЭНДРЮ. Ничего. Кроме канарского, конечно. Уж оно-то не раз вышибало. Мне кажется порою, что я нисколько не умнее других христиан и остальных нехристей. Но если я без ума из-за говядины, которую поедаю непрерывно, то лишь потому, что я безумно ее обожаю.
ТОБИ. Спору нет, сэр.
ЭНДРЮ. Клянусь, если бы я знал это наверняка, то проклял бы всех коров на свете. Больше, сэр Тоби, ноги моей здесь не будет.
ТОБИ. Pourquoi, дорогой рыцарь.
ЭНДРЮ. Что значит «pourquoi»? Быть здесь или не быть? Вот если бы я налегал на языки, вместо того, чтобы фехтовать, танцевать и гонять медведей! Почему я в свое время не занимался науками?
ТОБИ. Тогда бы ты безвременно облысел.
ЭНДРЮ. Разве от наук лысеют?
ТОБИ. Еще как! Носить бы тебе на лысине парик, изготовленный по всем правилам науки.
ЭНДРЮ. Не хочу. Мне еще мои волосы не надоели. Ведь правда, они ничего себе?
ТОБИ. Они великолепны. Ни себе, ни людям. Кудель да и только. Однажды какая-нибудь домохозяйка зажмет твои кудельки промеж ног и наделает из них отличной пряжи.
ЭНДРЮ. Больше ноги моей, сэр Тоби, здесь не будет. Ваша племянница не обращает на меня внимания, а если ни с того ни с сего обратит, то, держу пари, руки не подаст, ведь сам герцог гоняется за ее рукой.
ТОБИ. Плевать ей на герцога. Те, кто превосходит мою племянницу положением, сословием, возрастом или умом, ей безразличны. Она сама мне в этом призналась, как на духу. Стало быть, у тебя есть все шансы ей понравиться.
ЭНДРЮ. Если так, остаюсь еще на месяц. Я вообще очень странный человек: время от времени просто с ума схожу по балам да маскарадам.
ТОБИ. Неужели и в этом, рыцарь, с тобой нет сладу?
ЭНДРЮ. Людей моего склада нынче в Иллирии почти нет, не считая, конечно, тех, кто будет почище меня. А старики по сравнению со мной вообще не в счет.
ТОБИ. А как ты насчет гальярды, рыцарь?
ЭНДРЮ. Верьте слову, я умею вертеться волчком.
ТОБИ. Лучше телком – на вертеле.
ЭНДРЮ. А по прыжкам спиной вперед я вообще один на всю Иллирию.
ТОБИ. По какой же причине все это прячется в тени? Почему эти дары природы пылятся за семью замками на чердаке, как старые картины? Я бы на твоем месте ходил колесом в церковь, руки в боки домой, два притопа три прихлопа на прогулку и вприсядку по малой нужде. Как ты можешь так наплевательски относиться к себе и своим способностям? Мир тебе этого не простит. Твои ноги настолько безупречны по форме и содержанию, что поневоле задумаешься, не рождены ли они под звездами гальярды?
ЭНДРЮ. Да, ноги у меня довольно крепкие, а в этих огненно-красных чулках они выглядят еще стройнее. По такому случаю не устроить ли нам что-нибудь вроде пирушки?
ТОБИ. Он еще спрашивает! Разве мы не тельцы по своей сути?
ЭНДРЮ. Если вы про знак Тельца, то он означает грудь и сердце.
ТОБИ. Наоборот, сэр, ноги и бедра. Давай-ка еще разок твой коронный прыжок. Быстрее! Выше! Сильнее! Ха-ха-ха! Бесподобно!
(Уходят.)